Замерзающая фея смеётся

Блум любит зиму. Ей нравится ощущать колкие поцелуи снежинок на щеках, рисовать замысловатые узоры на катке в парке, кружась в танце с обжигающим ветром. Воспоминания инистой мозаикой сверкают на алфейском солнце, проникающим сквозь ажурно украшенное окно спальни. Фея подавляет вздох разочарования, старается не смотреть на пришпиленный к стене календарь, показывающий середину декабря. Магикс — планета вечного лета, никогда не знает зимних холодов. Разве что… Блум невольно потирает плечо. Домашняя футболка свободно сползает с него, обнажая белёсые шрамы на острых ключицах. Сеточка тонких линий почти не заметна, но Блум помнит, как россыпь ледяных шипов ужалила её, метясь по воле своей озлобленной хозяйки прямо в горло, но всё-таки промахнулась. Опустив ладонь ниже, она поглаживает выпуклый шов, чуть надавливая на него. Заново срощенные кости отзываются глухой болью, но уже не такой сильной, как тогда, когда кожу на груди вспороло чёртово убойное фрисби под грохот вихря торнадо, не вовремя её отвлекшего. Ни одно из заклинаний Дарси или Сторми не причиняло Блум столько боли, как волшебство их сестры. Айси била в упор, вкладывая в каждый удар всю свою злобу и ярость. Блум это абсурдно, неправильно нравится. Дразнить, подначивать, выводить ведьму из себя, нарочито близко подлетая в бою. Шрамы на теле — её тайная коллекция, не позволяющая забыть о том, почему она сама никогда не ранит Айси так, как могла бы, просто выпустив все резервы убойной силы. Нет, она как одержимая ждёт очередную схватку, что увидеть кипящие брызги смеси Льда и Огня между ними. Блум перерыла чуть ли не весь архив Алфеи, но ничего внятного о таких явлениях не нашла. Связь, морозными нитями протянувшаяся между ними, крепнет с каждым днём, поглощая остатки её искалеченных нервов и обрывки здорового сна. Она обвивается вокруг шеи жгущей петлёй и тянет на дно. Блум ложится на кровать, массируя уставшие от чтения глаза. Круговерть мыслей не желает успокаиваться, как и фантомная боль между лёгких. Девочки бы сказали, что ей нужно отдохнуть или сходить к школьной медсестре, но Блум не хочет. Не тогда, когда ощущает на себе насмешливый ведьминский взгляд — неважно, во сне или наяву, она знает, что от него не убежать. Айси ненавидит фей. Их всепрощающие жесты, нелепые трансформации и яркие крылья, которые только щёлкни пальцами — разобьются на тысячу звонких осколков, которые так сладко хрустят под каблуками. Наивные разговоры о добре и зле, раздражающие своей непоколебимой верой в ебанутое «лучшее», вбиты им в мозг раскалёнными гвоздями. Бесполезные создания, крылатые паразиты, головная боль всех ведьм, а её персональная заноза в заднице до самой ядовито-рыжей макушки наполнена этой отключающей способность думать хренью. Глупая феечка скачет по всему Магиксу с подружками, побеждает их раз за разом и смеётся так заливисто, что вянут уши. Короткой разрядкой всаживаются в стену снежные шары, обрушивая полку с книгами Дарси на замусоренный пол. Сестра будет шипеть и плеваться ядом, что её драгоценные талмуды могли пострадать — Айси без разницы. Конечно, они со Сторми её сёстры, но иногда ведьминская натура берёт верх, и можно побыть надменной сукой с убийственным маникюром. Айси сестёр любит, слишком свежи воспоминания о детстве, подёрнутые пеленой забвения, даже лица матери ей не вспомнить, только рассказы о прародительницах и горячий шёпот на ухо о том, что Айси должна вырасти и отомстить. Айси выросла, выкрасила длинные волосы в стальной белый, как доспехи, стала настоящей ведьмой. В Облачной Башне встретила Дарси и Сторми, которые разделили с ней идеи о власти и изящной мести победителям. Они быстро пробили себе дорогу в ряды лучших учениц, но этого преступно мало, недостаточно для наследниц Древних Ведьм. Остаётся только скрипеть зубами и штудировать книги до упадка сил, пока не слипаются от бессонницы веки, а в головах не замешивается каша из мизерных обрывков знаний. Только сейчас они могут выдохнуть, остановиться на мгновение и передохнуть — долгие поиски привели их к разгадке. Невероятно упёртой, со слепой верой в справедливость во всём мире, к которой подобраться так же легко, как и сложно неимоверно. Колоссальная сила, пропитывающая жаром до костей, пьянит Айси не хуже горьких настоек Сторми. Осторожными щупальцами проникает до самых промёрзших уголков души, если она только существует. Ей было бы проще, ощущай этот ураган каждая из сестёр. Дарси флегматично пожала плечами — для неё хранительница Огня Дракона невероятно сильна и только. Сторми насмешливо фыркнула, поддразнив Айси, что увлечение феями до добра не доводит. Чистое пламя — охра и киноварь, лимонно-жёлтые и малиновые всполохи, ослепительный белый, окаймлённый кроваво-алым. Оно плескалось не разбавленной дурью силы в кукольных глазах Блум, пробуждая в ней бешенство всякий раз, стоило им встрять в очередную свару с Винкс. Нелепо, но образ девчонки не покидал её разум, даже когда она находилась вне поля зрения в своей сахарной школе. Тряхнув волосами, Айси щелчком превратила лазурную юбку и топ в костюм с плащом и открыла потайной проход в стене. Ей безумно хотелось напиться, лишь бы в ушах перестал звенеть худшей пыткой гадкий девчоночий смех. -Блу-у-ум, вставай! — Стелла, в своём безумном вихре энтузиазма, уже час уговаривает её выбраться из квартиры, чтобы сбежать в Магикс. Блум устала, поэтому захлопывает очередной талмуд о стихийной магии и соглашается, сдаваясь под радостные визги Стеллы. Уже позже, когда они пробрались мимо бдящей Гризельды через школьный двор, Блум уточнила, куда на этот раз Стелла собирается их затащить. Ночная тишина леса немного пугала, окутывая хвойной прохладой их фигуры. Стелла подбросила свой жезл, закрутился вокруг портал. Уже падая в сверкучую бездну, она счастливо воскликнула: — В лучший клуб Магикса, конечно же, дорогая! Тебе там понравится! Блум не была в этом уверена, но немного успокоилась, когда почувствовала, как перестают ныть шармы на теле, и не пробивает мурашками затылок. «Может, не каждая идея Стеллы плоха», — немного сомневаясь, она выпрыгнула из портала прямо в центр главной площади Магикса. За два квартала до них, у барной стойки заказала два стакана солярийского виски Айси. Ночь начала казаться ей сносной после первого глотка — стоило только добавить немного льда.