Наследницы золота

Утренние солнечные лучи проходили сквозь оконные рамы Новогорска и сверкали на белом льду, уже изрезанном узорами. От стен катка отражались звуки лезвий, эхом отскакивая по бортикам и создавали собственную мелодию тренировок. На белой поверхности уже скользила зеленоглазая девушка, затянув русые волосы в пучок, дабы в глаза не бросались рыжие пряди, которых с каждым днём становилось всё больше и больше. Женя уже объяснила, что это может быть проявлением магии, которая так долго таилась внутри Трусовой и они никак не могут на это повлиять. И это на самом деле только радовало Сашу, с детства мечтавшей о рыжих, почти огненно красных волосах. Возможно, это желание вызвало изменения во внешности, а возможно оно было детским отголоском её волшебства. Мечта заключалась не в изменении внешности, а в том, чтобы наконец дать выход своей истинной натуре и перестать сопротивляться природе. Не исключено, что именно рыжий был её натуральным цветом волос, скрывавшемся за одной из тысячи масок, которые им всем приходилось носить почти всю свою жизнь. Сейчас это было неважно. Тренера объявили о начале олимпийского сезона, а значит сейчас мысли о магии уходили для Русской Ракеты на второй план. Когда Даниил Маркович подошёл к ней с предложением ставить Круэллу, у девушки вырвался смешок, быстро сменившийся осознанием. Последние дни были потрачены на выяснение причины, по которой временами ей кажется, что её собака Лана говорит с ней. Сначала она была готова на полном серьёзе ложиться в больницу, ведь не трудно сойти с ума после долгих обсуждений волшебного мира и таких резких изменений в жизни. Но после разговора с Аней, а потом и Женей, девушки пришли к выводу, что возможно это тот самый выплеск магии, который они так давно ждали. Конечно, общение со своей собакой звучало не так пафосно, как умение управлять огнём или ветром, за что Трусова уже получила пару шуточек со стороны одной юморной блондинки, однако после просмотра Круэллы её уверенность возросла. Она не помнила, чтобы хоть кто-то зацепил её сердце настолько сильно, как модельерша с чёрно-белыми волосами и безумством в глазах. Это безумство отразилось на Саше, впиталось в неё до костей, шевелилось под кожей и наполняло лёгкие, заменяя кислород. Это было больше, чем симпатия, это было родство. И вот, новая, безумная Саша, изменившаяся за мгновение до неузнаваемости, заходила на место, где планируется её пятый четверной под звуки гитары и кричащее на весь мир «I WANNA BE YOUR DOG». Её мышцы вибрировали, словно музыка проникала в тело с каждым мгновением. Когда началась дорожка, края губ вытянулись в ухмылку. Конёк скользил по льду с силой, способной разрезать этот каток пополам. Тело принимало модельные позы, словно это его естественное положение. Она была рождена для этого и никогда раньше не чувствовала такой мощи, когда каждая клеточка была заряжена новой, пьянящей энергией. Вращение, раньше казавшееся не самой приятной частью программы и после мучавшее сознание головокружением, сейчас пролетало незаметно и вот она встречается глазами с тренерами, сидящими перед ней. Они напуганы, но ей это нравится. Ей хочется видеть это ещё чаще. Видеть, как они боятся вздохнуть лишний раз, когда она заходит на новый прыжок. Она завораживает и боже, она чертовски в этом хороша. Рука проходит по волосам, убирая с глаз выбившуюся чёлку, отрезанную наспех прошлой ночью. Раньше девушка бежала бы от ножниц, как от огня, но сейчас перемены наполняли её жизнь и ей хотелось делать больше нового, просто потому что она могла. Поворот и финальная поза. Музыка заканчивается и фигуристка подъезжает к хореографу, удивленно записывающего что-то в свой блокнот. - Очень хорошо, Саш. Наши занятия не проходят напрасно, - бормочет себе под нос Глейхенгауз, не отводя взгляда от бумаги. На лице Трусовой появляется раздражение. Занятия? Те, на которых ты молча сидишь за бортиком, показывая одни и те же бесполезные упражнения? Всё ещё думаешь, что дело в тебе? Девушка почувствовала щекочущее чувство гнева где-то между рёбрами и была готова высказать всё в это самодовольное лицо перед собой, однако быстро вернулась к разуму и потянулась за бутылкой воды, лишь бы закрыть себе сейчас рот. - Есть мысли о короткой? - Саша попыталась скрыть раздражение в голосе, но намного легче было бы убить волка голыми руками. По крайней мере, этого тона хватило, чтобы мужчина наконец поднял голову и встретился взглядом с зелёными глазами, словно боялся в них смотреть до этого. - Как насчёт танго? - Даниил Маркович сложил руки в замок перед собой, всеми силами взывая к дружелюбию, - Это, конечно, не моя идея. Я бы лучше отдал его Камиле, но Этери Георгиевна настояла. Сука. Трусова повернулась в сторону льда, одной рукой вжимаясь в бортик до побеления косточек. На другом конце катка раскатывалась Валиева, накатывая болеро, словно ей не хватило для этого целого года соревнований. Выдавив улыбку, когда кареглазая повернулась в её сторону, Саша повернулась обратно к тренеру и максимально приторным тоном сказала: - Чудесно, у меня как раз уже есть музыка, - если он выбрал этот путь, она не будет сопротивляться, подкидывая дров в напряжение, от которого вибрировал воздух. - Прости, что? - скреплённые руки мужчины сжались чуть сильнее. - Фильм есть про Фриду Кало, там прекрасное танго. Мне пойдёт. Воспоминания мигом метнулись к ночи просмотра этого фильма, отразившись небольшим румянцем на щеках. Потратив половину вечера на то, чтобы сдвинуть кровати и отпросить у Жени ноутбук, девушки в обнимку наслаждались просмотром кино, который так давно пылился в списке Трусовой. На губах Саши временами проскальзывала улыбка, когда тёмные волосы щекотили её щёку, но будь она проклята, если позволит Ане убрать свою голову с её груди. Она чересчур долго рассматривала руку своей девушки, оплетавшей её талию, когда комнату наполнили звуки танго. «Alcoba Azul» или же «Синяя спальня», как позже узнает Саша. Песня, которая бесконечно будет всплывать в её голове, напоминая об этом моменте. На экране видны девушки, притягивавшие взгляды окружающих своим танго. Она запомнит всё: каждую линию, каждое касание. Запомнит возможно слишком громкий и резкий вдох Ани, когда танец закончится поцелуем. Запомнит своё галопом бьющееся сердце, когда та сожмёт край одеяла своими пальцами. И навсегда запомнит её лёгкое синее платье. Кажется, впервые за всю жизнь Саша благодарна за прохладу катка, обжигающую щёки, иначе скрыть внезапный жар, окинувший её тело, было бы сложнее. Благо, хореограф спорить не стал и искренне пообещал послушать предложенную песню. Трусова быстро поклонилась, попрощалась с Камилой и вышла с катка, надеясь как можно скорее остаться одной. Пустой ледовый каток наполнился отдалёнными звуками музыки и тихим шипением песка. Стройная фигура проносилась по льду на немыслимой скорости, поднимая за собой флёр снежинок. С каждым новым движением руки разрезали воздух. Уже привыкнув, Аня чувствовала, как струйки ветра обвивают её ладони, шею, талию, будто холодные змейки. Она уже и не помнила, как Даниил Маркович предложил ей Повелительницу Бурь после Чемпионата Мира, где она успешно откатала принцессу Жасмин, не помнила, как ставилась программа и, честно говоря, не помнила как вообще пришла сегодня на каток. В моменте она находилась не на льду, а в том сне, не покидавшим её мысли. Щербакова всё ещё чувствовала, как солнце обжигало её кожу, а лёгкие тяжелели от влажного воздуха. Только эта программа позволяла ей вновь оказаться в родных краях ещё ненадолго. Но музыка заканчивалась, тело прогибалось в финальную позу и перед её глазами были ладони, сложенные за головой. Казалось, будто она видит, как сказка, в которой она только что витала, соскальзывала с кончиков пальцев и разбивалась о холодный лёд. Следующий вдох был холодным и отрезвляющим. К сожалению, приходилось вспоминать, что она на катке, у неё есть тренера и обязанности. Она нехотя вставала, стряхивала снег с колен и возвращалась к работе. - Ну что, произволку? - Даниил Маркович позволил ученице отдышаться ровно до тех пор, пока кожа вновь не приняла человеческий оттенок и быстро выгнал обратно на лёд. В этом году ей досталась «Мастер и Маргарита», вполне удачно подчёркивавшая самые сильные стороны фигуристки, но не так сильно цеплявшая её душу. В ней не чувствовалось того родства, которое она обычно вкладывала в свои программы, поэтому сейчас отработка казалась монотонной и бессмысленной. Она стоит в центре катка, пока тренер ищет мелодию в старом ноутбуке. Азарт, застывший комком в горле, медленно пропадал и сердце замедляло свой ритм, пока в голове девушка вспоминала последующие движения. Но спокойствие длилось недолго. Глаза резко опустились на тонкую руку, покрывшуюся мурашками. Странное чувство окатило Аню, словно ведро с водой, сбивая с ног. Картинка перед глазами начала размываться, временами исчезая, но девушка стояла, не позволяя себе упасть. «Успокойся, просто усталость после проката» - пронеслось в голове, но верить в это не хотелось. Паника новой волной пробежалась табуном мурашек по спине и отразилась характерной дрожью в коленях. Казалось, словно она стоит тут вечность, хотя прошла едва ли доля секунды. Пальцы медленно начали шевелиться в воздухе, пытаясь найти опору в виде ветра, но он покинул её, словно кто-то высосал всю силу. Едва стоило музыке разразить каток, Щербакова почувствовала костлявую руку на своём плече. Оно крепко сжало её мышцы и повернуло худое тело девушки назад. Аня быстро оглянулась, карими глазами осматривая борты сзади себя. Она могла поклясться, что слышала чей-то шёпот, шумом отзывавшийся в её голове. Челюсть напряженно сжалась до скрипа зубов и не позволяла ей открыть рот для нового вдоха. Кислород медленно покидал тело, дурманя голову. Взгляд всё также судорожно носился по белой поверхности льда, пытаясь заметить хоть что-то, хоть кого-то. Где, где, где, где… Она слышала. Чувствовала. Она знала, что там кто-то есть, кто-то смотрит, кто-то ждёт. Оно засело в её голове. Вцепилось клешнями в мозг, не отпуская её мысли. Надо только подъехать, надо посмотреть, надо… - У тебя всё хорошо? Беспокойный голос тренера разрезал пелену, окутавшую девушку и вытащил из гипноза. В моменте ощущение, словно кто-то на неё смотрел, исчезло. Она удивлённо посмотрела в глаза хореографа, не до конца осознавая происходящее. - Слушай, мне нравится твой энтузиазм! - напуганные глаза мужчины вмиг озарились вдохновением, губы разрезала улыбка. - Оставим это движение! Давай, ещё раз. Вставай в начальную позу, я включу музыку и повторим… Эээ… То, что ты только что сделала. Щербакова всё ещё удивленно оглядывала лицо тренера. Она не знала, что только что произошло, но знала, что это чувство вернулось, стоило ей вновь встать в начальную позу. Она на подкорке сознания знала, что сзади кто-то всматривается в её спину, прожигая в ней дыру. Она была уверена в этом до тех пор, пока музыка не выключалась и фигуристка не подъезжала к бортику, дабы проверить свои догадки. Скамейки были пусты. В зале не было никого, кроме неё и тренера. И вновь включалась музыка, и вновь она это чувствовала. Видимо, произвольная всё-таки подготовила для неё свои секреты. «I sing these words, time and time again To express my life of being your lover and your friend And as the clouds cry, cry, cry, high above, shed their tears I'll embrace you, with love, from all your fear Am I the one, yeah» На катке уже, кажется, в тысячный раз раздавалась одна и та же мелодия, одни и те же слова. И речь не только о словах песни, а еще о словах хореографа - Даниила Марковича, который уже непростительно много раз повторял одни и те же замечания. Косторная правда пыталась исправлять каждое, хотя вряд ли возможно откатать чисто хореографию программы, которую сегодня же и поставили. И ей на самом деле уже казалось, что дело не в ней, а просто у кого-то настроение не очень. - Ну снова то же самое! - раздался крик и музыка прервалась. Алёна устало и раздраженно выдохнула и виновато опустила глаза вниз, уже представляя примерно, что сейчас услышит. - В самом начале нужен дерзкий взгляд вперед, я этого не вижу! Это же визитная карточка твоей программы. - девушка снова вздохнула. Про взгляд может и не поспоришь - почти четыре часа прошло, вряд ли она была еще способна смотреть «дерзко», а двигаться тем более. - Еще раз! Косторная послушно встала в начальную позу, гадая, когда это закончится. А еще гадая, что ждёт ее в произвольной, особенно учитывая то, кто будет ее постановщиком. Она до сих пор не обговорила ни с ним, ни с кем-либо еще произошедшее, а ситуация несколько накалялась, ведь вряд ли кому-то комфортно общаться с человеком, который разговаривает так, будто хочет сейчас же от тебя сбежать. И чувствовал это не только он, но еще и Женя, так что это начинало отражаться на всей их компании. Разговор становился все более неизбежным. Ожидая подходящего для него момента, Алёна продолжала корить себя за то, что больше всего боится не того, что узнает какой-то опасный секрет, страшную тайну, то, чего никто не должен знать, а того, что в очередной раз (как ей казалось) получит подтверждение того, что ей не доверяют. Что он ей не доверяет. Особенно страшно это было потому, что сама она открылась ему, иногда даже казалось, что чересчур сильно. Так что, вопрос «Am I the one?», который она слышала за сегодня раз сто, звучал в ней самой не менее часто и эмоционально. -Ладно, сейчас было неплохо. Заканчиваем на сегодня. - Алёна после завершения проката выдохнула на этот раз с облегчением. Может надо было сразу с мыслями о ее ненаглядном катать. Девушка мысленно усмехнулась, но на внешнее проявление эмоций сил уже правда не оставалось. - Спасибо. - довольно тихо проговорила она, восстанавливая дыхание. - Вы уже договорились, когда будет постановка произвольной? - произнес Глейхенгауз, и Косторная сразу считала нотки недовольства. - Да, завтра, после всех тренировок. - Хорошо. Уверена в выборе? - Музыки? - в виду усталости доходило всё на пару секунд позже - и то, что он не о музыке, и то, что музыка то до сих пор не определена, ею самой по крайней мере. - И ее тоже… - Да. - твердо ответила Алёна и побыстрее стала надевать чехлы, чтобы скорее оказаться у себя в постели. Ну а еще чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор. - До свидания! - кинула фигуристка, когда за ней уже закрывалась дверь. Раздался звук уведомления. Алёна дернулась и открыла глаза. Сейчас она очень порадовалась, что не выключила звук, иначе влегкую бы проспала постановку, ведь сейчас разбудить ее некому - Аня и Саша ушли куда-то вдвоём, и Косторная, честно говоря, крайне завидовала их беззаботной жизни влюбленных конкретно этим вечером. Блондинка лениво повернулась на кровати и потянулась к телефону. «Привет) Ты как? Отдохнула?» - гласило уведомление. Алёна пялилась на сообщение несколько секунд, а потом все же позволила себе слабо улыбнуться. «вроде того, только что проснулась» - набрала она в ответ, и сообщение тут же было прочитано. «Подумала насчет музыки, которую я кидал?» - конечно она думала. Причем по не совсем известным и понятным ей причинам очень много думала. Об одной песне. «да. думаю, оставим самую последнюю из тех, что ты скинул» «Так и думал почему-то)» «это намек..?» «Я знаю не больше тебя, Алён» При этом сообщении Косторной захотелось очень сильно стукнуть по экрану телефона, но она сдержалась, решив, что об этом подумает чуть позже. «тогда, надеюсь, это намек моей интуиции» - напечатала Алёна и, отбросив телефон, начала собираться на тренировку. Она и правда надеялась, что это что-то значит, ведь песня засела у нее в голове с первого прослушивания и больше не выходила, но поверить в то, что магические тайны открываются так просто и быстро было пока сложно. Песня, что была ими выбрана - «Once upon a dream» - Lana Del Ray.

***

- Ой, ты уже здесь… - «ой» вырвалось у Алёны, когда она завернула за угол по коридору, ведущему к ледовой площадке, и чуть не врезалась в плечо Розанова. - Да, пришел чуть раньше, - он усмехнулся, наблюдая, как девушка смущённо отступает назад. - Кстати, ты могла и опоздать, потому что лед нам пока не освободили. - А какого черта? - А вот черт из знает. Но сказали, еще минут двадцать. - Мне кажется, я усну за это время… - Может это и не плохо. Сядем? - он указал на лавочку в паре шагов от них. Алёна кивнула и присела рядом с ним. Минут десять прошли в полной тишине, неловкость разрушало лишь то, что девушка уложила голову на его плечо, а он иногда поглаживал ее по голове. На самом деле Косторная ошиблась, когда сказала, что вероятно уснет, потому что сейчас даже при желании не смогла бы. Куча мыслей и переживаний путались в ее голове, и она все никак не решалась начать разговор. В итоге ей и не пришлось, терпение Сергея лопнуло первым. - У нас постановки - это… что-то весьма эмоциональное. Не хочешь поговорить перед тем, как мы выйдем на лед? - он говорил так неуверенно и с опаской, что Алёне стало стыдно. Он и правда переживал, а она просто не знала, как, черт возьми, начать разговор. - Да, наверное… Наверное, надо. - девушка подняла голову с его плеча и посмотрела него буквально на секунду, затем взгляд устремился в пол. - Помнишь, ты написал мне ночью, спросил, почему я не сплю? А на мой аналогичный вопрос ответил, что вы просто заболтались с Женей? Я решила, что что-то не так, и пошла тебя искать. И нашла. Вы с Женей разговаривали с Крисом об Этери Георгиевне и… золоте. Я… - она выдохнула, не осмеливаясь поднимать глаза. - Я просто не понимаю, можно ли мне было это слышать? Почему вы от нас это скрыли? И еще… зачем мне врать? Я думала с этим мы закончили, когда ты пропал на месяц, не отвечая на мои звонки и сообщения… Косторная все еще на него не смотрела, но чувствовала его взгляд, а еще почувствовала, как он заключает ее ладонь в свою, крепко сжимая. Слезы наворачивались, она не видела, но не только у нее. - Алён, я всё объясню, обещаю. - шепотом заговорил Розанов. - Мы всё вас объясним. - Только через время, да? Как обычно? - девушка закричала внутри от обиды. Сергей выдохнул и прижал ее к себе, не найдя, что ответить. Алёна напряглась, противясь объятиям, но в итоге сдалась и уткнулась лицом в его плечо, оставляя на кофте мокрые следы. - Но кое-что лучше сейчас. Извини, что соврал. Я… наверное не привык, что можно обо всем так открыто говорить, доверять… - Я надеялась, моё доверие - некий показатель? - Конечно, так и есть, и я стараюсь, честно. Не думай, что в тебе что-то не так или чего-то недостаточно. - Ты прочитал мои мысли? - Алёна грустно усмехнулась. - Я предполагал, что именно об этом ты и подумаешь, - он поцеловал ее в макушку. - Я доверяю тебе. - Это избавило меня, пожалуй, минимум от половины переживаний, - улыбнулась девушка. - С остальной половиной я бы правда тоже не прочь разобраться. - Если ты слышала достаточно, то понимаешь, что это личное для Жени. - она кивнула, все еще в его объятиях, так что он скорее это почувствовал, чем увидел. - Так что думаю, она сама должна рассказать вам об этом. Но я обещаю приблизить момент этого разговора, а то пока она решится… - Вот-вот! Но все же… Надеюсь, она в порядке. - Я тоже на это надеюсь… Иногда она меня пугает. - Розанов поджал губы, а Алёны засмеялась. - Иногда Женя пугает всех, - подтвердила девушка и крепче прижалась к Сергею, прикрыв глаза. - Эй, пойдем, там уже свободно. - он аккуратно тряс ее за плечи. - Я все-таки… умудрилась уснуть. - еле разборчиво и сонно произнесла девушка, поднимаясь на ноги. - Теперь будешь спокойно спать, надеюсь? Когда мы все решили. - Да, это точно. Надеюсь, ты тоже. - Вот поставим тебе программу и будем спать. - О да, жду не дождусь! Пустишь к себе, да ведь? - Розанов улыбнулся и утвердительно кивнул в ответ, открывая дверь, ведущую на лед, и пропуская сонную фигуристку вперед. Рабочий день окончен. Темнота поглотила тренировочную арену, освещаемая лишь отблесками лунного света. Детские голоса исчезли, погружая здание в мёртвую тишину. Новогорск спал. Естественно, за исключением несчастных, пожираемых бессонницей. Приоткрыв дверцу на бортике, Женя аккуратно выехала на тёмный лёд, наслаждаясь звуком лезвий. Прохлада приятно обжигала голые руки, уже покрывшиеся мурашками скорее от чувства ностальгии, чем от холода. В её жизни бывали моменты, когда льда было настолько много, что начинало тошнить, но знала бы она тогда, как сильно будет тосковать по этой рутине, когда всё закончится. Подогнув одно колено, девушка аккуратно коснулась изрезанного льда кончиками пальцев. Шершавая поверхность моментально успокоила, от чего с губ сорвался тяжёлый выдох. Подняв большие карие глаза к потолку, Медведева попыталась вспомнить, какого здесь было годы назад. Как она играла с ровесниками во время заминок, как ставила новые программы, как учила новые элементы. Мир, когда самым главным для неё был план тренировок, а самым ценным - медаль. Со временем кости пронзил холод и девушка съежилась, обхватывая себя руками. Тело ныло, разрываясь во все стороны и она не нашла другого выхода, как вспомнить какие-нибудь элементы, в попытках согреться. Проехавшись по периметру, Женя набрала скорость и попыталась воспроизвести раскатку, видимо навсегда въевшуюся в её мышечную память. Она задумчиво рассматривала лёд, старательно вырисовывая на нём узоры. Сил всё ещё не было и до ужаса хотелось вернуться обратно в постель и не вставать до следующей магической тренировки девочек, но впервые за последние дни её мозг был занят чем-то, кроме изнурительного самобичевания и она боялась, что стоит ей перестать старательно выводить на льду петлю, все чувства (или скорее их отсутсвие) вернуться ещё большей волной. Дверь, ведущая из коридора на лёд, распахнулась и пол залился светом. Медведева, чьи глаза успели привыкнуть к темноте за столь краткий срок, прищурилась, но ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто перед ней стоит. Она узнает её по звуку ходьбы, по запаху, по дыханию, потому что она знает её наизусть, хоть и отчаянно пытается забыть. Женя думала, что увидев её вновь, она вмиг захочет убежать или расплакаться, но сил на это попросту не было, поэтому она молча продолжила крутить ногой на одном и том же месте, всматриваясь в след, оставляемый лезвиями. - Жень? - голос эхом раскатился по зданию, поглощая всех, кто находился внутри. В ответ молчание. Прошло пару секунд, потом ещё, и ещё, но тишина всё также выстраивала неминуемую пропасть между девушками. Блондинка молча кивнула и прошла до своего рабочего стола, присаживаясь на любимое место. Подняв глаза, вдох застыл в горле, не давая шевельнуться. Перед ней в центре льда, освещаемая лунным светом, кружилась Женя, вспоминая движения из старых программ. Горло предательски защипало. Холодные руки скрестились у губ, пытаясь подавить то ли тихий крик, то ли бесконечную дрожь. Она сидела так минуту, потом десять, потом пятнадцать, потом время потеряло значение. В кромешной тьме Этери молча наблюдала за той, которая когда-то вызывала у неё улыбку одним своим появлением, а сейчас… Мысль осталась в голове незаконченной, стоило ей встретиться взглядом с карими глазами. Не теми, которые жадно оглядывали её лицо по утрам перед тренировками, а новыми, незнакомыми, отчуждёнными. Продержав зрительный контакт не больше пары секунд, Женя спокойно отвернулась, не пошевелив ни единой мышцей, и поехала в сторону выхода. Блондинка не успела спохватиться, как уже бежала за ней, крича хоть что-то в след. - Жень! Жень, остановись! Давай поговорим! - последнее слово сработало и фигуристка быстро обернулась, неожиданно сократив расстояние между ними. Её лицо освещалось под тусклыми лампами коридора. Казалось, что в близости Этери могла рассмотреть каждую ресницу, каждый изгиб лица, покрасневшие глаза и впалые скулы. Девушка выглядела откровенно плохо и каждой своей клеткой нуждалась в помощи. Она не забудет отругать пирата за то, как он относится к своей госпоже. - С тобой всё хорошо? Почему ты меня избегаешь? - блондинка не сразу осознала, как близко к ней подошла Медведева, но этого было достаточно, чтобы почувствовать разницу в росте и покрыться мурашками от леденящего взгляда больших глаз. - Всё хорошо. Не избегаю. - Да конечно, - усмехнулась Тутберидзе, отводя глаза в сторону. - Выкладывай. Я могу чем-то помочь? Эта фраза отразилась отвращением на лице Медведевой, медленно отошедшей назад, но не собиравшейся уходить. - Помочь? - раздражённо повторила она, поднимая свой взгляд на потолок. - Брось. Ты уже поняла, что я всё знаю. - Ты про что? - голос прозвучал слишком неуверенно и высоко, так что изобразить непонимание было крайне неудачной попыткой. - Хочешь, чтобы я произнесла это вслух? - Женя сжала кулаки, в надежде, что это останется незамеченным, но провально. - Да. Пожалуйста, - на выдохе, почти не слышно, прошептала блондинка, сама неуверенная в своей просьбе. Медведева развернулась с усмешкой, потёрла лицо рукой и спустя секунду повернулась обратно, пытаясь скрыть ещё больше покрасневшие глаза. - У тебя была одна задача: перенестись с четырьмя маленькими девочками в другой мир и оберегать их ценой своей жизни, но ты облажалась. Я не хочу слышать твои попытки на оправдание, они мне неинтересны. Ты украла Золото, ты знала последствия, ты знала, что отнимаешь у нас шансы вернуться домой и продолжала думать только о себе, - голос постепенно начал исчезать, скрываемый за многочисленными неудачными попытками вздохнуть сквозь подступающую истерику. - А сейчас мне поступает приказ выследить изменника и вернуть то, что принадлежит Ауруму, но я не могу, потому что.. - Женя хватается за горло, в надежде вернуть поступление кислорода в организм, - Если ты хочешь мне помочь, мирно отдай то, что тебе не принадлежит или убегай, потому что ты знаешь, я идеально выполняю приказы. Этери какое-то время потрясенно стояла, затем смахнула предательскую слезу с щеки и быстро ушла. Не прошло и пяти минут, когда в коридор ворвался Розанов, видимо заметивший пропажу принцессы из её покоев. К тому времени Медведева успела восстановить дыхание и молча сидела на полу, поджав колени к груди. По её щекам тихо текли слёзы. Серёжа моментально подбежал, прижимая голову подруги к себе и спустя пару секунд услышал дрожащее: - Она выбрала войну.