Наследницы золота

По окончании недолгого разговора с родителями, тренерами и прессой, Аня наконец возвращалась в номер с надеждами на долгожданный отдых. Трусова убежала сразу по возвращении в отель, пока Щербакова радовалась исполнению детской мечты. Открыв дверь, она удивилась отсутствию света в комнате. — Видимо, Саша уже спит. — пронеслось в её голове, пока та снимала кеды, облокотившись на стену. Но уже через секунду предположение опроверглось лёгким всхлипом возле окна. Щербакова включила свет, увидев русую подругу. Саша сидела на подоконнике, рассматривая то звёзды, то людей на улице, то свои руки, смиренно лежащие на прижатых к груди коленях, а по ее щеке катилась очередная чёрная из-за макияжа слеза. Трусова попыталась сделать вид, будто ничего не произошло, но было уже поздно. Она устало обернулась в сторону Ани. Чемпионка стояла в дверном проёме, закусывая нижнюю губу, пытаясь отогнать мысли о том, чтобы подбежать, обнять, утешить. — Поздравляю. — охрипшим голосом прошептала Ракета, медленно качая головой. — Саш, прости, если это тебя задело. — Аня быстрым шагом устремилась в сторону Трусовой, но её быстро остановили. — Ты правда думаешь, что я устрою истерику из-за какой-то медали? — голос дрогнул на слове медаль, так что девушка быстро отвернулась к окну, в надежде подавить наступающие эмоции. — Просто иди, куда шла, и не обращай на меня внимания. Аню эти слова задели, как никогда. Опять молчание вместо ответов. Она извинялась за своё золото, но не она заставляла Сашу падать. И та, вместо разумных разговоров, опять отворачивается. Её так заебало это отношение к себе. Пускай сама разбирается со своими проблемами. Щербакова лишь усмехнулась и уже развернулась, чтобы уйти, но какое-то чувство внутри ей этого не позволило. Обещание, данное Жене перед отъездом. Как бы сильно её не выбесил этот маленький ребёнок за последнюю неделю, без неё мир не спасти. Поэтому решение не сдаваться и попробовать пробраться сквозь непробиваемую броню Трусовой все же было принято. Аня подошла ближе к Саше и села рядом, прижимаясь к тёплой батарее, находящейся прямо под окном, на что Ракета старалась не реагировать. — Что же, ты сказала идти, куда шла, — начала тяжёлый разговор Аня, пытаясь подобрать нужные слова и скрыть бьющееся до безумия сердце. — В коридоре было довольно холодно, так что я погреюсь здесь и просто поговорю сама с собой, а ты просто молча послушаешь. Щербакова повернулась в сторону небольшого шкафчика, стоявшего за ней и приоткрыла дверцу. Внутри оказался мини-бар, от которого исходил холодок. Она, особо не раздумывая, потянулась в глубь и достала небольшую бутылочку с крепкой жидкостью внутри. Оценив её взглядом, оставила себе. Для храбрости. — Видишь ли, я хотела быть с тобой помягче. Подготовить тебя, поговорить. — она поставила бутылку рядом и повернулась в сторону Трусовой, убедившись, что та пристально смотрит. — Но ты выбрала содрать пластырь сразу. — Из бутылки вылетела пробка, хотя Аня её даже не трогала. Удивлённый взгляд Саши стоил того, чтобы Щербакова слегка улыбнулась. Трусова пыталась спросить, но не понимала, как стоит сформулировать вопрос в ситуации, когда твоя соседка открывает склянку «Джек Дэниэлс» силой мысли. — Будешь? — Аня наслаждалась властью над ничего не понимающей Сашей. — Поверь, нас ждёт очень непростая беседа. Стоявшая на столе пара стаканов вдруг устремилась в воздух и плавно полетела в их сторону. — Позволь мне за тобой поухаживать, Сашуль. — ну всё, Щербакова окончательно вошла в роль. Видимо, ей казалось, что так волшебницы и должны выглядеть. Элегантные, статные, немного опасные. По крайней мере, только такой пример она видела перед собой последние полгода. На объяснение происходящего ушло около десяти минут, но этого хватает, чтобы изменить весь мир Трусовой навсегда. А ещё этого хватает, чтобы слегка опьянеть. Закончив монолог, Аня подняла стакан вверх и сделала последний глоток, неприятно прищурившись. Саша, как и ожидалось, не произнесла и слова, в надежде переварить то, что и принять невозможно. — Ну, оставлю тебя наедине с теми мыслями, о которых я, конечно, знать недостойна и разрешите откланяться. — Аня неуклюже сделала поклон, держа в руках пустую бутылку. Щербакова уже встала и попыталась уйти, когда её схватили за руку. На неё уставились два зелёных глаза, которым она, как всегда, противостоять не смогла, так что девушка села на подоконник и, стараясь не дышать, дабы не спугнуть Сашу, отвела взгляд на пол. — Прости… — виновато прошептала Трусова, боясь даже смотреть в сторону подруги. — Я сама не понимаю почему отдалилась. Мне казалось, что с вами я не смогу… Развиваться дальше. — Саша напрягала брови, словно каждое слово давалось ей с неимоверной сложностью. — Почему-то я подумала, что если уйду, стану чемпионкой. — она грустно усмехнулась над последним словом. — Дура… Аня, поникнув, наблюдала за подругой, боясь, что переборщила в порыве гнева. Всё-таки она ни разу не интересовалась, что вызвало у Саши этот резкий переход, а лишь молча обижалась. Одна другой стоит… — Ты моя слабость, Ань. — их взгляды встретились, но впервые им не хотелось быстро отвести глаза в сторону. — Я не могу… Победить тебя. Не хочу. — Сашины глаза вновь заполнились слезами, что совсем не сочеталось с её игривой улыбкой. — И я думала, что смогу убежать от тебя. И выиграю. Но ты не выходишь из моей головы даже во время прокатов. Даже во время последней короткой… — Ты была прекрасной! — Аня подвинулась чуть ближе, пытаясь переубедить подругу. — Ты была такой сильной, какой никогда не была прежде! — Ты же не… — Я видела. Каждое движение отпечаталось в памяти. Саша непонимающе бегала по карим глазам, надеясь увидеть в них хоть каплю лжи. Убедившись в обратном, она лишь усмехнулась. В голове пронеслись воспоминания о том прокате. О том чувстве в груди, вырывающемся вместе с каждым новым движением. На лице появилась скромная улыбка. — Значит, ты моя сила. Трусова сама не понимала, как смогла сказать это вслух, если боялась это даже признавать. И уж тем более, она не понимала, когда между ними осталось такое маленькое расстояние. Взгляд переместился на губы Ани, которые манили какой-то неизвестной силой. Она на секунду подалась вперёд, будто всё ещё сомневаясь, но было уже поздно. Она почувствовала лёгкий вкус алкоголя на чужих губах. Возможно, именно он и помог им выговорить то, что стоило обсудить давным давно. Но сейчас, в комнате, заполненной лунным светом и тихим звуком поцелуев, ей впервые за последний год не было одиноко. Мысли запутались ещё сильнее, когда Саша ощутила знакомую ладонь на своей щеке. Она заметила лишь одно. Щербаковой критически не хватало воздуха, сколько бы ещё раз её грудная клетка не поднялась вверх. Но ей было всё равно. Она была готова задохнуться. Прямо здесь. Прямо сейчас. Момент прервал будильник телефона, лежавшего на полу рядом. Девушки нехотя повернулись в его сторону. На часах красовались красивые цифры — «0:00». — С днём рождения, Ань. — произнесла Трусова со своей привычной хрипотцой. Они были слишком близко друг к другу, так что Щербакова смогла почувствовать тепло дыхания возле своего уха. Теперь это еще больше казалось сном, поэтому, чтобы убедиться, она обвила обеими руками шею подруги и вновь прильнула к её губам. Всё ещё немного боясь. Всё ещё немного не понимая. Но теперь она точно осознавала, что больше свою Сашку не отпустит. Стокгольмский номер наполнился светом, освещая двух фигуристок, мирно спящих в обнимку. Первой, как всегда, проснулась Аня, сперва не осознав, как она оказалась не в своей кровати. В мыслях пронеслись отрывки вчерашних воспоминаний, вызывая улыбку на губах. Она попыталась встать, но её остановили. — Куда бежишь? — сонно произнесла Саша, улыбнувшись. Щербакова быстро положила голову на подушку и закрыла глаза, притворяясь спящей. — Я спящая красавица. — довольно произнесла та с закрытыми глазами. — Ну, про красавицу ты перегнула. — в плечо Саши прилетел лёгкий удар от, казалось бы, спящей девушки. — И что же разбудит красавицу? Аня не подавала виду, умело отыгрывая роль, но её выдавал появившийся румянец на щеках. Как и предполагалось, Саша наклонилась чуть ниже, уже приготовившись исполнять сцену из культовой сказки, когда Щербакова резко открыла глаза и подскочила с кровати. — Кофе. Красавица хочет кофе. Аня определенно была довольна своей шикарной игрой, но её смутил хмурый взгляд Трусовой, которая тут же резко повалила соседку обратно в тёплую постель. — Теперь красавицу съест чудовище. — Саша попыталась изобразить страшное рычание и зарылась в мягкие волосы Щербаковой, которая отчаянно пыталась выбраться из крепкой хватки. — Это же другая сказка! — смеялась Аня, когда смогла выбраться из ловушки и запереться в ванной комнате, пока по другую сторону двери злой монстр собирался на завтрак. Девочки объезжали уже пятый круг по периметру всего катка, ожидая постановщика совместного номера. Саша продолжала докучать Аню вопросами про Аурум, которые не давали ей спокойно уснуть. — И что, мы прям не знаем кто настоящие родители? — переспрашивала Саша с горящими от интереса глазами. — Нет, не знаем. — спокойно произносила Аня, стараясь не подавать вид, что поведение подруги ее сильно смешит. — А как узнать? — Трусова уже подготовилась к очередному «не знаю», но на удивление на этот вопрос ответ был. — Есть один способ… — Аня специально сделала паузу, чтобы немного помучать Сашу. — Медитации. Для этого нужно хорошенько расслабиться и успокоиться. — Щербакова характерно сделала вдох носом и сложила пальцы, имитируя йога. — Но у такой бешеной, как ты, это вряд ли получится. — Аня! Трусова обернулась в сторону подруги, но та уже успела убежать. Чего-чего, а скорости ей не занимать. Щербакова разгонялась всё больше и больше, пока не почуяла знакомое ощущение в волосах. — Ну, привет, старый друг. — прошептала она, прикрыв глаза. — С годовщиной тебя. Семнадцать лет вместе. Но вскоре ее прервал крик тренера, поэтому пришлось остановиться и уже медленнее поехать в другую сторону к бортику. — Ань, поучаствуешь в номере Мориса? — спрашивал Даниил Маркович, стоя с волшебной лампой в руках. Рядом с ним находился высокий фигурист, который неловко помахал рукой чемпионке. — Да, конечно. Ей показалось это весёлым способом приукрасить вечер ровно до тех пор, пока в её руку не попала лампа. Какое-то странное чувство пронзило всё тело, отозвавшись резкой болью в голове. Мир немного пошатнулся, а в ушах без конца торжествовал звон. Аня быстро схватилась за висок и немного присела в надежде, что это поможет. — Всё хорошо? — обеспокоено поинтересовался Глейхенгауз. — Да… — сквозь сжатые зубы ответила Щербакова, и уже через секунду боль прошла. — Отпустило. Она отрабатывала, как именно будет выносить лампу, как пройдётся хрупкими пальчиками по её золотому узору, стараясь в идеале запомнить каждое движение. Пришло время прогона. Девушка подъехала к бортику и выпрямилась, примеряя на себе образ арабской принцессы. Стоило музыке наполнить помещение, ее сердце забилось чаще. Мысли полностью улетели, и она уже не думала над теп, какое движение следующее. Тело двигалось само, будто она была рождена для этой программы… Когда Аня зашла в раздевалку, там, к счастью, никого не было, кроме Саши, старательно выводящей стрелку возле зеркала. Большинство фигуристок ушло смотреть открытие вечера. Только одна Трусова мучалась, доделывая макияж. К её счастью, спасение пришло быстро. — Что такое? Тебя одной там нет. — забежала в комнату Аня, чтобы поставить телефон на зарядку. — Жду помощи маэстро по стрелкам. — Ну, это ты обратилась куда надо. — Аня села рядом, забирая у подруги дьявольский инструмент-подводку. — Ложись. — Чего? — зелёные глаза Трусовой расширились до неузнаваемости. — На коврик. Ты думала как я тебя красить буду? Саша, немного сомневаясь, легла на коврик для растяжки, Щербакова же аккуратно села той прямо на живот и наклонилась, увлечённо берясь за работу. Выбившаяся из хвостика Ани прядь, щекотала лицо ракете, так что той пришлось помочь ей убрать волосы за ухо. — Ты понимаешь, что если кто-то зайдёт, они неправильно нас поймут? — обеспокоено спросила Трусова. Сразу за этим последовал характерный щелчок в двери. — Теперь не зайдут. — улыбаясь, прошептала Аня. Саша слегка посмеялась, за что сразу получила неодобрительный взгляд и решила больше не мешать Щербаковой во время работы, а просто молча любоваться её сосредоточенным взглядом. — Ну вот, красота же. — Аня сделала последний штрих и завершила макияж с одобрительной улыбкой. Вдруг дверная ручка быстро зашевелилась, так что девочки разбежались в разные стороны раздевалки, и Аня открыла дверь, объяснив обеспокоенной фигуристке, что она переодевалась, поэтому закрылась. Саша же усиленно зачёсывала выпирающие во все стороны волосы, когда одна прядь резко подскочила и завертелась вокруг своей оси. В отражении зеркала за своей спиной она увидела смеющуюся Аню. Теперь у них есть общий секрет. Женя стояла посреди поляны где-то далеко в лесу. Ещё дальше, чем когда Алёна ходила с ней учиться магии. Время перевалило уже за полночь, звезд на небе было немыслимо много, а полная луна сияла, хоть ей и не удавалось осветить всё полностью. Ветер дул сильными потоками, красный плащ Жени развевался, мотаясь из стороны в сторону. Вокруг неё располагалось не менее двух десятков довольно больших свечей, пламя которых, несмотря на ветер, волшебным образом не гасло. Девушка не двигалась, она стояла, подняв голову наверх, и, закрыв глаза, шептала сложные заклинания на латинском. Деревья рядом колыхались, то ли от ветра, то ли от напряжения. Вдруг, через несколько минут этого непрерывного действия, ее руки затряслись, глаза непроизвольно закатились, тёмный туман сгустился над ее головой. Ещё немного, и произошла бы развязка сего события, но… — Не помешаю? — раздаётся хорошо знакомый мужской голос позади девушки, из-за чего ей приходится прервать ритуал. Туман пропадает, ветер перестаёт дуть с такой силой, большинство свечей потухает, а тело Жени приходит в нормальное состояние. Она оборачивается на источник звука и закатывает глаза, недовольно вздыхая. — Черт… — шепчет она, смотря на человека, который посмел прервать ее ритуал. — Ты хоть знаешь, сколько я готовилась? Идиот. — заключает Медведева, скидывая с себя капюшон плаща. — И я очень рад тебя видеть, принцесса. Как поживаешь? — Если учитывать последние десять секунд, то ужасно. — она подходит к нему и нехило ударяет его в плечо. — Ты же знал, знал!!! — Знал ли я, что в полнолуние, здесь в лесу, ты попытаешься провести обряд для того, чтобы призвать силу других ведьм? Конечно. Я здесь не только за этим, но все же за этим в том числе. — Что ты имеешь в виду? — А то, что тебе эта сила не нужна. Не нужен сложнейший обряд, жертвы и так далее. Ты сама справишься. — Думаешь, нам бы помешала помощь? — все еще обиженно отвечала Женя, скрестив руки на груди. — Может и нет, но зачем? Не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности из-за этих обрядов. — Я делала кучу! — Да, но не таких сложных и энергозатратных. — Да пошёл ты… Всё шло так хорошо. И атмосферно. Посмотри на это, — Женя указала на свечи, стоящие в определённом рисунке, — разве не само колдовство? Обряды ведьм — это ведь азы! Прекрасные по-своему… — загадочно протянула девушка. — Азы, Женечка, это когда ты гномика с помощью свечки вызываешь, а не это всё. — Ой-ой… — все еще дулась Медведева. — Ладно тебе, ты ведь догадывалась, что я приду. — заключил он, приобняв ее за плечи. — Ты невыносим, Розанов. — Я знаю. — довольно проговорил он. — Ну и что же тебя привело? — Да много чего. Во-первых, как обстановка на Нотте? И в целом в Ауруме? Во-вторых, как ты, и как идут дела с девочками? В-третьих, как Алёна? — Я думала, про Алёну будет «во-первых». — Жень… Мне начать спрашивать про королеву льда? — Так, всё. Молчу. А в общем, нам есть, что обсудить. — Точно. — Может зайдём? Нам, пожалуй, понадобится Крис. — Давно его не видел! Конечно, пойдём! — Женя движением руки убрала свечи с поляны, а также куда-то исчез ее красный плащ. Оба уже развернулись в сторону дома и готовы были идти, но он остановил ее. — Так, стоп… А Алёна где? — Ну, спит… Где ей быть? Не ссы, наложу сонное заклятье ненадолго, на случай, если боишься, что она узнает, что ты был здесь. — Да уж, пожалуйста. Пока не нужно дополнительных приключений. — Как скажешь. — ответила Женя, после чего они наконец отправились домой. — Пойдём, не бойся. — зовёт девушка, когда Розанов застывает прямо у лестницы. — Я не боюсь. Просто усыпи Алёну окончательно на всякий случай. — Пойдём вместе. — не отступает Женя и уже тянет его за руку, ему остаётся только подчиниться. — Хочешь надавить на больное, да? — он уже переходит на шепот. — Ага, хочу посмотреть на то, как ты увидишь ее, мило спящую в своей кроватке, и разрыдаешься. Моя главная мечта, на самом деле. — Знаешь, это ты невыносима, Медведева. Через пару секунд они уже стояли у спальни Косторной. Женя осторожно приоткрыла дверь и зашла внутрь, ведя за собой и его. Блондинка и правда спокойно спала у себя в постели, зарывшись в одеяло почти с головой. Он пытался не подавать виду, что от этого чуда ему и правда хотелось заплакать, прижать ее к себе или хотя бы подержать за руку, но Женя все равно обернулась на него и заговорщически улыбнулась. Он в ответ лишь закатил глаза и продолжил наблюдать за мирно спящей девушкой. Медведева же подошла ближе к кровати, прошептала несколько слов, провела ладонью над ее головой, за чем последовал некий волшебный дым. — Всё! — уже нормальным тоном произнесла Женя. — Теперь точно не проснётся, можем говорить. — Отлично. — Что? Оставить вас наедине, и всё такое? — Медведева, ты прекратишь или нет? — Ни за что. — довольно улыбнулась колдунья и пошла к выходу из комнаты. — Идём к зеркальцу. Розанов, кинув ещё один взгляд, полный нежности, на Алёну, проследовал за подругой. — Крис! — протянула Женя, залетая в свою комнату. — Выходи, я привела гостя. — она бухнулась на кресло напротив ее туалетного столика с зеркалом, а Сергей встал рядом, опираясь на спинку этого самого кресла. Через мгновение в зеркале появилось миловидное лицо парня, на котором уже сияла улыбка. — Доброй полуночи! Рад вас видеть, Адриан. Евгения, как прошёл обряд? — И я тебя, Крис. — отвечает Розанов чуть раньше Жени. — Да никак. — она вскинула руки от возмущения, а оба парня поняли, что сейчас последует очередной гневный монолог. — Этот придурок оборвал меня на самом важном моменте! У меня почти получилось, а он испортил всё! Черт тебя подери, Крюк. Клянусь, мы вернёмся, и я тебе задам! — Битва на шпагах, как в детстве? — лишь усмехнулся он. — Будто у нас были шпаги… На палках, да, обязательно. — Напоминаю, что большинство побед было за Евгенией. — наконец вставил своё слово Крис. — Свет мой, зеркальце, я думал, мы друзья. — с наигранным разочарованием произнёс Розанов. — Конечно, друзья. Это ведь лишь факты. — Ладно, крисопедия, давайте… — Простите, кто? — Не обращай внимания, Крис. — ответила Женя. — Это он тебя с интернет-энциклопедией сравнивает. — А… — лишь протянул парень, кажется, так и не поняв смысл фразы друга. — Ага. — усмехнулся Розанов и продолжил, — Так вот, давайте ближе к делу. Крис, как дела на Нотте? — Всё стабильно не очень хорошо. Изменений за последние несколько лет не наблюдается, ни в плохую, ни в хорошую сторону. А уж за последние несколько месяцев и подавно ничего не поменялось. Стеллата как всегда пытается вести борьбу, Нотте пытается отразить. Иногда, когда запасы обеих сторон закачиваются, они входят в неофициальное перемирие, но это не на долго. Жители выживают, как могут. Про Стеллату мне мало, что известно, но у нас, для таких условий, всё вполне неплохо, все правители делают всё, что от них требуется и больше. — Ясно… — лишь проговорил Сергей, тяжело выдохнув. Женя в ответ только качала головой, переваривая информацию, которая всё равно в общем и целом ничего им не давала. — Надеюсь, вам хватит сил продержаться ещё немного. — добавил Розанов спустя несколько секунд. — Да, пока мы не вернёмся домой. — подтвердила девушка. — Конечно. Вы справляетесь, справляемся и мы. — Надеюсь, справляемся… — Женя поджала губы. — Что такое? С девочками что-то идёт не так? — взволнованно спросил Сергей. — Вроде нет. Как раз сейчас всё идёт, как надо. Мы с Алёной работаем над магией, а Аня на Чемпионате Мира среди прочего пытается сблизиться с Сашей и посвятить ее в наши реалии. — Вот и хорошо. Всё наладится, обязательно. — он по-дружески потрепал Женю по плечу в знак поддержки. — Кстати, — загадочно протянула колдунья, резко сменив настроение, — об Алёне и ее магии. Мистер великий колдун, у неё до сих пор ощущения чуть ухудшены из-за твои рун! — Ну, началось. — протянул он, а в зеркале раздался смешок Криса. — Да уж не закончилось! — Ты уже дала мне втык за это, я всё понял. Ваше Высочество, помилуйте меня, спасите от новой порции вашего гнева. — Розанов наигранно-жалобными глазами уставился на подругу. В зеркале же теперь слышались не смешки, а звонкий смех, сдержать который Крису не удалось. — Так, вы оба! Это не вам учить ее всем азам! Чего вы угораете? Да и к тому же, ты, Ромео, должен только больше за неё волноваться. — смешки вдруг прекратились. — Ну я… — Ну ты… Влюблённый идиот. — Она никогда не перестанет… — взвыл он, прячась за спинкой ее же кресла. — Никогда. — подтвердил Крис. Если бы он был осязаемым, то здесь обязательно бы получил подзатыльник от Жени. — А вообще, — продолжило зеркало, — ваша подружка тут роется в комнате, ищет ответы и, к тому же, наверняка пытается спросить, причём тут вы, — он указал на Сергея, — и руны. Может, успокоите ее? Пора вам как-то налаживать связь, а то она же ко мне бежит! — уже на середине его пламенной речи ребята разразились смехом и не могли успокоиться еще несколько минут. Когда Розанов наконец отдышался, он ответил: — Косторная, это просто Косторная. Я даже не удивлён. — Да уж, это точно. Как бы она не взрослела, оторвой навсегда останется. — подтвердила Медведева. — Вся в тебя, да? — О да, я тоже рылась в комнате своей наставницы. Точнее, в кабинете. Эх, бурное детство. — Даже я это помню! А вообще, — он наконец вернул своё внимание зеркальцу, — прости, Крис, но я ничего не сделаю. Палиться сейчас — не вариант. А как ещё я ей всё это объясню? — Спокойно, Ромео. Что-нибудь выдумаем. — Перестань так меня… — Как насчёт письма? — перебил его Крис. — Напишите анонимное письмо, Евгения передаст, будто не знает, от кого оно, а Алёна, поймёт, само собой. Можно ничего не объяснять, просто дать понять, что вы всё ещё рядом. — По-моему, круто! — улыбнулась Женя, взглянув на друга. — Ну и что я ей напишу? Любовную записку? Мы даже не разговаривали… об этом. — Это конечно прискорбно, но, какая разница? Просто напиши, что рядом, что скучаешь и все вот эти розовые сопли. Раньше же вы умудрялись чуть не целоваться, но делать вид, что между вами ничего нет. — Медведева развела руки в стороны, вскинув брови. — Женя, мать твою… — Злую королеву? — она мило улыбнулась в ответ. — Отвали. — он отошёл от туалетного столика и бухнулся на кровать, уставившись в пол. — Ну ладно тебе, — Женя встала, подошла к нему и села рядом. Крис просто наблюдал со стороны, не желая вмешиваться, — я же шучу. Если серьезно, то ей правда не хватает твоей поддержки, и она, даже если ещё злится, была бы рада любому проявлению внимания. — Может и так. — Не может, а точно так. Ну что, пишем письмо? — Ага. — кивнул он, и Женя тут же отправилась за бумагой и ручкой. Выезжая на свой показательный номер, мысли Саши не покидало одно слово. Война. Война, о которой она даже и не догадывалась 24 часа назад. Война, которая обязательно коснётся её. Уже коснулась. А значит с сегодняшнего дня она воин. Начальная поза, словно паук, который охватывает весь мир. Она символично закрывает глаза платком, чтобы открыть и увидеть новый мир. Тот, о котором она не может перестать думать. — Are we the hunters or are we the pray? С прискорбием, но ей пришлось понять, что она охотник. Представляла крик солдат, рвущихся в бой. Запах крови, ударяющий в голову. Она уже не на льду, а на поле боя. — There’s no surrender and there’s no escape. Бежать некуда. Она и так бежала от правды слишком долго. Придётся просто принять, что она рождена в таком мире и по-любому с этим столкнётся. — This is a wild world, game of survival. Игра на выживание… Страшно ли ей? Определенно. Отступит ли она? Никогда. Сердце билось в один ритм с музыкой. Она бежала по льду, оставляя на нём красивые узоры. Холод пронзал тело, мурашки покрывали кожу. В голове всплыла её любимая ассоциация с этой программой. Саша одна посреди леса. Вокруг никого. Только замёрзшие деревья, покрытые инеем. Ветви прогнулись под весом снега и вот-вот упадут. Вокруг разносится шорох, она пытается найти источник звука. Из кустов выбегает благородная лань, которая сразу убегает при виде охотницы. Саша достаёт лук и натягивает тетиву. Она понимает, что здесь ты или убьёшь, или будешь убитым. Осмелиться ли она убить невинное животное? Всегда по-разному. Дрогнет ли её рука сегодня? Определенно нет. Конец программы. Саша больно падает на лёд, касаясь его кончиком носа. Она готова сражаться. И она будет сражаться. Ведь теперь у неё есть ради кого. Аня ехала возле бортов, крепко держа в руках любимого медведя. Она печально рассматривала каждого оператора, каждого сидящего в зале человека. Они и не знают. Ничего не знают. Их эта война не тронет. По залу пробежалась звуковая волна начинавшейся музыки. Аня крепче прижала к себе мягкую игрушку, вжавшись в неё, пока сквозь чёрные перчатки не стали видны костяшки пальцев. — Welcome to your life. There’s no turning back. Ну что, здравствуй новая жизнь. Теперь, когда все четверо в сборе, варианта убежать больше нет. Она даже представить не может, что будет, когда вернётся домой. Как именно их будут готовить… к бою? Изнурительные тренировки в спорте будут сложнее или Женя знатно их помучает? — Even while we sleep. We will find you. Пока мы спим… Её последний кошмар. И та боль, то наслаждение, которое она чувствовала во время проката Аладдина. Это может быть хоть как-то связано? Может, подсознание пытается ей что-то показать? Но стоит ли ей впустить это? — Everybody wants to rule the world. Война в мире волшебства. Но она так мало знает об этом. Какова ее причина? Женя рассказывала ей только то, что в этом замешано два континента, но больше ничего. Знает ли хоть кто-то настоящую причину? А вдруг она будет сражаться за неправильную сторону? — Nothing ever lasts forever. И она убедилась в этом ещё раз. Старая жизнь исчезла. Со временем всё исчезнет. Даже эта ужасная война. Но в одном она уверена точно. Она хочет, чтобы рядом с ней всегда были её близкие. Те, кого она с таким трудом нашла заново. Те, без кого было тяжело жить. Сейчас они снова вместе. Вместе. И это главное. И она готова бороться в этой войне плечом к плечу с ними. — There’s the room where the light won’t find you. Holding hands while the walls come tumbling down. When they do i’ll be right behind you. Она права. Она не будет сражаться одна. Она вообще больше не будет одна. Никогда. Прожив пару месяцев в полном одиночестве, начинаешь дорожить близкими людьми и сделаешь всё, абсолютно всё, лишь бы они были счастливы. — So glad we’ve almost made it. Но когда всё закончится… Что будет дальше? Она останется в Ауруме? Понравится ли ей там? А что держит её здесь, на Терре? Будет ли она сражаться за этот мир и сможет ли назвать его домом? Накручивать себя заранее она не хотела, ведь ещё не знает что её ждёт. Сейчас она будет только делать свою работу и исполнять свой долг. Ведь теперь она воин. Уставшая, ещё не успевшая отдышаться, Аня подъезжает к медведю, мирно покоящемуся на льду и готовится уезжать, когда резко начинает играть знаменитая «dancing queen». Первоначально она не поняла в чём дело, но когда на слух поймала фразу «only seventeen», а на лёд выехала знакомая фигура с праздничным тортом в руках, всё встало на свои места. — Загадывай желание, принцесса. — широко улыбаясь, произнесла Саша. В голове Ани пронеслось столько всего, но она остановилась лишь на одном желании. На каком? Не скажем. Вдруг не сбудется. Девочки выехали со Стокгольмского льда вместе, весело смеясь о чем-то своём. Теперь официально. Чемпионат Мира закончен. — Алёночка, солнце, ты проснулась? — Женя осторожно зашла в спальню девушки. Воскресенье, выходной, день, когда Косторная может хорошенько выспаться. (Конечно не потому, что на неё наложили сонное заклятье.) На часах уже доходило одиннадцать, когда Медведева услышала шуршание одеяла из соседней комнаты, поэтому сразу поспешила туда, чтобы как можно быстрее выполнить свою миссию почтальонки. — Уже нет. — улыбаясь, ответила Алёна и потянулась, сидя на кровати. — Отлично. Доброе утро! Я тут кое-что принесла. — Женя показала аккуратно свернутый кусочек бумаги, на котором отчётливо было видно надпись «Алёне». — Что это? — с видом, полным непонимания, спросила Косторная. — Понятия не имею. — ага, конечно. — Выходила прогуляться утром, нашла у двери. У тебя тайный поклонник? — точно, тайный. — Что за чушь… Дай сюда! — девушка выхватила письмо и, когда она лучше рассмотрела надпись, ее сердце уже забилось чаще. Хорошо знакомый почерк, которым когда-то было написано милое «Алёнушке» на бумажечке, прилагающейся к букету алых роз. — Может мне кажется? — пробормотала Косторная себе под нос и скорее начала разворачивать бумагу. Она была очень занята этим и своими мыслями, поэтому на обращала внимание на рядом стоящую Женю, которая светилась, как новогодняя елка, и еле сдерживалась, чтобы не запрыгать от счастья. Алёне понадобилось не больше, чем полминуты, чтобы прочитать краткое послание, написанное тем самым человеком, о котором она подумала сразу же. После прочтения она ещё раз окинула взглядом округлённых глаз листок бумаги, а затем посмотрела на Женю. Женя же увидела в ее глазах слёзы. — Эй, ты чего? Что там такое? — она присела рядом и обняла ее за плечи. — Он… не бросил всё-таки. — сквозь слёзы проговорила Алёна и тут же уткнулась лицом в плечо подруги. — Тихо, тихо… — Женя гладила ее по голове, пытаясь успокоить. — Если хочешь, мы поговорим? — Угу. — кивнула девушка, поднимаясь и вытирая слёзы на щеках. — Кто это был, Алёночка? — Это… Сергей Александрович. — Что? А… Причём тут…? — она очень старалась изобразить искреннее удивление и в целом у неё это хорошо получилось. — Обещай, что никому не скажешь. Я сама ничего не понимаю… — Конечно, обещаю. — Просто мы… довольно близко общались все это время. По крайней мере, мне так казалось. А потом, когда я уехала, он говорил, что будет лучше, а в итоге пропал. Я даже дозвониться не могла! — говорила Алёна, шмыгая носом. — А теперь вот это… — она указала на письмо. — Никаких объяснений, но хотя бы я знаю, что он рядом. Наверное. «Да, получилось!» — пронеслось в голове у Медведевой, на что она широко улыбнулась. — Понятно… Мне кажется, или я слышу нотки не просто «близкого общения», и как раз в этом то всё и дело? Извини, что спрашиваю, конечно. — не то чтобы спрашивает, специально на разговор выводит. — Ага. — грустно подтвердила Косторная, даже не отнекиваясь. — Наверное, это очень глупо выглядит, но что я сделаю? — Нет, что ты! Не глупо. И к тому же, наверняка взаимно, раз уж он отправляет тебе подобное. Ну, мне кажется… — Может, но вряд ли это хорошо закончится. — вздохнула Алёна, взглянув на Женю своими заплаканными глазами. — А может не стоит об этом думать? Просто будь, что будет. Так легче, поверь. К тому же, может, он того не стоит? — ухмыльнулась брюнетка. — Жень… Стоит. — Ой, ладно. Так, — она поднялась и протянула руку Косторной. — Вставай и пойдём приготовим нам вкусный завтрак. А о нём не переживай, всё образуется, вот увидишь. — Ты всегда так говоришь. — протянула Алёна, поднимаясь с кровати. — Потому что так и будет. А сейчас нужно плыть по течению. Угораздило тебя влюбиться в мужчину, ты ещё и страдаешь. Не ужас ли? — А в кого мне влюбляться? В тебя? — обе девушки засмеялись. — Ну, неплохой вариант. Надо рассмотреть. — подмигнула Женя, усмехнувшись, а уже в следующую секунду схватила Алёну за руку и потащила на кухню. Аня нехотя приоткрыла глаза, оглядев пространство вокруг. Её голова лежала на плече спящей рядом Саши, пока в наушниках играла любимая «everything matters». Она улыбнулась, вспоминая факт, что второй наушник у Саши. От этой мысли стало ещё комфортнее. Сквозь иллюминатор самолёта, девушка рассмотривала облака, пропитывающиеся первыми лучами солнца. Новый день. Чемпионат мира позади, и теперь она наконец едет домой. В голове пронеслись приятные воспоминания, которыми окончилась поездка. Золотая медаль, признание, поцелуй… Когда Аня летела в Швецию, она так боялась. Там она должна была быть совсем одна, ведь Саша её сторонилась. Теперь она понимает, почему. Но они летят обратно в Москву уже не в разных частях самолёта, а сидя вместе и держась за руки. Видимо, Стокгольм стал для них судьбоносным городом. А вместе с соревнованиями закончилось и её первое задание. Здесь она почувствовала удовлетворение не только потому, что выполнила чьё-то поручение, а ещё и потому, что обрела самого близкого человека.