Наследницы золота

— Догонишь? — кричит Трусова и бежит ко входу на лёд по пустому коридору. — Саш, тебе пять? Мне лень бежать. — отвечает Алёна и медленным, в отличие от «ракеты», шагом приближается к двери. — Какая ты скучная! — Какой мне ещё надо быть в девять утра? — Не ворчи, старушка. Весело же! Никого нет. — Нам без тренера вроде лучше не заходить… — протянула Алёна, наконец догнав Сашу. — Какая разница? — Ну, в целом никакой. Девушки сняли чехлы с коньков и зашли на только что залитый лёд. — Стой! — закричала Сашка прежде, чем Алёна успела далеко отъехать. Косторная с недовольным лицом развернулась, ожидая, что на этот раз предложит ее неугомонная подруга, — Как насчёт спора? — Какого? — спорить они любили обе. Но Саша лишь за тем, чтобы выиграть. А Алёна проигрывать тоже не очень любила, так что решила отказываться или соглашаться уже после объявления условий. — Давай без раскатки самый сложный прыжок? Скрутиться — уже успех. — О, нет! Я в таком не участвую. — Да ладно тебе, интересно же. Или боишься? — запретный ход. — Я? — Ну не я же. — Трусова ехидно улыбнулась, скрестив руки. — Хорошо. Но только аксель я и с раскаткой не сделаю, так что он мимо. — Как скажешь, тогда лутц. — А ты хочешь сказать, зайдёшь на квад сальхов? — Учитывая то, что мы делали разминку в зале, думаю это вполне возможно. — Хорошо. Ты первая. Только это все равно очень глупо, Саш, ты в курсе? Мы идиотки. — В курсе. И я не против. — Трусова улыбнулась подруге, вскинув брови и начала набирать скорость. Разгон, заход, взлёт, четыре оборота и… падение. — Кто бы сомневался! — Я скрутилась. Да и вроде неплохая попытка была. — возразила Саша, поднимаясь и отряхивая лосины после падения. — Там недокрут был. Огроменный. — протянула Алёна, наблюдая за подъезжающей ближе Сашей. — Больше четверти. — Да не было там больше четверти, точно! — Было, было! — Косторная, наклонив голову, с улыбкой смотрела на недовольную «ракету». — Ой, всё! И вообще здесь недокруты роли не играют. Давай, иди, прыгай! — Как скажете, Ваше Величество. — Алёна склонилась в шуточном реверансе, все же заставив Сашу улыбнуться, и заскользила по льду. Разгон. Заход. Три оборота и… падение. — Блять. — фигуристка зашипела от боли и медленно развернулась на спину, нахмурив лицо. — Вашу мамашу, убилась? — Саша направилась ближе к ней. — Да не, просто локтем сильно приложилась. — Ууу, синяк будет. — Трусова подъехала вплотную и сверху уставилась на Алёну, — Ты вставать собираешься или полежишь? — Отстань, видишь, я ранена из-за твоих… — Гениальных идей, да-да. Кстати, у тебя тоже недокрут, так что ничья! — Вот у меня его точно не было. — Алёна поднялась, села на колени и взглянула на подругу, приподняв бровь. — Был же! — Не было у неё недокрута. — за бортом прямо напротив них раздался голос. — Доброе утро, Сергей Александрович. — отчеканили фигуристки, а Алёна наконец поднялась на ноги. — Что происходит вообще? — Ну… пари? — И какое же? — Самый сложный прыжок без раскатки. — звонко ответила Саша, подъезжая к бортику и таща за собой Косторную. — Вам пять лет, скажите честно? — Я тот же вопрос ей задавала. — пробурчала Алёна, потирая локоть. — Саш, как сальхов? — Недокрученный… — Согласилась все-таки! — победно улыбнулась Косторная. — Значит, Алёна выиграла. Не без урона правда. — И зачем я предложила… — надулась Саша и, нахмурив брови, покатила по кругу, делая наконец несчастную раскатку. — В следующий раз будешь умнее. — в догонку бросил ей тренер, — Вы обе. — Ну я хоть выиграла. — пожала плечами фигуристка. — Что с рукой? — Болит… — До тренировки так-то десять минут, пошли хоть лёд приложим. — Я могу прямо здесь полежать. — Пойдём! Все равно вас вдвоём тут не оставлю больше, ещё что-нибудь придумаете. — Ладно… — недовольно протянула Косторная и покатилась к выходу. — Саш, выйди со льда! — Ну Сергей Александрович, я не буду ничего делать! — Саша. — протянул тренер, подавая Алёне чехлы. — Клянусь! — Лучше бы ты клялась чистый прогон сделать. Выйди, подожди, Евгений Викторович скоро придёт. Саша закатила глаза, цыкнув языком, но все же поплелась к выходу со льда. — Зачем ты согласилась? Тебе вот только без раскатки и прыгать. — Не знаю, просто интересно было. Весело. — Очень. — заключил Сергей, дотронувшись до ее «раненой» руки. — Ай… Больно. — Прости пожалуйста. — он провёл рукой по ее волосам в знак применения, а затем открыл дверь в «тренерскую». Да, пожалуй, Алёна была там частой гостьей. — Но льда же здесь нет. — заключила Косторная, плюхнувшись на диван. — Это да, но есть бутылка колы, холодная. Только что купил. Держи, может поможет. — Розанов перекинул бутылку девушке, а потом сел рядом. — Кола? Какой кошмар. — проговорила Косторная и приложила бутылку к ушибленному месту, предварительно рассмотрев ее, — Хотя… Без сахара. Поделитесь? — Нет уж, тебе я куплю с сахаром, если хочешь. А эта… там просто другой не было. — С сахаром я не хочу, и вообще, это жестоко. Пить сахар — ещё хуже, чем его есть. — Тебе так только кажется, ты же знаешь. — Может. Но пока к таким жертвам я не готова, Сергей Александрович. — Мы же договорились… — Это слишком сложно, вот так сразу. — Что ж, попробуй ещё раз. — Позже. Кстати, как много удалось увидеть из нашего супер-шоу, или скорее цирка? С клоунессами во главе. — Я зашёл, когда ты заезжала на лутц. Хороший был, кстати. Могла и выехать. — Как-то не думала об этом, просто молилась, что не убьюсь. А… ой. Вы слышали получается… Неловко. — Алёна виновато опустила глаза, рассматривая шнурки на собственных коньках. — Думаешь, я реально считал, что матом вы не ругаетесь? — Ну кто знает? — Ругаются почти все, но предпочитают делать вид, что даже не знают, что это. — Мне продолжать делать вид? — Как хочешь. Но если бы ты перестала, это был бы новый уровень комфорта. — Ладно, но для начала я первый уровень пройду пожалуй. — Как скажешь. Ну… Пойдём? Руке хоть немного легче? — Да, Серёж, намного лучше. Пошли. — она встала с дивана, оставшись к нему спиной, отчасти чтобы скрыть улыбку, и поставила бутылку на стол. — А говорила, слишком сложно. — Не сложнее, чем выехать лутц без раскатки, оказывается. Алёна стояла спиной, поэтому своей улыбки ему скрывать не пришлось. Женя сидела в раздевалке, пытаясь заучить эту гребанную анатомию, которая уже давно снилась ей в кошмарах. Но что поделать, если скоро ЕГЭ, а она не хочет прийти и строить глазки экзаменатору. На соседней скамейке расположились Трусова с Щербаковой. Как всегда вместе. Аня частенько помогала одногодке с домашкой, но хлопот прибавилось, когда прибавилось и предметов. Конечно, Саша уже знала какие предметы надо сдавать для тренера и усиленно запоминала строение растений, пока Аня рисовала ей цветочки в черновике. Иногда Женя любила отрываться от бесконечного текста и наблюдать за взаимодействиями этих двух беспомощных котят. Но райскую идиллию прервала девушка, вбежавшая в раздевалку вся в слезах. — Алин, всё хорошо? — пыталась распростись подругу Женя, но та будто не слышала. — Загитова, спишь? Женя приподнялась, отложила надоевший учебник и пододвинулась ближе, наконец-то найдя причину отложить зубрёж. Алина достала свою сумку и начала упаковывать все вещи, остановившись лишь тогда, когда до неё дотронулась родная рука Медведевой. Тогда девушка не выдержала и рухнула на скамейку, прикрывая глаза ладонями, будто это могло остановить поток слёз. Женя понимала как легко можно было обидеть Загитову, поэтому не сразу поняла всю суть происходящего, ссылая все на неудачную тренировку или сорванный прогон. — Меня выгнали — сквозь ладонь произнесла Алина, пытаясь подавить желание кричать. — Что? Нет, она наверное пошутила. — Она уже позвонила родителям. Мы забираем документы… Я не знаю как смотреть маме в глаза, мы стольким пожертвовали ради… — фразу не удалось закончить, истерика оказалась сильнее. — Я с ней поговорю. — Вряд ли кто-то может изменить это решение. — Кто-то вряд ли, а я могу. Женя, не дожидаясь ответа или разрешения, быстро направилась в сторону двери так стремительно, чтобы её не успели остановить. Этери Георгиевна может делать всё что хочет, но выгонять близкого ей человека на улицу, зная через что Алина проходит… Нет, она этого не позволит. Стоило двери отвариться, как Женя уже стояла посреди кабинета тренерки. Её удивило как быстро она переместилась в этому комнату, но что-то ещё изменилось… Стены обросли лозой, закрывая даже лампу на потолке, от чего комната казалась ещё темнее. Молчаливая фигура сидела на диване и никак не отзывалась на имя. В воздухе повисла тишина. Очередная попытка позвать женщину не увенчалась успехом. Атмосфера становилась все более мрачной. Медведева уже чувствовала, как табун мурашек, словно цветы, распускается на её коже. Дышать становилось тяжелее. Почему? Воздух вокруг и правда такой странный или так паника действовала на тело девушки, стоящей в оцепенении. Переборов страх, она подошла к тренерке, уставившейся в одну точку. Собравшись с силами, Женя поднесла руку, по весу напоминавшую тонну кирпичей, и попыталась слегка дотронуться до оледеневшей фигуры перед ней. Стоило ей поднести руку, как вокруг появился шёпот, который мигом стих, как только её пальцы прикоснулись к плечу, на котором небрежно расположились блондинистые кудри. — Женя? Ты что-то хотела? — как ни в чем не бывало ответила ей, будто очнувшаяся ото сна, Тутберидзе — Прости, тяжёлый день, задумалась. Этери Георгиевна привстала и пошла в сторону своего стола, пока растения вокруг начали быстро скрываться в стенах и комната обрела свой прежний вид. Блондинка активно рассматривала какие-то документы, пока Женя приходила в себя, царапая кисть, дабы не расплакаться от ужаса, который она испытала минуту назад. — Вы… Кхм… — Конечно, собраться с мыслями для такого разговора трудно, а после увиденного так тем более — Этери Георгиевна, подумайте ещё насчёт Алины. — умоляюще произнесла Женя, ожидая нужной реакции. Бумаги, которые изучала Тутберидзе, выпали из её рук. Она сделала глубокий вдох и со спины, сквозь ухмылку, ответила. — Я надеюсь ты знаешь, что на меня твоя магия не работает. Услышанное стрелой отправилось в сторону Жени, попав куда-то в живот. Ноги подкосились, а пол под ней начал рушиться, пока окончательно не провалился. Вокруг тьма. Медведева в свободном полёте пыталась ухватиться за что-то, но безуспешно. Вокруг вновь появился этот странный шепотот, медленно перераставший в крик. Все смешалось. Теперь происходящее ощущалось, как страшное видение. Рядом с летящим телом начали проявляться картины происходящего, будто голос пытался открыть ей глаза, но Женя не понимала. Кадры вокруг сменялись слишком быстро. Хоть полёт и казался вечным, падение на землю оказалось болезненным. Медведева ещё какое-то время пыталась подняться на ноги, когда увидела, что перед ней… Её взору открылся горящий… Замок? Вокруг гроза, люди кричат, женщины плачут. Город, построенный вокруг этого замка, медленно рушиться, полыхая в огне. Шёпот врезался в её голову, пронизывая каждым словом всё тело. Женя искренне пыталась вслушаться и понять что ей пытаются донести, но посторонний шум мешал. В ушах звенело, а людские истощенные крики ужасали, от чего кости начинало ломить. Когда безмерный поток слов сменился на одно, повторяющееся, Медведева наконец распознала послание… «Ни… О… Обернись!!!» Женя быстро развернулась, оказавшись уже не на поле боя, а в тёплой комнате, которую освещал только лунный свет из окна. Перед ней, на оконной раме расположилась знакомая фигура. Какая-то девушка скучающе смотрела на звёзды, водя пальцем по воздуху, и тем самым создавая им маленький ураган. — Анюта… Девушка резко открыла глаза, тяжело дыша. Звонок телефона раздался громко, слишком громко, как показалось Жене ранним утром. Слишком ранним. 3:24. «Спасибо, что вытащили меня из этого кошмарно странного сна.» Она потянулась за телефоном и ответила тому, чей номер она до сих пор не удосужилась записать. Но прекрасно знала, кто это. — Кто ещё может позвонить мне в три утра? Какого черта опять случилось, Адриан? — Ничего себе, я уж забыл, когда последний раз слышал такое обращение. Спасибо, Евгения. — Нет бы, позвонить в нормальное время, спросить, как у меня дела, старый друг называется… — Женя спросонья продолжала негодовать. — Ладно тебе, будет ещё время поболтать. Когда-нибудь… — Всё, не ворчу. Разбудил. Выкладывай, что случилось. — У Саши тоже начинается. Они могут пенять и на пубертат, и на усталость, но мы то знаем. Рано или поздно шар взорвется, это никому не надо. Нужно что-то делать. — убедительно произнёс голос на другом конце провода. — Я же говорила, пока нельзя. Нельзя нам вмешиваться сейчас. — И что ты предлагаешь? — Скоро Чемпионат России. Там они смогут поговорить. — Думаешь? — Да, с Аней проблем не будет. Главное, девочек сберечь, притормозить. — За этим дело не станет. — Хорошо. А сейчас позволь мне ещё поспать. И тебе советую. Спокойной ночи, Адри. — Теперь даже сокращенно, возвращаешь меня в былые времена. — Мы вернём себе эти времена обратно. — Как раньше уже не будет, ты знаешь, Жень. — Но у нас есть возможность вернуться домой.