Путь к победе. Неправдивая история о невышедшем интервью.

Во время антракта все заспешили в холл. По нарядному пространству курсировали нарядные дамы под руку с кавалерами. Платья ярких расцветок, стразы на одежде, камни в ушах. Причем, чем старше была дама, тем у нее платье было короче. Конечно, попадались и достаточно приличные нижние конечности, которые можно было бы и без фильтров сразу в инстаграм. Но впечатление создавалось двоякое — снизу пионерка, сверху пенсионерка. Чем-то они напоминали тех попугаев, которые встречали гостей на входе. Надо же, независимо от уровня тусовки, если дело происходит в России, уровень фрикачества зашкаливает. Этери вспомнила, не к ночи будет упомянута, Янку и ее вызывающие кукольные наряды. Тут бы она не смотрелась инородным телом, в отличие от Этери. Только кто ж ее сюда пустит? Гости стояли в очередь на фото в фотозону. С радостью налетали на дармовое шампанское, разбирая его с подноса официанта, чуть тот успел выйти к народу. Ряженные, прихватив крепче под локоток своих мужичков, как про себя называла «красавиц» наша красавица, с удовольствием позировали фотографам, которые перемещались с камерами сквозь толпу. На секунду выдав в гримасе сладкую улыбку в момент звучания затвора фотоаппарата, и неизменно возвращались к уныло-грустной маске — естественному своему состоянию. Этери понимала, что такая глянцевая ухоженность дамам стоила дорого. Не в плане денег, хотя это тоже да, а в плане основного ресурса — времени. Немного разбираясь во всей этой кухне красоты, она понимала, чтоб так выглядеть, надо этому посвящать все свое время. Но это же так …скучно. Она бы так не смогла, она лучше пойдет поработает, чем потратит время на дуракаваляние на разных улучшайзингах. Таперь становилось понятным выражение лица светских дам — какая же наверняка тоска так жить. Жить, не имея маяка и бухты — любимого дела и целей в жизни. Хотя, может жить тоскливо и есть их любимое дело? И жизненная цель. Кто знает. Теккерей был бы счастлив, если бы смог попасть на такие суаре, и наверняка бы разродился еще одним томом «Ярмарки тщеславия» — Нравится? Дима нашел Этери в этой разношерстной толпе там, где и думал — подальше, возле бара с чашкой кофе. У нее на лице было написано неподдельное любопытство. Почти как у школьника, который впервые, в тайне от родителей, открывает мир запретного кино. — Дим, вы меня извините, но скажу как есть. Я на это все смотрю как на «Animal planet». Они такие… она силилась подобрать слово, — потешные, что ли. Чувствую себя немного исследователем. И немного, если честно, не удобно. Наверное в пригласительном значился Black tie, а я не заметила. Поэтому вот… — показала свой смарт кежл в одежде, — стараюсь быть подальше. Дима расхохотался. Ему сравнение с дикими животными в естественной среде обитания зашли. Черт возьми, какая глазастая эта женщина и остроумная. Ему бы в голову не пришла такая аналогия. Хотя она, по факту, сама точная. Куда наших не запусти, вне зависимости от статуса, они везде будут выглядеть как дикие животные. — Вы знаете, Этери, в том то и дело, что нет. Никакого дресс-кода не было указано. Наши деятели привыкли так жить ежедневно — в окружении мехов, бриллиантов, тяжелых парфюмов и прочего тяжелого люкса. Для них это норма, только кто-то из них поднимется чуть выше всей стаи. Живут ярко, но недолго. Как попугаи. Теперь уже была очередь Этери смеяться. А у них с Димой намного больше общего, чем кажется. Она эту толпу тоже сравнивала с говорливыми птицами. — Вот обратите внимание на этого мужчину, — Дима взглядом незаметно повел на солидного, крепкого, отечного старика, — у него дома стоит не менее десятка бронзовых бюстов на колоннах-постаментах. — Брежнева что ли? — Нет. Его личных. — Абалдеть. Вы не шутите, Дима? — Нет, не шучу. Он живет в окружении себя бронзового. А в кабинете его бюст стоит в позолоте. Золотой человек — по-другому и не скажешь. Этери на минутку представила, если бы в Хрустальном, в холле установили несколько ее бюстов и пришлось бы постоянно ходить туда-сюда мимо себя в полный рост. Идиотизм какой-то. Но чтоб добровольно и дома — это … онане могла подобрать даже слово. — Блин! Они такие увлекательные, оказывается, эти животные которые вершат наши судьбы. Ребята весело подхихикивая, как два шкодливых школьника, обсуждали толпу. — Ну эти не совсем так чтобы вершат. Просто им на время дают быть сверху. Поэтому и пытаются урвать, словно будут жить вечно. А страна у нас богатая, ресурсная — воровать-не разворовать. По сути — все они вахтеры. Здесь они только работают, а жить не собираются. Как только у каждого будет возможность выскочить живым из этой мясорубки — смываются туда, где потеплее и получше. Да и семьи их — жены, дети — уже давно не живут здесь, в стране, которая их кормит. А кто же будет беречь и вкладывать в одноразовый ресурс? Вот для них наша страна ресурс — одноразовый. Выжали — и пошли дальше. Этери обратила внимание на большую разницу в возрасте окружающих пар. И услышав от Димы от том, что семьи деятелей живут далеко не могла не задать вопрос — А с кем же они тогда все сюда поприходили? — С любовницами. Так просто ответил Дима, словно это была не пикантность, а норма. Так и есть — это уже норма, получается, не просто вести распутный образ жизни, а вести его напоказ. Гордиться этим, получается. Если таким людям льзя, то, почему тогда, получается, нельзя тем, чей полет помельче. Дане например? Сердце засаднило. Неужели? Неужели мир перевернулся настолько, а она отстала? Честь, верность, моногамия — презренны? А грязью, обманом, бесчестием — стоит гордиться? Она крутила эту мысль, как жвачку, а Дима еще что-то рассказывал о гостях — Вот это Посол одной из бывших советских республик. Собирается на днях давать прием в честь Дня Независимости государства. Который будет весной. Почему прием сейчас — надо успеть вывести деньги. В стране скоро намечается переворот. Вот стоят общаются с нашим МИДом и банками на ножках. По такой своеобразной сборной не трудно догадаться о чем. А вот дружно обсуждают какой-то анекдот компания носато-усатых друзей. Судя по настроению и взрывам смеха — точно обсуждают что-то смешное. Если бы не ведать о том, что один из товарищей представитель Пашиняна, а второй клана Алиевых. С самым длинным носом, как обычно, в этой тройке турецкий оглы. Решают что-то, как и каким образом можно скормить населению продолжение этой войны, День Победы, в которой Азербайджан уже успел отпраздновать. Ноу хау какое-то: война не закончилась, а День Победы уже справили. Как говорится, хочешь воровать в имперских масштабах — разожги войну. — По законам жанра, тут где-то должны распивать мировую палестинцы с евреями. — Я не удивлюсь. Все возможно. Большая политика творится в таких маленьких местах. И творится она не теми, кто поздравляет народ под куранты в Новый год. А совсем другими людьми. Знающими, умными. С выгодой для себя, в первую очередь. Дима словно спохватился среди разговора. — Этери, отойду на пару минут. Постараюсь очень скоро вернуться. Хочу вас познакомить кое с кем. Информация накладывалась друг на друга создавая в голове какой-то информационный шум. Еще не дообсуждались внутренними голосами любовницы высоких птиц, как уже зашла геополитика. Просто великолепно! Она приблизительно понимала с кем он ее хочет познакомить. Молодая, красивая в профиль, наверняка, столь же совершенная и в анфас, брюнетка. Дима так просто говорил об этом общем свальном грехе, о публичных любовницах при живых женах, что так и подмывало его спросить — та барышня, тоже его любовница «одна из»? Или официальная девушка? Хотя «официальных» девушек так просто не бросают, убежав обсуждать окружающий гадюшник с другой женщиной. Так, как с дешевой куклой, можно себя вести только с очень дешевой барышней — когда интересно вынул-поиграл, когда нет — брысь в комод обратно. И все-таки окружение накладывает отпечаток на личность. Даже самую светлую — темная личность не будет так ухаживать за чужими собаками, как это делает Дима. Или будет? И Гитлер, вроде, тоже любил собак. Или она что-то путает? Или привыкнув, в последнее время, рисовать картины тотал-блэк, она этими кистями раскрашивает всех вокруг?