«Орден Феникса должен быть символом единства, но тени предательства делают его слабым».
Гермиона Грейнджер.
Май 1998. Штаб квартира Ордена Феникса. В штаб-квартире Ордена Феникса наступивший вечер не предвещал ничего хорошего. Небо было затянуто тяжёлыми тучами, из которых безостановочно лился дождь. Капли, стуча в окна, создавали дополнительно угнетающую атмосферу. Кингсли сидел за столом в штаб-квартире, ожидая собрания. Его черты лица казались высеченными из камня, а глаза отражали ту же бесконечную глубину и тяжесть, что и небеса за окном. Он был погружён в раздумья, а его рука, словно по собственной воле, водила пером, набрасывая планы и стратегии. — Что будем делать дальше, Кингсли? — скрипучим голосом спросил Аластор Грюм. — Что скажем остальным? В комнате царила напряжённость; оба мракоборца, находящиеся там, чувствовали остроту ситуации. — Правду, — отчеканил он. Аластор Грюм тяжело выдохнул: — Ты уверен? — Да, — вновь отчеканил Кингсли. Мужчины вновь погрузились в тяжёлое молчание. Примерно через пятнадцать минут распахнулись двери, и в помещение вошли семейство Уизли, Минерва Макгонагалл, Нимфадора Тонкс и Ремус Люпин. — И это все, больше никого не будет? — раздался голос Грюма. — Да, — ответил Кингсли. — Сегодня я собрал только тех, кому доверяю как себе. — Что случилось, Кингсли? — спросила Молли Уизли. Кингсли Бруствер поднялся и, прямо глядя на всех членов Ордена, произнёс: — Как вам всем известно, нами была сформирована тайная группа шпионов из молодых людей в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, которая должна была выполнять секретные поручения Ордена и начать обучение специальной магической военной подготовке. Третьего мая группа из пятнадцати молодых людей села на поезд и отправилась к месту назначения. Прибыв на место около полуночи, они обнаружили оставленную нами нить Ариадны и последовали за ней. Примерно в четыре утра они остановились, чтобы сделать привал, и разбили лагерь вот в этом месте. — Кингсли подошёл к столу, взял карту и, положив её перед членами Ордена, указал на координаты. — Дальнейшие события развивались примерно так: около одиннадцати утра группа резко собралась и направилась на юго-запад, — Кингсли вновь указал на карту. Он замолчал на секунду, прежде чем произнести следующее: — А дальше произошло нечто странное. На поляне, где они сделали привал, осталось два человека. Это были мисс Грейнджер и мистер Малфой. Я не могу сказать, по какой причине они там остались, но знаю наверняка, что группа, которая двинулась на юго-запад, обнаружила следы присутствия пожирателей смерти и решила скрыться, чтобы не быть обнаруженными. — Кингсли, ты что хочешь сказать, что мои дети могли попасть в лапы пожирателей смерти? — воскликнула Молли Уизли. Но мужчина поднял руку в сдерживающем жесте и хотел продолжить, но вновь был перебит. — Но, Кингсли, как пожиратели узнали, где они? Мы сделали все возможное для их безопасности, и пожиратели смерти не могли их обнаружить. И нить путника, как они обнаружили её? — теперь подала голос Минерва Макгонагалл. Кингсли не сдержался и рявкнул: — Позвольте мне продолжить, Минерва! Профессор опешила от такого тона, но, видя, что он на взводе, промолчала, скривив губы. — Итак, группа Поттера скрылась в глубине леса, а мистер Малфой и мисс Грейнджер через неопределённое время были обнаружены пожирателями, — предположительно вот здесь, — он нарисовал пером кружок на карте. Предугадывая вопросы своих коллег, он продолжил: — Секретчики, которые двинулись по следам группы мистера Поттера, обнаружили следы борьбы и кусок плаща. Эндоцифировав его, они сообщили, что это был плащ мисс Грейнджер. Несмотря на это, им удалось уйти, и они присоединились к Поттеру. — Откуда такая уверенность, что они ушли? — спросил Билл Уизли. Мужчина сжал губы и произнес: — Думаю, если бы мистер Малфой и мисс Грейнджер были схвачены или убиты, пожиратели смерти об этом уже трубили во всех газетах. Поэтому я всё-таки считаю, что они живы. — Кингсли, что произошло дальше? — подала свой голос Нимфодора Тонкс. А вот здесь совсем непонятно. — Секретчики также обнаружили второй привал группы мистера Поттера. Он был окружён рядом мощных скрывающих заклинаний, и если они и были замечены пожирателями смерти, то те просто не сумели их обнаружить. Далее, примерно в половину первого ночи, защитный купол был снят, группа собрала свои вещи и исчезла. — Как, куда исчезли? — вновь вскричала миссис Уизли. Мужчина задумчиво посмотрел вдаль и наконец-то произнёс: — Я не знаю, Молли, они словно растворились. — Может быть, они использовали трансгрессию? — Исключено, — пробасил Грюм, — шафки Волдеморта установили барьеры по всей Англии; если бы они трансгрессировали, об этом сразу стало бы известно пожирателям смерти. — Но где же они тогда? — Не знаю, но наши секретчики также не обнаружили следов трансгрессии. Артур Уизли положил руку на плечо жены: — Всё будет хорошо. Не беспокойся, милая, у них всё в порядке, — уверенно произнёс он, утешая её тёплым голосом, полным надежды. Молли Уизли издала вздох, пропитанный невыразимым страхом за своих детей. — Каковы наши дальнейшие действия, Кингсли? — спросил Артур, и его голос звучал решительно, несмотря на усталость, отражённую в его посеревших глазах. — Я уже принял решение, — он взглянул на наручные часы, — через две минуты я вам его оглашу. Ровно через две минуты дверь тихо скрипнула и медленно распахнулась, на пороге возникла фигура. На её плече гордо восседал Феникс, чьи крылья, окрашенные в сумеречные оттенки заката, переливались всеми тонами пламени — от насыщенного алого до мягкого ярко-оранжевого, словно каждое перышко хранило в себе собственный маленький огонек. Владелец этого величественного существа был одет в темно-красную длинную мантию, которая слегка колыхалась при каждом его движении. Его лицо было частично скрыто повязкой из черной ткани, оставлявшей открытыми только глаза, горящие холодным огнем. Тени плясали по его лицу, отбрасываемые свечами, расставленными по обе стороны от входа, и беспокойно отражались на золотых узорах, вышитых на мантии. А за его спиной возвышалась массивная рукоять меча, усеянная драгоценными камнями, которые мерцали в тусклом свете, словно звезды на ночном небосклоне. — Воин, наставник группы 'Пламя Феникса' и член Ордена 'Золотого Круга', Акай, прибыл, — раздался ледяной голос, который словно клинок рассекал окружающее пространство. Драко открыл глаза и слепо уставился в темноту; огонь в камине почти погас, а тлеющие угли в нём доживали последние минуты. Голова болела, спина затекла от неудобного сна на полу, хотелось пить. Еле поднявшись на ноги, он осмотрел всю гостиную: в разных углах спали его бывшие однокурсники. Грейнджер и девчонка Уизли спали на кресле, Блейз, Пэнси и Тео — на диване. Избранный и рыжий устроились недалеко от камина, а остальные были разбросаны в хаотичном порядке по всей гостиной. Везде царил хаос: бутылки, остатки еды, разбросанные волшебные карты. Чья-то рубашка висела на люстре. Драко перевёл взгляд на Забини, который мирно спал, демонстрируя свой обнажённый торс. — Кто бы сомневался, — пробормотал он. Блондин взглянул на наручные часы — было около полуночи. — Не хрена, — удивлённо подумал он, подняв брови, — проспал больше суток… Хотя неудивительно, усталость и алкоголь дали о себе знать. Решив никого не будить, он отправился в ванную, спотыкаясь в темноте обо всё подряд и бранясь себе под нос, он, наконец, достиг своей цели. Распахнув дверь, Драко столкнулся с картиной угасшего великолепия: ванная комната, прежде олицетворявшая готическую роскошь, теперь превратилась в тусклое, мрачное помещение. Поверхности были покрыты пятнами, а воздух пропитался пылью и затхлостью. Краны, когда-то гордо блестевшие хромированным сиянием, теперь казались мутными под слоем известкового нароста. Мраморный пол, некогда гладкий и отполированный до зеркального блеска, сейчас был затускневший и устлан тонким слоем пыли, словно серебристым саваном, наложенным временем. Ванна с матовыми стенами, пожелтевшими от долгих лет одиночества, казалась призрачной в полумраке, озарённая неровным светом светильников, которые Драко зажег волшебной палочкой при входе. Зеркало над раковиной утратило своё предназначение под слоем водяных пятен, а портьера на единственном окне висела дряхлая и порванная, напоминая занавес на спектакле, который уже давно закончился. Тяжело вздохнув, он достал палочку. Ему ничего не оставалось, как начать сражение с паутиной и грязью. Он не был мастером заклинаний, связанных с домашней уборкой, но, все же он имел некоторые навыки в этом деле. А еще в этот момент он подумал о Гермионе, которая, скорее всего, была бы рада умыться в чистом помещении. — Гермиона, — повторил Драко, и каждый слог её имени звучал как его сметение и волнение. Малфой вздохнул, погружённый в свои чувства, которые он сам не мог понять. Что же между ними? Он попытался вспомнить, как это появилось, как зародилось в его сердце, или может быть, оно всегда там было… В голове всплыл их разговор в погребе, тепло её объятий на лестнице — все это в Драко пробуждало вихрь чувств. Память, словно верный слуга, принесла ему ключ к давно запертым воспоминаниям. Вот перрон, где он, ещё юный и в парадном костюме, с интересом наблюдал за маленькой девочкой с пухлыми щеками и непослушными кудрями. Тогда он, наивный, мечтал о дружбе, но когда он сказал об этом Люциусу, тот чуть не взорвался от гнева и приказал ему никогда не водить дружбу с магглорождёнными. Тогда сожаление прочертило трещину в его маленьком сердце. Далее память подкинула тот день на третьем курсе, когда Гермиона врезалась ему. Единственное её прикосновение… Драко усмехнулся, вспоминая это, а вот и Бал четвёртого курса, где Гермиона словно бабочка вырвалась из кокона, явив миру своё блестящее перевоплощение. Она была в вечернем платье и с изящной причёской. Он помнил, как замер в восхищении, а потом несколько недель не мог выбросить её образ из головы и злился на это. Вспомнил как иногда он позволял себе наблюдать за ней на уроках, как она серьёзно хмурится или случайно кусает перо — и в этом находил редкое удовольствие. На пятом курсе его охватил страх: его недавно освободившаяся тётка, обладавшая навыком легилименции и склонная к его использованию, когда ей становилось скучно. Бесцеремонно она проникала в его мысли. Безжалостно перетряхивала все самые тайные уголки его подсознания и словно раскалёнными щипцами тащила их наружу. Драко, несмотря на свой юный возраст, был сильным окклюментом и поэтому сумел спрятать все, что было связано с девушкой, в лабиринтах своего подсознания. Теперь, глядя на своё мутное отражение в зеркале, в его голове щёлкнул замок, и пазл сложился. Она нравилась ему ещё тогда. И вот, находясь на стороне Ордена Феникса и так близко к Гермионе, забытые чувства выплыли наружу, и он не мог их сдержать. Стало ясно, почему всё, что происходило между ним и Грейнджер, находило в нём отклик. — Но откуда у Грейнджер чувства ко мне? — терзался он вопросом, ведь казалось, что она всегда его ненавидела, и что его присутствие было ей невыносимо. Он взъерошил рукой свои светлые волосы и решил подумать об этом позже. Он и так слишком углубился в свои чувства. Он вынул палочку, и по ванне понеслись очищающие заклинания. Минут через сорок всё было готово. Мраморный пол и стены ожили, отражая слепящий блеск, как будто они были отполированы до совершенства. Зеркало, раковина, светильники, ванна, шкафчики для полотенец, окно и штора — всё это искрилось, воплощая в себя идеал чистоты и порядка. Смотря на всю эту чистоту вокруг, ему захотелось рассмеяться. Он невольно представил выражение лица своего домовика; наверное, у того случился бы приступ, увидев, как молодой хозяин пусть и с помощью магии, но сам наводит порядок в ванной комнате. Он подошёл к ванне и помощью магии начал наполнять её водой, представляя как смоет с себя всю грязь последних дней, Нет он конечно пользовался очищающими заклинаниями, но это было не то. Сбросив с себя футболку, Драко склонился над ванной, чтобы оценить температуру воды. — Драко… Неожиданный шёпот заставил его вздрогнуть и резко обернуться, но ванная была пуста. — Показалось — убедил он себя и снова наклонился к ванне. — Драко, ты где? — голос, звучащий чуть громче, снова раздался в тишине. Недоумевая, он вышел в холл. Там, на расстоянии двадцати метров, стояла заспанная Гермиона. — Я здесь, Грейнджер, — произнес он. В ответ девушка вздрогнула и начала оглядываться вокруг, ища его взглядом. Наконец заметив тусклый свет, пробивающийся из ванной, она направилась к нему. — Что ты здесь делаешь? — с интересом в голосе спросила Гермиона. Драко, с лукавой улыбкой на губах, распахнул дверь настежь. Глаза Гермионы широко раскрылись от удивления, и она, не скрывая его, произнесла: — Ты это всё сам? — Да, — с лёгким хмыком произнёс он. — Как видишь, домового эльфа в данный момент не под рукой. Недовольная упоминанием домового, Гермиона слегка нахмурилась, словно в её голове сразу начала складываться речь о правах существ, но она предпочла оставить свои мысли при себе. — Откуда у тебя знания заклинаний для уборки? — в её голосе читалось искреннее изумление. Драко, с теплотой вспоминая о прошлом, откликнулся с улыбкой: — Моя мать любила убираться и иногда позволяла себе этим заниматься самостоятельно. Она утверждала, что этот процесс приносит ей спокойствие и помогает собраться с мыслями. Когда я был ещё совсем маленьким, я иногда помогал ей. Так что все эти знания — от неё. Немного подумав, Драко добавил: — Только жаль, что нет мыла, шампуня и полотенец, — кивнув на пустые шкафчики с сожалением, произнёс он. Гермиона задумчиво прикусила нижнюю губу, а потом её глаза заблестели озорством. С лёгкостью ведьмы, полной секретов, она достала волшебную палочку и произнесла: — Moussecum Tela. Волшебные искры полетели из палочки, и полки в ванной комнате ожили, словно кто-то невидимый расставлял на них предметы личной гигиены. Они появлялись один за другим — шампуни с ароматом лесных трав, гели для душа с морским бризом, мочалки, полотенца, несколько пушистых халатов цвета утреннего неба и даже тапочки. Драко, поражённый и в то же время восхищённый, не смог скрыть своё удивление: — Ого, — вырвалось у него. В его голосе читалась нотка восхищения,— я даже не слышал о таком заклинании. Гермиона, чья улыбка стала ещё шире, ответила ему: — Я часто гостила летом у Рона и миссис Уизли, и она нас с Джинни постоянно заставляла заниматься домашними заклинаниями. Поэтому я даже создавать ковры умею. С этими словами она взмахнула палочкой, и в воздухе зазвучал шепот заклинания. В ответ на него, словно из ниоткуда, возник маленький пушистый коврик, который выглядел так, будто он всегда был частью этой комнаты. — Моё искреннее восхищение, Грейнджер, — протянул он, и его слова были пропитаны лёгкой иронией, когда он демонстративно похлопал в ладоши. На это девушка ничего не ответила, только закатила глаза, подчёркивая тем самым своё презрение к его театральности. — Ты будешь купаться? — поинтересовался он. — Да, было бы неплохо, — отозвалась она. Блондин с сожалением посмотрел на ванную, где свет мягко отражался на поверхности воды. — Тогда мойся первой, я подожду за дверью, — произнёс он, и в его голосе звучала неожиданная нотка заботы. Гермиона удивлённо посмотрела на него, и произнесла: — Но ты же уже собирался… — Она прервалась, когда, не удержавшись, скользнула взглядом по его обнажённому торсу. Его кожа была словно из мрамора, скульптурно отточенная и безупречная, на которую она так старательно пыталась не смотреть на протяжении всего их разговора. — Переживу, — с усмешкой бросил он, подмигивая ей сквозь полузакрытую дверь. Гермиона ещё немного постояла, глядя вслед ему, а потом распустила волосы и повернулась к шкафчику. Вытащила оттуда шампунь и пену, расставила их по краям ванной. Скинув одежду, с помощью заклинания она превратила её в идеальную стопку чистоты. Гермиона была уже готова окунуться в воду, как вдруг её взгляд зацепился за футболку Малфоя. — В этом же нет ничего такого, да? — подумала она, быстро прогнав через неё ту же волшебную чистку, — и аккуратно положила её рядом с собственными вещами. Драко сидел около двери в ванную комнату, прислонившись к холодной стене, и невольно прислушивался к звукам, доносившимся из неё. Вот раздался плеск воды. — Она в ванной, — это мысль промелькнула против его воли: Но, её было достаточно для его фантазии, которая начала подкидывать ему образы обнажённой Грейнджер, он словно на яву видел, как её хрупкое тело погружалось в пену, а мыльные капли стекают по её шее и груди. И чем дольше он об этом думал, тем более опасными становились эти мысли. Он очнулся, когда почувствовал волны возбуждения, которые начали затягивать узел внизу живота. — Блять, этого ещё не хватало, — прошипел он, вскакивая на ноги и взлохматив светлые волосы. Драко начал расхаживать взад-вперёд по коридору, пытаясь скинуть с себя возбуждение. Поняв, что это не помогает, он не выдержал и забарабанил в дверь в ванной. Грейнджер, выходи! — провопил он. Через несколько минут дверь открылась. — Малфой, ты чего так орёшь? — поинтересовалась девушка. Блондин чувствовал, что он сейчас сорвётся. Грейнджер, черт возьми, стояла перед ним в одном коротком полотенце, которое едва прикрывало бедра девушки. Его взгляд скользнул по её стройным и длинным ногам, задержался на ключицах, усеянных маленькими родинками, и остановился на её шее и губах. Ели оторвав от неё взгляд. Он почувствовал, что окончательно пропал. — Драко, — раздался голос, наполненный тревогой, — с тобой всё хорошо? — озабочено спросила девушка, не отводя взгляда от его лица. Её внимание привлекли его взъерошенные волосы, а глаза, которые лихорадочно метались из стороны в сторону, упорно избегали её взгляда. — Да, нормально, — едва слышно процедил он. — Мне только одеться, — растерянно произнесла она, пытаясь понять причину его беспокойства. — Точно всё нормально? — тихо, с ноткой сомнения в голосе, спросила она, медленно протянув руку и осторожно прикоснувшись пальцами к его плечу. Он вздрогнул от неожиданности и резко отступил. Гермиона, ошарашенная его реакцией, почувствовала, как в её груди поднимается волна смятения. Отступая, Драко почувствовал, как прохлада металла дверной ручки впивается в спину. Его слова были невнятным шепотом: «Блейз… поторопись…» — словно он говорил сам с собой, — Не хочу потом делить ванную с Забини. И прежде чем Гермиона успела ответить, Малфой скрылся за дверью. — Странный он какой-то, —подумала девушка, удивлённо смотря на дверь, за которой он скрылся. Одевшись, она открыла дверь, и не успела произнести ни слова, как Малфой взмыл в ванную и закрыл её за собой. Ей ничего не оставалось, как только пожать плечами и отправиться в гостиную. Малфоя она решила не дожидаться. Драко, скинув с себя остатки одежды, без промедления улёгся в прохладную воду. Он чувствовал, как напряжение в теле от холодной воды постепенно уходит, и наконец мог облегчённо вздохнуть и окончательно придти в себя. Натягивая на себя штаны, он увидел свою футболку. Она была чистой и аккуратно сложена на шкафчике. — Грейнджер, — промелькнуло в его мыслях. Он почувствовал себя очень неловко за своё поведение и решил, что, придя в гостиную, он извинится перед ней. А тем временем нужно было придумать что-то, что оправдывало бы его поведение. При входе в гостиную он увидел, что все уже проснулись. — О, Малфой! — с энтузиазмом воскликнул Забини, бросаясь к нему в объятия и окутывая его вчерашним перегаром. — Черт возьми, Забини, — с нескрываемым раздражением блондин отстранил его от себя. — Иди приведи себя в порядок в ванной. — Здесь есть ванна? — раздался хор голосов. — Да, пройдите прямо, затем поверните налево, третья дверь справа, — указал он направление. Молодые люди помчались в указанном направлении, словно стая, сбивая друг друга. Он же, ухмылясь, следил за ними взглядом. Но, тут его взгляд остановился на разбросанных бутылках и царившем вокруг беспорядке. — Бля, снова придётся убираться… — пробормотал он. — Не волнуйся, я помогу тебе, — мягко произнесла Гермиона. Обернувшись, он встретил её взгляд; она стояла у книжного шкафа и внимательно смотрела на него. Неловкость, вызванная инцидентом в ванной, снова заставила его смутиться. — Грейнджер, — начал он, обращаясь к ней. — Прости, я… Она подняла руку, словно жестом останавливая его. — Нет нужды извиняться. Да, это было немного странно, но… — она развела руками, словно говоря: — всякое бывае. Малфой поблагодарил небеса за то, что Грейнджер обладает невероятной тактичностью. Иначе он не знал, как бы смог ей это объяснить. После того как они вдвоём убрали зал, Гермиона начала разговор: — У нас не осталось еды. Совсем. Нужно завтра отправляться в деревню за едой. Парень согласно кивнул: — Ты хорошо знаешь деревню? — поинтересовалась она. Он задумчиво провел рукой по волосам: — Относительно… Но места, где продают еду, мне знакомы. — Прекрасно. На рисуешь карту? Он кивнул. Она продолжила: — Нам нужно запастись провизией побольше. Нас много, и придется постоянно умножать её заклятием. Я прикинула наш бюджет — мягко говоря, он скромный. Многие из нас теперь не могут позволить себе поход в Гринготс, — задумчиво произнесла она. — Да… И от Ордена никаких известий. Ладно, завтра, помимо еды, пусть те, кто отправятся попробуют хоть что-то узнать из газет, — добавил он. Девушка снова кивнула в знак согласия. — Знаешь, я тут подумал… — неуверенно начал он. — В особняке два этажа, и на этом… Ну, есть кухня, гостиная, ванная и восемь комнат, не считая погреба и кабинета. Может, мы приведем их в порядок и разместим всех. Неизвестно, сколько нам придется здесь находиться. А на полу спать, крайне неудобно… — Да, это будет правильное решение, — поддержала она, — значит, так и поступим. Одни отправятся на разведку новостей и за добычей еды, а другие начнут приводить в порядок первый этаж поместья. Когда все вновь собрались в гостиной, Гермиона представила свой план на завтра. Её слова встретили единодушную поддержку. — Я пойду на разведку и узнаю новости, — вскочил Поттер, начав расхаживать взад-вперёд по мягкому ковру. — Давно не героиствовал, Поттер? — с иронией в голосе прозвучало замечание Забини. — При чём тут это? — нахмурился Гарри. — Я не могу сидеть в этих стенах, ничего не зная о том, что происходит снаружи. Мы должны были работать на Орден, сражаться, а в итоге сидим здесь как идиоты. Гермиона видела, как Гарри начинает впадать в приступ гнева от бездействия. — Гарри, я всё понимаю, но я не могу рисковать тобой, — прошептала она, подходя к нему. — Ты для многих — символ победы, и если тебя поймают, то у многих надежда на победу рухнет. Гарри сжал кулаки и недовольно фыркнув, сел в кресло. — Я согласна с Грейнджер, — прозвучал слегка сиплый голос Пэнси Паркинсон. — Мы не будем рисковать тобой, Поттер. — Я отправлюсь, если что моя жизнь не так ценна, — сказала брюнетка. В её голосе не было ни насмешки, ни издевательства. Она говорила абсолютно серьёзно. — Нет! — раздался сразу хор голосов. Нотт, Забини и Малфой, за протестовали как один. — Я все решила, — вновь произнесла Пэнси, и в её голосе звучала непоколебимая уверенность. — И мне не нужно ваше разрешение, мальчики. Притом я ненавижу убираться даже с помощью магии. Как и предполагалось, её слова вновь вызвали бурю протеста. Как волна, прокатившаяся через зал, её перебил второй голос. Он принадлежал Гермионе. — Я пойду с тобой, — твердо заявила она. Возмущенный хор голосов вновь взорвал воздух помещения, на этот раз голоса принадлежали Джинни, Гарри, Рону и Малфою. Протест последнего вызвал недоумение у Рона, и он с подозрением уставился на Малфоя. Тот, хоть и понял, что выдал себя, но в ответ на взгляд Уизли лишь закатил глаза, тем самым словно показывая: — Мне плевать, что ты там думаешь. Через несколько истощающих часов, наполненных громом бурных дебатов и искрами ожесточённых споров, Гермиона, измотанная и напряжённая, больше не могла сидеть и выслушивать, что им с Пэнси нельзя одним отправляться в рыбацкую деревушку. Своим взглядом, полным решимости, она окинула разгорячённых собравшихся. Слегка наклонившись вперёд, она тонкими пальцами крепко взяла в руки волшебную палочку и едва слышно произнесла: — Сонорус —, направляя её на себя. Встав, она взглянула на всех вокруг с той твёрдостью, которой обладала только Гермиона Грейнджер: — Довольно! — голос её пронёсся по комнате, насыщенный магической силой. — Вы бессмысленно ругаетесь и спорите, но этим мы ничего не решим. Мы ведь не плохие маги, — она кивнула в сторону Пэнси, которая, массировала свои виски, — и вполне способны защитить себя. Если вы сейчас не успокоитесь, я наложу на вас 'Силенцио'! Её голос раздался эхом по стенам, словно раскаты грома, и в помещении воцарилась мгновенная тишина. — Надеюсь, теперь вы меня услышали, — продолжила она, и хотя тон её голоса стал более спокойным, в нём всё ещё читалась недовольство. — в конце концов, я не думаю, что пожиратели смерти поджидают нас за воротами особняка. Закончив свою пламенную речь, Гермиона увидела, как её слова достигли цели, и собравшиеся, наконец, начали успокаиваться. Через некоторое время, после того как молодые люди обсудили покупки и дождались, пока Малфой нарисует карту, все вновь начали разбредаться по углам. Гермиона, зевая, потянулась в кресле. Она вновь почувствовала желание спать, но взглянув на часы, с сожалением увидела, что уже пять тридцать утра. Это значило, что если она сейчас ляжет спать, то к восьми не проснётся, а именно на это время они с Паркинсон договорились отправиться в деревню. Не придумав как скрасить время до рассвета, она решила выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Вспомнив маршрут, по которому они пришли сюда, она убедила себя, что не заблудится. Поднявшись, Гермиона направилась к выходу и, открывая дверь гостиной, услышала голос Малфоя: — Грейнджер, куда ты? — произнёс он. — На улицу, — коротко отозвалась она. — Подожди меня, а то заблудишься. — О, без сомнения, — с иронией пробормотала она, однако в глубине души ощутила радость, от того что он пойдёт с ней. Дождавшись молодого человека, они вышли в прохладу холла. Мимо них вновь проплыли шепчущиеся портреты, череда дверей и поворотов, и вот тяжёлая входная дверь скрипнула, пропуская их в предрассветную тишину. Они расположились на ступенях у входа в поместье. Драко извлёк из кармана пачку сигарет, элегантно щёлкнул зажигалкой, и маленькое пламя вспыхнуло, бросая мягкие блики на его лицо. Молодой человек глубоко затянулся и медленно выпустил дым, позволяя ему подняться кружащимися спиралями и заполнить пространство вокруг. С каждым выдохом облака сигаретного дыма разлетались в воздухе, словно маленькие светлячки и медленно растворялись в ночной тиши. Гермиона, наверное, никогда не устанет наблюдать за ним в эти мгновения; именно сейчас, окружённый дымом, он был особенно красив. Он неожиданно повернулся к ней, тем самым вновь поймав на себе её взгляд. — Ты снова так смотришь на меня, — его голос дрогнул, словно хриплый аккорд в тишине. — Да, — честно призналась она, уловив игру света от тлеющей сигареты в его глазах, — и мне нравится видеть то, на что я смотрю. — Я… — его голос дрогнул, но после короткой паузы он продолжил, — я беспокоюсь за тебя, — слова вырвались из него неожиданно серьёзно, — И я хочу идти с тобой, чтобы, если что, защитить тебя. Взгляд девушки проник в его глаза, где теперь явственно плясали искры тревоги и заботы. Она нежно обвила его руку своими пальцами, ласково сжимая её, как будто этим жестом могла успокоить его, и тихо произнесла: — Тебе не нужно идти со мной, поверь мне, все будет в порядке, — её голос был полон уверенности и теплоты. Затем она сократила расстояние между ними, и её дыхание коснулось его щеки. Глаза её блеснули в полумраке, и она продолжила ещё тише, словно боясь, что их могут услышать стены: — Никто не должен видеть тебя здесь. Если Волдеморт узнает где ты, он убьёт тебя, а я не могу допустить этого. Он не сдержался и притянул её к себе в объятия. Его руки осторожно скользили по её голове, а пальцы нежно и аккуратно играли с прядями её волос. Она откликнулась на его прикосновения, уткнувшись в его грудь, и её обьятия в ответ стали крепче. В этот момент, она мечтала остановить время, в этом мгновении. Но неумолимые стрелки часов продолжали свой бесконечный бег, не в силах остановиться ни на мгновение. Гермиона столкнулась с Паркинсон, когда выходила из ванной комнаты. — Вот ты где, — недовольно проговорила та, — я ищу тебя уже пятнадцать минут, пора выходить. Гриффиндорка, пытаясь перебить зевок, лишь произнесла: — Сейчас рюкзак возьму, — и направилась в зал. — Ты собираешься идти в таком виде? — остановил её голос слизеринки. Она обернулась и с непониманием посмотрела на неё. — Может, маскирующие чары нанести? — словно неразумному ребёнку начала объяснять Пэнси. Гермиона чуть не хлопнула себя по лбу: как она могла забыть, но Малфой так прочно поселился в её мыслях, что она забыла обо всём. Пэнси, увидев, что девушка растеряна, подошла и произнесла: — Дай я сама быстро всё сделаю. Гермиона сопротивляться не стала. Немного повозившись над ней, Пэнси немного отошла, чтобы оценить свои труды, и, удовлетворённая результатом, провозгласила: — Готово. Гермиона, быстро оглядев себя в ближайшем зеркале на стене поместья, удивлённо вздохнула. Из отражения на неё смотрела платиновая блондинка с красивыми чертами лица и серыми глазами. В мыслях Гермионы проскользнули странные и смутные подозрения. И, несмотря на то что результаты её перемен ей понравились, она скептически произнесла: — С такой внешностью ты действительно считаешь, что меня не запомнят местные? — Запомнят, не запомнят, в любом случае это лучше, чем появление Гермионы Грейнджер, — ответила Пэнси. Пройдя через такую же процедуру маскировки, как и Гермиона, Пэнси направилась к выходу. Гермиона вошла в зал, взяла рюкзак и последовала за ней. На улице ярко светило солнце, но ещё было чувствительно утреннее прохладное дыхание, от чего Гермиона плотнее обернулась в мантию. Драко и Гарри, которые вышли проводить девушек, в очередной раз завалили их кучей наставлений по безопасности. Гарри протянул девушкам зачарованные монеты и настоял, чтобы в случае опасности они немедленно с ним связались. Изрядно утомившись от такой опеки, в конце концов они смогли отделаться от Поттера и вышли за ворота. Господи, какой же он зануда, — пробормотала Паркинсон, осторожно оборачиваясь на Поттера. Гермиона усмехнулась и ответила: — Он просто переживает, и его характер не позволяет равнодушно наблюдать за тем, что кто-то может подвергнуть себя опасности. Брюнетка как-то задумчиво на неё посмотрела, но ничего не ответила. Они шли минут двадцать в каком-то напряжённом молчании. Гермионе становилось некомфортно от этого, и она уже начала размышлять над темой, на которую можно было бы попытаться поговорить со Слизеринкой. — Ты думаешь, мы сможем справиться с Тёмным лордом? — внезапно спросила Пэнси, нарушая тишину. — Да, — уверенно ответила она. Но на самом деле, глубоко внутри, у девушки были сомнения, однако она не позволила им никак отразиться на своём лице. Девушки вновь погрузились в тишину, думая каждая о своём. Войдя в деревню, девушки увлечённо рассматривали открывшуюся перед ними картину. Сент-Моус была маленькой деревушкой, затерянной среди лесов английской глубинки. Она словно остановилась во времени, сохранив аутентичность и традиционный облик. Узкие мощёные улицы переплетались между каменными домиками с остроконечными крышами, покрытыми черепицей, и дымоходами, из которых в прохладные дни поднимался лёгкий дымок. В центре Сент-Моус гордо возвышалась старинная церковь с высоким шпилем, который был виден из любой точки деревни. Вокруг церкви располагался кладбище с изогнутыми от времени надгробиями и старыми скамейка ми. Огороды и небольшие поля с культурными растениями окружали деревушку, а между участками земли тянулись извилистые тропинки, усыпанные гравием. Вдоль дорог были аккуратно обрезанные живые изгороди и цветники с яркими георгинами и розами, которые украшали дворы уютных коттеджей. Прохладный ветерок нес с собой запах моря, расположенного неподалёку, и слегка колыхал листья деревьев, создавая успокаивающий шелест. Местные жители, которых иногда встречали Гермиона и Пэнси на своём пути, приветливо кивали в знак приветствия, продолжая заниматься своими делами. Всё в этой деревушке дышало покоем и умиротворением, и даже воздух казался чище и свежее, чем где-либо ещё. — Как тут спокойно и тихо, не думала, что мне когда-то сможет понравиться такое захолустье, — произнесла Пэнси, поглубже вдыхая морской воздух. Девушки добрались до небольшого, расположенного чуть в стороне от центра деревни, рынка. Войдя в пёстрые ряды рыночных палаток, они увидели в изобилии лежащую самую разнообразную рыбу, свежие фрукты, домашние сыры и молоко. От такого разнообразия выбора разбегались глаза. Несмотря на то, что девушки выбирали самые необходимые продукты, их рюкзаки оказались полностью забиты, и их тяжесть существенно ощущалась. Уже направляясь к выходу, Гермиона краем глаза уловила несколько необычно разукрашенных палаток и предложила Паркинсон подойти к ним и посмотреть, что там продают. Палатки принадлежали женщине неопределённых лет. Она была ярко одета, руки и шею украшали украшения необычной формы. На столах, которые занимали почти всю площадь палатки, лежали самые невероятные вещи. Вот Гермиона увидела шар предсказаний, очень похожий на тот, что она видела в кабинете профессора Трелони, он источал мягкий, пульсирующий свет, словно в его глубинах зрело будущее. Рядом лежали карты Таро, каждая с изображением, оживающим и меняющимся при внимательном взгляде. А среди них блестели жемчужины, нежно переливающиеся всеми оттенками радуги, говорили, что они могут исполнять желания. Гермиона не могла отвести взгляда от загадочных предметов. Хоть она и считала магию таких вещей сомнительной, всё равно не удержалась и уже потянула руки к манящей мягко-розовой жемчужине, как её взгляд наткнулся на два предмета. Один из них был красивой, шёлковой двойной нитью, причудливо переплетающейся между собой, второй — веер, на котором была изображена девушка в кимоно. Перед ней сидел разинувший пасть властный тигр, весь этот рисунок был покрыт мелкими золотистыми иероглифами. — Что это такое? — поинтересовалась Гермиона, обращаясь к торговке и указывая на заинтересовавшие её предметы. —О, — загадочно улыбнулась она, — это очень интересные вещицы. — История красной шёлковой нити очень любопытная. Говорят, что если надеть одну из этих нитей на руку любимого человека, то нить непременно сплетёт и свяжет прочным узлом ваши судьбы. И что бы ни случилось, где бы вы ни находились, вы всегда сможете найти друг друга. Рядом раздался скептический хмык Пэнси, которая тоже рассматривала предметы и прислушивалась к разговору Гермионы и торговки. —А это? — вновь указала на веер Гермиона. — Некогда этот веер принадлежал гейше, наделённой необыкновенным даром видеть то, что скрыто в сердцах людей. Согласно легенде, гейша использовала веер, чтобы очищать людей от тёмных пятен в их сердцах и мыслях, наполняя их вместо этого светом и чистотой. Так же говорят, что этот веер может избавить от тёмных заклятий, насланных на душу и разум человека. Гермионе слова торговки показались чем-то большим, нежели простая попытка убедить купить магический ширпотреб. Поразмыслив несколько минут, она всё-таки решила взять веер и нить, убедив себя, что это будет служить напоминанием об этом месте. Стоя на выходе из рынка, Гермиона ждала Пэнси, которая попросила подождать её там, пока она зайдёт в туалет. Гермиона решила купить воды. Подойдя к палатке, она увидела газету, брошенную кем-то на землю. Подняв её и прочитав заголовок, она почувствовала, как начинает холодеть от ужаса. Трясущимися руками она втиснула газету Паркинсон, которая уже подошла к ней, и видя, как бледнеет девушка после каждой прочитанной строки, схватила её за руку, и они, не сговариваясь, побежали обратно к поместью Малфоя. Дыхание девушек было сбито, а сердца бились в бешеном ритме, когда они, наконец, достигли ворот поместья. Пэнси, у которой слезы застилали глаза, шептала: — Нет, этого не может быть, это неправда, он не переживёт этого. Изо рта Гермионы раздался сорванный всхлип. Войдя внутрь, они сразу направились в зал, и Гермиона чувствовала, что с каждым шагом её ноги словно становились ватными. Еле заставив себя открыть дверь в гостиную, девушки вошли. Там они застали Гарри, Тео, Блейза, Полумну и Драко, которые, склонившись над столом, что-то рассматривали. Привлёкший шум открывшихся дверей заставил ребят сразу вскочить на ноги. Драко, пробежавшись взглядом по Пэнси и Гермионе, сразу почувствовал неладное. Его глаза сузились от беспокойства. Пэнси, не выдержав, со слезами кинулась ему на шею, а остальные в непонимании уставились на Гермиону. Гермиона собралась с духом и, сжимая в руках проклятый кусок газеты, приблизилась к ним и протянула его молодым людям. Через секунду зал пронзил крик, наполненный невыносимой болью. Когда небо окутало себя чёрным бархатным одеялом, у самого края побережья, где море нежно касалось берегов уютной рыбацкой деревушки, возникла фигура, облачённая в мантию. На её плече величественно восседал Феникс, перья которого переливались всеми оттенками звёздного света, а глаза скрывали в себе бездну мудрости древних времён. Фигура достала из-под плаща кусок ткани, и, протягивая его Фениксу, произнесла: — Найди владельца этой вещи. Птица кивнула, понимая приказ своего хозяина. Затем она величественно расправила свои пылающие крылья и взмыла в звёздное небо, оставляя за собой легкий искрящийся след.