Настоящий друг

Когда Кларенс проснулся, солнце уже пробивалось сквозь легкие занавески. Лежа под тяжелым одеялом, он чувствовал себя удобно как никогда раньше. Потом он понял, что лежит не в своей постели. Откровения прошедшей ночи настигли его, пока он переходил от уютного полусна к полному пробуждению. Пульс зачастил от внезапного прилива адреналина. Это был не сон. Его лучший друг действительно был... мертв. Ведь был? Хотя он все еще ходил и разговаривал, тот, с кем они вместе росли, умер и превратился в нечто иное. Это Джонни перенес его сюда? Сердце сильнее забилось от этой мысли, он все еще чувствовал внутренний разлад, пока пытался представить, как много еще осталось от его старого друга. Кларенс опять закутался в одеяло, стараясь еще немного игнорировать внешний мир. Он оглядел хорошо обставленную гостевую комнату; ему никогда раньше не представлялось случая поспать здесь, ведь его собственный дом был совсем недалеко, а дом, в котором прошло его детство, - и того ближе. Но комната выглядела именно так, как он и представлял себе, на стенах видели картины, явно написанные рукой миссис Рид, хорошо ухоженные комнатные папоротники купались в лучах солнца. Солнца... значит, Джонатан сейчас спит? Поэтому он работает в ночную смену? Должно быть, так. На прикроватном столике стоял стакан воды. Это зрелище вызвало у него горькую улыбку. Кажется, даже вампиризм не сделал Джонатана меньшей наседкой. Когда он взял стакан, то по тихому шороху бумаги понял, что стаканом была придавлена записка. Он поднял ее, уже ожидая увидеть знакомые каракули врача. Кларенс, Я хотел бы извиниться за шок, которому подверг тебя прошлой ночью. Это было явное преуменьшение - Кларенс хмыкнул над расплывчатой формулировкой, перед тем как вернуться к чтению. Я знаю, что тебе нужно время, чтобы все обдумать. Если у тебя есть какие-либо вопросы, ты знаешь, где меня найти. Все, о чем я прошу - твое благоразумие. Я по-прежнему придерживаюсь клятвы «не навреди». Я надеюсь, что это что-то значит. Ты всегда останешься моим другом, и я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь сказать то же самое обо мне. Эйвери будет бодрствовать, когда ты соберешься уходить. Предупреждаю как друг, он предложит тебе завтрак. Не пытайся отказаться, ты разобьешь ему сердце. Ему теперь почти некому готовить. Не мне же. От мрачной шутки кольнуло в груди. Твой друг, Джонни. Кларенс сделал над собой усилие, чтобы не разрыдаться над подписью. Он медленно поднялся с постели. Его пиджак висел на спинке ближайшего кресла, но вся остальная одежда осталась помятой с предыдущей ночи. Он ничуть не отдохнул; усталость была его постоянной спутницей. Но он определенно был гораздо менее усталым, чем обычно. Карманные часы уведомили его, что до полудня осталось всего несколько минут. Он рассеянно облачился в пиджак, все еще прокручивая в голове прошедшие события. Его привел в чувство скрип двери. Кларенс моргнул, чувствуя под пальцами холод дверной ручки, пока смотрел на знакомую дверь перед собой. Он добрался до комнаты Джонатана, даже не обратив на это внимания. Ноги перенесли его через порог, пока болезненное любопытство овладело им. В комнате было темным-темно; он едва мог различить на кровати неясные очертания тела, которое принадлежало Джонатану. Кларенса пронзило внезапное отчаянное желание увидеть лицо друга. Он должен был увидеть... что? Нечто более вещественное, чем обнаженные клыки? Доказать, что прошлая ночь не была лихорадочным сном, результатом слишком многих ночей, проведенных на холоде с кашлем и криками? Он не отрывал взгляд от постели, пока его руки разводили в стороны занавески. Свет из окна пролился в комнату, занавески отодвигались достаточно медленно, чтобы Кдаренс смог увидеть лицо Джонатана - восково-бледное, погруженное в вынужденный дневной сон - в мягком дневном свете. Затем луч солнца коснулся его щеки, и глаза Джонатана распахнулись, когда его кожа начала гореть и лопаться. Кларенс вскрикнул при виде того, как лицо его друга пошло трещинами, в которых зиял огонь, как у демона из преисподней. Он отшатнулся, занавески упали, пока он в спешке ударился бедром о стол. Он простонал, когда острый угол встретился с костью бедра, и рухнул на пол. Его пульс участился, пока он наблюдал из своего уязвимого положения за тенью, поднимавшейся с постели. В кромешной темноте комнаты можно было разглядеть только неясный силуэт, и воображение Кларенса наполнилось грядущими ужасами. Тень замаячила ближе, и он понял, что ему конец. Может, вчера ночью Джонатан его и пощадил (и еще много ночей до этого, когда его в любой момент мог заманить в какой-нибудь темный угол, и он бы ничего не заподозрил до тех пор, пока не стало бы слишком поздно). Но сейчас он был здесь, в логове вампира, и ранил его. Если бы он мог сосредоточиться на чем-то кроме бешеного стука собственного сердца, он бы начал молиться. Но все, что он мог сделать, это смотреть, как тень приближается, пока не смог различить манжеты шелковых пижамных брюк. Ну конечно, истерически подумал он, вампиры спят в пижамах. Удивительное открытие перед смертью. - О, Кларенс, ты не видишь в такой темноте, верно? - голос не был полон угрозы или злобного удовольствия, как он ожидал. Вместо этого он был... голосом Джонни, хриплым со сна. Щелкнул выключатель настольной лампы. Кларенс понял, что скорчился рядом со столом, прижав колени к груди, а Джонатан стоял, нависая над ним. Джонатан - который выглядел не как чудовище, но до боли знакомо, бледное лицо и круги под глазами напомнили Кларенсу, каким он был, когда учился на врача, отчаянно стараясь проявить себя. Это Кларенс всегда вытаскивал его поразвлечься, частенько будя ото сна для этого. На лице у Джонатана тогда было точь-в-точь такое же выражение, как сейчас; слишком устал, чтобы по-настоящему разозлиться, но с явным недовольством в прищуренных глазах. Было очень сложно оставаться напуганным, когда его друг выглядел не как кровожадное чудовище, но как вечно не высыпающийся студент времен их юности. Кларенс почувствовал, как его дыхание выравнивается, пока осознание ситуации доходило до него. Если подумать, сейчас он чувствовал себя очень глупо. Джонатан вопросительно поднял одну бровь и протянул ему руку. Кларенс коротко пристыженно хохотнул и принял ее. Его с легкостью подняли на ноги, и он рассеянно похлопал друга по плечу. Джонатан замер под прикосновением, и Кларенс тоже, когда осознал насколько доверчивым получился этот жест. - Извини, - выдавил он. Брови Джонни сошлись в недоумении, безмолвно прося его продолжать. И он продолжил. - Я очень... - он взмахнул руками, - бурно отрегаировал. И я хотел бы доверять тебе... – тут его голос немного треснул – и я думаю, что в какой-то степени по-прежнему доверяю. Но боже мой, я так напуган. - О, Кларенс, - прошептал Джонатан. А затем, достаточно медленно, чтобы дать Кларенсу время отстраниться, заключил его в объятия. Голова более низкорослого мужчины оказалась под подбородком у друга, и он понял, что еще не все слезы выплакал. - Я просто... - он всхлипнул. - Моя жена пыталась убить меня, а мой лучший друг вампир, и мне так страшно, и я совсем не знаю, что делать. - Ничего, все хорошо, - утешал тот, а Кларенс продолжал дрожать в его объятиях. - Ничего не хорошо, что здесь может быть хорошего? - Все будет хорошо, - настаивал Джонатан. - Может быть, не сегодня, но когда-нибудь. Я позабочусь об этом. Кларенс не знал, как его друг сможет сдержать такое обещание, но мысль об этом была приятной. Надежда на лучшее завтра; он надеялся, что сможет увидеть это. Так он и сказал Джонни, пробормотав слова ему в плечо. Он больше почувствовал, чем увидел, дрожь в ответ. Он высвободился и вытянул шею только для того, чтобы встретиться взглядом с оскаленными клыками под растянутыми губами. Инстинктивный страх снова овладел им, даже пока его разумная часть убеждала, что перед ним друг, с которым он прошел огонь и воду. Страх резко прошел, когда Джонни со стуком захлопнул челюсти и Кларенс понял, что вампир... зевал. - Тебе на самом деле нужно зевать? – наобум спросил он. Джонатан в задумчивости наклонил голову. - Я... не уверен, если честно. Может быть, в этом больше психологического, чем физиологического, но возможно, что у этого есть цель, которую я пока не понял. - Усталость смазывала его речь, превращая слоги в шипение. Кларенс почувствовал укол вины, когда понял, что вломился в комнату Джонни, обжег его, а потом еще и разрыдался у него на плече (опять). - Тебе нужно отдохнуть, Джонни, - забеспокоился он. - Прости, что разбудил тебя, я просто... - он не знал, как продолжить. Вампир медленно моргнул, задумчиво, как кошка. Сравнение вызвало у Кларенса слабую улыбку. - Ты точно будешь в порядке, уверен? - его друг - все такой же заботливый - спросил, несмотря на то, что сам едва держался на ногах от усталости. - Точно, - спокойно ответил он. – Думаю, мне нужно время, чтобы все обдумать. – В его голос слабым намеком прокралось огорчение. Джонатан печально и понимающе кивнул. - Мне жаль, Кларенс, я бы не хотел, чтобы так вышло. - Как и все мы, - рассмеялся тот. Это был короткий, горький, но все же смешок. Веки Джонатана снова начали закрываться от усталости. Кларенс направился к двери. - Я вернусь завтра вечером, и мы поговорим еще, если можно? - это было отчасти предложение, отчасти вопрос. - С удовольствием, - согласился Джонатан, облокачиваясь на стол. Цепочка выключателя лампы, той самой, что дала Кларенсу увидеть вещи в истинном свете, блеснула в его пальцах. - Эйвери внизу, - добавил он. - Я уверен, что он устроил засаду, чтобы уговорить тебя на завтрак... хотя сейчас уже, скорее, ланч. - Наблюдение лишило вампира остатка сил, судя по тому, что оно сопровождалось очередным зевком. Кларенс шагнул в коридор, и с щелчком выключателя лампа погасла. - Приятных снов, Джонни, - прошептал он.