***
После того, как Кристина вернулась и следующей Ана Куя взяла Ольгу, все засыпали Кристину с вопросами. Запинаясь, она рассказала им о посетителе. — Он был жутким, — сказала она, нервно оглядываясь через плечо на Ану Куя, ворвавшуюся в комнату, чтобы отругать её. — У него был большой шрам на лице и хромота. Он был одет во всё чёрное и держал в руках трость. Алина подумала, что это довольно грубо — описывать кого-то в негативном ключе только из-за того, как он выглядел. С другой стороны, у неё был в этом большой личный опыт. — Как думаешь, он был солдатом? — нетерпеливо спросил один из мальчиков. — Я не знаю, может быть, — Кристина всё ещё выглядела встревоженной. — Однако он, похоже, не хотел никого усыновлять. Он почти не разговаривал со мной. Алина подумала, что, может быть, этому мужчине всё равно, что скажут дети; он не будет говорить первым. Может быть, он просто искал девочку определённого возраста или определённой внешности. Как бы то ни было, Алина сомневалась, что он захочет посмотреть на нее ещё раз. Успокоенная, она снова устроилась рядом с Малом.***
Алина последовала за Аной Куя в гостиную, отведённую для посетителей. В стране, раздираемой войной, когда царь требовал всё больше и больше налогов, почти никто не мог позволить себе усыновлять сирот. Тем не менее, всё ещё были случайные пары, которые не могли иметь детей, или люди, которым нужна была дешёвая рабочая сила. Последний приходивший мужчина хотел посмотреть на самых старших и сильных мальчиков — фермер, искавший работников, которым не нужно было платить. Было странно, что этот мужчина интересовался только девочками, но для этого могло быть множество причин. Ана Куя подвела её к двери, а затем повернулась, чтобы уйти. — Я буду в кабинете. Приходи за мной, когда закончишь, — бросила она через плечо. — Вы не пойдёте со мной? — Алина заговорила, не подумав, её удивление взяло верх. Она бы подумала, что Ана Куя захочет нависнуть над ней и убедиться, что Алина не заговорит не в свою очередь. — Он попросил уединения, — фыркнула Ана Куя, сказав это, явно недовольная просьбой. Алине стало интересно, что сказал этот мужчина, чтобы убедить её. — Иди туда и помни, что я говорила. Веди себя прилично, — приказ был резким и произнесён с подозрением. Алина послушно кивнула, но про себя подумала, что Ане Куя не о чем беспокоиться. Если судить по тому, насколько короткими были другие встречи этого мужчины с предыдущими девочками, этот небольшой разговор закончится также быстро. Она вошла в комнату, и её взгляд почти сразу же привлёк незнакомец, сидящий в старом зелёном кресле. Он был одет во всё чёрное, в точности как сказала Кристина, трость покоилась в его обтянутой кожей правой руке. Он, в свою очередь, наблюдал за Алиной с холодным и непроницаемым выражением лица. Алина испугалась его, сама не зная почему. Возможно, было что-то в его взгляде и во всей чёрной одежде. У него также был шрам, пересекавший его лицо от левой брови до верхней губы, и металлическое приспособление на правой ноге. Темнота комнаты, казалось, осела на его острых скулах и впадинах глаз, как будто свет от канделябров не мог коснуться его. У Алины мелькнула дикая мысль, что смерть пришла по зову и пришла именно за ней. Алине потребовалась вся ее храбрость, чтобы подойти к нему ближе. — Здравствуйте, — нерешительно сказала она. — Я Алина. — Я знаю, — его ответ насторожил. Его взгляд был непоколебим, а голос бесстрастным и каменным. — Должно быть, Ана Куя упомянула обо мне, — сказала себе Алина. Это было единственное объяснение. Возможно, она предупредила мужчину о том, что Алина хулиганка, и именно поэтому он знал её имя и вел себя так недружелюбно. Алина попробовала спросить еще раз: — Кто вы такой? — Призрак, — губы мужчины изогнулись, как будто это было подходящее представление. Однако он не выглядел более доступным, а только слегка удивлённым. — Скажи мне, Алина, ты когда-нибудь делала что-то, чего не могла объяснить? Алина почувствовала, как её лицо сморщилось от замешательства. Что это вообще значит? — Нет? — она скорее спросила, чем ответила утвердительно. Она хотела было попросить его пояснить, но её взгляд зацепился за браслет на его запястье, выглядывающий из рукава. Взволнованная, но не понимающая почему, Алина подошла ближе; она бессознательно протянула руку, чтобы коснуться его, но сознательно не решилась. Мужчина, вместо того чтобы расстроиться из-за её смелости, подвинулся, чтобы наклонить запястье ближе к ней, когда её пальцы скользнули по белому материалу. Она поняла, что он сделан из кости. Она что-то почувствовала, когда прикоснулась к нему, почти гудение. — Ты знаешь, что это? — спросил он, всё ещё наблюдая за ней, не сводя глаз с её пальцев, потирающих браслет, случайно задевающих его кожаную перчаток и толстую чёрную шерсть пальто. — Это моё, — ответила она, не задумываясь. Однако после того, как она заговорила, её охватила неуверенность, она не понимала, почему сказала это. — Да, — спокойно согласился мужчина, ещё больше сбивая ее с толку, — но он был отдан мне добровольно. Алина отступила от него. Она всё ещё чувствовала странный зов его браслета, но уже начала чувствовать тревогу. Он опустил запястье, по-прежнему пристально глядя на неё. Она задавалась вопросом, моргал ли он вообще во время всего этого разговора. — Я хочу удочерить тебя, — сообщил он ей, всё ещё без какой-либо теплоты или рвения. Алина не была уверена, что чувствует при мысли о том, чтобы жить с этим странным мужчиной. Она и раньше думала о том, чтобы её удочерили, но во всех её пустых мечтаниях такого никогда не было. Но потом ее осенила другая мысль. — Пожалуйста, не надо, — взмолилась она. Голова мужчины наклонилась по-птичьи и с любопытством. — Почему же? Алина прикусила губу, гадая, не рассердится ли он на неё. До сих пор он почти не проявлял эмоций, но, возможно, это изменится, если ему откажут. — Я не хочу уезжать без моего брата, Мала. Мужчина, казалось, заколебался, внимательно наблюдая за Алиной. — Ты бы отказалась от шанса найти дом ради него? Что ещё ты готова отдать за своего брата? — Всё, что угодно, — пообещала Алина, ослабев от страха разлуки. Мужчина потёр пальцы друг о друга, и взгляд Алины привлекли кожаные перчатки на его руках. В комнате почти не было холодно; Алина удивилась, почему он всё ещё носит их. — У меня был брат… Когда-то. Я бы тоже всё отдал за него. Это было самое человечное, что мужчина проявил за всё это время. Затем он оторвался от созерцания своих перчаток и уставился на неё взглядом, расчетливым и острым, как лезвие, приставленное к горлу. Алина поймала себя на том, что затаила дыхание, как животное, инстинктивно замирающее перед опасным хищником. Наконец, мужчина сказал: — Очень хорошо. Я усыновлю вас обоих.