Обречённые

Дера никогда не чувствовала себя полноценной. Любящий отец и дядя, младшие братья и кузены, дедушка с бабушкой, что не чают в ней души. Их искренняя забота, что лучится в серо-чёрных глазах — таких же как и у неё, — пугает и напрягает до трясучки в руках. Ей кажется это перебором, от чего набатом в голове стучит мысль «Беги!». Она хочет скрыться от удушливого внимания, но в огромном мэноре нет ни единого уголка, где Альдерамин могла бы посидеть в тишине — родственники найдут её везде. Любовь близких оковами держит её за ноги, не позволяя в истерике запереться в своей комнате. Сверстницы Венеры завидуют ей. С придыханием смотрят на её шёлковые чёрные волосы, с восторгом подбирают украшения для её глаз в качестве подарка, и восхищаются мягкостью кожи. Альдерамин не видит в них ничего, кроме пустой лести, которую так любят слушать о ней братья, но всё равно натянуто улыбается и мягко — она брезгует, но воспитание не позволяет этого показать, — подаёт руку, разрешая пощупать лишь кончики своих пальцев. Эти девочки не плохи, но от них ещё тоскливее. Дера чувствует себя покинутой. Ведь кусочек её души заперт за дверью цвета слоновой кости в самом дальнем коридоре мэнора. Альраи Пандора Блэк — её мать, и в тоже время родная сестра своих соулмейтов, всегда сидит взаперти. Рисует, поёт, играет на фортепьяно, а иногда вслух читает что-то из Шекспира, с еле слышимым энтузиазмом. Порой Пандора истерически смеётся — Альдерамин хочется рассмеяться вместе с ней. Только через дверь матушка общается с ней свободно, будто ей самой неловко видеть собственную дочь вживую. Ведь Альдерамин полная копия Пандоры. Цвет глаз, волос, походка и даже жесты. Альраи Пандора Блэк словно смотрит на маленькую копию себя и не может сдержать слёз. Венера — идеально воплощение всего того, чего когда-то ожидали от самой Альраи. Стройная, высокая, сильная магически — кого волнует, что ребёнок страдает от кучи физических болячек и ненавидит себя каждый чёртов день? — лучшая ученица Хогвартса за последние тридцать лет. И д е а л ь н а я Альдерамин Венера Блэк — полная копия своей матери не только физически, но и в душе. Её никогда не били, не ненавидели, не запирали в комнате. Ради неё отец готов был чуть ли не на цыпочках скакать и выполнять любую её прихоть только по щелчку пальцев. Но, вместе с тем, всё то, что было доступно обычным леди, ей не позволяли. Тюрьма Деры была не на много больше, чем у её матери. Так ли уж много иметь целый мэнор, из которого нет выхода? Сириус любил Альдерамин удушающей любовь, ядовитой. Такой, от которой хочется только умереть. И Пандора её понимала. К ногам Венеры отец был готов бросить целый мир, вот только ничего из этого никогда бы не стало её собственностью. Дядюшка Регулус был не лучше. Свою племянницу он никогда не понимал. И смотрел только с жалостью, даже сочувствием, позволяя изредка Дере, в тайне ото всех, выходить на улицу с худощавой матерью под руку, что не выглядит на свои года из-за кучи зелий, заботливо предоставляемых дядюшкой Регом, который варит их с особой любовью. Свежий воздух им обоим кажется до одури пьянящим. Тем не менее, дядюшка строго — едва ли не хуже, чем бабушка с дедушкой, — следит за её оценками и с лёгкой неприязнью смотрит на отношения Венеры с братьями. Чувствует ли он схожесть ситуаций, а может некую вины от надругательства над собственной сестрой, Дера не знает. И, честно говоря, знать не хочет. Ей не нужны пустые слова падшего человека. Альдерамин свободно дышит только рядом с матерью. Поёт вместе с ней, прислонившись спиной к двери. Читает вслух Шекспира и Марвелла. Аккомпанирует её игре на фортепьяно тихим свистом флейты. Венера чувствует, что кусок её расколотой души страдает за дверью и плачет вместе с матерью, не по-аристократически утирая рукавом мантии глаза. Идея сбежать томится в её голове уже с пяток лет. Обмывается водам мыслей, формируется заново и постепенно обретает форму — уроки окклюменции с дедушкой вселили в Деру уверенность о неприкосновенности её чертогов разума. Альдерамин готовится к побегу с несвойственным для Блэков педантизмом. Находит нужного маглорождённого в Хогвартсе, изучает тему, подыскивать психиатра для матери и работу для себя. С любовью смотрит на уютный домик в тихом пригороде Лондона и откладывает карманные деньги, что щедрой горстью золотых монет ей отсыпают все родственники. Учится аппарации и анимагии, с особым рвением напрашивается на уроки магловедения, с энтузиазмом расспрашивает маглорождённых об их быте и привычках. Если кто-то и считает Альдерамин странной, то молчит под грозными взглядами её братьев. Венера знает — они ничего не расскажут отцу и дяде. Ведь Цефей, Мирах и Аламак верны ей до мозга костей. В конце концов они такие же, как и их отцы. Альдерамин Венера Блэк смеётся, когда её план срабатывает. И крепко обнимает перед аппарацией дрожащую мать, что еле стоит на ватных ногах. Чарующий пожар адского пламени ей кажется особенно восхитительным дополнением к особняку Блэков. Альдерамин целует руку плачущей от счастья и облегчения матери, прося её зайти в маленький уютный дом, что стоит на самой окраине Литтл-Вайнтока. И Пандора заходит, впервые за столько лет расправляя плечи и поднимая голову. Этот кошмар длиною в жизнь наконец-то закончился.