.
.
.
Сейтаро Танабата сидел перед заключенным 13-го Корпуса 13-й камеры под номером 15, также известный как Джуго, способный сбегать из любой тюрьмы, открывая любого рода замки. Они были в комнате Ночного Дежурства и сидели на кровати, охранник пришёл к нему после того, как его хотел было уже привычными пиздюлями вернуть в камеру Хаджиме, но Сейтаро остонавил его, решительно потребовав оставить это дело ему.
Так странно и глупо…
С самого начала попадания в эту тюрьму они издевались над охранником, обзывая его то плаксой, то тряпкой, то мелочью и ещё много как, даже заставляли его бегать у них на побегушках и прочие пакости. А сейчас, этот же самый охранник стоит тут перед ним и мягко улыбается, желая помочь, даже не думая о том, что его могут послать куда подальше или даже избить.
Как это в его стиле…
— 15-й. Не хочешь мне что-то рассказать? — начинает голубоволосый охранник, ровно держа дистанцию с зеком, под присмотром Гориллы, стоящего на пороге.
Ах да, он всё ещё здесь.
— Не знаю. О чем?.. — спрашивает брюнет, не поднимая глаз на охранника. Он честно не понимал, что же он должен рассказывать ему, когда свои проблемы он всегда держал при себе. Но, на удивление, тот продолжает.
— Может, о том, что в ваших отношениях с 25-м некоторые недомолвки?
И этот вопрос заставляет Джуго резко поднять глаза на Танабату, который продолжал улыбаться с некой уверенностью даже после сказанного.
Откуда он знает?..
— Вы можете не волноваться, я не расскажу и тем более не буду осуждать то, что между вами назревает. Вы вольны делать что хотите. Ну, кроме побегов, конечно, — под конец неловко усмехнулся Сейтаро, прикрыв рот ладонью. Но, видя всё ту же растерянность в лице подростка, собирается с мыслями и вскоре продолжает. —. Послушай, я хочу помочь вам обоим в том, что случилось с вами, из-за чего вы сейчас проживаете в личном напряжении друг с другом. Но для начала, мне нужно, чтобы ты рассказал мне всё как есть, и тогда, может, я смогу придумать, как помочь с решением проблемы. Как считаешь?
Охранник посмотрел на него как-то иначе, нежели чем в их повседневности. В данном случае во взгляде этого парня была забота и уверенность, которые, по мнению Джуго, могли бы вдохновить кого-угодно на подвиги.
Кого-угодно…
Интересно, а он — в счёт?
—… Я.. Мы с Нико заключили договор, где мы должны были имитировать отношения встречающихся парня и девушку, чтобы лучше понять, как вести себя когда будем с кем-то по-настоящему встречаться. И вот уже где-то 3 месяц мы занимались этим, постепенно становясь более опытней и даже могли угадать, что и как нужно для другого. Но правда в том, что…
На секунду Джуго смолк, поджав губы и вновь опустил взгляд. Вспоминается то, как он нашёл дневник, как прочёл его, как Нико вернулся первее всех и увидел его читающим его тайны, то, с каким лицом он смотрел. Лицо Нико тогда исказилось в среднее, между страхом, шоком и отчаянием. Это лицо теперь все время перед глазами, стоит только посмотреть на друга то в лицо, то даже мельком. Ему было невыносимо смотреть на это, отчего что-то где-то в районе груди неприятно сжималось и приносило ужасную боль.
Тогда, он поступил так, как умеет делать лучше всего —
сбежал.
— Ты влюбился в 25-го всерьёз и сознался ему, а он не смог принять это и теперь вы ведёте себя как идиоты, с трудом принимающие реальность? — послышался твёрдый голос со стороны двери и заключенный с охранником повернулись к Глав. Надзирателю, чьё выражение лица после сказанных слов выглядело так, словно то и не было вопросом, а скорее утверждением, на которое требуется только подтверждение его словам.
— Чт-Нет! Конечно же нет! — выкрикывает подросток, недовольно смотря на лысого мужчину, а после, к собственному удивлению, сознался в том, чем, как он думал, сложнее признать, — Я узнал что Нико всё это время был влюблён в меня, ещё до нашего «договора», и потом… Не знаю, сбежал!
В комнате воцарилась тишина, нисколько не давящая, но дающая её обитателям время на раздумия, каждый пребывая в своих мыслях и впечатлениях. Вскоре, Хаджиме тяжело вздыхает, прикрыв половину лица рукой и как-то устало произносит:
— Какие же вы все-таки придурки…
— Эй!
Джуго неприятно было это слышать, но позже дошло, что, в чем-то Горилла был прав. Как бы тяжело ни было это признать. Собственно, почему он сбежал? Почему ему было неприятно видеть Нико таким? Почему он больше не может себя заставить нормально поговорить с ним о случившемся?
Ответ проще, чем может казаться — это страх перед желаниями.
Джуго не раз думал, что, сложись все иначе, то непременно бы обратил внимание на Нико, хоть тот и был парнем. Что принял бы его чувства, постепенно влюбляясь в него сам и сам же желая делать ему приятно и, самое главное, счастливым. Плохо было то, что он понял это только после всей этой игры в отношения и раскрытия истинных чувств сокамерника. Джуго казалось, что он может и вовсе не чувствовать ту же симпатию, что и Нико, и что он просто пользуется этим положением «возлюбленного» в своё удовольствие. Конечно, на деле было не так, но переживание от этого меньше не становилось. В первую очередь Нико его друг, которому он ни за что не захочет навредить, а ранить его таким образом выше его сил.
—. Послушай, 15-й. — Наконец подаёт голос Сейтаро, подсаживаясь ближе к подростку и трогает его за плечо, опуская на спину и начинает поглаживать его, успокоивая. — Конечно, то что случилось может кому-то казаться со стороны довольно абсурдным и нелепым, с точки зрения других, но по-сути, это то, что должно касаться только вас двоих, а не кого-либо ещё. Это ваши отношения, ваша любовь, ваша судьба и ваша жизнь. И только вы можете распоряжаться ею, как захочется, ни кто-то другой. Скажи, ты всё ещё считаешь 25-го своим другом?
— Да.
— Ты не зол на него за то что тот скрывал свои настоящие чувства от тебя?
— Конечно нет!
— А полюбил ли ты его, когда вы фиктивно встречались?
Ответа не последовало. Заключенный опустил голову, растерянно смотря на свои руки, не зная как ответить. Он сам всё ещё не был уверен в правдивости своих чувств и в их наличии. На удивление, Танабата понимает это по его взгляду и, прочистив горло, вновь заговоривает:
— Скажи, у тебя сердце стучало иначе в какие-то моменты с 25-м?
—…Да, пару раз.
— Засмотривался ты на него в какие-то моменты и не мог отвести взгляд?
—.Было дело.
— А хотел ли ты делать ему что-то просто так и после видеть его счастливое лицо?
— Ну, да.?
— Тогда, будь уверен, твои чувства к Нико настоящие и ты тоже, ну, неровно дышишь к нему.
15-й поднимает удивлённый взгляд на охранника, размышляя над услвшанным. Так у него все же есть чувства и это вовсе не злорадство от статуса?.. Тогда это меняет дело!
Ох, как же глупо он поступил…
—… Тогда что мне теперь делать? Как загладить вину?
— Сознайся ему через неделю.
Двое вновь поворачиваются к Сугороку, выглядящий теперь более… Спокойным. Как человек, а не сидящий в засаде хищник.
— А… Почему только через неделю?.. — растерянно спрашивает брюнет, смотря то на такого же сконфуженного голубовласку, то на Гориллу.
— Если хочешь доказать правду, то сделай это таким образом, чтоб ни один из вас больше и думать не смели о таком снова.
— Но причём тут такой срок, как неделя? Разве что… — охранник призадумывается, сопоставляя нынешнюю и предстоящую дату и, удивившись, выпаливает. — 14-е февраля! День Святого Валентина!
— Сколько времени вы уже не общаетесь, панк?
— Где-то… Больше одного месяца, вроде.
— Дата вашего соглашения отлично совпадает с тем сроком, когда он должен аннулироваться и если ты в тот же момент признаешся ему во всем, то ещё можно что-то да исправить.
Слушатели в удивлении затихли, что начинало слегка подбешивать мужчину, ведь, это же надо быть таким идиотом, испугаться своих чувств и месяцами не контактировать с возлюбленным. Нет бы взять и открыто всё заявить, разъяснить, не оставить без ответа, а тут «бац», взял и сбежал. Конечно, слова — не самая сильная сторона Хаджиме, ему проще просто внедрить в чью-то голову кулаком и заставить человека думать собственными шестерёнками в мозгах, если они имелись. Но даже он порой опускается до простых объяснений, придерживая руки к определённому моменту.
— Хаджиме… — внезапно начинает зек, внимательно смотря ему прямо в глаза, раскрыв свои причудливо меняющие цвета глаза и с неким опасением спрашивает, —… Откуда ты знаешь такие подробности о нашем договоре? Я же
не говорил об этом…
… В момент хотелось ударить его, да посильнее, не будь вопрос действительно, на удивление, логичным. Внимательней стал.
— Скажем так, пока вы, двое влюблённых идиотов терялись в своём лабиринте, к нам кое кто обратился за помощью.
Под непонимающие взгляды Глав. Надзиратель отходит от двери и на пороге внезапно появляется ещё один сообщник их тайного соглашения.
—…Ты?
— Хей, малец.? — неловко улыбается Ци, заходя во внутрь комнаты, по направлению к подростку с охранником. На секунду он остановливается, смотря на Сейтаро и он, и Джуго встают, стоя рядом. 71-й остановливается на расстоянии вытянутой руки —. К слову, да, я знал о чувствах Нико и поэтому придумал весь этот план, дабы вы оба осознали всё. Клянусь, в моих действиях были только благие намерения и, не думаю, что вообще заслуживаю это, но всё же… Прости.
Китаец стихает, отводя взгляд в сторону и провел рукой по шее. С виду он выглядел вполне соответствующе своим словам, нежели чем в тот день, когда он, теперь Джуго точно уверен, сказал первое, что на ум пришло с уверенным лицом, якобы он с девушками не поладит. Похоже, ему действительно было жаль и, как он и сказал, хотел им только помочь.
… К черту уже все эти подозрения и недомолвки, Джуго устал быть
один.
—… Слушай, старик.
— Да? — Ци оборачивается к подростку, что задумался над чем-то и, наконец, сформулировав свои мысли, подходит к нему и спрашивает.
— Какими цветами мне лучше всего объяснить Нико свои чувства?
***
После того, как супруги Отоги успокоили заключённого, его отправили обратно в камеру, до этого дав чай с лечебными травами, что помогли успокоиться и привести голову в порядок. От бывалой печали осталось только усталость, да желание прилечь и поспать немного. Так и решил Нико, вздохнув полной грудью и зашёл в камеру. Там никого не оказалось, а учитывая то, что дверь камеры и так была открыта, то можно нетрудно предложить, что ребята сбежали благодаря этой же самой открытой двери, которую Джуго забыл закрыть перед уходом.
Он никогда не менял эту привычку.
Улыбнувшись своим мыслям, Нико уже представлял, как приляжет на свой футон и будет смотреть марафон одного аниме, как его взгляд наткнулся на ту куклу утёнка, которого когда-то ему подарил его «парень», мирно сидящий на его месте. Нико показалось странным не его местонахождение, а цветы, которые он держал в руках и записка рядышком. Подойдя ближе, он начал рассмотривать: сиреневые бутоны причудливо свисали вниз головой, а стебли были аккуратно связаны белой ленточкой, чтобы те не распались. После он окинул взгляд на записку и взяв на руки, принялся читать:
* Прости за тот день. Наше общее время было одним из прекрасным в моей жизни *
.
.
.
.
.
