В одеялке

У Се захлопнул очередную книгу, отложил её в уже довольно внушительную стопку рядом с кроватью и в который раз громко чихнул. «Угораздило же простыть в самое неподходящее время. И вообще, ни в одном прогнозе на сегодня не было этого дурацкого ливня, вот и верь им после этого», – с недовольством размышлял мужчина. – «Но ничего, к концу недели я точно успею выздороветь, а пока займусь поиском информации об этом храме в горах». Зарывшись в книги и планшет, У Се совершенно потерял счёт времени и в реальность его вернул шум у входной двери. Он оглядел уже темную комнату и посмотрел на время – было уже почти девять вечера. «Толстяк с Сяогэ только сейчас вернулись?» Бормотание и шаги Панцзы раздавались все ближе, дверь в его комнату открылась. – Наивняш, ты чего без света сидишь, глаза портишь? У Се только сейчас сообразил, как выглядит со стороны – завернутый в одеяло, с покрасневшим опухшим носом. Он попытался хоть немного привести в порядок себя и часть комнаты, по крайней мере убрать то, до чего можно дотянуться рукой, не вставая с кровати, но Толстяк уже включил свет и увидел состояние У Се. Цилин зашел следом за Панцзы, встал напротив кровати, прислонившись спиной к стене, и с беспокойством уставился на У Се. – Ты когда это заболеть успел, Наивняш? – Не заболел я, так, просто попал под небольшой дождь и слегка простыл. Толстяк многозначительно перевел взгляд на ворох бумажных платочков на прикроватной тумбочке. – Да я уже завтра буду как огурч… а – а – апчхи! Панцзы смахнул гору платочков в мусорную корзину и сел на кровать рядом с У Се. – Вот что я тебе говорил, бери с собой зонт. Не так много места занимает и польза есть. – Хватит меня отчитывать, мне давно уже не пять лет! – Что-то я в этом сомневаюсь. Ты даже чай себе не сделал, как пришел, да? А сразу за книжки свои засел. У Се лишь обиженно нахмурился, плотнее закутался в одеяло и громко шмыгнул носом. Сяогэ, до этого с улыбкой наблюдавший за недовольным другом, снова посерьёзнел, и быстрым шагом вышел из комнаты. Толстяк и У Се растерянно переглянулись. – Чего это он? – Пойду посмотрю. Так, а ты куда собрался? Наивняш, у тебя постельный режим вообще-то! – Панцзы сгреб У Се, едва успевшего встать и сделать несколько шагов, в охапку, и практически кинул на кровать. – Ещё раз попробуешь нарушить постельный режим, привяжу к кровати, я не шучу. И Сяогэ в этот раз точно будет на моей стороне, – с этими словами Панцзы вышел из комнаты. Что-то У Се подсказывало, что Толстяк прав. Панцзы нашел Сяогэ на кухне. Тот уже успел поставить чайник и с сосредоточенным видом изучал пакетики с чаями и травами в шкафу. – Обычный теплый чай Наивняшке уже не поможет, тут надо средство посерьезнее. Сяогэ вопросительно посмотрел на Толстяка. – Возможно, целительные обнимашки смогут спасти его, но не знаю, не знаю... – драматично протянул Панцзы. На лице Сяогэ отразилась смесь сильного удивления, недоумения и, как показалось Толстяку, сомнения в способности адекватно мыслить у человека напротив. Толстяк никогда ранее не видел настолько ярких эмоций на лице Братца и расхохотался. – Да шучу я, Сяогэ! Мы просто сделаем для него куриный суп, поможешь? – Хорошо. – Тогда возьми кастрюлю, налей в неё воды и поставь на огонь. А я пока займусь курицей… Цилину практически все пришлось объяснять с основ, но, глядя на то, как быстро он учится, Толстяк подумал, что, скорее всего Братец когда-то умел готовить, возможно даже очень неплохо, до очередной потери памяти. – Ну все, еще минут пять и готово. Сходи, посмотри как там Наивняш. У Се снова зависал в планшете, но, услышав звук открывающейся двери, поднял голову и улыбнулся вошедшему Цилину. – Сяогэ, ты пришёл проверить, соблюдаю ли я постельный режим? – Как ты себя чувствуешь? – вместо ответа спросил Цилин. – Неплохо, думаю за ближайшие пару дней успею выздороветь. Сяогэ некоторое время задумчиво смотрел на него, а затем забрался на кровать и крепко обнял У Се прямо поверх одеяла. – Сяогэ? – Целительные обнимашки. Может тебе помочь. У Се сначала удивился, но в объятиях Цилина действительно было куда уютнее, чем просто в одеяле. И чихать как-то расхотелось, да и в горле першить почти перестало. – Знаешь, Сяогэ, кажется и вправду помогает, – Цилин довольно выдохнул в ответ и прижал к себе одеяльный кокон с другом ещё крепче. «У Братца не только кровь необыкновенная, он весь необыкновенный, в который раз убеждаюсь в этом». – Так, а что это вы делаете? Я значит, не щадя сил своих готовлю для больного друга, а вы тут обнимаетесь? И без меня? Панцзы отставил тарелку с супом на стол и заключил парочку в медвежьи объятия, повалив на кровать. – Раз уж обниматься, то всем вместе, – жизнерадостно провозгласил Толстяк, игнорируя полузадушенный писк У Се. Цилин внешне спокойно принял происходящее, хотя через несколько минут стал напоминать замученного любвеобильным хозяином кота. Но, как ни странно, первым отстранился сам Толстяк. – Обнимашки конечно здорово, но только ими простуду не вылечить. А супчик от нас с Братцем тебе поможет. – Апчхи! – Вот видишь, верно все говорю, – засмеялся Панцзы. – Ты просто пользуешься тем, что я заболел, чертов Толстяк! – Сяогэ, ты слышал? Наивняш наконец-то признал, что болеет! У Се не выдержал и от души врезал Панцзы подушкой. – Нет, ты видел? Мы ему тут помочь пытаемся, а он дерётся! В ответ они услышали тихий смех. Тут же прекратив борьбу они с изумлением уставились на смеющегося Цилина, а потом переглянулись. – Нет, нам не показалось. «Сяогэ смеется так редко, что я и забыл почти, какой приятный у него смех». Панцзы через некоторое время отвис, отпустил У Се, вернулся за тарелкой и поставил её на тумбочку у кровати. Слегка подув на ложку с супом, он поднёс её к губам У Се. – Итак, Наивняш, ложечку за Толстяка, ложечку за Братца... – Сяогэ, принеси мне обратно подушку, я сейчас добью его! –... Или объятия друзей действительно оказались целительными, или суп, приготовленный ими же, но к концу недели У Се был абсолютно здоров и готов к новым приключениям.