Однажды летним днём

Звон чашек раздавался из старого деревянного дома. Аромат чая настолько въелся в эти стены, что казалось, будто пряный запах трав исходит вовсе не от тёплого напитка, а от прохладных стен. На кухне стоял юноша и медленно протирал глиняные чашки, мягко улыбаясь. Тонкие пальцы, обёрнутые полотенцем ловко проходились по ребристым стенкам, убирая лишнюю влагу; аккуратно перехватывали чашку и ставили на стол. Заканчивая с последней, Инк резко дёрнул головой, пытаясь стряхнуть пряди волос, так и норовящие залезть в глаза. Кружка чуть было не полетела на пол, но в последнюю секунду была поймана и отложена подальше от края стола. —Ха, чуть было не уронил.—послышался вздох облегчения и неловкий смех, сопровождённые рефлекторным сжатием руки. Сильным настолько, что на коже остались небольшие бледные следы от ногтей. Парень откинул полотенце на близ стоящую спинку стула. Вновь мотая головой, чтобы смахнуть надоедливые волосы. Подумав немного, он снял с руки резинку, пару раз растянул пальцами, а после собрал в небольшой хвост. Неудовлетворённый результатом, Инк ещё несколько раз все переделал: убрал петухи, зачесал прядки назад, особо короткие пригладил водой. Наконец довольный собой, потянулся к коробке с чаем. Выбрал зеленый с жасмином. Он не особо любил его, но лицо Дрима каждый раз озаряла такая красивая улыбка, что юноша готов был пить эту безвкусицу снова и снова. Перед глазами промелькнули моменты, когда Дрим был счастлив, такие по пальцам пересчитать можно было. За прекрасными воспоминаниями юноша не заметил, как вместо двух положенных ложек высыпал половину содержимого пакетика. Вовремя опомнившись, он налил кипятка доверху и оставил чай завариваться. Спустя несколько минут зеленоватый напиток был разлит по чашкам. Не дожидаясь, пока он остынет, Инк схватил кружки и двинулся к выходу. Как только горячая глина коснулась кожи, пальцы обдало жаром, но даже жгучая боль не смогла притупить радость от предстоящей встречи. Парень мигом выбежал из кухни. Ноги громко шлёпали, ударяясь о холодный пол. При каждом движении жидкость в стакане вздрагивала, дёргалась из стороны в сторону, вот-вот норовя выплеснуться. Едва миновав коридор, Инк заметил, что кружка опустела почти наполовину. Дабы сохранить хоть немного ароматной жидкости, он приостановился. Прямо сейчас его одолевало нестерпимое желание оставить чашки прямо здесь. Однако в иной раз представляя перед собой удивлённое лицо друга, пришлось отбросить заманчивую идею. Инк устало вздохнул и двинулся дальше, в этот раз ступая медленнее. Возникший образ остудил пыл, а заодно разжег и без того сильное любопытство. В нём проснулся детский интерес, где Дрим и что сейчас делает; захотелось немедля коснуться светлых волос, ощутить мягкость его кожи. Стоило выйти на террасу, как недавние образы растворились в ярком солнечном свете. Воздух невесомо коснулся кожи, поглаживая тёплыми порывами, в нём можно было различить свежий запах листвы и сладковатый аромат полевых цветов. Наконец заприметив светлую макушку, юноша неуверенно двинулся в сторону раскидистого дерева, ощущая, как молодая трава неприятно щекочет ноги. —Дрим…—Инк осёкся, чуть было не засмеявшись. Но вместо заливистого смеха, вырвался лишь короткий смешок, а губ коснулась лёгкая улыбка. Присаживаясь ближе к другу, он отложил кружки в сторону, невинно наблюдая за чужим сном. Художник не сдержался и осторожно протянул руку, чтобы убрать несколько светлых прядей с лица Дрима—расслабленным оно казалось ещё прекраснее. Парень невольно засмотрелся на то, как длинные завивающиеся ресницы едва подрагивали во сне. Не замечая, как дёрнулись уголки губ спящего, наклонился и нежно, почти что невесомо, запечатлел поцелуй на его лбу. Еле ощутимо провел рукой, чувствуя пальцами тёплую бархатную кожу: осторожно коснулся вздернутого носа, огладил мягкие розовые щёки с редкими бледными веснушками. —Выглядит таким милым и беспомощным…—подумал юноша, в мыслях насмехаясь над другом. Инк отвёл взгляд, сдерживая глухие смешки. В этот момент кто-то схватил его руку и дёрнул на себя, уводя в сладостный поцелуй. Наблюдая за тем, как обычно спокойное лицо приобретает ярко красный оттенок, Дрим прыснул со смеху. —Как давно ты проснулся? Я разбудил тебя? —спросил художник, трогая губы. —Нет-нет, я с самого начала не спал.—после этой фразы Инк укоризненно глянул на говорящего, делая вид, что тот обидел его до глубины души.—Хаха, не обижайся, Инк. Я правда не хотел тебя обманывать…просто ты был такой милый, я не сдержался.— делая вид, будто не слышит, он отвернулся, обиженно хмыкнув. Отсмеявшись, Дрим запустил пальцы в чужие волосы, высвобождая их из небрежного хвоста. —Ты всё также плохо обращаешься с волосами.—подумал юноша, ловко заплетая пряди в длинную косу. —Я принёс тебе чай.—сказал Инк вполголоса, придирчиво оценивая проделанную работу. Удовлетворённый результатом, он протянул почти пустую кружку с уже остывшим чаем. —Как обычно.—пронеслось в голове у Дрима. Взглянув на друга, Инк увидел ту самую сияющую улыбку, которая каждый раз заставляла его сердце трепетать. Кровать. Деревянные стены. Привычный запах пыли. Идеальная тишина. Инк проснулся, сонно потирая глаза. Бесполезно. Это всё ещё его комната, его дом, его антипустота. Юноша хотел было разочарованно вздохнуть и разозлиться, но нужные эмоции всё никак не возникали, как бы он не пытался. Точно. У него ведь нет эмоций и никогда не было. С чего он вообще взял, что должен что-то почувствовать? Инк привычно потянулся к столу, желая взять одну из своих красок…а стоит ли? Нет. Не сейчас. Не когда в памяти все ещё живы те образы, что пару минут назад заставляли разум сгорать в бесконечном потоке эмоций. Художник снова и снова прокручивал в голове прекрасные моменты, изредка прикладывая руку к сердцу, чтобы узнать, не забилось ли оно быстрее. Однако сердце также, как и раньше ритмично отстукивало, механически идеально выполняя свою работу. Ещё немного и время смоет ненужные воспоминания, освобождая от несбыточных мечтаний. И Инк забудет о сегодняшнем сне, также, как забывал и все предыдущие.