Луиза

      Мисси, конечно, не посмела ослушаться Луизу. Музыкальный вечер был устроен в ближайшее время, и Эван Фортескью появился там. С невестой, конечно, но Луиза уже составила план действий, при котором Элинор не сумела бы ей помешать.       Кроме Эвана, из молодых людей был только Эшли, но он был вынужден развлекать Сьюзен. Прочие же девицы с удовольствием слушали рассказы Эвана о том, какие забавные обычаи есть у заграничных университетах, как проходит карнавал в Аппении и каково это — ездить на горном подъемнике. Но по большей части, очень увлеченно, он рассказывал о самолетах, и Луиза не могла не признаться себе, что возможность полета — это действительно увлекательно. Она даже заслушалась, чуть было не забывалась, покуда очень недовольный Эшли не напомнил прочим, что сегодня предполагался именно музыкальный вечер.       Луиза пожала плечами и выразительно посмотрела на Сьюзен. Та заняла место у фортепьяно, взяла несколько нот. У нее в свое время хватило усидчивости освоить инструмент — что еще оставалось этой безголосой зануде? Зато Луиза отлично пела. У нее было глубокое, сочное меццо-сопрано, в котором так и переливались чувственные ноты. Она встала так, чтобы было видно, как вздымается и трепещет ее грудь, чуть оперлась о крышку фортепьяно прекрасной рукой.       Луиза выбрала романс, способный показать ее голос наиболее полно, и во время исполнения посматривала на Эвана, пытаясь понять, смогла ли она завладеть его вниманием. Кажется, ему было приятно… И только? После особенно выразительного куплета он погладил руку Элинор. Это уже не лезло ни в какие ворота! Ну ладно…       Ей пришлось уступить место Лили Дэшвуд и послушать ее слабоватый голосок, потом Мисси сказала, что пора начинать танцы, и конечно, лучше Элинор вальс сыграть никто бы не смог. А едва раздались первые звуки, Луиза объявила, что это белый танец, и тут же скользнула к Эвану.       — Приглашаю вас…       Он пусть и был удивлен, но не отказался.       Танцевать с ним было чудесно. Он ловко двигался, был одновременно уверенным и мягким. Во время Луиза несколько раз, как бы случайно, прижималась к нему бедром и грудью, но он лишь аккуратно отстранялся, как бы ничего не замечая. Досада точила Луизу, заставляла злиться.       — Элинор, будь добра, сыграй еще что-нибудь! — воскликнула Мисси, когда танец закончился. Пора переходить в решительное наступление.       Луиза прижала пальцы к вискам.       — Ох, кажется, у меня кружится голова. Проводите меня на веранду, пожалуйста.       И конечно, Луиза забыла, что день по-осеннему прохладный, и оставила шаль в гостиной. Эван, галантный кавалер, заметив это, схватил шаль и на веранде набросил ее Луизе на плечи. По телу прошел ток. «Пора».       Луиза задержала его руки на своих плечах, повернулась и прижалась всем телом.       — О, как здесь холодно. Согрейте меня.       Эван аккуратно, но абсолютно холодно снял ее руки с плеч и слегка отодвинулся.       — Мисс Блишвик, увы, я не могу сказать, что польщен вашим вниманием. Полагаю, это достаточная причина, чтобы мне больше не посещать вечера у ваших подруг и у вас.       Вернувшись в гостиную, он дождался, покуда Элинор не доиграет, и после они оба вскоре уехали.

***

      Луиза была в ярости. Кулаки сами сжимались, ногти до боли впивались в ладони. Страшно хотелось расцарапать ими кого-то, сильно ударить, что-то разбить. Ярость жгла тем острее, что смешивалась с унижением и бессилием.       Она снова проиграла Элинор Хаттер. Проиграла на том поле, где поражения быть не могло. И притом она даже не могла отомстить толком: надо же было этой Хаттер вести такой экстравагантный образ жизни! Она независимая художница, а не леди. Значит, для нее не существует важнейшего для леди понятия — репутации. От художников и прочей богемы ждут безнравственных поступков и удивляются, если те ничего такого не совершают. Хаттер, наоборот, для женщины из богемы уж слишком скромна и целомудренна.       Можно, конечно, уверить Хаттер и Эвана в том, что они друг другу неверны. Но почему-то Луиза не сомневалась: Эван быстро поймет, откуда дует ветер, и не постесняется выдать ее невесте, а уж от той пощады не жди. Нет, слишком рискованно.       Придется направить месть на кого-то, кто не ответит. Сьюзен? По отношению к ней Луиза могла себе позволить шпильки в разговоре, пренебрежительный тон — и не более. Но язвительных реплик сегодня явно недостаточно, чтобы отвести душу.       И тут Луиза вспомнила, что сегодня она увидится с Фредом. Ну что ж, кажется, есть шанс отыграться и утешиться — главное, захватить бутылочку брэнди с видного места и подмешать туда немного снотворного.       …Пришлось пережить немало неприятных моментов: пьяный Фред всю ее обслюнявил, а когда засыпал, стал на ней тяжело повисать. С трудом Луиза дотащила его до такого места, которое было видно из большинства окон. Уложила на спину, стянула с его штаны до колен, взбила ему рубашку и пиджак, примяла землю. Вылила остатки из бутылки, бросила ее рядом. Бутылка приметная. Подумают, что он вчера хотел с какой-то шлюхой развлечься прямо в дворе, но, выпив хозяйский брэнди, так и уснул.       Утром Фреда нашли в непристойном положении, рядом — бутылка, которая кому-то показалась хозяйской. Отцу доложили, он хотел уволить парня, но его дядя, долго бывший у отца дворецким, умолил не прогонять Фреда, пообещав, что учинит самую суровую расправу. И не солгал.        Прокравшись к комнате дворецкого, Луиза с замочную скважину с удовольствием наблюдала, как под ударами ремня задница Фреда дрожит и дергается, как вспухают рубцы, как красный цвет наливается, сменяется иссиня-бордовым. Фред старался сдерживать крики и всхлипы, но под конец уже выл сквозь стиснутые зубы. Луиза чувствовала, как отлегает от сердца. Она буквально оживала. Но самое большое наслаждение она испытала, когда Фред остановил ее украдкой в конюшне и она сказала ему, что все кончено, потому что у нее не может быть ничего общего с пьяным животным. У него округлились глаза, он сжал и без того искусанные губы, но ничего не сказал. Лизетта понимала, что он не выдаст ее и что ей стоит поманить его пальцем, чтобы он вернулся. А нанести последний, добивающий удар, прямо в сердце — всегда особенно радостно. Ощущаешь всю полноту власти над жалким червяком.