С чего начинаются баллады

      Лоус откашливает купы тёмного дыма, опираясь рукой об угол прекрасной Госпожи Месть — их верного судна и прекрасной спасительницы, после Хвори конечно, их многострадальных задниц.       — Надеюсь тебе так же неприятно как и мне сучий! — Ругается она в небо, игнорируя наличие так же кашляющей Хвори рядом.       Путь к божественности оборвался, накрылся в ритме вальса, так сказать! Чёртова Даллис разрушила все их, хорошо на минуточку строящиеся, планы. Разрушила единственный ключ, так ещё закинула их в огненную чащу, где им пришлось убивать воплощение своих же богов! Не за личной инициативы, правда… Но что это меняет?! Лоус была просто в ярости!       Она со злости бы пнула древесину, но корабль она любила больше. Как ни крути, обижать Госпожу Месть ей не хотелось, она не виновата в том, что почти весь их путь оборвался в одночасье из-за одной барышни, возомнившей себя Избранной! А ведь они так старались! Даже гневно пригрозили Фейну пальчиком, чтобы он даже не думал менять сторону. И он даже их послушал! Правда он послушал Лоус, которая весьма доходчиво и красноречиво объяснила почему он не прав, даже почти без мата.       Лоус потёрла ушибленную руку, шипя от боли, как сопровождающий их чёрный кот на нежить, кроме Фейна, ему несказанно повезло в этом плане, может потому что.       — Неужто сломал! — рыкнула она, закатив рукав. Видимых отличий пока не было, болело разве что жутко, пробирало, но она решила не рисковать, залечивая рану одним заклинанием. Тусклый голубой огонёк отдавал приятным холодом, в миг восстанавливая все повреждения, даже боль в голове. Как практично однако, как бы ты не покалечился — хоп, и снова целый.       Хворь, полуэльф–полудемон, прокашлялась, отвлекая Лоус от мысленного гневного монолога, который должен был занять ближайшие столетия, как бы не больше.       — Ой! Давно ты тут?       Хворь подняла бровь, но вопрос проигнорировала. И не важно, что демонесса рисковала вытягивая их из гиены огненной, и что Лоус сама зашла в созданный портал, ну кто смотрит на такие упущения?       «С самого начала твоего путешествия, дурында.» — деликатно подсказал внутренний голос, или опять демон. С ним рыжик совсем иногда переставала разбирать, где её мысли, а где — его. Это жутко бесило, но Лоус старалась это не показывать, предпочитая оставлять своих демонов при себе.       — Ладно! Спасибо, что вытащила наши задницы из того ада. С радостью бы тебя обняла, да я вся в саже и пахну как бомж!       — Да, в целом ты права. Но думаю этим ты сможешь заняться чуть позже.       Хворь начала вести свою великую тираду о том что по скатилось в… ну вы поняли. Лоус лишь лениво кивала её словам, мысленно уже радуясь, что она снова на корабле, где ей еда и крепкий сон. Госпожа Месть пусть и не зримо, но была рада появлению рыжика, потому среди Чертог Эха старалась не сильно колебаться, идя в пространстве.       — Советую пока проводить время с пользой. –закончила Хворь, сложив руки на груди. — дай знать, как будешь готова отплывать.       — Есть мем.       Лоус криво, как и положено бардам, поклонилась уходящей вниз Хвори. Видимо даже такой великой и сильной демонессе-эльфу нужен отдых от бесконечных передряг, из которых она вытягивает команду. «Ну просто прелесть, а не человек! Но она же не человек…» — Лоус пришлось на секунды задуматься, чтобы хоть как-то решить этот парадокс в своей голове, но от этого она только сильнее разболелась. Интересно у остальных так же?       Кстати о них! Лоус огляделась, замечая своих… друзей… в стороне, занятых своими делами. Видимо они пришли в себя раньше Лоус, но решила не расходится далеко, чтобы та не бегала по этажам пытаясь их найти, как раньше. После чего слушали нотации, что она не белочка в колесе, а потом извинялась перед Лорой… это ведь было просто образное выражение.       Себилла сидела со своими ножами, Ифан разминал конечности, так как будучи главным щитом получил больше всех, и Фейн, уже уставившийся читать книгу.       После всего, что произошло, жизнь — даже самые мрачные её моменты — кажется драгоценной, как никогда. Лоус глубоко вдохнула, кидая косые взгляды на двери, ведущие в низы палубы, но оставаться с этой тварью одной жутко не хотелось, если он вообще объявится. С командой она почти забыла, что этот ирод с ней, и надеется дальше не вспоминать, пока не найдёт как его вытурить пинком под зад, непутёвого соседа. Но пока, никакого одиночества! Да и… почему бы не расслабиться?       Устроить пир во время чумы, когда все идёт под откос. Им всем нужен отдых, хороший отдых, без часового сна в промежутках между вахтами, и холодной лежанки на сырой земле, Ифану конечно нравилось, но Лоус уже давно застудила бы себе конечности на таком морозе. Её тонкой натуре не хватало немного… нежности. Ой, да что ходить вокруг, да около! Ей ужасно хотелось кое-кого, и она знала, что это взаимно.       Себилла, эльфийка, что на голову выше Лоус, со шрамом, от которого сейчас осталось только едва различимые рубцы. Неимоверно худая, как и все эльфы, и чертовски красивая. Себилла… первый отпрыск, которого забрали из родного дома, превратив в убийцу себе подобных. Та, что долгое время могла только мечтать о свободе от эгоистичного хозяина, контролирующего её разум одной песней.       Мелодия до сих пор крутилась у Лоус на языке, но она ужасно боялась вообще открывать рот, а то будет как в прошлый раз, когда демон взял контроль. Рыжик не позволит твари подчинить себе эльфийку, лучше уж будет отрезать язык.       Почему-то из всей уникальной команды только эльфийка заняла место в сердце Лоус, причём крепко, забирая себе все без остатка. Она могла её убить при первой же встрече, и какая ирония того, что сейчас ближе и дороже для рыжика нет.       Лоус подходит к сидящей на бочке эльфийке, мягко приобнимая её за плечи, ростом почти сходясь с ней. Себилла слабо улыбнулась, поворачиваясь на месте, чтобы видеть её лицо.       — У меня появилась навязчивая идея… тихо произносит Лоус, все равно зная, что её услышат. — не хочешь сегодня украсить мою холодную ночь своим присутствием?       Себилла резко притягивает волшебницу к себе и целует так, как её никто никогда ещё не целовал. Так, как дано только ей, как умеют только они. Столько нежности и любви, сколько ещё никто не видел, как бы поэтично глупо это не звучало. Себилла стала для неё всем, и главной причиной идти дальше. Никто не обидит её… не маленькое чудо, которое иногда само прижимается аки котёнок, жмётся к груди, пряча в нём нос и худые щёки.       — Это «да». Пойдём. Найдём тихое место, ты не против?       Лоус могла только положительно кивнуть, на секунду забывая о чём они говорили. Даже если эльфийка предложила бы отправиться в Пустоту и обратно за звёздочкой, которых там нет, она бы согласилась.       Они направляются к трюму, и живодерево отзывается стонами и скрипами. Ступени, которые должны вести в трюм, ведут туда, где они ещё никогда не были: в свежевырезанный уголок, пахнущий смолой и опилками. Лоус легонько проводит пальцами по стенам, ощущая благодарность за помощь от Госпожи Мести. Лоус никогда бы не подумала, что самым любимым её компаньоном, кроме эльфийки, будет честно отобранный у злобной Даллис корабль.       Это место создано для Лоус, оно создано для них. Она кончиками пальцев чувствует, как живодерево отходит, суля им время. Впервые они и правда могут побыть вдвоём. Демона в чертогах Эха нет, как она надеется. Хозяин Себиллы мёртв, лично убитый эльфийкой. А значит все их черти остались где-то по ту сторону баррикады. Теперь тут только они, они и никто другой.       Эта «ночь», если можно её так назвать в пределах Чертог Эха, обещала быть длинной.       Лоус восхищенно осматривается вокруг, примечая кучу фруктов на столе, и набранную ванную, расположенные в стороне, отделённая тяжёлой на первый взгляд ширмой, большой двухспальной кровати. Девушки быстро сошлись на одном — еда и ванные процедуры сначала, а потом уже все остальное. Как минимум на этом настояла Лоус, едва сдерживая напор эльфийке, которой явно доставляло удовольствие все… пробовать. Начиная от пота на шее, до капельки крови из разодранной и не залеченной губы.       Лоус довольно втянула запах новой одежды, не брони, а просто лоскуткам ткани, от которых она уже умудрилась отвыкнуть за время путешествия. Мягкая ткань приятно окутывала тело, а в сравнении с экипировкой — дарила неимоверную лёгкой, мигом поднимая настроение. Они устали, руки и ноги ныли от длительного путешествия, но разве есть более интересный способ расслабиться?       Едва рыжик захотела повернуться, чтобы показаться эльфийке, как её резко развернули, утягивая в новый, сладкий поцелуй, делая несколько шагов вперёд, толкая на кровать.       Тонкие и изящные пальцы в несколько движений почти снимают новые вещи, плавно проходясь по обнажившейся коже. Лоус почти хотела возмутиться! Зачем ей одеваться, если такая мягкая ткань окажется на полу, но стоило ей поймать хищный взгляд родных глаз сверху — все осталось позади. Ну как ей можно отказать? Себилла и так терпеливо ждала, пока Лоус насладиться хоть крупицами отдыха, но завидев полуобнаженный силуэт возлюбленной — сил больше не осталось.       Хотелось зацеловать, залюбить, прикоснуться к ней так, как не прикасался ни один из их друзей. Она только её, и даже мимолётные взгляды.       — Я хочу видеть твою наготу, сними эти бесполезные тряпки. Прямо сейчас. — настойчиво произнесла воровка, дергая за ворот белой рубахи.       — Ты первая. — игриво улыбаясь ответила Лоус, слегка приподнимаясь, чтобы было удобнее раздеться. Бардка любила играть с огнём, о чём ясно давали понять рыжие волосы и сборище едва видимых веснушек. Любила ходить по острию лезвия, даже самой проявляя инициативу, иначе жизнь казалась скучной, занудной и серой, а приключения приносили краски, так нужные ей.        Это только завораживало эльфийку, до чего же человеческая девушка была прекрасна с такой хитрой улыбкой, и игривыми пальчиками, которые настойчиво старались стянуть одеяния воров. Для эльфов это мог быть позор, спать с людьми, ведь они представители высшей расы! Но Себилла никогда не чувствовала себя такой, кроме как с Лоус, что при любой возможности могла начать читать целые монологи об удивительности первого дитя.       Себилла даже не моргает. Всего за пару движений она освобождается от всего лишнего и встаёт во всей своей красоте — восхитительная, одним словом, хотя его было мало, но итог сводился к нему. С тонкой талией и выделяющимся рядом рёбер, что их можно посчитать под пальцами, с небольшой грудью и острыми ключицами, переходящие в лебединую шею. Хрупкая и в то же время безупречно уверенная в себе.        Рыжик едва не потеряла дар речи. Она видела много женщин, самых разных форм, кого-то даже в нагом виде… но эльфийка была лучше всех похвал. Худая, тонкая, словно тростинка, но лучше уже не будет.       — Ты прекрасна… — вымолвила Лоус, стараясь запомнить, впитать в себя всю эту картину, оставить в памяти крохотное произведение искусства под названием «Себилла». Она напишет о ней балладу! Две! Сотню, тысячу! О Боги, он сделает ей молитву и будет как мантру повторять, пока та… ох, воображение разгулялось раньше времени. О её губах со вкусом вишни, о её жутком характере, за которым скрывается маленькая хрупкая девочка, которая бесконечно хочет любви, об улыбке, оскале… обо всем. Она посвятит ей мир! Если ей суждено быть Божественной, то она с радостью положит все к ногам любимой, и пусть только попробую возразить! Спалит все дотла, лишь бы снова ощутить вкус этих губ, услышать тихий смех, от которого сердце замирает, боясь своим шумом заглушить её.       — Я знаю. — довольно улыбнувшись ответила Себилла, удобнее усаживаясь на бёдра рыжика. — Твоя очередь. Давай, давай! — Эльфийка торопила её, жадно наблюдая за каждым движением лёгкой, чуть грубоватой руки, особенно на кончиках пальцев, загрубевшие от игры на лютне. Но даже так.       Эльфийка видела в ней нечто иное, совершенно, и дело не в демонах или ещё какой-то чуши. Она видела милое рыжее создание, способное помогать и защищать каждого, кто нуждается. Она защитила её. Спасла, подарила новый мир и возможность искупить, пусть не все, но убийства братьев и сестёр. Рыжая, одержимая бестия подарила ей любовь, которой Себилла не ощущала с детства, да и тогда… спорно. Себилле хотелось ответить, не оставаться в долгу, но ей не хватит её годов жизни, чтобы возместить ей все. Но она может попробовать.       Волшебница подцепляет края кофты, быстро её стягивая и отправляя её куда-то в угол комнаты. Эльфийка внимательно смотрит, следит за каждым движением, так, что её взгляд ощущается, словно язычок пламени — он скользит повсюду, обжигая нагую кожу. Себилла слазит с неё, позволяя стянуть штаны и остатки сапог, снова заваливая её на прежнее положение.       — Славная девочка… — Она берёт Лоус за руку, подносит кисть к губам, нежно касаясь кончиков пальцев. — Помнишь, когда мы только познакомились, я лизнула твою руку?       От приятных воспоминаний все в животе у Лоус скрутилось тугим комом. Их первая встреча… на корабле, когда их только везли в Форт Радость. Себилла ещё тогда сказала, что рыжик тихо грезила о ней, эльфы и правда видят гораздо больше остальных, даже при живой плоти. Тогда рыжик и правда позволила себя вольность, залюбоваться тонким эльфийским телом. И даже не в самом ужасном ключе! Нет, чисто с эстетической точки зрения. Себилла привлекала, манила силой и статью, будто в ней и правда собралась мощь всех великих, изумрудных лесов, укрывающих мир от зла. Она даже тогда казалась ей прекрасной, но обстоятельства были… не располагающими к таким беседам.       — Теперь подумай, что будет, когда я оближу тебя всю. — Себилла вырвала её из мыслей, заставляя вновь сфокусировать все внимание только на ней. — Все эти воспоминания, облачение в плоть. Никаких больше тайн. Я буду знать тебя, как знаю своё сердце.       После своих слов она прижимает её кисть к своей груди, позволяя почувствовать, как бьётся сердце в завораживающем древнем ритме. В нём был ритм первого дитя. Основание новой жизни эльфов, отпрыск, который должен был изменить мир. Но увы и ах. Единственное, что в воровке осталось от спасительницы эльфов — древний ритм сердца в груди.       Лоус захотелось слушать его вечно. Лечь к ней на грудь и больше никогда не вставать, пока она будет пропускать огненные локоны сквозь тонкие пальцы. И пусть ритм её сердца станет для неё вечной колыбельной, это будет лучшей усыпальней.       — Позволь мне познать тебя…       Лоус понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чём говорила эльфийка. Вся жизнь Лоус, все моменты будут в голове Себиллы, но чёрт раздери всех! Она согласна на все, лишь бы это горячие пальцы снова и снова её касались, обжигая каждым новым действием. Внизу стягивался тугой ком, что волшебница неуверенно заёрзала на месте, желая, чтобы их действия пошли дальше слов, но Себилла будто специально ходила по грани, изводила любовницу ожиданием, словно играла на тонких нервах.       Лоус откинулась на подушки, окончательно помахав ручкой сознанию, тихо прошептав: «Да».       Эльфийка довольно улыбается, снова втягивая в нежный поцелуй, сплетая языки в только ей известной дразнящей игре, что вечная балагурка Лоус не успевала за ней. Все это казалось ей… удивительным. Некогда опытная любовница будто потеряла всю свою смелость и опытность в одночасье, становясь совсем юной и глупой, в руках уверенной женщины. Разве плохо просто получать удовольствие, когда его тебе дарят?       — М-м-м-м. Сладкий вкус воспоминаний. Первый трепетный поцелуй… О, нежная юность! Скажи как это было?       — Неуклюже… — она пуще залилась краской от воспоминаний. Рыжик всегда любила девушек, боготворила их, ещё до демона в своей голове, но юность оставила после себя много… стыдливых моментов.       — Я так и поняла. Но, как мы только что доказали, тренировки — это путь к совершенству. Я думаю, пора попробовать ещё…       Она покрывает лёгкими, но до чёртиков обжигающими поцелуями, шею, зарываясь носом в кожу, будто может пролезть под неё. Себилла оставила лёгкий укус, одним движением зализывая место укуса, словно прося прощения. Тонкие пальцы опустились талию, пробегаясь пальцами по тонкому животику, и опускаясь ниже, медленно, тягуче. Лоус дёрнулась, когда горячая ладонь обожгла своим прикосновением бедро, цепляясь за чёрные локоны. Мысли в голове неприятно отбились об возможной остроте ногтей… как и игле. Где она? Нет, её Себилла никогда не использует иглу против неё…       — Вот, это уже хоть что-то. Совсем другое ощущение. Но… ты… боишься? Объясни, почему?       Лоус не могла на это ответить. Ей и правда было страшно, просто жутко от всего. От власти над эльфийкой, которая теперь может попасть в лапы коварного демона! А если сама Лоус приведёт их к погибели? Ей невыносима сама мысль, что я её друзья сейчас остались… вот так. Но мысли услужливо напоминают об игле, с которой эльфийка даже не думала расставаться. Но разве это может им помешать?       Волшебница притянула Себиллу к себе, вновь сплетая языки в поцелуе.       — Я ничего не боюсь. — и она почти не врала. Са-а-а-амую чуточку, разве что.       — Только меня. Моих ногтей. Моей иглы. Забудь про шрам. Забудь про имена на моей коже. И забудь про инструмент, которым я убиваю. Ты знаешь меня настоящую. Всю меня. Я Себилла, и я здесь, с тобой.       — Я верю тебе…       — Но твоё тело говорит о другом. Тебе нечего бояться, моё солнце. Я никогда тебя не обижу. Я люблю тебя. Я хочу тебя.       Признание будто опьянило Лоус. За всю свою жизнь она слышала немало признаний, но… почему-то это заставляло все в душе трепетать, а сердце бешено долбиться в рёбра, желая выпрыгнуть, словно оно само хочет поскорее попасть в объятия эльфийки. Любит… её любовь… интересно, какая она будет? Сладкая, или с горьковатым привкусом? Может солоноватая как кровь, в которой её руки, или как вино, будет пьянить?       Но это позволяет бардке расслабиться, услужливо раздвигая ножки в сторону, желая продолжения.       — Остался лишь один вопрос. Ответить на который может лишь твоя плоть. А ты меня любишь?       Себилла не стала ждать ответа, спускаясь ниже, обжигая поцелуями грудь, обхватывая губами соски, быстро обводя ловким языком ореол, сначала один, потом второй, ведя дорожку из влажных поцелуев, чувствуя как долбиться человеческое сердце и как часто вздымается грудь при дыхании.       «ДА! ДА ДА ДА ДА ДА» — буквально тараторил внутренний голос, подсвечивал в мозгу огроменными красными буквами, даже под закрытыми веками, чтобы было видно.       — Да. Я люблю тебя… — Лоус эти слова дались тяжело. Они никогда никому их не говорила, никогда особо не обращала на это внимание, будто в этих трёх словах нет ничего необычного, но не сейчас, не сегодня. Эльфийка изменила все, все морали и принципы, сама особо того не желая. Лоус снова скажет, что любит, ещё сотню раз, все для неё.       — И мне придётся верить тебе на слово, да? — Себилла чуть слышно смеётся, наконец проходясь тонкими пальцами меж половых губ, специально задевая клитор, пачкая руки, спускаясь губами ещё ниже, проходясь по животу, который волшебница втянула, покрываясь сотней мурашек. Лоус тряхнула на месте, когда руки скользнули снова, а из груди против воли вырвался тихий стон, знатно повеселивший эльфийку.       — Любить друг друга — разве это не чудесно? Заниматься любовью — вот настоящее волшебство.       Себилла спустилась ниже, расположив голову между её разведённых ножек, которые Лоус закинула к ней на плечи, придвигая ближе к себе. Эльфийка ухмыльнулась, но послушно припала поцелуями к клитору, проходясь длинным, как и все в их теле, языком по складкам.       Лоус выгнулась, как будто ряд электрических искр шёл от паха к голове и обратно. Да что эта женщина с ней делает?! Ну, кроме того что доставляет дикое удовлетворение, от которого пальцы на ногах поджимаются, а сама она стонет так сладко, стараясь получить ещё, заслужить больше любви. Интересно, что сейчас видит Себилла? Одну из девушек из таверны? Или то, как Лоус сама ублажала себя не так давно, представляя эльфийку которую случайно застала за сменой брони на более качественную и практичную.       — Скорее второе… — ухмыльнулась воровка, ловко проникая в неё пальцами, оставляя лёгкий укус на внутренней стороне её бедра.       Лоус вспыхнула как свежий помидор, но новое движение заставило её просто игнорировать все. Как же уже было плевать, что именно она видит, лишь бы эти пальцы и язык не оставливались. Просто вновь и вновь оправдывая, даже превосходя все её ожидания, и самые страстные мечты.       Лоус громко застонала, умоляя Госпожу Месть, чтобы её крики не слышали другие, иначе спутники её мало поймут.       — О Боги… Себилла…       — Слушаю. — она как сущий дьявол приподнялась к ней, вовлекая в новый поцелуй, заменяя свой ловкий язык пальцами другой руки, чуть не заваливаясь на рыжика, но удерживаясь, одним движением спуская ноги с плеч на бёдра.       – Ты это так представляла ? Или я была чуть грубее?       – Сама же... видела... Ах!       – Давай создадим наши общие воспоминания.       Лоус почти трясло на месте. Пальцы проникали с переменчивой скоростью, то медленно, расходясь на манер ножниц, то вместе со стимуляцией клитора доводили до пика блаженства. – Или все же... – заговорчески забормотала Себилла, опускаясь к груди, прикусывая сосок, наконец позволяя Лоус наконец расслабиться, доводя до окончания. Лоус крикнула в последний раз, прежде чем словить сотню искр перед глазами. Все тело била крупная дрожь, а руки и ноги обмякли в сладкой неге. Но Себилла ещё пару секунд продолжала, внимательно наблюдая за каждой сменной эмоций на лице с рыжии локонами.       — Умница! – Эльфийка подарила ей нежный поцелуй, когда Лоус получила свой оргазм, едва не ломая кости бедных бедёр Себиллы.       — Так… нечестно…       — Все для тебя…       Но Лоус это мало устраивало.       Руки Себиллы покинули её тело, и эльфийка принялась их облизывать со странной жадностью, не снимая своей довольной ухмылки. Лоус правда не расчитывала на такое, но как сама убедилась — на вкус она довольно не плохая.       Волшебнице понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, пока воровка будто заново изучала её лицо, а так же грудь, оставляя на коже все новые и новые поцелуи, словно это их последняя близость. «Может это и так…».       Лоус дёрнулась, одним движением меняясь с Себиллой местами, и та лишь хрипло посмеялась, ощущая руки бардки, нагло гуляющие по её коже, пробираясь к самым сокровенным местам, лишь бы принести такое же удовольствие.       Эта ночь. Этот день. Что навеки останется где-то за пределами мира, времени, пространства. Лоус так долго искала смысл своей глупой жизни и исцеление от надоедливого соседа, как не заметила, что в голове поселилась Она. Заняла мысли.       Не важно что будет с миром, не важно как быстро он сгорит. Неважно получат ли они Божественность. Теперь они будто были связанны, нет. С самой их первой встречи.

От начала и до конца.