Привычка

— Поставь меня на пол! — вскрикнул Алекси, когда его Йоэль занёс в свой кабинет, ногой закрывая дверь. Стены были из белого матового стекла, поэтому видно особо ничего не было. Старший опустил мальчишку, так как тот сильно брыкался в руках. — Да успокойся ты, — усмехаясь произнёс бандит. — Успокоиться? Да ты пообещал не убивать никого! А потом… да ты хладнокровно застрелил этого парня! — У него не было выбора, пойми! Если противник попадает на территорию вражеской организации, шанс того, что он вернётся домой живым ну максимум десять процентов. Касаясь нашего штаба, шанс равняется нулю. Уж прости, что я такой плохой! Я тебе говорил, что пожалеешь, связавшись со мной… — Йоэль пытался сдерживать себя, чтобы не повысить тон на младшего. — Я и не жалею… — уверенно ответил Алекс. — Ты не имеешь права распоряжаться чьими-то жизнями. Ты можешь быть убийцей, бандитом, серийным киллером, да кем угодно, в конце концов! Но только не являешься собой. Может ты и добивался всего этого, но ты заглушал боль внутри, принесённой смертью родителей. Йоэль, ты теряешь себя. Я прожил неделю в твоём доме и… думаешь, я не заметил то количество алкоголя, которое находится у тебя в кабинете, на кухне, в отдельных комнатах? Заметил, я всё заметил и видел те пустые бутылки в урне, на улице и на кухне. Ты потерялся, понимаешь? Я… продолжай быть тем, кем ты являешься сейчас, но умей переключаться с роли злого босса на того парня, с которым я лежал на полу в большой пустой комнате и ел виноград, который собрали в оранжереи, при этом три раза навернулись со стула, так как он неустойчиво стоял, — Хокка улыбнулся, а Алекси опустил взгляд в пол. — Ты… нет, знаешь, я не прав. Всё-таки это глупо указывать бандиту, что делать и запрещать всех подряд убивать. Скорее всего, это я чего-то не понимаю. Да, вот это уже правильно. Короче… — старший приблизился к нему и нежно поцеловал, притягивая к себе за талию; они целовались с закрытыми глазами, передавая все чувства, которые были внутри обоих. — Быть собой, я понял, — прошептал Йоэль, обнимая хрупкое тело. — Нет, найти ту грань, которая будет отделять две твоих настоящих личности. На работе ты бандит, но со мной… будь собой. Ничего не стесняйся, будь милым, добрым, то есть собой. — То есть, я псих с раздвоением личности? — удивился старший. — Все мы немного психи. Всё-таки последние слова темноволосого застряли в голове бандита. Парнишка был прав, а Йоэль нашёл свою ошибку, которую совершил ещё в самом начале. Его семья — это Алекси, четверо близких друзей, наверное, ещё Элиас и всё, их он и должен оберегать. *** — У меня всё очень плохо с алкоголем. Просто… я, когда напиваюсь, могу что-то сломать, поэтому бухаю всегда в одной комнате, где ничего нет, кроме ковра. Прости, но мне нужно успокоиться. Йоэль ушёл на второй этаж своего дома, а Алекси лишь выдохнул и взял какую-то книгу со стеллажа и пошёл на улицу. Он надел куртку и вышел из дома. Одну страницу за другой парень перелистывал, увлечённо читая детектив, но к нему подошёл Анг, кладя свою голову Алекси на колени. Тигр замурлыкал, а Маттсон убрал книгу, поглаживая по шерсти животное. — А где Амур? — спросил мальчишка, но хищник, будто его понимая, повернул голову в сторону своей подруги, которая спала. — Тебе тоже одиноко. Понимаю. Анг закусил зубами край куртки и повёл Каунисвеси за собой, как оказалось в сторону фруктовых деревьев. Остановились они около кустарников с ягодами и ореховых деревьев. Тигр начал носом тыкать в куст, показывая, чего он хочет. Алекси аккуратно собрал несколько ягодок малины и протянул их животному. Тот слизнул языком всё содержимое в ладошке парня и прожевал, чавкая. — А я и не знал, что вы любители ягод! — восхитился темноволосый. Всё же много такой сладости Маттсон решил не давать хищнику, но тот даже не обиделся. Анг побежал к озеру и прыгнул туда, бултыхаясь в воде и перебирая лапами. Алекс посмеялся. Он впервые перестал бояться того, кого испугался в зоопарке в детстве. Так и прошёл весь день. Элиас был занят, Йоэль уже спал на ковре в окружение двух бутылок пива и двух бутылок виски. Скучно, одиноко, грустно и не понятно, что будет дальше. *** Через два дня Элиас уехал к своим родителям, предупредив всех, даже пьяного хозяина дома. Хокка продолжал пить, но уже не так много, как в первые пару дней. В штабе усилилась охрана, всех сотрудников проверили по документам, защитили все данные ещё в несколько раз, а армию начали тренировать куда лучше и сильнее. Алекси постучал в дверь кабинета Йоэля, который смотрел в окно, сидя за столом со стаканом виски. Услышав разрешение, парнишка вошёл и сел напротив старшего, который уставшим, но серьёзным взглядом уже смотрел на какие-то записи на стикерах. — Что-то хотел узнать, спросить? — странно, но говорил блондин абсолютно чисто, не завязанным языком. — Я долго думал, много наслышался от твоих подопечных и наконец решился спросить, — Маттсон заинтересовал Йоэля, поэтому тот сел поудобнее, залпом выпивая всё содержимое стакана. — Когда ты бросишь пить? Ты же всё равно себе не помогаешь, а только всё усугубляешь. — Тогда, когда захочу, — твёрдо, но немного пьяным голосом сказал Хокка. — Ну так брось! — Алекс это произнёс, будто всё было слишком легко. — А я не хочу! — бандит немного ударил по столу, но младший его не испугался. — Брошу тогда, когда тебя разлюблю, — он сделал глоток из бутылки, — то есть никогда. Что почувствовал Алекси? Многое. Во-первых, он понял, что даже в таком состояние старший его любил. Во-вторых, Йоэль никогда не врал, поэтому, скорее всего, так всё и будет. Но это было очень оригинальное признание, в стиле Хокка. Вечером парню позвонила мать, спросить, приедут ли парни в Оулу на день рождение Алекса. Маттсону пришлось перенести встречу по нескольким причинам, которые не озвучил матери. Его родители всё ещё не в курсе, что он встречается с Йоэлем. Также Хокка в запое. А ещё пока вся эта суматоха в штабе не закончится, выезд за пределы Хельсинки довольно опасен. *** Йоонас внимательно наблюдал за тем, как его лучшие ученики проходили полосы препятствий. Кто-то начал помогать друг другу, сразу получая удар электрошоком в руке. Да, к их рукам и ногам были прикреплены приборы, которые били током, вырабатывая выдержку боли и наказание своего рода. Тех двух парней сбило с ног мгновенно, и они упали, получая деревянными крутящимися лопастями по носу. — На битве будете друг другу помогать, а сейчас каждый сам за себя! — крикнул Порко. — Чего там разлеглись? Девчонки уже почти на финише. Блондин не раз подмечал, что девушки на тренировках более сосредоточены, в отличие от парней, которые вечно нарушали правила. Когда все добрались, а точнее доползли до конца, то встали ровно, иначе бы снова получили удар током. — Слабовато, особенно для вас. Выдохлись, как шампанское, — строго произнёс Йоонас. — Девушки, вы неплохо натренированы, но в чём проблема сделать лучше? Тия? Лури? Я вас слушаю. — ПМС! — в унисон ответили названые девчонки, скрывая стеснение. — И вы вместо того, чтобы отпроситься, отлежаться в кровати и навернуть на ночь шоколадный торт с фисташковым мороженым, пришли на тренировку, чтобы не получить выговор? — это было сказано с фальшивым удивлением. — Да, предводитель! — внутри они сгорали со стыда, но этого нельзя было показывать. — В последнее время девушки мужественнее парней, — проговорил Йоонас, подходя к Тии и Лури, пожимая им руки. — Вы молодцы, но я не хочу, чтобы вы себе навредили и потом свалились где-нибудь в обморок. Поэтому с чистой совестью идите в общежитие и обязательно попробуйте чипсы с шоколадом, полегчает. Приду — проверю. — Есть, предводитель! — девушки повернулись и ушли из спортзала. Все знали, что Йоонас очень справедлив и заботлив по отношению к своим подчинённым. Он запрещал девушкам приходить, когда у них начиналась менструация, а те за такое понимание, даже не смели обманывать. У парней тоже были подобные привилегии, например, им не разрешалось приходить на тренировку с травмами конечностей. Дверь в помещение громко хлопнула, в то время Йоонас рассказывал, что будет дальше на тренировке. Но все его ученики резко опустились на одно колено, прикладывая руку в кулаке к сердцу, опустив голову. — Вольно, — приказал Нико, вставая рядом с другом, а бойцы выполнили указание. — Здравствуйте, Нико Моиланен! — в унисон прокричал каждый, а Порко сам не ожидал, что его ученики такое вообще вспомнят. — Привет, что-то случилось? — блондин обратился к младшему, а тот с удивлением на него посмотрел. — Если я к тебе подхожу, то сразу что-то случилось? — Ладно, чего хотел? — в голове Йоонаса проскользнула фраза «Тебя», которая прозвучала в исполнении Ника две ночи назад. — Отойдём? — что-то сказав бойцам, они отошли чуть подальше. — Может в кафе сходим? — На свидание приглашаешь? — ухмыльнулся старший, а Моиланен его легонько ударил по голове, касаясь мягких кудрявых волос друга. — Просто кофе выпьем, поговорим. Мы раньше всегда так делали. — Хорошо, убедил. Через полтора часа жди меня на улице, тем более рабочий день закончится. Нико счастливо улыбнулся, а глаза аж засветились. Он поправил свои локоны и направился к выходу. Йоонас первые несколько секунд завис, смотря на младшего, который будто по подиуму шёл, вытягивая ногу при шаге и привлекательно двигая бёдрами. — Вот я вляпался-а, — прошептал блондин и повернулся к своим подчинённым, некоторые из которых с интересом на него смотрели. — Чего встали? — Предводитель, а можно вопрос задать? — с улыбкой произнесла девушка. — Да. — Откуда вы знаете про чипсы с шоколадом, торт и мороженое? Сталкивались с этим, когда были в отношениях? — Тип того. А теперь за дело. Йоонас нервно выдохнул. Ну а что ему ещё ответить нужно было? Что у Нико специфический вкус и его тянет на что-то женское? Так это не всегда. Что касается еды, то да. Когда Моиланену было плохо он всегда просил привезти много сладкого и острого. Он с удовольствием ел острую свинину с шоколадным соусом или острый салат с ананасом и манго. Порко помнит, как семнадцатилетний друг сидел поздно ночью и в слезах доедал пачку фисташкового мороженого, потому что случился нервный срыв. Было предположение, что Ник слишком хорошо понимает девушек, потому что его больше всего воспитывала мама, но этот вариант отпал. Моиланен был слишком чувствительным к моментам в жизни. Он был очень индивидуальным, чем и привлекал Йоонаса, который запомнил все любимые, но до безумия странные сочетания в еде. Соевый соус поверх ванильного мороженого, острая курочка с мёдом, фондю из клубники, томаты с шоколадом, да даже маринованный огурец с мороженым, особенно клубничным! Короче, Нико был странным любителем странных блюд, что выделяло его из всех, кого встречал Порко. Спустя полтора часа Моиланен стоял около входа в штаб, застёгивая куртку, так как было довольно холодно. Он переминался с одной ноги на другую, посматривая на часы; мимо проходили сотрудники, которые здоровались с ним. И вот перед ним резко останавливается красная машина с тёмным узором, а крыша была полностью чёрной. Затемнённое окно приоткрывается и Йоонас положил локоть на подлокотник, другой же рукой он держал руль на позиции двенадцать. — Вы меня не заждались? — улыбаясь, спросил Порко. — Опоздал на две минуты! Ещё спрашивает! — фыркнул Нико, садясь на соседнее сиденье и расслабляясь, так как почувствовал тепло, исходящее из вентилятора. — Ладно, принцесса, не ругайся. В следующий раз это не повторится, — Йоонас снял машину с ручника и зажал педаль газа, параллельно закрывая окно. — Ты машину перекрасил? — Да, решил тюнинг другой попробовать, эскиз в бардачке лежит. Нико открыл дверцу ящичка и вытащил листок, которому больше года определённо. Внимательно рассмотрев, шатен прикрыл рот рукой, находясь в шоке. На бумаге неумело, но с трудом была нарисована красная машина с детально прорисованными узорами. Её изобразил Моиланен, когда ему было девять и подарил рисунок Йоонасу на десятилетие. Старший тогда уже вёл себя и мыслил, как взрослый, но почему-то такой простой подарок сохранил. — Йоон, у меня нет слов. Зачем? — Ты тогда сказал, если у меня появится машина, то я обязан покрасить её именно так, потому что это будет круто и оригинально. Вот, я выполнил твоё поручение, — парень похлопал по рулю и мимолётно взглянул на друга. — Только не говори, что ты сейчас плакать будешь. — Нет, нет, конечно. Просто… спустя тринадцать лет ты хранишь это. — А что, я должен был выкинуть что ли? Это дорогая для меня вещь, поэтому никогда и ни за что. *** Йоэль проснулся после ужина; голова болела, но не так сильно, как он ожидал. Поняв свою ошибку в последнем диалоге с Алексом, он направился к парнишке в комнату, чтобы извиниться. Каунисвеси уже давно перевёз свои вещи в новую комнату в доме старшего, при этом Хокка и Элиас его ещё уговаривали. Открыв дверь, блондин увидел Маттсона, который сидел на кровати и читал книгу. Его взгляд был спокойным, даже заинтересованным, но заметив старшего, Алекси опустил книгу на ноги. — Что читаешь? — Йоэль не решался приближаться к любимому, ведь чувствовал вину на душе, поэтому стоял около уже закрытой двери. — Детектив, ты что-то хотел? — Да, я хотел извиниться… — Ммм, — понимающе, промычал парень, усевшись поудобнее и убрав книгу на прикроватную тумбочку. — А там чего стоишь? Я вроде не кусаюсь, — Хокка улыбнулся и медленно подошёл к кровати Алекси, садясь на край и нервно потёр руками по коленям. — Прости меня пожалуйста. Вёл себя как мудак, зациклился на одном, не видя, что происходит вокруг. Я такой дурак, — Йоэль вцепился руками в свои волосы, зажмуривая глаза. — Ты слишком много берёшь на себя ответственности. Пытаешься быть в одну секунду в двух разных местах. Попробуй проанализировать всю свою работу, может стоит выделить ещё один отдел? Не знаю, например, по зарубежным делам? Просто… я изучил за всё время твою политику управления и такого у тебя точно нет, зато Нико и ты замотались ссориться по этому поводу, — Алекси коснулся рукой ладони старшего и выпутал её из волос. — Чёрт, ты прав, — усмехнулся Хокка. — Я, по-моему, большую часть времени на это уделяю. Спасибо. Йоэль внимательно смотрел на Каунисвеси, который держал свой взгляд на руках старшего, которые нежно поглаживал. Блондин приподнял свою ладонь к шее младшего, а вторую положил на талию, аккуратно укладывая его на спину, нависая сверху. Они непрерывно смотрели друг на друга, ощущая, как внутри раскатывается тепло от близости. Бандит медленно коснулся мягких алых губ Алекси, который аж дыхание задержал, также невесомо отвечая на поцелуй. Йоэль переместил руку с шеи на плечо, а затем и вовсе к кровати, чтобы полностью не упасть на Маттсона, вторая же немного сдавливала талию. Он настойчиво целовал темноволосого, пока не углубил действия, утопая в незабываемых чувствах. Руки Алекси начали блуждать по его груди, но остановились на спине, пальцами сжимая футболку. Но стоило Йоэлю поддеть край толстовки младшего и поцеловать шею, как мальчишка резко остановил его. — Что не так? Тебе не приятно? — сразу заволновался блондин. — Нет, ты тут не причём. Мне сложно ещё. Я пока не готов. Прости, — виновато произнёс Алекс, закрывая глаза. — Не извиняйся, я всё понимаю. У тебя всё ещё остались воспоминания о домогательстве, — Маттсон кивнул головой. — Клянусь, я найду всех уродов, которые пытались воспользоваться тобой, и заживо их закопаю. Не могу смотреть, как ты страдаешь, — темноволосый обнял за талию Йоэля, прижимаясь ближе. — Спасибо, что понимаешь меня. Мне давно этого не хватало. — Рассказывай всё, что тебя волнует, потому что твои проблемы и мои тоже, Белоснежка, — на прозвище, которым давно Хокка не называл Каунисвеси, младший улыбнулся. — Почему Белоснежка? — задал долго терзающий его вопрос. — У тебя кожа довольно бледная, а теперь ты ещё и волосы покрасил, так что идеально подходишь. А ещё к тебе всяких животных тянет, которые с тобой что-то сделать вечно хотят. — То есть, ты один из этих животных? — Спасибо, очень приятно, — посмеялся Йоэль. — Но… по сути ты прав, я твой верный конь, который никогда не предаст и будет рядом. — Хотелось бы в это верить. Но лучше будь принцем, который через боль и мучения в меня влюбился. — Так всё и было! Спустя пару минут блондин вышел из комнаты, но при этом ударил дверью Элиаса, который точно их подслушивал. — Какого хрена? — возмутился бандит, закрывая дверь в комнату и смотря на дворецкого. — Я боялся, что ты не остановишься, если он тебя попросит. — Элиас, если я причиню ему боль, можешь смело всадить в меня пулю, только в ту часть тела, где будет больнее всего, ясно? — Я запомнил. *** Йоонас и Нико зашли в давно полюбившуюся им кофейню, в которой постоянно любили проводить обеденный перерыв. Сев за столик около окна, они ждали официанта. Каждые столы и кресла были отделены деревянными стенками из брусьев сосны и различными живыми растениями; на окнах висели тёмные занавески и гирлянда с маленькими лампочками. К парням подошёл молодой парень в синих джинсах и белой футболке, но поверх был надет чёрный фартук. — Здравствуйте, рады вас снова видеть у нас в кофейне, — молодой человек определённо помнил ребят, даже вспомнил их постоянные заказы. — Вам как всегда? — Всё верно, — улыбнулся Нико, а официант кивнул головой и ушёл. — Так необычно, мы здесь месяц не были, а он нас помнит. — Я больше рад, что он помнит наш заказ. Не нужно по сто раз одно и тоже говорить. Йоонасу принесли трипло. Это кофе равный трём порциям эспрессо. Порко любил крепкий кофе, но всегда шло всё зависело от времени суток. Например, с утра он пил только американо — эспрессо + вода, днём предпочитал трипло, а вечером — маккиато: двойная порция эспрессо + взбитое молоко. А вот у Ника всё стабильно: он был любителем гляссе. Это охлаждённый кофе, состоящий из двойной порции эспрессо + мороженого, в основном пломбира, хотя иногда используют шоколадное или крем-брюле, а сверху посыпан крошкой из тёмного шоколада. Напиток и десерт в одном стакане. — Как ты это пьёшь? — поморщился Моиланен, почувствовав терпкий запах кофейных зёрен из чашки Йоонаса, а тот лишь сделал глоток своего напитка и расслабился. — Так, ты там пьёшь свой десерт, я же к тебе не лезу, — улыбаясь сказал парень, а после перед ним поставили шоколадный чизкейк — нежный сырно-творожный десерт на основе толчёного печенья. — Ты в машине сказал, что хочешь что-то важное сообщить. Так что именно? — Ах да, совсем забыл. В общем… Йоон, я очень надеюсь на твоё понимание, на твою поддержку. Я буду рад, если ты это воспримешь также как это принял и я, — начал Нико. — Неплохой дисклеймер, — оценил Порко, отламывая десертной ложечкой кусочек своего десерта. — Я влюбился, представляешь?