Детектив Рид и его Тостер

Конечно, Детектив Засранец, он же Гевин Рид, не получил никаких выгод со сраной и долбанной революции ебанутых тостеров. Как и никогда прежде не умел обернуть обстоятельства к своей материальной или какой-то другой пользе. Ему не досталось славы или почестей, даже уважения за то, что он пытался выполнять свой долг как и полагается нормальному человеку. Только сверхурочная работа и многократно умноженная ненависть к ведроидам. Сладкая парочка (Андерсон и Коннор) выбешивали отдельно и основательно. Долбанный рк800, который дох и пафосно воскресал, меняя манеру поведения как его напарник алкаш менял вечерами бутылки, теперь был само благолепие и благопристойность. Но Гевин-то прекрасно помнил, как пластиковый уродец переобувался на ходу, с каждым разом меняя тактику. То он весь из себя такой мачо агрессивный, хамит людям, доводит другой тостер до самоуничтожения, то ебать-колотить, вежливость-услужливость: и о здоровье заботится, и за Хенком ходит как преданная женушка. Ну не может пластиковое хамло просто так вдруг стать святошей. Люди не меняются. А сраный ведроид просто скидывает программу. Типа “вот черт, пукан собеседника при температуре 300 градусов подгорает, сбросим на 220, а может лучше сразу на 180”? Ублюдочная мультиварка. Пусть Фаулеру и Андерсону приятнее было ничего не замечать, но его, Рида, бесило вранье и притворство цифровой канистры. Один раз дефектный ночной светильник обыграл его Чуйку на Подставу и хватит. Больше никогда и ни за что он не поверит ни в какую искусственную искренность пластикового уёбка, сюсюкающегося со своим другом Андерсоном как кумушка со своей собачкой. Охеренно же задумано принять на грудь старичка-развалюшку, отвадить от выпивки, выслушивая жалобы на все перенесенные тяготы и скорби, и возложить на себя заботу о несчастном, но таком полезном обществу элементе. Умненький, славненький Буратиночка, натянул всех на глобус, кроме, конечно, Гевина Рида, которого блевать тянуло с таких сахарных соплей и голубой идиллии: персональный водила, повар, доставка жрачки и кофе, стиралка и утюг, а главное, бонусом, мать его, оформитель всех говнобумажек заебывающих Рида до самой печенки, потому что ему приходится оформлять их от и до. Малыш Джимми - хуйло безграмотное, не оправдал надежд на победу человека над тефлоновыми мультиварками и, чтобы не переделывать за ссыкуном, детективу пришлось взять документацию на себя от и до. Джимми. Фаулер впихнул ему стажера как на кол насадил, не сорваться: ручками-ножками сучить и то не дают.. Малыш прямо "с пылу, с жару" из академии, весь такой славный, зеленый и веснушчатый рыжик, представляющий их работу по лекциям и сериалам. Он напоминает Риду пёселя Андерсона: от души вилял бы хвостом и пускал слюни, чтобы выразить восторг бытия. Но Джимми слюней не пускает и в целом поддаётся дрессировке, если дело не касается отчетов. Месяца не прошло, а юнец освоил команды “заткнись”, “Джимми кофе”, “отъебись” и “скажи, что вышел покурить минуту назад”. Со вторым уровнем треньки пошел затык. Пацан полон энтузиазма и желания угодить, от того раз за разом вляпывается в говнище, из которого его приходится извлекать на радость Коннору и его престарелому алкашу. Не то чтобы Джимми был профнепригоден, просто воплощал в себе взрывное сочетание “молодо-зелено” и “хочу быть как вы, Сэр”, что в итоге приводило его не к подвигам, а к изощренной тяге к самоуничтожению. И уничтожению напарника заодно. На что Рид был категорически не согласен и вынужден спасать задницу поганца, чтобы уберечь собственную. Ну кто в здравом уме и относительно трезвой памяти захочет в послужной список занести сияющее достижение “проебал жизнь стажера”? Это наводило на неприятные размышления о жизни как стремлении к внезапному и тотальному самоуничтожению чужими руками, но докручивать идею до логического конца не хотелось. Спасительная рутина затягивала как гнилое болото, а Малыш Джимми путался под ногами, мешая выбраться на сухое. Гевин все чаще сваливал перекурить на крышу и запить изжогу таблетками с кофе, но вместо глотка воздуха с никотином все глубже увязал в безнадеге. Он редко ночевал дома, хватался за любое занятия, опускаясь даже до проверки чужих отчетов, только бы не оставаться в четырех стенах наедине с мыслями и бутылкой. И все-таки частенько обнаруживал себя в кровати полностью одетым, провонявшим потом и с тяжелым, бесившим, похмельем, после которого пару суток от любой еды воротило, а кофе вызывал адову изжогу. А на работе все было как обычно. Джимми пил кофе, который услужливо подносил ему Конрад, и зависал, болтая с андроидом, пока пока второй, “для-Гевина-блядь”, стаканчик не остывал окончательно. А детектив Рид тем временем, бесился наблюдая их светские беседы о прошлом и будущем Детройта, и оформлял в отчет то, чем приходилось заниматься как куратору малявки-новичка. Проститутки, бомжи, семейные ссоры, прыщавые пацаны карманники, тем более оскорбившие дородных дамочек, что поначалу давали надежду, что обтирашки относились к их сиськам, а не кошелькам, а еще удравшие злоебучие коты, которых никто не полезет снимать с деревьев, потому что для этого и существуют пожарные части.. Рид посматривает на Джимми и Коннора, вспоминая как блядский тостер вырубил его в хранилище под самую завязку активных военных действий, по сути за что и отгреб детектив совершенно несправедливое, неформальное понижение в няньку. За всех и вся, кто прогнулся перед революцией проводов и химикатов. Так что вот, мелкота Джимми пьет остывший кофе и угодливо улыбается жестянке Коннору, горделиво синеющему диодом, и оба абсолютно не скрываются от лейтенанта Андерсона, который ничего не замечает, даже того, как его андроид контролирует каждый вздох “своего человека”, себе позволяя разные разэдакие вольности. Впрочем, детективу Риду посрать на ведущего телефонные переговоры по какому-то Исключительно Важному и Ответственному делу лейтенанта Андерсона, и его злоебучего робота. Вот прямо как на Занзибар. Перед ним стопка отчетов о простых человеческих трагедиях, которые последние месяцы куда как меньше волнуют начальство, чем привлекательные для журналистов скандалы с ущемлением прав и конечностей новых пластиковых граждан страны. - Ну хватит, тащи свой зад в машину, едем на патрулирование, - внезапно даже для себя взрывается Рид. - Сменим 30-21 они обедают у парка, а у дочки Уиллиса день рождения завтра, совершим, бля, доброе дело. - Ну, Гевин, - попытался было заныть Мелкий, и Рид оскалился, решив, что точно испортил пацану какие-то радужные планы на рабочий день и радостно огрызнулся: - Детектив-инструктор Рид! - Так точно, офицер-инструктор Рид, - просиял Джимми, и тут же на радостях переврал его звание, наивно хлопая рыжими пушистыми ресницами. И Рид понял, что принял не лучшее решение. Выместив злость посредством “опасного вождения по улицам” и от души хлопнув дверью служебной машины, Гевин от щедрот души потащил сосунка к самому привлекательному месту для настоящего шутника: на Коннер стрит. Кто ж виноват, что водоочистная станция как и один всем известный тостер называются почти одинаково? Зато небольшой парк Махерас-Джентри истинные знатоки и старожилы ценили не столько за виды на воду, сколько за неприметный фургончик с лучшими кофе и хот-догами, которые только можно было найти в патруле. - Двигай булками, салага, сейчас причастишься к великой традиции, зародившейся в прошлом столетии: любование водой, кофе и булками. Джимми покраснел как рак и поперхнулся, на что Гевин только ухмыльнулся и не оглядываясь пошел принимать смену у 30-21. А еще полчаса спустя они стояли на мостике, поедая булки с сосисками в самом прямом смысле, и смотрели, как на город медленно и величаво надвигается туча. - К ночи ливанет, - с набитым ртом сообщил Рид. - Но по прогнозу..., - попробовал возразить новенький - Никогда не перебивай начальство, - назидательно посоветовал наставник, - как минимум до того, как не получишь лейтенанта. Но и тогда тоже не надо. Не делай как я, сделаешь карьеру, женишься, растолстеешь и станешь начальником полиции. - Но я не хочу - Чего? Жениться или толстеть? - Становиться начальником. Я хочу приносить людям пользу. Гевин засмеялся так, что аж кофе расплескал, хотя стаканчик уже давно не был на половину полон. - Ну, дурашка, ты даешь, чему вас теперь в академии вообще учат, Махони? - Я Гилмор - Ну, точно, как это я забыл, думал, что ты Ньюмен. - Гевин скомкал бумажку от хотдога и одним плавным жестом закинул ее точнехонько в бетонную мусорку. - Пошли, свершим обход территории, вернемся, выпьем еще по стаканчику и повторим. А ты мне будешь рассказывать, что думаешь о каждом, кого встретим. - Но зачем? В этом районе никогда ничего не происходит. Да и людей не много.. - Как зачем? Затем, что до конца смены еще два с половиной часа, а я надышался пылью заполняя отчеты. И тебе пора выучить гребанную команду “фу”, а то задолбал бегать и вилять хвостом как ретривер. Джимми обиженно заморгал и поджал губы, сделавшись еще более похожим на милого такого пёселя. Дурацкая, мать его, собачка, не хитрая. Они неторопливо пошли по дорожке, но кроме пары мамочек с колясками никого не встретили. Приближались сумерки. Декабрь выдался теплым. И внезапно Гевин осознал, что вещает о том, что в былые годы везде уже лежал снег, а теперь даже трава зеленая и почувствовал себя вторым Андерсоном: одиноким алкашом, вещающем о никому не интересном прошлым. Скажи сейчас Джимии какую-нибудь милую глупость, вообще бы крышу сорвало от осознания бессмысленности и безнадеги. Но Джимми молчал. Зато зашипела его рация. - Угол Джефферсон и Леймор проникновение. Сигнализация в Мусорных Контейнерах Мака. - Это же рядом? У Mack Dumpsters тут офис? - тут же переспросил Мелкий - С чего бы? Где-то в центре. Они респектабельные, мать их, мусорщики. Дройдолюбы и экологисты. Хрен знает что, может склад какой. Принимай вызов, глянем чего где. 17-54 патрулируем парк в двух кварталах, выезжаем, - тут же отчеканил Джимии и стартанул к машине, словно речь шла как минимум об ограблении банка. “ Не рейтривер, а блядский пойнтер”, -успел подумать Гевин, ринувшись следом. Слегка запыхавшись, и не желая называть это отдышкой, он кинул Мелкому ключи, чтобы плюхнуться на пассажирское и выдохнуть. -Валяй рули салага, не врежься только ни во что. И салага не вляпался, они мирно и превышая скорость всего на 5 км в час проехали винный, почту и остановились у аккуратного домика с гаражом-сараюшкой. Гевин лично дернул дверь - было заперто. Внутри - темно. - Что у них за забором? - ни к кому не обращаясь поинтересовался он. Вокруг домика высилась сетка, за которой уже красовался настоящий забор из досок. Джимми подпрыгнул пару раз, стараясь углядеть хоть что-то и доложил Там хламье навалом. Настоящее. Хрен знаешь чего вперемешку. - Сокровища, блять, - сплюнул Гевин, - но проверить надо. Они вернулись ко входу - Ты слышал? Кажется, внутри кто-то стонет, - Гевин театральным жестом приложил ладонь к уху - Да? Я не слышу, - чистосердечно признался его зеленый напарник - Да конечно. Слышишь? Может это не кошка, а младенец? Мы должны проверить. Взламывай! К удивлению, пацан принял древнейшую полицейскую шутку всех времен и народов за указания к действию, и почти без разбега ударив плечом о фанерную дверь - вынес ее к чертям собачьим, чуть не убившись сам, пролетев по инерции следом в неосвещенное помещение. Гевин закатил глаза. Даже ржать над таким бардаком не хотелось. - Не убился, болезный? Ты так точно не убьешься, а вот убить кого можешь, - с сочувствием произнес он, а потом резко рявкнул, - Ты, долбанный молокосос, в своем уме? - Но вы же сказали взламывать? Мало что я сказал, а если бы я сказал, “вынь пукалку из кобуры и застрелись нахуй”? Если бы Джимми был ретривером, то наверняка бы наделал лужу. А если бы был пойнтером - упал бы на спину, показывая розовое пузико. Но он был всего лишь стажером, поэтому стоял, опустив плечи и не зная, что сказать или сделать дальше. И Гевин смилостивился -Ладно, доложи, что мы проникли в охраняемое помещение, и идем выяснять, кто сорвал сигнализацию ДО нас. И как, раз дверь разъебошил именно ты, а не они. Да, и пусть позвонят, чтобы хозяин приехал и вызвал тех, ну кто у них тут сигналку ставил? Внутри было совсем темно и офисно-грустно. Пустые столы с подозрительными стульями для посетителей, конторский прилавок, а за ним дверь в служебки. Гевин поморгал, чтобы быстрее привыкнуть, но не останавливаясь пробирался к этой самой дверце, точно ведущей на задворки. Если входная была в полном порядке, значит, сигналка расхуячена с другой стороны. Вот она, несокрушимая сила логики. И значит, не надо пускать туда недопёска, а то еще дел натворит, вытирай потом за ним лужицы. Гевин успел вполне спокойно, самостоятельно и осторожно найти и открыть вторую дверь, благо ключ был предусмотрительно оставлен в скважине изнутри. Дальше предсказуемо обнаружился хламовник, какой бывает в любом офисе, пусть даже и не из корпорации мусорщиков. Стеллажи с папками, какие-то тумбы, в которые никому не пришло бы сунуть нос, еще пара столов, даже при компьютерах - видно, для каких-то особенных сотрудников. Красивая дверь с матовым стеклом слева точно вела в чей-то личный кабинет. Гевин для порядка проверил ручку, но она была заперта. А напротив, обычная дешевенькая фанерка - наоборот, оказалась открытой. За ней в идеальном порядке выстроились швабры, канистры с бытовыми химикатами, ведро и тряпки. - Как архаично, - Джимми, наплевав на правила и субординацию, заглядывал ему через плечо. - У них что, живой уборщик? Не дроид? Гевин закатил глаза моментально выбешиваясь. Архаично, мать его, какие слова знает, и только собирался обрушить на мелкого обличительную тираду, в которой рядом стояли бы зачетельные слова “ботаник” и “уёбок”, а также “крысы” и “ложные вызовы”, но просто не успел. В конце коридора, прямо за дверью ведущей на задворки, что-то загремело, и глупый пёсель, не обученный команде “фу”, рванул с места, попутно вталкивая его. Гевина, в кладовку. Нет, он не упал, лишь слегка потерял равновесие, успев ухватиться за косяк, но на этом потерял доли секунды, за которые новичок успел допрыгнуть до двери и выскочить наружу. Очевидно, открытой двери. Это было пиздец как херово. Все те иррациональные предчувствия, которые Гевин привык считать не жалкой бабской интуицией, а истинной профессиональной Чуйкой, взвыли как сирены пожарки и скорой одновременно.