***
3 дня спустя. Это уже не смешно. Она разве не ждала от меня ответа? Разве сама не пыталась поговорить? Почему уже столько времени не отвечает? Не понимаю. Это такая месть? За то, что и я долго не отвечал ей. Хорошо, пусть так. Я тоже был не прав, но и так просто принять всё, что Ойя мне тогда рассказала не мог. Дядя — это совсем другое дело. Я не позволю навредить ему. Ни случайно, ни намеренно. Я должен был сразу узнать, что именно она планирует! Не сидел бы сейчас в кабинете офиса и не ломал бы голову. Я сделал, что смог, но кто знает, что именно она будет проворачивать. Я точно понял лишь то, что она намерена мстить моему дяде, я видел это в её глазах. Злость, обиду, горечь несправедливости. Я это даже понимаю. Сам проживал, но лишь от того, что не знал всего. Может и она ошибается. Я всё ещё пытаюсь выяснить подробности той истории, что она поведала мне. Я не верю, не могу поверить, что дядя так поступил с ней и её матерью. Поверил бы, если бы она сказала, что это сделал отец. Но никак не дядя. Хотя и отец отличился, он ведь заварил эту кашу. Как и с Дженком. Нервно усмехаюсь. Считал себя сиротой. Но за несколько дней обрёл и брата, и сестру. Да, тест ДНК подтвердил. Дженк — мой брат. В этом я и не сомневался, это мне рассказала Джемре. А Ойя — моя сестра. Что ж, жизнь любит подбрасывать мне что-то новенькое и очень интересное. Посмотрим, что будет дальше. — Господин Недим. — О, а вот и охранник с докладом. — Господин Агях не виделся ни с кем подозрительным. Ничего не получал. Хакеры проверили его мессенджеры, туда тоже ничего не приходило. Сейчас он направляется домой. — Хорошо, спасибо. Продолжайте всё проверять. — Он удаляется. А я снова остаюсь один на один со своими мыслями. И кучей дел, требующих срочного решения. Столько бумаг скопилось, вздохнуть негде. Джемре. Мне нужна Джемре. Набираю её номер. Жду недолго, она быстро отвечает. Будто ждала моего звонка. Слышу ее голос, и тепло разливается внутри. Расслабляюсь мгновенно, ни одной проблемы не остаётся. — Любимый, скажи, что ты ещё не едешь, прошу! — Её не очень хорошо слышно. На заднем плане стоит шум. — Мы пока совсем не готовы. Да и рано ещё вообще-то. — Да-да. Я в офисе. Договорились же вечером, не переживай так. Приду хорошенько попрошу тебя, твоей семье придётся отдавать. Другого варианта нет. — Она издаёт короткий смешок. А потом кто-то зовёт её, и она вынужденно прощается. Наконец-то, сегодня я официально прошу Джемре у её семьи. Я очень старался казаться спокойным, но на самом деле неслабо так нервничал. Госпожа Сехер не дала добро, когда я спросил впервые. Что если и сейчас не даст? Конечно, это ничего не изменит, мы с Джемре будем вместе. Однако не хочется играть свадьбу без одобрения её матери. Что бы она не говорила, для Джемре это важно. Логично. И для меня было бы важно. Так, надо разобрать дела первой необходимости, как можно быстрее. Мне нужно успеть переодеться, а ещё заехать за цветами и сладостями. Я заказал всё пару дней назад, уже должно быть готово, осталось лишь забрать. Успеваю решить всё раньше, чем планировал. Потому сейчас Хасан развозит меня по необходимым местам. Я нацепил на себя белую рубашку и тёмно-синий костюм. Думаю, получилось неплохо. И потом мне же подсказали, уверяли даже, что очень хорошо получилось. Когда выхожу из последнего на сегодня магазина, мой телефон даёт о себе знать. Неожиданно, но звонит Дамла. — Слушаю, Дамла. — Привет. Я… — Ненадолго замолкает. Не решаюсь сказать что-то, даю ей время собраться. — Ты уже выехал? То есть, к Джемре? — Как раз выезжаю в особняк. — Пытаюсь говорить свободно, делаю вид, будто не было никакой проблемы. — Я… Мне пойти… С тобой? — Спрашивает нерешительно. Сама себя боится и одёргивает. — Ну просить. Ты же сам… Вообщем, чтобы не один шёл. — Конечно! Конечно, приходи. Я буду очень счастлив, если придёшь. — Воодушевляюсь такому повороту. Пытаюсь и её подбодрить. — Когда приеду, позвоню тебе. Вместе пойдём, сестрёнка. — Хорошо. Настроение поднимается ещё больше, когда замечаю Дамлу у входа в особняк. Выходит, её предложение всё же было серьёзным и искренним. Она даже ждала меня здесь. Может, сегодня мой день, и всё пройдёт без проблем? — Дживан сказал мне, что ты пойдёшь один. — Роняет Дамла, пока мы идём к пристройке. — Ты даже не спросил у своего дяди. Почему? Может и он пошёл бы? — Не хотел оставлять его перед выбором. — Многозначительно приподнимаю брови. Она быстро понимает, что я имею ввиду, и мы продолжаем путь дальше. Я не успеваю постучать в дверь, когда мы подходим, она сама отворяется. А Джерен стоит на пороге, всем своим видом даёт понять, что нас очень ждали. Они с Дамлой странно переглядываются, оглядывают друг друга с ног до головы, а после обе кривятся. Причём, очень похоже. После небольшого приветствия, она наконец открывает дверь шире, пропускает нас внутрь. Дживан поднимается из-за стола, где сидел. Из кухни как раз выходит госпожа Сехер. Она очень удивляется, увидев Дамлу. Должно быть, Джемре сказала ей, что я буду один. Дживан же сидит довольный. Не зря, благодаря нему пришла моя сестра. — Добро пожаловать. — Произносит он, после затянувшегося молчания. Указывает в сторону дивана, где расположилась госпожа Нериман. Даже она подготовилась к нашему приходу. — С добром пришли, брат. — Отвечаю, пока госпожа Сехер забирает из моих рук подарки. Ну вот, особой радости за ней не наблюдаю. Она почти и не смотрит на меня. Надеюсь, Джемре не сильно из-за этого расстроится. А может, мне кажется? Нет, она не рада, да и не скрывает. Очень жаль. Дживан располагается в одноместном кресле, а мы с Дамлой на диванчике. Всё, конечно, хорошо, все здесь. Вот только, где же Джемре? Только я хотел спросить вслух, как она сама приходит, словно чувствует. Невероятно прекрасна. Ещё больше, чем обычно. Разве такое возможно? Это от того, как она завораживающе улыбается, как сияет её лицо от радости, от сладостного предвкушения столь долгожданного момента. Я разглядываю её, ни на кого не обращая внимания. И это взаимно, она не отводит взгляда от меня, даже, когда мама пытается её чем-то отвлечь. Госпожа Сехер, кажется, говорит что-то о кофе и гостеприимности. Но я честно пропускаю суть мимо ушей. И моя любимая тоже. Тогда-то её и уводит Джерен, они скрываются на кухне. Дамла же наклоняется к моему уху и тихо шепчет: — Ты ведь знаешь про солёный кофе, не так ли? Несколько раз киваю. Да, я много чего узнавал насчёт всего этого процесса. Уяснил нужные и неизменные традиции. И я абсолютно не против, это лишь сделает этот день более официальным и запоминающимся. Выпить солёный кофе, чтобы получить девушку? Это разве проблема? После всего, что мы пережили. Это даже приятно будет, лишь подтвердит наши намерения и принадлежность друг другу. Пока мы с Дживаном разговариваем на отвлечённые темы, все заняты своими делами. Джерен то уходит на кухню, то возвращается сюда. Госпожа Нериман пытается выяснить что-то у Дамлы, но она совершенно не настроена на болтовню. Джемре наконец возвращается с подносом в руках. Радость не сходит с её лица. Готов отдать всё, чтобы так было всегда. Пусть всегда так улыбается, я буду самым счастливым человеком на свете. Она подходит к каждому, отдаёт кофе. Когда добирается до меня, не может сдержать трепета. Она явно ждёт моего дебюта с солёным кофе. Что ж, я её не разочарую. Выпиваю всю кружку залпом, стараюсь не кривится, но уверен, на моём месте, кто угодно задымился бы. Потому зажмуриваюсь, хрипло покашливаю. Дамла рядом издаёт короткий смешок. Джерен смеётся громче, её такие вещи не смущают. Ну хоть повеселил всех немного. Все поддерживают спокойную беседу, пока пьют кофе. Дживан очень помогает, создаёт миролюбивую атмосферу, разряжает накал, ничего лишнего. Даёт мне фору, чтобы собраться. — Итак, мы пришли к вам сегодня с благой целью. — Начинаю я. — Я говорил вам госпожа Сехер и Дживану тоже о своих планах. Озвучил вам свою просьбу. А сейчас пришёл, чтобы узнать ваш ответ. С позволения Аллаха и согласия пророка, я прошу вашу дочь Джемре себе в жёны. — Мы тебя услышали, Недим. Моя сестра приняла твоё кольцо, значит дала согласие. На мой взгляд, ты подходящий человек. Я не против, даю добро, но и мама должна одобрить. — Дживан переводит взгляд на госпожу Сехер. На неё выжидающе смотрят несколько пар глаз. Джемре, кажется, задержала дыхание. Госпожа Сехер долго смотрит перед собой. Видно, что ей тяжело даётся всё это. Сначала меня оглядывает, потом Джерен, а следом задерживается на Джемре. Только не это. На глазах её появляются непрошеные слезы. Она резко подрывается с места, уходит на кухню. А Джемре разочаровано вздыхает. Её беззаботность вмиг испаряется, всякое настроение пропадает. — Подождите, я поговорю. — Сказал я. Но не успел сделать и шагу, Джерен остановила меня. Сама отправилась за матерью. Несколько минут мы тихо сидели, ждали когда они вернутся. Однако вместо этого до нас долетали их крики: — …Ещё спрашиваешь? У вас должен был быть ребёнок! Он сначала с тобой, а теперь с твоей сес… — Между нами никогда ничего не было! — Джерен очень резко и громко перебивает её. Все на ноги подскакивают от этих слов. Джемре ошарашено смотрит на меня. Она точно не ожидала подобного сегодня. — Ребёнок соответственно не его был. — Что? — Различаю дрожь в голосе. Даже не видя её, понятно, что женщине сейчас плохо. — Что ты говоришь, Джерен? — Спокойно, мама. Давай сядем. Не нервничай. Уже всё случилось и даже прошло. — Джемре первой выбирается из оцепенения, идёт за ними. Нам показывает оставаться здесь. Дальше мы почти ничего не слышали. Лишь изредка доносились женские голоса. Дживан выжидающе смотрит на меня. Не спрашивает, но по его глазам всё понятно. Он ждёт правды. — Ребёнок был Дженка. Я не… — Так и знал! Он скинул на тебя своего ребёнка. — Дживан очень зол, желваки ходуном ходят. Кулаки сжимаются, губы кривятся в оскале. — Ты почему раньше не сказал? — Это же не моя тайна, брат. Не моё право. Твоя сестра собиралась раскрыть тайну, когда будет готова. — А к этому можно подготовиться? — Кричит, чтобы везде услышали. Не знаю у кого спрашивает, у меня, себя или у Джерен. Замечаю, что Дамла рядом со мной впала в какой-то ступор, совсем не реагирует на происходящее. Только я хотел выяснить, в порядке ли она, как в дом забегает дежурный охранник. — Господин Недим! Господину Агяху плохо стало, его повезли в больницу. — Что? Ты что говоришь? С чего вдруг? — А это уже я кричу. Да так, что все сюда сбегаются. — Любимый, что случилось? — Джемре за считанные секунды оказывается рядом со мной. Оглядывает всех пытливым взглядом. — Господину Агяху что-то в конверте пришло, он как раз там был, не смогли помешать. — Продолжает работник. Чёрт. Ну вот как? Я же столько людей подключил. Я его телефон взломал. Приставил слежку. Чего только не сделал, чтобы не дошла до него ненужная информация. И всё равно ничего у меня не получилось. Вот и что со мной не так, а? — Подгони машину, отвезёшь меня в больницу. — Он выходит. А сзади раздаётся громкий стук. Дживан успел подхватить Дамлу, опрокинулся только стул. Она еле держит глаза открытыми, её голова шатается из стороны в сторону. Мы усаживаем её на диван, пытаемся привести в чувство. — Спокойно, Недим. — Джемре хватает меня за локоть. — Она будет в порядке. И дядя тоже. Сейчас к нему поедем и… — Я тоже. — Говорит Дамла и пытается подняться, опираясь на подлокотник. Я придерживаю её с другой стороны. Однако она и шагу сделать не может, потому подхватываю её на руки и выношу на улицу. Слышу, что все идут за нами. Машина подъезжает вовремя, Джемре открывает дверь, и я опускаю сестру на заднее сидение. Мы садимся втроём и направляемся в больницу. — Ну как так? Почему у нас всегда что-то происходит? А я ничего не смог сделать! Как не помешал? Ничего у меня не получается… — Вдавливаю свою голову в стекло машины. Трясу ногой так, что задеваю бардачок сильными ударами. — Недим, прошу, успокойся. — сказала Джемре с заднего сидения. положила свою ладонь на моё плечо. Вижу, что пытается заглянуть мне в лицо. А я от стыда даже голову поднять не могу. — Ты ни в чём не виноват. Вот увидишь, всё будет хорошо. Сколько ещё раз мы приедем в эту больницу? Чего ещё с нами не случилось? И как предотвратить то, что ещё может произойти? Я не знаю. Искренне хочу, стараюсь, прилагаю усилия. И всё… тщетно. Что я делаю не так? Почему у них всегда всё получалось? Как они столько лет, так умело изворачивались? Без лишних сложностей, без заморочек. Дядя даже не подозревал о каких-то там подобных проблемах. Почему у меня не получается делать всё также скрытно и тайно? Так, чтобы никто не пострадал. Чтобы никто не расстроился. Шениз всё всегда сходило с рук. Никто и предположить не мог, что она способна проворачивать какие-то грязные дела. Как? Почему они с Дженком всегда выходили сухими из этого болота? Или… дело как раз в этом? Может ей так легко это давалось лишь потому, что она пыталась защитить только себя и его? Не всех. Только себя и сына. Её не волновал кто-то другой. Её действия, поступки не были скованы страхом потери других людей. Она искала такие пути, которые приведут к выгоде именно их. Да, она думала и о дочери, и, возможно, о муже, но на первое место всегда ставила себя и сына. И сейчас я знаю почему. Он же сын Мюмтаза. Теперь я понимаю и то, о чём она в тот день, в отеле, пыталась сказать мне. Она хотела, чтобы её сын был важнее для моего отца. Как он был самым важным для неё. От того, что я осознал ход её мыслей, проще не стало. Понять этого я не мог, да и не желал. Это не может быть оправданием для ада, который пережил я. А может дело не в ней? А во всех остальных. Легче поверить в сладкую ложь, а не горькую правду. Люди верят в то, во что хотят верить, потому что так проще, легче, приятнее. Так ведь и говорила Ойя. Все слепы, пока это их не касается. Дядя столько лет жил с Шениз, доверял ей, был уверен, что всё правда, но сейчас… Невозможно представить, что он почувствовал в тот момент, когда узнал. И Дамла тоже. Она верила в семью. В мать, в брата. Но что на самом деле? Нет никакой семьи и не было вовсе. Если мне очень тяжело, ей какого же? Да и чего далеко ходить? Я сам. Так легко поверил, что Джемре говорила всё всерьёз, что правда любит Дженка, что лишь жалела меня. Убеждал себя, что ошибся в ней. Потому что боялся. Потому что было проще поверить, что она лишь жалела меня. Ведь где я, а где она? Где беспомощный инвалид, и где взаимная любовь? Поверил в те глупости, которые даже в голову бы ей не пришли, от того, что она не такая, и я сам об этом прекрасно знал. Но поверил, потому что боялся невзаимности. Боялся быть отвергнутым. Столько времени потерял, столько ошибок совершил от этой слепоты. Я больше не имею права на подобное. Я больше не имею права на такие ошибки, ведь отныне она рядом со мной. Отныне и навсегда. И сейчас тоже. Рядом стоит так близко, как может. Старается сохранять спокойствие, чтобы поддержать меня. Постоянно прикасается, шепчет на ухо, что всё будет хорошо. И я знаю так и будет. Я всё для этого сделаю. Что бы ни было нужно. Всегда и всё решу для неё. Ради неё. Постелю перед ней дорогу, какую пожелает. Огражу от всех неприятностей, не позволю расстраиваться и огорчаться. И я в своих силах уверен. Отныне пусть другие боятся. — Что ты здесь делаешь? — Дженк хватает меня за лацканы пиджака. Он в такой ярости, что вены проступили на его висках. А я отчего-то абсолютно спокоен, будто и не вижу и не слышу его. Всё ещё в своих мыслях. Завис, и если бы он не тряс меня, не отличим бы был от статуи. Слышу как кричат Джемре и Дамла, но он их вовсе не замечает. Зато я его кажется уже достал своим молчанием. Успеваю заметить, когда он делает замах, при желании мог бы остановить его, но я не стал. Позволил ему выплеснуть свою злость на мне. Пусть будет так, ничего страшного. Чувствую, как кровь стекает с моей губы по подбородку. Грубо отталкиваю его руки, он аж оступается, чуть не заваливается назад. Когда приходит в себя, снова наступает на меня, но тут проход ему преграждают девушки. — Хватит. — Голос Дамлы хоть и тихий, но резкий. — Не смей! — Джемре же явно разозлилась. Вытянула руку, держа его на расстоянии, будто говоря только попробуй подойти, пожалеешь. Беру её за руку, тяну к себе. Провожу рукой по волосам, заглядываю ей в глаза. Она всё понимает. Больше не вмешивается, но и не отходит. Возвращаюсь к Дженку, немного отодвигаю Дамлу в сторону и говорю ему: — Успокойся. Не место и не время. Дяде плохо… — Моему отцу плохо! Из-за тебя! Всё к чему ты прикасаешься, с чем связан, всё уничтожаешь. — Плюёт это мне в лицо. И натягивает улыбку. Громко смеётся, точно с ума сошёл. Кажется, сам понял иронию. Слышу приближающиеся шаги за собой. Понимаю, что приехала семья Джемре. Сначала пытаются что-то выяснить, но потом замечают напряжение, замолкают. — Иди умойся, приди в себя. Отец не должен видеть тебя таким. — Говорю и прохожу мимо него, беру Джемре за руку. Пусть не отходит от меня. Хочу найти доктора. Нужно что-то узнать. — Ты в порядке? Сильно болит? — Отрицательно мотаю головой. Это последнее о чём я буду думать, если вообще буду. — Любимый, я так поняла, что врач ещё с твоим дядей. Прошу давай присядем, подождём. Я пока обработаю твою рану. Соглашаюсь. Очевидно, она права. Врач спасает жизнь моего дяди, нельзя мешать. Веду её к пустым местам у реанимации. Она не садится, останавливается между моими ногами, недолго прижимает к себе мою голову, целует в макушку, говорит, что быстро вернётся. Правда. И минуты не проходит, как она опускается на ближайший стул с ватками и средством для обработки ран. Смотрю на неё и дышать начинаю. От неё глаз оторвать невозможно. Пока мы рядом ничего не страшно. А она так внимательна и сосредоточена на своём занятии. Будто в мире нет ничего важнее, чем эта царапина. Перевожу взгляд за её спину, там опять что-то происходит. Но правда, меня это мало интересует сейчас. Замечаю, что к нам направляется её мама. Только хотел сказать ей, как она наклонилась ниже и оставила на моих губах быстрый и лёгкий поцелуй, простое соприкосновение. Словно оно снимет боль от удара. И ведь сработало. — Недим, ты ни в чём не виноват! Ни в чём. — Её карие глаза не отпускают мои, пока я не киваю. Как прекрасны. Все черты её лица. Никогда не смогу насмотреться. Пухлые губы, носик, ресницы, брови… — Не смей больше ни в чём себя винить! Они постоянно так делают, но не смей поддаваться этому. Ты такой светлый, такой невинный… Госпожа Сехер негромко прокашлялась, пытаясь обратить на себя наше внимание. Джемре резко развернулась от неожиданности. Так что теперь мы устремили на неё взгляды. — Операция идёт. Сказали ждать. — Тихо произносит она. А потом наклоняется и что-то шепчет Джемре. Я встаю, чтобы не мешать им, начинаю бродить по холлу. — Пусть пройдёт, Недим. Как ты? — Спрашивает Джерен. Хоть и говорит со мной, но смотрит она то на Дженка, то на мать. Точно. Ещё и это. Теперь все узнали про ребёнка. Беда ведь не приходит одна. Надеюсь, здесь не случится проблем. Нужно присмотреть за… Стоп. А где Дживан? Судорожно оглядываюсь, пытаясь найти его. — Где Дживан? — Перебиваю Джерен. — Он ждёт на улице. Сказал, что не будет заходить. Я думала он убьёт меня. — Будет лучше, если они с Дженком не пересекутся. — Она нервно кивает. Мысль о том, что может случиться и её не приводит в восторг. Дверь наконец открывается, к нам выходит врач. Все тут же направляются к нему, буквально окружаем человека. По нашим лицам он понимает, что тянуть не стоит. Выдаёт всё без преуменьшений. Было очень опасно. Слишком. На грани. И сейчас еле вытянули. Даже от мысли, что мог его потерять дурно становится, ноги не держат, нутро переворачивается. Выслушиваю все наставления доктора. Дамле стало совсем плохо, рыдает взахлёб. Как её ни пытаются успокоить, всё тщетно. Дженк же стоит рядом со мной, тоже слушает, однако боковым зрением замечаю, он смотрит на меня. В упор. Агрессивно. Разве что зубы не скрежещут. Даже доктор разглядывал его с недоумением. А потом повернулся ко мне, словно спрашивая, не нужно ли и ему оказать помощь. Благодарю его за всё, а после отправляюсь с одной из медсестёр к главной стойке. Джемре я попросил побыть с Дамлой, потому иду один. Беру дяде палату на необходимое время, оплачиваю, уже собираюсь уходить, как Дженк оказывается рядом. Опять целится в лицо. Ну нет. Тогда я получил за дело. Не смог оградить дядю. Заслужил. Но хватит. Ты ни в чём не виноват. Да, моей вины в этом нет. И неважно, что думают другие. Важно лишь, что она думает. Важно лишь, что она знает. Моей вины в этом нет. Моей вины нет и в том, что брат не полюбил меня достаточно, чтобы не захотеть моей смерти. Даже в детстве. И даже сейчас, если узнает нашу правду. А ещё я не виноват в том, что родился у своего отца. Не виноват в том, что он не полюбил Шениз. Или полюбил, но не так, как она хотела. И я не виноват, что она никогда не любила дядю. Как и не виноват в том, что столько лет его обманывала. Я не виноват, что он не увидел этого. Я не виноват, что не мог сказать о нежелании жениться на Джерен или еще на ком-то, кого они хотели. Я не виноват, что был инвалидом двадцать лет, без шанса на спасение. Я не виноват, что увидев этот шанс, ухватился за него, как смог. Не виноват… А потому резво отскакиваю в сторону прежде, чем он успевает нанести удар. В этот раз он падает, от неожиданности или равновесие не удержал, я не знаю. Просто резко приземляется на плитку. И довольно громко. Врачи в недоумении смотрят на нас. Кто-то хочет подойти, кто-то не решается. Он подскакивает на ноги и снова идёт на меня. Будет бить. Хочет. Даже желает. Но я успеваю блокировать и этот удар. Разворачиваю его спиной к себе, все ещё не отпуская его руки, заламываю, а второй сжимаю горло. — Спокойно! Приди в себя. Сейчас не время, а тем более не место. Тут столько пациентов… Только сейчас замечаю за его спиной Джемре, госпожу Сехер и Дамлу. Сестре совсем стало плохо, они придерживают её с двух сторон. Наверное, увидев нас ей стало ещё хуже. Она начала заваливаться назад. И Дженк увидел это, вырвался из моей хватки и бросился к ней. Что за день? Разве у Карачаев бывает по-другому?***
Три недели спустя. Не хочет меня видеть. Сколько ни прихожу мне говорят одно и тоже. Дядя не хочет меня видеть. Не хочет говорить со мной. Даже не позволяет проведать его. Посмотреть своими глазами, что он в порядке. Обижен. Неужели думает, что это я отправил ему тот конверт? Или это от того, что скрывал от него правду? Тут бы понять в чём именно проблема. Мы с Джемре снова остались в машине у больницы. Попробовали сегодня ещё раз зайти, безуспешно. В палату хода нет. Хорошо хоть, что его дети с ним. Они могут зайти, им он позволяет. Вот мне и остаётся узнавать всё от Дамлы. Наше с ней общение с того вечера только налаживается, чему я несказанно рад. Вообщем, буду ждать её очередного звонка. — Жизнь моя, он в порядке. Я знаю, что тебе обидно. Знаю, что хочешь хотя бы взглянуть на него, но мы сейчас не можем ничего поделать. — Джемре садится ко мне вполоборота, берёт за руку. Ещё несколько секунд смотрю на здание больницы и поворачиваюсь к ней. Оказывается, сидеть сзади было удобнее. Нас не разделяла коробка передач. Я мог прижать её к себе, вдыхать запах её волос, вжимать в своё тело, она бы уткнулась лицом в мою шею. В нынешнем положении, мы всегда берёмся за руки. Иногда она перегибается через бардачок, чтобы поцеловать меня. Делать это получается не особо часто. Зато теперь мы везде вдвоём ездим. Наедине. Однако водить машину мне понравилось. У меня получается. Вхожу в кураж. Стараюсь в любой ситуации сесть за руль, даже если и нет особой необходимости. Я будто всегда в машине сидел. Джемре постоянно пускает шуточки на эту тему. А когда я выбирал машину, так вообще заявила, что нашёл новую любовь. Не всерьёз, конечно. Да и я сразу же заверяю её в обратном, неустанно целуя. Несравнимо это. Джемре ни с чем несравнима. — Я всё хотела с тобой поговорить. — Начинает она, не отрывая задумчивого взгляда от кольца на моём пальце. Уже немногим больше, чем неделю мы официально сосватаны. Пришлось переиграть, однако в этот раз всё прошло гораздо лучше. Госпожа Сехер теперь вообще чувствует себя виноватой передо мной и перед Джемре. И, как оказалось, считает меня самым подходящим зятем. Возможно, это Джемре поговорила с ней, а, зная мою любимую, она могла очень долго говорить о том, какой же я хороший. Как бы то ни было. Главное, что мы наконец-то можем быть спокойны. Теперь осталось разобраться со свадьбой. С тех пор как надела на меня кольцо, вся светится. Бывает долго рассматривает его, обводит пальцем контуры. Ей нравится это. Обсуждать, готовиться к свадьбе. Выбирать наряды, место, думать над списком гостей. Чаще всего она делает это с мамой и Озге. Но после каждый раз спрашивает и моё мнение. Я же лишь соглашаюсь с её выбором. Поначалу она просит меня выбрать самому, но после принимает правду. Что мне понравится то, что нравится ей. И тогда она не сдерживается, атакует мои губы своими. Мы всё это время вместе живём. Никто не возражает, а Джемре и не стала бы слушать. Для себя уже всё решила. Мы пока остаёмся в отеле, но уже наладили свой уклад. Выучили друг о друге то, что до этого узнать не успели. Настолько привыкли жить вместе, что, кажется, будто так было всегда. Или должно было быть. — Ты же меня слушаешь? Будто задумался… — Склоняет голову, смотрит с хитрым прищуром. — Всегда. Только тебя и слушаю. О чём ты хотела поговорить? — Насчёт того, что Дженк сказал тебе в тот день. — Ненадолго замолкает, проверяет мою реакцию. Думаю, уже давно хотела поговорить об этом. — Ты же знаешь что это неправда? Ты ничего не уничтожаешь. Ты делаешь всё лишь прекрасней. Никого не слушай. Они думают, что все такие же, как они сами. Они так привыкли винить тебя во всех бедах, винить тебя в том, что сами сделали, что заставили привыкнуть и тебя. Столь грязные манипуляции с твоей совестью… Не позволяй им! — Нет больше такого, Джемре. Не волнуйся, правда нет. И не только мы, и другие узнают всю правду. Вижу, что она успокаивается. Явно боялась, что на мне вся эта ситуация сильно отразится. Но больше никто не заставит меня усомниться. Перевожу взгляд вперёд, чуть дальше стоит ларёк с какой-то выпечкой. — Может возьмём там что-нибудь перекусить? А после поедем посмотреть дом, как хотели. — Можно. Я проголодалась, если честно. Спустя час, я уже завожу Джемре в наш будущий дом. Внутри он пуст, однако снаружи ремонт совсем новый. Его лишь недавно построили. Участок не маленький, есть большой огороженный двор. Насыщенного цвета зелёные лужайки, несколько высоких деревьев. Хоть пикник устраивай. — Потрясающе. — Охает она. — Я знала, что мне понравится, но чтобы настолько. — Разворачивается и с разбегу влетает в мои объятия. — Я люблю тебя! Я уже говорила, что ты у меня идеальный? Мы бы не могли найти дома лучше. — Может зайдёшь сначала? Планировку посмотришь, размеры. — Пошли! — Тянет меня ко входу, но у самой двери замирает. Понимает, что заперто. Вытаскиваю ключи из кармана, покачиваю ими перед её лицом. Она вновь расплывается в улыбке. Берёт ключи из моих рук, параллельно оставляя поцелуй на щеке. Открывает дверь, уже намеревается пройти внутрь, как я подхватываю её на руки и переступаю порог. Проношу её через огромную гостиную в центр, около лестницы. Туда, где открывается вид на все коридоры и проёмы в другие комнаты. Она поражённо осматривается, будто уже представляет что и куда лучше всего поставить. Отлично, давно пора. Своя жизнь, свой дом, своя семья. Показываю ей на каталоги, которые оставили здесь дизайнеры интерьера. Я попросил их об этом, когда показывал будущее место для работы. Они обещали, что составят различные интересные планы в течение недели. Что ж, посмотрим, совпадут ли их мнения с нашими вкусами. А если нет, то Джемре скажет им, что переделать. Или вовсе без них обойдёмся. Конечно, я не мастер в подобном вопросе, но, если понадобится, что-нибудь придумаю. Пусть только пожелает. Когда она удовлетворяет своё любопытство, осмотрев все комнаты здесь, мы поднимаемся на второй этаж. Там она бродит ещё дольше. Выходит на большой балкон, где неожиданно задерживается. Осматривает, открывшийся взору вид. Да, при выборе дома, это было важно для меня. Вид на море отсюда впечатляющий. Я знал, что она будет в восторге. Долгие поиски того стоили. И даже то, что это место не очень-то и близко к центру города, того не портит. Так даже лучше. Мы в своём маленьком мире. Не в эпицентре бушующего Стамбула, но и не слишком далеко от него. Соседей в этом районе немного. Все дома новые, занимают немало территории и половина ещё не заселены. Однако не думаю, что это надолго. Место отличное. Маленький отдельный городок в большом Стамбуле. Воздух тут свежий, новый, чистый. Любые магазины под рукой. Обучающие центры, салоны, кафе, рестораны. Всё, что душе угодно. Она стоит облокотившись о перила, я обнимаю её со спины. Утыкаюсь носом во впадинку на её ключицах. Так и стою закрыв глаза, дыша ею. Разве мог я когда-нибудь представить, что буду так счастлив? Столько лет считал, что жизнь упущена. Что я не проведу её так, как хотел бы. Настолько не верил, что даже и не мечтал, не представлял, как построю эту жизнь, если вдруг смогу встать на ноги. Но пришла она. Это лучшее что могло случиться со мной. — Кто там? — Спрашивает неожиданно. Вырывает меня из сладостного момента. Теперь понял. Мне кто-то звонит. Я даже не услышал. Отступаю назад и достаю телефон. Башак? Дочь госпожи Нуртен. Почему звонит мне, интересно? — Ало? — Недим! Прошу помоги, Недим! — Она кричит. Громко всхлипывает. Будто панически чего-то боится. — Что случилось? Скажи спокойно! — Пытаюсь достучаться до неё сквозь поток мольбы. — Ойя! Она похитила меня и моего сына! Прошу помоги. — Что ты говоришь? Какое похищение? Почему? Джемре спрашивает у меня что происходит. Она уже по моему разговору поняла, что это что-то плохое. Пытается встать поближе и послушать разговор. — Прошу, умоляю спаси нас! Хотя бы сына, прошу… — Она ненадолго прерывается, сзади раздаётся громкий стук. — Отправлю тебе местоположение, пожалуйста поторопись! А дальше гудки. Вызов сброшен. Опять какое-то похищение. Опять что-то происходит. Неужели нет спокойной жизни? Будет ли когда-нибудь? Беру Джемре за руку, веду к машине, по пути пытаюсь объяснить суть своего разговора. Однако она все ещё ничего не понимает. Да и я тоже. Причем тут вообще Башак? Зачем она и её ребёнок Ойе? Способ со мной связаться? Ведь это я направил Башак к своему психологу. Но смысл? Я и без того пытался связаться с ней, это она не отвечала. Что за глупость? Что за безрассудство? Похищение людей. И это моя сестра? Способна на такое.? — Недим, будь осторожен! Я знаю надо торопиться, но ты совсем недавно за рулём. — Да, Джемре права. Я не могу рисковать её жизнью. Не стану. — Я правильно еду? — Уточняю я. — Да, на следующем повороте направо. Больше часа уходит на дорогу, а оказываемся мы в какой-то глуши. Единственная постройка рядом — это небольшой деревянный домик. Потому и паркуюсь рядом с ним. Замечаю с другой стороны участка машину Ойи, значит правильно приехали. — Посиди здесь. — Бросаю Джемре, прежде чем выйти. По возможности ей лучше быть в безопасности, однако она так не считает, мигом выходит за мной. — Джемре, тут что-то происходит, подожди пожалуйста, чтобы я не волновался. — Я тоже волнуюсь, Недим! И не оставлю тебя одного. Даже не спорь. Лучше поторопимся. Не смогу переубедить её, да и времени нет. Внутри что-то творится, стоит ужасный крик, и слышен плач ребёнка. Входная дверь открыта нараспашку. Мы забегаем в дом, который лишь снаружи выглядит, как место для жилья. Внутри погром и разруха, словно здесь уже годами никого не было, а случайные путники специально разбили и разбросали все предметы мебели. Ойя стоит у запертой двери, стучит в неё, иногда пытается открыть ударами собственного плеча. Её внешний вид не предвещает ничего хорошего. Она явно не в порядке. — Ойя! Что случилось? Что ты делаешь? — Спрашиваю у неё. — Недим? — Она резко останавливается, смотрит на меня в упор, даже не моргает почти. — Я для тебя это сделала! Ради тебя всё сделала. — Что всё это значит? Объясни! — С каждым словом подхожу к ней немного ближе. Только не я один. Джемре не отпускает мой локоть из захвата своих крепких пальцев. — Я не знала, что она так сделает… Я думала, что спасаю твоего ребёнка. Не знаю как так… запуталась… — Ойя хватается руками за голову, словно её мучают боли. Однако бить по двери перестаёт, даже отходит немного. Не понимаю, о чём она говорит. Что сделала? Какой ребёнок? В недоумении оборачиваюсь на Джемре. Она в ещё большем шоке. Переводит взгляд с Ойи на меня. — Начни сначала! Я ничего не понял. Прошу тебя не делай глупостей. — Она судорожно дёргается, словно не может найти себе места, переходит из одной стороны в другую. Теперь и не скажешь, что она может быть психологом. Скорее пациентом. — Я спасла ребёнка. Я же думала, что он твой. Ради тебя… — Спасла ребёнка? Какого? Её голос дрожит, она начинает запинаться. Половину слов мямлит под нос. — Какой ребёнок, Ойя? — Добавляю голосу нотки грубости. Хочу привлечь её внимание к себе. — Дж… Ребёнок Джерен. — Словно ледяной водой окатило. Не может такого быть. Как она могла спасти его? Врач сказал ребёнок умер. — Я отдала его Башак, но она не возвращает, Недим! Я не виновата, она не отдаёт! — То есть ребёнок Башак, на самом деле ребёнок Джерен и Дженка? — Лихорадочно кивает, всё ещё косится на дверь. А я не понимаю как реагировать. Верить или нет? Как можно провернуть такое? Украсть ребёнка, отдать другому человеку. Как? Ещё более важно, зачем? Она думала, что он мой? Кажется, дело в этом. — Спокойно, Ойя! Спокойно, сестра. — Протягиваю к ней руку, хочу успокоить. Нельзя, чтобы она навредила кому-то. И работает, она реагирует на последнее слово. — Мы с тобой выйдем во двор, поговорим обо всём. Хорошо? Недолго думает, а потом соглашается. Пока она возится с мешающимися под ногами осколками, я шепчу Джемре, чтобы забирала Башак и мальчика. Отдаю ей ключи от машины. Мы с моим бывшим психологом останавливаемся в тени небольшого дерева. Она всё пытается рассказать мне свою версию правды, а я лишь слушаю. Она правда хотела помочь ребёнку, потому что думала, будто он мой. Однако это не меняет того, что она очень виновата. Интересно могу ли я быть уверенным, что она не лжёт сейчас. Что если это не малыш Джерен? А что если всё-таки он? Как сложно. Ещё чуть-чуть и башка разорвётся. Сводная сестра уже начала всё по второму кругу повторять, когда наконец приехала полиция, которую вызывала Джемре. Нет, конечно, я не посажу свою сестру в тюрьму. Однако очевидно, что ей необходима помощь. И я сделаю, что необходимо. Даже если сейчас она и не понимает, почему я «предал» её. Но это к лучшему. Она поправится. Возвращаюсь к машине вовремя. Тут уже хотели оформлять и Башак. Убеждаю органы власти, что мы доедем до участка в своей машине. Пока Джемре и Башак на заднем сидении пытаются успокоить ребёнка, я звоню в больницу, чтобы запросить тест ДНК. Мы узнаем всё, если получится сегодня же. Я вызвал специалиста в участок. Пусть возьмёт анализы у меня, Джемре и малыша. Если всё правда, он наш племянник. Нам нельзя говорить Джерен, если мы не уверены. Нельзя обнадежить её, это слишком. Разбирательства занимают несколько часов. Довольно долго допрашивали, потому все очень устали. По итогу, разумеется, пришлось договариваться с начальником, иначе ещё долго не смогли бы выйти. Мой адвокат заверил, что сможет убедить судью в том, что Ойе нужно оказать психологическую помощь. Вряд ли, её посадят, однако сейчас её держат под стражей. Башак тоже смогли оправдать, она ничего не знала. Ни чей ребёнок, ни причин столь ужасного поступка Ойи. Вообщем, осталось лишь всё грамотно оформить. А пока мы сидим в приёмной и обсуждаем, с недавно приехавшим врачом, как нам убедиться в родстве наверняка. — Раз вы считаете, что это ваш племянник, мы можем провести авункулярное ДНК-тестирование. Тогда и узнаем правда ли это, господин Недим. — Делай, что необходимо. Нам нужно узнать как можно скорее. Он собрал нужные материалы у всех троих. Быстро собрался и уехал. Что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Неужели мы зря уже поверили… — Как ты думаешь? — Первое, что обронила Джемре с тех пор, как мы приехали в участок. Она до сих пор под впечатлением. Она не уточняет, знает, что я её понял. — Хочется верить, но… не знаю. — Присаживаюсь на стул рядом с ней. Джемре не выпускает Атласа из рук, сжимает в своих объятиях. А он всё время плачет, словно чувствует. Ей очень идёт ребёнок. Очень. Моя мечта увидеть её вот так. И с нашим ребёнком. Безумно хочу, чтобы это поскорее стало реальностью. Интересно, Джемре хочет ребёнка? Или может она считает, что рано? Возможно, думает, что я не справлюсь, или считает меня не готовым? Однако она будет самой лучшей мамой, нашим детям очень повезёт. — А он не проголодался? — Спрашиваю, когда Атлас начинает рыдать пуще прежнего. — Скорее всего так и есть. Нужно найти Башак, наверное, у неё есть смеси… — Я схожу куплю. Ты скажи что. — Я не знаю, чем именно она его кормит. Возможно, что-то ему нельзя. Я узнаю точно и скажу тебе. — Нет. Вы отдыхайте, здесь спокойно. Я сам спрошу. Быстро вернусь, не успеешь соскучиться. — Поддеваю большим пальцем её носик, оставляю поцелуй на щеке. — Ну не грусти. Пусть он не почувствует. Провожу рукой по головке малыша и направляюсь к выходу. На поиск Башак уходит гораздо меньше времени, чем на её вопросы и наставления о том, что я должен купить. Боже, что мы будем делать с этим. Эта девушка явно считает его своим сыном, хотя и признала, что он не родной ей. Она ни за что не откажется от него. Даже сейчас пытается увидеть. Я объяснил всю ситуацию капитану, он меня понял, сделает как я сказал. Проблем не возникнет. Больше нет. И с Башак я как-нибудь решу. Как и обещал возвращаюсь к Джемре довольно быстро. Хорошо, что спросил помощи у консультантов магазина, они поняли, что я ищу. Она забирает у меня пакеты со смесью и бутылочками, но отдаёт мне Атласа. Я ещё не держал младенца. Ни разу. Странно. Необычно. Он такой крохотный, что становится страшно ненароком причинить ему боль. Не тяжёлый даже, но это думаю пока, всего-то три месяца, если не ошибаюсь. Я сажусь с ним туда, где минуту назад сидела Джемре, совершенно ничего не делаю, но он вдруг перестаёт плакать. Просто и в момент. Не знаю в чём дело. Джемре за это время чего только не придумала, чтобы успокоить его, а он вот так вдруг замолчал. Может понял, что сейчас его покормят? — Невероятно! — Вскрикивает она. А потом с деланным возмущением смотрит на нас. — Вот как значит? В моих руках ты не хотел успокаиваться. Тут-то я и заливаюсь хохотом. Завидует значит, что племянник успокоился в моих руках, а не в её? Резко замолкаю. Заглядываю в любимые глаза. Нахожу в них то, что было мне так необходимо. Неужели правда? Племянник. Он может быть сыном моего брата и её сестры? Мог ли Бог так смиловаться над нашими семьями и сохранить жизнь этого чуда? Осознание приходит в момент. Я бы очень хотел этого. Знаю, Джемре тоже. Однако будут ли так рады другие? Неизвестность пугает. Но отныне появляется надежда. Может ли быть, что этот малыш сделает то, что не мог никто из нас — объединить всех? Сделать из наших близких одну большую семью? Я поверил. В конце концов, надежда есть всегда.