Величайшая из правительниц.

Время на часах показывало без четверти три, Настя угрюмо смотрела в окно. Дворец, неожиданно, показался ей чужим. — От чего невесела, цесаревна?— сказала с акцентом Жозефина. — Есть причины для веселья? — немного подумав девушка вновь заговорила. — Как состояние детей? — Сегодня играли в саду, все замечательно. Анастасия смеряла служанку испепеляющим взглядом. — Софья чуть не погибла недавно, а ты гулять их зимой потащила!? Чем ты думала!? По родной нищенской Франции соскучилась? Или в Данию обратно отправить? — Что Вы, Ваше высочество! Я не желаю зла наследникам, я же как лучше! — Иди-ка ты, Жозефина, к детям.— выдохнув сказала девушка. — Но для начала, вели готовить лошадей и карету. — Куда ж Вы? А чего императрице говорить, если хватится Вас? — Скажи, мы с Екатериной Романовной уехали по делам. К вечеру прибудем. Жозефина то бледнела, то краснела и Настя уже ждала зеленый цвет, когда в покои вошли Александр и Софья в сопровождении Марии Саввишны Пернкусихиной. Миловидная женщина лет сорока пяти, хотя, на самом деле ей было сорок три. — Мария Саввишна, разве Вы не с императрицей быть должны? — Она меня отпустила, Ваше Высочество. У Вас такие славные детки. — Я знаю, мои дети — самые прекрасные дети. А теперь, выйдите все. Настя взяла Сашу и Софью к себе на колени и подбородком уперлась в макушку дочери. Перебравшись на кровать Настя с детьми уснула, ее разбудил тычок в бок и плечо. — Пора, госпожа. Карета готова.— пролепетала Тряска продолжалась несколько часов и всю дорогу Настенька то и дело, потирала руки о колени. — Волнуетесь? — спросила горько улыбнувшись Екатерина Романовна. — Волнуюсь.— кивнула Настя. — Все так плохо? Почему вы так не любите Елизавету Романовну я понимаю, а что с ее семьей? — Сама увидишь, — размыто ответила Катерина и прошептала, чего Анастасии слышать не довелось, та глубоко ушла в свои мысли. — Не приведи Господь мне доведется увидеть вновь мою сестрицу.... Настя переодически поглядывала на читающую "Отче наш..." Екатерину и недоуменно отводила взгляд. Вскоре карета остановилась и позолоченые дверки отворились. Настя приказала остановиться за несколько километров до нужного имения. Екатерина с племянницей вышагивали по заснеженной дороге. Всю прогулку девушка представляла мать...Как она — милая, добрая женщина кинется к ней обниматься когда узнает кто она такая... Как расскажет как жила все эти годы, как скучала и ждала и что не забрала ее по какой-то серьезной причине...Но, самое главное — Настя хотела услышать такие важные для нее слова, которые она ждала девятнадцать лет..."Я люблю тебя". Таких слов она не слышала ни от отца, который даже не дожил до ее рождения, ни от Екатерины Алексеевны, которая в юном возрасте выставила Настеньку из дворца без объяснений, ни от мужа.... Доброта и нежность — от Никиты Ивановича, но и тот никогда не говорил ей те три, самых важных слова, хотя должен ли он их говорить? Настя и так была ему благодарна. Он присматривал за ней, играл, заботился, учил, воспитывал...Сделал гораздо больше, чем Екатерина Алексеевна или родная мать и за это девушка была ему благодарна, только никогда не показывала своих чувств, а началось это с того самого момента... 10 лет назад... — Папа.. —неловко позвала девочка. Дворянин обернулся и укоризненно посмотрел на воспитанницу. — Что? — Так нельзя, да? Но почему? Разве ты не "папа" ? Ты заботишься обо мне, играешь, гуляешь со мной и... — Так нельзя, Настенька. Я не твой папа. Я лишь твой воспитатель и учитель, запомни это! И вообще, твои чувства могут принести много бед. — Мне теперь не чувствовать ничего? Но я так не умею...Разве такое возможно? — Нет, конечно. Ты — особенная, Настя. Ты не должна показывать свои чувства, а в душе — все что угодно. — Прости пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Ты хороший. А почему я — особенная? Никита Иванович вздохнул, бросил взгляд на картину висевшую на стене — как и прежде, Екатерина Алексеевна показывала свое превосходство и холод, даже на портрете. — Твоя мать — императрица Екатерина Великая. Поэтому ты особенная....- повторил заученную фразу. Сейчас... Оказалось, что особенная она потому, что дочь императора. И поэтому ей нельзя показывать чувства, но то, что она увидела подходя к имению заставило ее лицо измениться. Послышался тяжелый вздох — Екатерина. Настя взглянула на тетю, взгляд Катерины так и говорил: " Я же говорила. Я знала что так и будет." Настя снова перевела взгляд на серое имение и подошла ближе, теперь она стояла за деревьями в паре десятков метров от взрослой женщины и молодой девушки. — Катись туда откуда пришла! Потаскуха!— прогундосила взрослая женщина пьяным в зюзю голосом. — Матушка! Выгоните меня из моего же дома!? Я ведь почти не одета! Женщина зашла в имение и вскоре еле стоя на ногах вышла держа в руках что-то похожее на тюбетейку. — Что Вы делаете, матушка!? Это мой дом! — Ни черта ты не получишь, глиста ходячая!! Санька вот, смотри...— она указала на мальчика бегающего и лепящего снеговика. — Молодец какой! А ты?! По мужикам ходишь! Лярва! Проститутка! Еще раз придешь — убью, Богом клянусь, убью своими руками!! Настя в ужасе смотрела на женщину и совсем молодую девушку. — Э...Это же...Нет! — Да, моя сестра и ее дочь — Анна.— спокойно подтвердила Катерина Романовна. — Нет, нет, нет, нет! Как же так? Почему? — Карточные долги ее мужа превратили их жизнь в то, что ты видишь сейчас. Анна ушла зарабатывать деньги, так как им угрожали расправой, а Лизка начала пить вместе с мужем. — Кто вы? Настя подскочила от испуга. Мальчик лет девяти с любопытством разглядывал их. — Я...Я Настя. А ты? Она и так знала кто он, но решила не подавать виду. — Сашка Полянский. Что ты тут делаешь? Прячешься? — Нет, мы гуляем. А ты бы шел домой, мальчик. — строго произнесла Катерина и схватив Настю за руку потащила ее в сторону кареты. — Что это было?— придя в себя спросила Настя. — Почему ты его ненавидишь? — Я ненавижу все что связано с Елизаветой Воронцовой. Аннушку жалко, ей бы мужа хорошего, да глядишь и брата бы прибрала. — Она правда зарабатывает...Ну, собой?— Насте было неловко спрашивать о таком, но любопытство взяло верх. — Да. Забудь ты о них! Упаси Господи иметь таких родственников. Ничего от Воронцовых нет ни в Лизке, ни в ее детях. Девушка замолчала, посмотрела на зимний лес и обернувшись к тетке заявила... — Вот что, Екатерина Романовна, со своей роднёй я сама разберусь.