Trial

Мидории правда нравилось жить вместе с Тодороки, ведь тот ни разу за месяц не повысил голос на него. Они обычно не спорили, а если так и случалось, то потом мирно расходились, не желая превращать это в настоящую ругань. И Шото постоянно делал омеге бесчисленное количество комплиментов, отчего у него поднималось не только настроение, но и самооценка. Он был всегда добрым и спокойным, не хлопал дверьми и, в принципе, не пугал неожиданными громкими звуками, которых Изуку с самого детства боялся и не переносил, хотя и не знал причины своего страха. Но всё же не передать словами, насколько сильно он соскучился по обществу Каччана. По его крепкому, но такому родному запаху. По его невероятно редким, но очень крепким объятиям, в которых чувствуешь себя полностью в безопасности, под защитой. По его вечно недовольному выражению лица: хмурым светлым бровям, между которых всегда образовывалась морщинка, плотно сжатым губам, сощуренным ярко-красным глазам, вечно ходящим ходуном желвакам. По его смешным вечно торчащим во все стороны светлым волосам, которые, можно сказать, описывали весь характер самого парня – на вид очень колючие, словно иголки, но на самом деле довольно мягкие и приятные, главное нужен только правильный уход. Скучал по его великолепной готовке и вкусной еде, особенно потому, что Бакуго был не против компании омеги в последнее время и он мог с удовольствием наблюдать, как расслабляется лицо Каччана во время этого процесса, зато как напрягаются и переливаются его мышцы спины и рук... Ему не хватало только забавного фартука и шапочки на голове, о чём Мидория когда-нибудь осмелится попросить, правда, исключив другую одежду. Омега соскучился даже по этому угрожающему оскалу, крикам и колкостям альфы, которые до этого времени не очень жаловал (да и сейчас немного расстроился бы, услышав это). Но он в любом случае, несмотря ни на что, будет невыносимо сильно скучать по своему альфе, пусть и такому грубому, резкому и вспыльчивому. Ему не важно, что, скорее всего, многие посчитали бы это глупым или в какой-то степени неправильным. Омега просто был готов броситься Кацуки в объятия, и сжать его так сильно, будто видя в последний раз, и никогда не отпускать. Хотелось шептать ему на ухо то, насколько он дорог Изуку, насколько он соскучился, как часто вспоминал. Даже ночью: Бакуго неоднократно снился Мидории. От него было буквально невозможно сбежать, невозможно забыть. Он находится у Изуку под кожей и что ему, блять, с этим делать? Омега старается не думать об этом, но единственное, что его по-настоящему отвлекает – совместное проведение времени с Тодороки. Сегодня у обоих парней как раз был выходной, который они решили провести вместе и отправиться куда-нибудь развеяться. С Бакуго Мидория очень редко куда-то ходил, ведь у альфы обычно был довольно плотный график работы, так что посреди недели никогда не удавалось выбраться куда-то, а в выходные дни всегда хотелось посидеть дома в спокойной обстановке и отдохнуть от общества людей. Зато Тодороки только рад посетить какое-нибудь хорошее место в славной компании, особенно если в городе появилось что-то новое и интересное, поэтому он пригласил Изуку сходить сначала в кафе, затем в кинотеатр, а вечером, после просмотра фильма, пойти прогуляться по парку. Мидории эта идея очень понравилась, так что раздумывать долго он не стал и сразу же с энтузиазмом согласился, думая, что так сможет забыть на какое-то время о своих проблемах и нормально расслабиться. – Мы пойдём в твоё заведение? – Если хочешь, можем и туда зайти, – с улыбкой ответил Шото, открывая входную дверь и пропуская Изуку первым. Тодороки был самым настоящим джентльменом, по-другому и не скажешь, этого у него не отнять. Всегда пропустит вперёд, откроет дверь, подвинет стул, поможет снять верхнюю одежду, откроет дверцу машины и подаст руку, оплатит счёт, если сам пригласит куда-то (на самом деле, в любом случае платит он, что иногда напрягает Мидорию и ему становится очень неловко, но альфа слишком настойчив), а ещё к тому же всегда сделает какой-нибудь комплимент, греющий душу и поднимающий настроение. Часто спрашивает про самочувствие – и неважно на улице вы или же дома. Если на улице, то он вызовет такси, если они направились куда-то без его машины. Дома он обязательно принесёт мягкий большой плед, если просто сам заметит, что Изуку задрожал от холода. Всегда что-то принесёт, подаст, иногда даже и просить не нужно. Он даже на руках тогда носил омегу из-за его травмы ноги, о чём говорить! Мидория, кажется, впервые испытал это всё именно с ним. И он был невероятно удивлён и рад, но в то же время это немного огорчало, ведь Кацуки такими манерами сильно не отличался и редко делал что-то подобное. Изуку и не просил, ведь это должно быть добровольно, а не из-за постоянных просьб и напоминаний, поэтому он как-то не привык к такому обращению и такому количеству внимания, но сказать, что это неприятно, он не может. Язык бы ни за что не повернулся. – На какое время у нас сеанс? Я забыл, – Мидория неловко улыбнулся и почесал затылок. – На пять часов вечера. Сейчас только два часа дня, так что мы всё успеем, не переживай. Он старается внимательно слушать Шото и быть вовлечённым в разговор, участвовать в нём, но омега в какие-то моменты, совершенно неожиданные, входит будто в транс и ничего не слышит. Просто все звуки вокруг, любой шум выключаются, словно используется беззвучный режим на телефоне. В эти мгновения он думает о Бакуго и о том, как он сейчас живёт, без него, без своей омеги, совершенно один в пустой квартире. Для него ничего не изменилось, стало просто тише или же не хватает жизни в квартире? Он просто целыми днями работает и больше ничем не занимается или начал проводить время с друзьями? Может быть, он вообще не думает об Изуку или же только этим и забита его голова? Пытается ли он как-то изменить себя, думает ли он о своих дальнейших действиях, об их будущем или же он захочет порвать все связи и исчезнуть из его жизни? Думает ли он о словах Мидории про метку или же даже не рассматривает это предложение? В голове Изуку крутилось слишком много вопросов, ответы на которые, увы, он пока не мог узнать, хотя все эти недели он только и делал, что каждый день сдерживал себя, чтобы не позвонить, не написать, не вернуться домой. Конечно, его сдерживал ещё и Тодороки, повторяя каждый раз одни и те же аргументы, которые уже, кажется, въелись в мозг омеги и прокручивались там день ото дня. Говорил, что ещё рано и Каччан, скорее всего, пока не готов, раз не делает никаких первых шагов к примирению. Он не оставит всё как есть сейчас, ведь они взяли только перерыв в своих отношениях и не расходились с концами. Мидория надеется, что такого варианта событий в принципе и не произойдёт, но всё-таки нужно быть готовым ко всему, поэтому он несказанно рад тому, что у него появился такой замечательный друг, как Шото. Они прогулочным шагом подошли к уже знакомому кафе, в котором часто сидели со дня их знакомства. Войдя в здание, их тут же поприветствовали приветливые работники со странными улыбками на лицах, но парни не стали обращать на это своё внимание. Они заняли свой любимый столик в конце заведения, где было чуть потише и ходило не так уж и много людей, а вдобавок был красивый вид из окна. Мидория на секунду вспомнил, как сюда залетел разъяренный Кацуки после работы и забрал его домой. На лице проскользнула грустная улыбка. Сейчас он точно так неожиданно не заявится. Сегодня был выходной день и альфа, скорее всего, сидел дома либо же его работники снова накосячили и ему пришлось ехать разбираться в свой выходной. Такое уже было и не раз, что постоянно расстраивало Изуку. – Изуку, ты меня слушаешь? – спросил спокойным голосом Тодороки, слегка касаясь его плеча. – А, п-прости, я задумался. Что ты говорил? – Что будешь заказывать? – Наверное, запечённый картофель с курицей под сыром, шоколадный коктейль и фондан, – задумчиво произнёс парень, разглядывая меню. Он каждый раз брал что-то новое, ему было интересно попробовать всё, чтобы в дальнейшем понять, что ему больше всего понравилось и заказывать это. Шото лишь кивнул головой и подозвал официанта к столику, проговаривая весь их заказ. Официантом была молодая девушка бета по имени Акира, глаза которой постоянно бегали от Мидории к Тодороки и обратно. Изуку слегка нахмурился, когда понял, что она ничего из перечисленного даже не потрудилась записать, а так и сверлила мужчин своим взглядом. Когда во время заказа Шото мимолетно глянул на девушку, то тоже понял, что она ничего не записала, и немного удивился. – Ты всё запомнила? – настороженно поинтересовался альфа, приподнимая одну свою бровь. – Я-я... – девушка тут же потеряла весь свой пыл и немного стушевалась, обеспокоенно озираясь по сторонам. – Извините, пожалуйста, не могли бы вы повторить свой заказ? – осторожно уточнила она, с испугом глядя на своего босса. Тодороки откинулся на спинку дивана, скрестив руки на своей груди, и грозно посмотрел на бету. – Вы вообще собираетесь заниматься своей работой или так и будете пялиться на наш столик? Весь коллектив что-то интересует или что, я понять не могу. – Простите-простите... Просто вы в последнее время часто стали ходить сюда вместе... – взволновано отозвалась Акира, размахивая руками в разные стороны. – И какой вывод из этого вы сделали? – Вот мы и подумали, что Вы нашли себе кого-то, ведь Вы никогда сюда никого не приводили, – смущённо сказала бета, опустив голову вниз и сверля теперь пол, боясь увидеть выражение лица босса. Мидория же только сразу залился краской от подобных заявлений. Всё-таки, возможно, со стороны они и смотрятся как парочка, но они просто друзья. У людей в этом мире куча стереотипов, один из которых – альфа и омега не могут быть просто друзьями. Изуку так не считал. Если у кого-то так не получается, то это исключительно их проблемы. – Кто дал вам всем право лезть в мою личную жизнь? Или вам своей не хватает, поэтому следите за чужой? Занимайтесь лучше работой, за которую вам платят неплохие деньги, иначе всех к чертям попру отсюда. А теперь прошу быть внимательнее и записать наш заказ. – Да-да, конечно, ещё раз извините нас. – Цвет её лица уже стал багровым от такого диалога. Кажется, Акира тысячу раз пожалела, что в принципе начала этот разговор. – И прекратите без конца смотреть в нашу сторону. Я не слепой и не глухой, к слову. Если такое повторится ещё хоть раз, то дверь вон там, – альфа указал на входную дверь заведения. – Передай это всем, пожалуйста, – с нажимом приказал он. Девушка быстро закивала головой, а Шото, как ни в чём не бывало, повторил свой заказ, а затем беты и след простыл. Мидория сидел с открытым ртом, удивляясь тому, что только что увидел. Он даже и подумать не мог, что Тодороки тоже вообще-то, исходя из его деятельности и вторичного пола, может поставить легко человека на место и довести чуть ли не до слёз, причём делая это таким спокойным тоном, что в какой-то степени пугало даже больше. – Извини, у людей совсем инстинкт самосохранения не работает, – он устало покачал головой, слегка усмехаясь. – Ты не переживай, я их всех на место поставлю, чтобы не чесали своими языками на рабочем месте без дела. – Да нет, я просто в шоке, что ты можешь быть и таким... В какой-то момент мне даже стало жалко эту девушку, – он издал нервный смешок. – Ну, это моя работа. Если я не буду строгим, то они совсем расслабятся. А чего ты так удивился? – Просто со мной ты ни разу подобным образом не разговаривал и твои эмоции так быстро поменялись, вот я и впал в ступор немного, – неловко произнёс омега, положив руку на свою шею и начав её легонько потирать. – Прости, если тебя это как-то напугало или смутило... – начал извиняться Шото, но Изуку быстро его перебил. – Нет-нет, всё нормально, я всё понимаю. Я уже привык. Каччан бывает со мной грубо разговаривает или повышает голос, так что я уже, можно сказать, закалённый ко всему, – он слабо посмеялся, но вот Тодороки что-то совсем не весело слышать такое от омеги. – Он не должен так с тобой разговаривать и ты должен это понимать, – альфа серьёзно посмотрел на него. – Знаю, но... я очень сильно скучаю, – прошептал кудрявый. Им принесли заказ и Шото не стал ничего отвечать, ведь они обсуждали это далеко не в первый раз, поэтому он не видел смысла вновь поднимать эту тему. Альфа считал, что если человек действительно захочет измениться, то он сделает это, вопреки всему. Они приступили к еде, попутно обсуждая какие-то посторонние лёгкие темы. Тодороки заметил, что сотрудники теперь боятся даже дышать в их сторону, не то что смотреть, поэтому он расслабился. Значит, бета всё правильно передала этим бездельникам и они успокоились. Он, по крайней мере, надеялся на это. Шото снова самостоятельно заплатил за счёт, даже не став слушать возмущения Изуку. Ему было, честно, всё равно, что у омеги достаточно средств, чтобы заплатить спокойно за них обоих, он в этом даже не сомневался и никак не хотел его принижать. Просто ему приятно делать такие простые вещи. А ещё Мидория очень смешной и милый, когда начинает злиться, и достаточно забавно наблюдать за этим. Они вышли на улицу, где слепило яркое солнце. Уже был март, так что погода потихоньку становилась теплее, солнце жарило сильнее и людям не нужно было закутываться в несколько слоев одежды, что очень радовало. Изуку не переносил ни холод, ни жару, ему всегда нужно было что-то в меру, в принципе, как и большинству людей. Но больше всего радовало то, что лёд, наконец-то, начал таять. Для неуклюжего омеги это лучшее, что может только произойти. Правда, никто не отменял того факта, что он может с лёгкостью споткнуться о свои же ноги... Парни решили также пешком пройтись до кинотеатра, раз погода уже располагала к нормальным прогулкам да и идти было всё равно недалеко. Довольно удобно, что все необходимые и интересные места находятся рядом с их домами и они могут в любое удобное им время добраться туда, куда нужно без особых сложностей. В кинотеатр они зашли с трудом из-за большого скопления людей. Всё-таки вышел новый фильм, которого многие достаточно долго ожидали, поэтому и идут на него как можно быстрее. Тодороки купил билеты онлайн, заранее предугадывая километровую очередь, в которой он не горел желанием стоять, поэтому он отправился печатать билеты, а Мидорию послал за попкорном и напитками, предварительно пытаясь дать ему деньги. Изуку снова отказывался и упирался, ведь попкорн будет есть только он, а напиток уж как-нибудь оплатит и не обеднеет. Шото с трудом согласился – не любил, когда за него в принципе хоть кто-то платил, правда, устоять перед таким требовательным и уверенным, но в то же время очаровательным выражением лица он не мог. Это было выше его сил. Омега быстро добрался до буфета, занимая очередь, которая, на удивление, была не слишком большой, а времени до фильма у них ещё было предостаточно. Мидория внимательно оглядел ассортимент, решив взять себе взять два маленьких стаканчика со сладким и сырным попкорном, воду и газировку. Через пару минут подошёл Тодороки, чтобы помочь всё унести, а затем людей начали пускать в зал, где они незамедлительно нашли свои места и сели, удобно устраиваясь. Фильм шёл полтора часа и парням он очень понравился. Всё-таки оба любили фантастику и смотрели с великим удовольствием, правда, где-то посередине просмотра по спинке сидения Изуку кто-то начал без остановки бить ногами, из-за чего он сначала даже подпрыгнул – было слишком неожиданно да и толчок был сильным. Мидория не успел ничего осознать, как Шото уже повернулся, привлекая внимание сзади сидящего подростка, и хладнокровно прожигал его взглядом. Мальчик сразу же это заметил, всё понял без слов и перестал болтать ногами, немного насупившись, а Изуку только мягко улыбнулся альфе, молча благодаря его за это. Из помещения они вышли довольные. На улице было просторно и не так много людей, что моментально обрадовало обоих. Дышать стало легче. Они неспешно двинулись в сторону парка, обсуждая по дороге просмотренный фильм. Тодороки видел как счастливо светятся изумрудные глаза Мидории от полученных эмоций и он был доволен собой за то, что хоть иногда может вытащить его из навязчивых и негативных мыслей, даря ему хоть какую-то радость. Пока они шли по парку, сзади Изуку окликнул довольно знакомый голос. Омега тут же повернулся, натыкаясь взглядом на красную макушку и широкую улыбку. – Привет, Эйджиро! – Мидория радостно подошёл к альфе и коротко обнял его в ответ. – Рад видеть тебя. Идёшь домой? – Нет, – немного грустно улыбнулся омега. – Кстати, это Тодороки Шото, а это Киришима Эйджиро, друг и по совместительству коллега Каччана, – представил он парней друг другу. – Приятно познакомиться, – спокойно произнёс Тодороки, пожимая руку Киришимы. – Взаимно. Повисла неловкая пауза, которую Изуку не медля решил заполнить: – А ты куда направляешься? – Домой, от Кацуки. Мидория заволновался, зачем-то оглядываясь по сторонам, ища в небольшом потоке людей то самое единственное и дорогое ему лицо, хотя прекрасно понимал, что Каччана поблизости нигде нет. – Кстати, насчёт него я и хотел поговорить. – Киришима недоверчиво взглянул на Тодороки, но всё же продолжил: – Что у вас с ним происходит? А то он в последнее время сам не свой. Ничего не говорит мне, ты же знаешь Кацуки, – немного грустно усмехается парень, потирая шею. – А... что с ним не так? – осторожно спросил омега, начиная волноваться. Страх неконтролируемо начал распространяться по всему телу, кровь сиюминутно застыла в жилах, а сердце будто и вовсе перестало биться. – Я думал, ты должен знать, – Эйджиро с недоумением оглядел обоих парней. – Н-нет, м-можешь рассказать, что именно происходит, п-пожалуйста, – голос омеги без конца дрожал, заставляя также трястись и всё его тело. Он непроизвольно сжал губы и кулаки, впиваясь ногтями в мягкие ладошки, чтобы немного успокоить себя, но не выходило. В голове уже возникли самые ужасные предположения о том, что могло произойти, пока его не было рядом. – Около месяца назад он взял отгул на несколько дней, а когда пришёл, то выглядел достаточно... помято. От него несло перегаром и сигаретами настолько, что я даже не мог почувствовать его собственный запах, – Киришима слегка нахмурился, а после продолжил говорить: – Ты ведь знаешь, какой Кацуки вспыльчивый, но тогда... Честно, думал, что мы останемся без нашего офиса, потому что он поломал несколько вещей там. Благо, что никто больше не поранился, кроме самого Бакуго. – Что?! – неожиданно громко взвизгнул Мидория, из-за чего некоторые прохожие удивлённо обернулись на него, и он тут же закрыл свой рот руками. Желудок скрутило, перевернулся и сделал тройное сальто, уже на готове вывалить всё содержимое прямо посреди парка. – Спокойно, Изуку! Там ничего серьёзного, пара царапин, правда. А вот всему коллективу видеть его срывы было... – Эйджиро замялся, ведь не смог подобрать подходящих слов. – С ним беседовал начальник, не знаю, к чему они пришли, но он стал сдержаннее себя вести и, кажется, ему стало немного лучше. Хотя его выражение лица и грустные глаза видеть невыносимо, но он отмалчивается. Говорит, что сам во всём виноват, хоть я и не понимаю, о чём он вообще. Вот и решил у тебя спросить, я волнуюсь за Бакубро и хочу ему помочь, но не знаю как. – Киришима тяжко выдохнул и посмотрел в стеклянные глаза Изуку, которые уже были полностью в слезах. Он забеспокоился, метая свой взгляд вокруг, будто дожидаясь подсказки от других, что ему делать с плачущим омегой его близкого друга. Мидория накрыл лицо руками, тихо бормоча себе под нос то, что это он во всём виноват. Пока Эйджиро соображал, как правильно успокоить парня, Тодороки просто заключил его в свои объятия, нежно поглаживая по спине и шепча что-то успокаивающее на ухо, чего Киришима уже расслышать не мог. Альфа впал в ступор от такой картины. Не хотел бы он, чтобы кто-то другой вот так успокаивал его омегу. Да и Бакуго навряд ли одобрил бы подобное, он слишком собственник, в какой-то степени даже переходящий границы. Когда Изуку немного успокоился и с трудом выбрался из рук Шото, то Эйджиро всё-таки решил спросить его об этом незнакомом парне. – Прости за такой вопрос, Изуку, но кем тебе приходится Шото? Мидория в испуге выпучил свои большие красные от слёз глаза. Наверное, не стоило так бездумно при лучшем друге Каччана бросаться в объятия к другому альфе, но ему нужно было хоть как-то успокоиться и помочь с этим мог только Тодороки. – Шото мой друг. Каччан знаком с ним, правда, отношения у них не очень заладились... – тихо произнёс он, понуро опустив голову. – Я... Прости, Эйджиро, я не очень хорошо себя чувствую. Лучше мы пойдём. Спасибо за информацию и приятно было увидеться! – Да не за что, Изуку, ты можешь обращаться в любое время. До встречи! Какое-то время они шли молча. Мидория переваривал всю полученную информацию и метался между выбором: возвращаться домой или же нет. Киришима сказал, что Бакуго стал вести себя поспокойнее, а это значит, что он принял определённые меры и пытается контролировать свои эмоции. Единственное, что точно понял Изуку из этого разговора – он нужен Кацуки. Альфе без него плохо и тоскливо. Скорее всего, этот уход заставил его всё полностью переосмыслить и начать что-то менять в своём отношении, пусть это будет и нелегко. Наверное, это был тот самый толчок к изменениям, который уже было невозможно проигнорировать. Значит, Бакуго начал как-то действовать и это уже радовало омегу. И всё же он должен посоветоваться с одним из самых близких ему людей сейчас. Через полчаса медленной прогулки парни зашли домой, лениво раздеваясь. Мидория всё думал о том, что, наверное, зря не звонил и не писал сам Каччану. Он должен был поинтересоваться, как у него обстоят дела, как он себя чувствует, всё ли у него в порядке, в конце то концов. Но омега этого не сделал. Каждый раз запрещал себе открывать эту переписку, этот контакт. Старался даже не думать о том, что у альфы происходит, хотя, нужно признать, это давалось с трудом. Всё-таки мысли каждый раз захлёстывали его такой мощной волной, изредка давая отдышаться, что выкинуть из головы Кацуки было превыше его сил. Только совместное время вместе с Тодороки помогало ему отвлечься и почувствовать себя немного живее и радостнее. Изуку медленно присел на диван, даже не переодеваясь в домашние вещи, и ждал Шото, который через пару минут вышел из своей комнаты и сел рядом с Мидорией, осторожно заглядывая в его уставшие глаза, в которых буквально отражались все его мысли. И он знал, что сейчас услышит. – Шото, как думаешь, я... Могу уже вернуться домой? – он посмотрел на альфу с некоторой надеждой. Вроде, спрашивает только совета, но в то же время в глазах читается какая-то мольба, как будто Тодороки насильно его тут удерживал. Наверное, Изуку ждал некого одобрения или разрешения. Складывалось ощущение, что как только дашь положительный ответ, то омега тут же сорвётся собирать свои вещи и хоть с окна полетит к своему дому, лишь бы побыстрее. Кто знает, может быть, в нём за эти доли секунд открылся бы такой спортсмен, получше многих профессионалов. – Изуку, я не твоя мама, у которой ты должен спрашивать разрешения пойти куда-то. Если ты думаешь, что сам готов и больше терпеть уже не можешь, то лучше возвращайся. Скорее всего, он нуждается в твоей помощи, хоть сам и не скажет об этом. Мидория мягко улыбнулся, а затем начал обходить весь дом в поисках своих вещей, которых было не очень много, так что это заняло от силы пару минут. Он не стал церемониться и аккуратно складывать свою одежду – просто комкал всё и старался запихнуть в рюкзак так, чтобы всё поместилось. Прошёл в коридор, спешно обуваясь и накидывая поверх куртку, которую даже не потрудился застегнуть, из-за чего Тодороки сразу же начал ворчать про то, что он снова заболеет из-за своего наплевательского отношения к таким серьёзным вещам. Всё-таки здоровье ему ещё пригодится. С Бакуго же ведь живёт. Там любому нужен будет багажник сил и терпения, ни о какой болезни и речи быть не может. – Волнуешься? – спросил Шото, облокотившись плечом о стену и скрестив руки на груди. – А ты как думаешь? – с нотками язвительности ответно спросил омега. А потом тут же прикрыл глаза, выдохнув. – Прости... Я, правда, в нетерпении уже увидеть его. Альфа беззлобно усмехнулся, отталкиваясь от стенки и медленно подходя к парню, будто оттягивая момент прощания, которого было в любом случае не избежать. – Я буду скучать. Пообещай, что не пропадешь, ладно? И давай я лучше провожу тебя, – предложил Тодороки, уже начав одеваться, видимо, не принимая отказа. – Обещаю. Но тут ведь недалеко идти, – смутился Изуку, щёки снова покрылись слоем румянца. – А я и не спрашиваю, – он тепло улыбнулся, уже открывая входную дверь и снова пропуская омегу первым. До подъезда Мидории они шли в полном молчании. На улице уже было достаточно темно – солнце скрылось за горизонт, сразу же почувствовался пробирающий до костей холод, но омега ничего не замечал. Он был настолько возбуждён, что его немного потряхивало от предвкушения. Город будто замер. Или ему так только казалось. Он не знал. Где-то издалека, словно они находились под водой, доносился гул машин. Фонари освещали двор ярко-жёлтым насыщенным цветом, на мгновение ослепив парней. Они остановились у нужного подъезда, переминаясь с ноги на ногу. Впервые Изуку почувствовал такую неловкость. Ему даже было жаль расставаться, всё-таки жить с Тодороки одно удовольствие. Правда, тоску по родному дому ничего не может заглушить, как и по человеку, который там находится. – Шото, я... Даже не знаю, как правильно выразить всю свою благодарность тебе. За такой небольшой промежуток времени, что мы общаемся, ты стал мне одним из самых близких и дорогих людей, а таких у меня не очень много, ты знаешь, – он усмехнулся, стараясь унять дрожь по всему телу. – Спасибо за всё. За то, что ты единственный, кто был рядом со мной в трудный период моей жизни. За то, что всегда заботился обо мне и давал советы, поддерживал. Не знаю... Твоей будущей омеге очень повезёт с тобой, ты невероятный, – Мидория искренне улыбнулся, смотря на удивлённое лицо Шото. – Изуку, ты тоже стал мне дорог. Я рад, по-настоящему рад, что мы с тобой встретились. Мне будет не хватать тебя в моей холостяцкой квартире, – он слабо посмеялся, хотя омега видел грусть в его взгляде. Изуку сделал шаг вперёд, становясь вплотную к альфе, и встал на носочки, быстро целуя его в щёку и тут же пряча лицо в руках от неловкости. Тодороки даже показалось, что парень что-то пропищал, и рассмеялся, заключая кудрявого в объятия, целуя того в макушку. Потом резко отпустил, подталкивая к двери со словами: – Беги уже. Мидория набрал побольше воздуха в лёгкие и открыл подъездную дверь, оглядываясь на всё ещё смотрящего Шото. Они помахали друг другу руками, а затем дверь захлопнулась. Изуку ощутил панику, которая сковала его тело, не давая возможности сдвинуться с места. Кровь в жилах закипела, сердце билось настолько быстро, что было готово вырваться наружу, сделав при этом кульбит. Ему стало неимоверно жарко от переполняющих его чувств. Ощущение, что его не было здесь как минимум полгода, но никак не месяц. Хотя сам подъезд ничем не изменился: всё такой же потрёпанный жизнью. Он на дрожащих ногах с огромным усилием дошёл до их двери. Спешно достал ключи и сразу же выронил из своих рук, у которых также начался тремор. Подняв ключи с пола, он долго не мог попасть в замок, пока за дверью не началось какое-то копошение и тихие ругательства, после дверь сама распахнулась перед ним, представляя уставшего, но чрезмерно удивлённого Кацуки.