Ночной разговор

Разбитая ваза, не до конца оттертое пятно на паркете в главной столовой, криво подстриженные кусты — весь этот переполох ждал Старшего из комиссии Ясиро по возвращении домой. Он застал свое поместье в таком виде вечером, когда видимость априори хуже, чем днем, но даже так масштабы погрома были очевидны. И несмотря на то, с каким упорством сестра пыталась задобрить расположение духа своего близкого родственника и оправдать никудышного слугу, поговорить с ним все же стоило. Как минимум. Аято не был уж слишком зол, он прекрасно понимал и брал в расчет, что нанимать одинокого юнца с другого края земли на должность при поместье — так себе идея. Во-первых, потому что было очевидно полное отсутствие любых домоведенческих навыков у мондштадца. И что на его обучение и, в какой-то степени, воспитание, потребуется время. Во-вторых, он и сам когда-то «наломал дров», когда только начинал возглавлять клан. Совершал лишние движения за столом, забывал написать нужный отчет или мог случайно оставить кляксу вместо подписи на особом документе. Ну и в-третьих, почти все местные старшие слуги отказались обучать иноземца. Кто-то по причине происхождения блондина, другие из-за личных придирок или и без того «излишней работы» в поместье. Поэтому прогресс новенького в уборке и садоводстве двигался медленнее, чем изготовление шелкового кимоно в лучших ремесленных мастерских Инадзумы. Но преданность Томы и его столь храбрый выбор в сторону Камисато буквально вынуждали Аято дать ему еще один шанс. — Все мы когда-то учились… — Озвучил тот заключительные мысли вслух, словно подтверждая, что нужно еще время. Он поправил длинный рукав домашней одежды, сделал небольшой глоток чая, смотря на движение облаков по ночному небу. Тишину и покой внутри главного дома Камисато нарушил глухой звук удара предмета о пол, шипение и ругань в сторону самой причины излишних звуков в столь поздний час. Аято тихо выдохнул, оставив чашку на резном подносе, и подошел к раздвижным дверям, открывая обе затворки резким и четким движением рук. Перед ним, как и ожидалось, сидел на полу растерянный Тома, собирающий свежие фрукты, что выпали из корзины. Видимо, это и было причиной его негодования. Так, по крайней мере, заключил для себя Аято. — Г-господин Аято, я… — Замешкался было блондин, но был остановлен в попытке склониться в извиняющемся жесте. — Зайди, я как раз хотел с тобой поговорить, Тома. Блондин шумно сглотнул, положив валяющуюся рядом курточку поверх фруктов в корзине. Он переступил порог, ища глазами место, куда бы поставить свой груз. Но мораль и правила приличия вряд ли позволяют ставить излишние предметы в спальне главного хозяина дома, что вызывало в юноше еще больше паники и непонимания, как себя вести. — Оставь их на полу у двери, пожалуйста, — Завидев растерянность слуги, подсказал Аято, проходя к подносу с чаем и наливая еще теплый напиток во вторую кружку. Поступив, как ему велят, блондин робко сделал несколько шагов в сторону своего господина, остановившись за пару метров от него и покорно склонив голову. Он представлял, что, возможно, сейчас ему придется выслушать тираду о том, какой он плохой работник, и что он только позорит честь и имя клана Камисато. Что говорить, Тома еще неделю назад в, какой-то степени, распрощался со своей должностью. И уже продумывал план по возвращению на родину. Так, на всякий случай. — Я видел результаты твоей работы в саду и в столовой. Похоже у тебя не очень клеятся отношения с домовладением? — Звучали слова Аято скорее как утверждение, нежели вопрос, — Почему ты не просишь о помощи других слуг, я же приказал им помогать тебе и наставлять. Высокий мужчина подошел к своему слуге, протянув ему чашку с чаем и заглядывая в зеленые, словно свежая весенняя трава, глаза. В них, однако, читалась только усталость и смущение. Глубокие и темные круги под глазами тоже говорили о том, что парень уже давно толком не высыпался. Возможно, из-за того, что медленно выполнял свои обязанности и не успевал сделать все днем. А может и по другим, более личным, причинам. — У тебя проблемы со сном? Хочешь я выпишу тебе выходной или дам адрес врача, чтобы он назначил тебе травы для сна? — Не дождавшись ответа, продолжил спрашивать комиссар. Юноша робко взял чашку из рук господина, стараясь не касаться своими пальцами чужих. Он только кивнул в знаке согласия. Правда на какой из вопросов это был ответ, осталось загадкой. Аято между тем продолжал терпеливо выжидать. Он осматривал внешний вид мондштадца: блондинистые волосы, заплетенные в короткий хвостик, черная футболка с рукавами до локтей, свободные брюки и обувь местного происхождения. Выделялся во всем этом, разве что, недавно полученный огненный Глаз Бога, от которого можно было ощутить легкое тепло и свет, что освещал своего владельца. — Слуги стараются объяснять мне, как нужно выполнять свои обязанности, Господин. Но я все еще… не очень понимаю некоторых вещей. Поэтому надолго задерживаюсь в поместье и поздно возвращаюсь домой, чтобы отдохнуть. Слова Томы подтвердили первую теорию комиссара, на что тот прикрыл глаза, сделав глоток чая и вновь переведя взгляд на юношу. Тот в свою очередь смотрел либо в пол, либо напротив своего собеседника, иногда поднимая взгляд на глаза Аято и сталкиваясь с ним в неловком зрительном контакте. — Я вижу, что помимо твоей усталости, в тебе бушует неуверенность и лишние эмоции. Ты чего-то боишься? Или переживаешь? Расскажи, возможно, я смогу помочь тебе. Тома замолк, в нерешительности подняв чашу с напитком к губам, но так и не попробовав его. Он отводил взгляд в разные стороны, буквально избегая ответа на поставленный вопрос. Ему не хотелось удручать своего Мастера тем, что Тома, от непривычки, сильно скучает по дому. Что он никак не может сдружиться ни с кем из слуг, хотя очень пытается. И что все его дни на протяжении последних месяцев — это бесконечная череда неудач с утра до вечера, и горькие слезы по ночам из-за чувства вины и страха не оправдать ожидания. И ведь ему даже не с кем поговорить, попросить совета, банально выговориться. Приезжие торговцы на Рито? У них своих проблем хватает, куда уж там до какого-то мальчишки, который еще и сам выбрал этот путь. Нет, несомненно, он не отрицал, и ни в коем разе не винил никого из Камисато в своей судьбе. Это был его личный выбор и решение, которые он старался поддерживать несмотря ни на что. Просто… у всех бывают плохие дни, верно? Пауза между собеседниками затянулась, Тома так и не находил слов, чтобы рассказать о своих мыслях. Да и нужно ли? Он и без того никудышно исполнял возложенные на него обязанности. Еще и плакаться об этом самому Аято было бы излишним и неправильным. Он плотнее сжал челюсть, пытаясь заглушить горечь в горле от подступающих эмоций. — Я жду, Тома. — Спокойно, но все еще уверенно и строго, как истинный господин, — Ты можешь мне открыться. Вместо этого произошло то, чего ни Аято, ни сам Тома не могли ожидать. Ноги блондина слегка подкосились, он тихо всхлипнул, поставив чашу на пол и закусывая ладонь второй руки. Полный провал. — Простите, я… — Только тихо промямлил тот, начиная быстро пятиться назад в сторону выхода, с трудом сдерживая себя, чтобы не расплакаться прямо на месте от собственной беспомощности. Аято на такой шаг среагировал довольно резко даже для самого себя. Он был практически вне себя от такого поступка. Еще никто и никогда не покидал территорию главы комиссии Ясиро в такой… панике? Ситуацию еще и ухудшало то, что нерадивый слуга даже не поимел храбрости заглянуть в глаза своему Мастеру, чтобы извиниться надлежащим образом за столь непристойное поведение. Тот громко стукнул чашей о стол, оставив ее там. После сделал два резких и широких шага в сторону блондина, схватив его за запястье руки и крепко сжав, не давая ему даже шанса сдвинуться с места или вырваться. От подобного действа эмоции внутри Томы резко свернули с намеченного пути, перебивая ком слез на шок. Зеленоглазый, наконец, поднял взгляд на Камисато, широко расширив глаза, так что из тех потекли первые некрупные слезинки. Он замер, не зная, что делать. Мало ему позора перед Аято за свою реакцию, еще и вырываться из его руки силой было бы совсем краем его поведения, недостойным дальнейшей жизни. Секунда, две, три. Камисато всем своим видом показывал, что они не закончили разговор, и что он его не отпустит, даже если тот решит оторвать себе руку, лишь бы убежать от отвественности. Тома сначала неотрывно смотрел в строгие глаза Господина, после сморгнул слезы со щек, переводя взгляд на шею и слегка развязавшуюся одежду на теле Аято. Легкое кимоно обнажало ключицы и половину белоснежной груди, лишь слегка пряча розовые соски от любопытных глаз. Сильная рука с аккуратно подстриженными ногтями ни на миг не теряла хватки, удерживая слугу рядом с собой. Блондин ненамеренно проскользнул взглядом по открывшемуся ему виду. В еще большей панике отвел взгляд и даже отвернул лицо, закрывая рот свободной рукой. «Бездна! Предатель! Ну почему именно сейчас?!» — ругался тот про себя, неловко сводя ноги вместе, стараясь прикрыть собственное, совершенно неожиданно, образовавшееся положение. — Ты… совсем страх потерял?! — От такой наглости и абсолютного игнорирования внимания к своей персоне, злость внутри комиссара разрасталась с удвоенной скоростью. Им двигало непонимание, возмущение, общее пренебрежение всех норм морали и приличия. Особенно в их отношениях «господин-слуга». Аято взял того второй рукой за челюсть, почти до боли сжимая пальцами худое лицо и поворачивая его в свою сторону. Красные от смущения щеки и уши, закрытые глаза, сдавленные вместе губы. Мужчина недолго рассматривал лицо юноши, пока тот не открыл глаза, чтобы вновь уткнуть взгляд в пол. Комиссар прошелся взглядом по всему телу парня, неловко задержав взор на паховой области и сложив пазл в своей голове. Он разжал ладони, отпустив слугу из мертвой хватки. Тома тут же прикрылся руками, развернувшись в пол оборота по отношению к своему Господину. Аято приставил руку к подбородку, изучая слугу и размышляя над сложившейся ситуацией. По-хорошему, ему следовало отпустить Тому восвояси и перенести их разговор на следующий день при более спокойной обстановке. Но вся эта ситуация, и реакция тела Томы, открывала пути в более близкие и даже интимные отношения, чем то, что они имели сейчас. Это могло быть выгодно. Во всяком случае, у Аято утвердилось бы куда более сильное доверие к Томе для поручения ему некоторых особо важных дел. Да и в целом, азарт и предвкушение перед таким положением другого человека могли бы разбавить серые будни взрослого мужчины. Ну и заодно, помочь выплеснуть эмоции, разумеется… — На колени. — Скомандовал глава клана Камисато, невидимо для блондина прищурив глаза. Он встал напротив него, преграждая путь к выходу из спальни. Тома вздрогнул от пронзившего тишину голоса, буквально упав на пол, смиренно опуская голову и все так же прикрывая пах руками. — Доставай его. — Более мягко, но все так же уверенно продолжил Аято. — Г-Господин, прошу Вас, мне очень жаль! Я обещаю, что такого больше не повторится. Тома явно запаниковал, что даже поднял взгляд на своего Мастера, боясь не то наказания через кастрацию, не то стыда или еще чего похуже… Аято был непробиваем. Он смотрел на слугу сверху вниз, сложив руки на все еще слегка обнаженной груди. Его лицо озаряла легкая, но зловещая ухмылка. — Доставай. Свой. Член. Тома. — Отдельно выделяя каждое слово, повторил комиссар. Щеки мондштадца заалели с новой силой, когда тот трясущимися руками потянулся к ремню на поясе. Возбужденный орган приятно заныл, когда тот ненароком коснулся его пальцами, вынимая из штанов по приказу Господина. В светлой голове крутился рой мыслей, начиная от самых ужасных, до самых странных. — А теперь я хочу, чтобы ты надрачивал себе. Тебе это будет не лишним. — Мой лорд, это так… смущает. — Тихо проговорил Тома, сжав ладонь вокруг своего члена и сделав пробное движение. — А смотреть на обнаженное тело своего Мастера, значит нет? — С уловимой усмешкой ответил комиссар, поднимая лицо слуги за подбородок, — Смотри на меня, пока будешь это делать. И не отводи взгляд. Я хочу видеть тебя, мой верный Тома. Блондин рвано выдохнул, втянув в себя воздух через нос. Он сжал член сильнее, ускорив движение руки, мысленно надеясь, что чем быстрее он кончит, тем скорее ему позволят скрыться из этой комнаты. Из этого поместья. И может даже острова или архипелага в целом. Камисато Аято сел напротив, сложив ноги в позе лотоса. С его лица не сходила улыбка, а хитрый прищур глаз выдавал игривое настроение. Он неотрывно и даже пошло смотрел на слугу напротив, иногда, поддразнивая, приоткрывая еще больше тела из-под хаори. Сначала плечо, потом большую часть груди, проведя длинными и изящными пальцами по собственному соску, жарко выдохнув одновременно с Томой. Он даже развязал пояс на талии, дабы приоткрыть кусочек внутренней части бедра и собственного колена, отмечая как взгляд блондина скачет от одного места к другому. Рука Томы двигалась быстрее и все более рвано, оповещая, что владелец скоро будет готов к итоговому завершению процесса. Такой расклад Аято не устраивал. Он вновь взял Тому за «рабочую» руку, аккуратно оторвав ее от жаркого тела и положив на собственную грудь. — Мне нравится, как ты смущаешься. Как ты смотришь на меня. Продолжай. Аято не говорил, нет. Он мурлыкал словно довольный кот, когда пальцы его слуги прошлись по нежной коже, задели сосок и даже было скользнули чуть ниже к животу, но были остановлены на том, что было открыто в данный момент. Свободная рука Томы было потянулась к изнывающему органу, но была остановлена взглядом Главы клана. Взамен Аято сам придвинулся к слуге, протянув свою руку и положив ее на горячий и мокрый от возбуждения член. Он гладил его мягко, растирая выступившие капли по головке и, то надавливая на нее, то проводя ладонью по всей длине. Блондин уже не сдерживал шумных вздохов, приняв эту игру и даже позволив себе слегка сжать пальцами чужой сосок, во время исследования тела своего Господина. Он не отрывал взгляда, как ему и велели, иногда излишне громко постанывая, и облизывая сухие губы языком. — Умница, Тома. Ты великолепно выглядишь. В ответ снова последовал очередной мокрый стон, заглушаемый прикрытыми губами. Аято ускорил движение руки, чувствуя, как тело его слуги послушно содрогается в импульсе оргазма. Светлое семя рваными потоками выплеснулось наружу, попав не только на руку Аято, но и на его одежды. Блондин в последний раз гортанно застонал, после обмякнув и приводя дыхание в норму. В его голове было пусто. Он не знал чего ждать дальше, а главное, он совершенно не понимал, как ему теперь относиться к своему Господину. Аято между тем приблизился к его лицу, почти невесомо поцеловав того в мокрый от пота висок и с заботой заглядывая в зеленые глаза. — Сейчас ты пойдешь домой и ляжешь отдыхать. Завтра у тебя выходной, я позабочусь о том, чтобы твои обязанности были распределены. Ты меня понял, Тома? Ты должен отдохнуть, чтобы при нашей следующей встрече я видел твое свежее и ясное лицо. — Вкрадчиво и спокойно проговорил тот, вытерев грязную руку о собственный подол. Тома на это только кивнул. Следующие сутки Тома спал без задних ног. Лишь иногда он просыпался, зажевывал что-то съестное, пил воду или чай, после чего вновь уваливался в кровать. Ему снилось лицо Аято, так близко и так далеко одновременно. Память еще отчетливо помнила текстуру его кожи, каждое касание его длинных пальцев на собственном члене, каждую ухмылку. Приходить в поместье через день было стыдно. Еще более ужасно было от того, что он вновь мог опозориться, сделав что-то не так из своих обязанностей. Но на удивление его встретил совершенно незнакомый мужчина, представившийся как один из известнейших домоуправителей на этой части острова. Была ли это правда или нет, но инадзумец точно помог Томе научиться выполнять его обязанности на должном уровне и правильно распределять время в течении дня. И даже после ухода своего учителя блондин еще долго и много штудировал разные книжки, связанные с уборкой и даже выучил целых 48 способов как оттереть пятно. Сделало ли именно это его тем самым Авторитетом, которого знаем мы с Вами или же что-то иное — неясно. Но вот что точно очевидно, так это то, что с Аято у него явно укрепились отношения после их ночного разговора.