5000 лет до н.э.
Месопотамия
— Ты промахнулся. Опять. Тена выплёвывает это спустя минуту после того как воткнула копьё в голову девианта. С хлюпом вытаскивает остриё из глаза твари, разбрызгивая горячую чёрную кровь. Подбирается вся, выпрямляется до боли в спине и надменно смотрит на парящего рядом Икариса. — У меня своя тактика. И я её придерживаюсь. Опускается, чтобы рядом с ней пойти к остальным, но ответ всё равно выглядит так, будто он огрызается. Не переведя дух после битвы слышать о том, что он не попал своими лазерами в девианта (а он, между прочим, был слишком шустрым даже для Маккари!) — это не те слова, которые Икарис хотел бы получить в свою сторону. Тем более от Тены. — В таком случае... Она выдерживает паузу, поправляет своё одеяние и разжимает ладонь, вскользь следя, как исчезает оружие. Потом шагает к Вечному, заставляя того напрячься. И вплотную шипит, обнажая зубы в оскале: — Не путайся у меня под ногами со своей тактикой. Раньше, чем Икарис успевает восстановить дыхание и придумать достойный ответ, она разворачивается и уходит, демонстративно покачивая бёдрами в каком-то собственном ритме. Он хмуро следит, как она — тут же меняясь и становясь мягче — заискивающе вкладывает в протянутую ладонь Гильгамеша свою. По-мальчишечьи обиженно пинает лапу дохлого монстра и идёт следом, закатывая глаза на её далёкий радостный смех. Раздражает. Месопотамия в начале своей эры ещё знойная, пропитанная жарой и сухим смрадом моря. Им здесь непривычно, странно, не так. Икарис смотрит на людей — ещё таких далёких от чего-то верного, живущих на инстинктах и лишь начинающих понимать устройство этого мира. Аяк восторженно говорит, что их ждёт множество открытий под согласное кивание Фастоса. Икарис ведёт повреждённым плечом. Проклятый девиант. Аяк заботливо затягивает его рану, когда он замечает на себе взгляд Тены. Холодно и мимолётно, но она дарит ему своё внимание, а потом её отвлекают люди. Люди странные. Иногда Икарису кажется, что возложить на них обязательство возводить первую великую цивилизацию, было... глупо. Быстро одёргивает себя: кто он такой, чтобы спорить с замыслами Аришема? Может быть люди ещё смогут удивить его. И они действительно удивляют. Это случается через три дня с их прибытия. Вечером, после очередной победы над девиантами, среди горящих костров Икарис замечает то, что — как ему подсказывает интуиция — не должен замечать не то что он, а вообще никто. Их двое — мужчина и женщина. И то, что они делают, не поддаётся объяснению, хотя в сухом остатке всё оказывается слишком просто. Но движения, которые они совершают, звуки, которые они издают, всё это... Всё это тревожит что-то внутри Икариса. Ведомый интересом, он замирает изваянием в тенях скал и становится простым наблюдателем за опьянёнными похотью людьми. Соблазн и искушение бьются о его нутро, как морские волны о берег. Когда его отвлекает Друиг, неожиданно оказываясь рядом и с хрустом откусывая какой-то фрукт, Икарис вздрагивает слишком ощутимо, чтобы тот ничего не заподозрил. Понимание до Вечного доходит быстрее, чем рассчитывал Икарис, и на его издевательский смех он хмурится ещё сильнее, сдерживая себя, чтобы не пихнуть этого засранца. Угрюмо то ли спрашивает, то ли просит с почти что мольбой: — Ты можешь сделать так, чтобы они прекратили? Друиг снова прыскает и, старательно пережёвывая сочащуюся мякоть неразличимого в темноте плода, беспечно пожимает плечами: — Аяк говорит, что люди должны размножаться, братец... Всё ещё посмеиваясь, он уходит, кажется, даже забыв, что изначально шёл именно за Икарисом. Сильнейший ведёт плечами, ещё раз смотрит на людей, чьи тела в запале жадности до удовольствия изгибаются, а звуки из их глоток заглушают даже разволновавшееся море, и легко взмывает в ночное небо. Он облетает окрестности, убеждается, что девиантов поблизости нет, и возвращается на Домо, ощущая неясный жар в солнечном сплетении и что-то ещё. При взгляде на Серси (которая смотрит в ответ) это чувство становится ярче. При взгляде на Тену (которая не удостаивает его даже крупицей своего интереса) это чувство готово вот-вот сжечь дотла. Икарис теряется.