***
Когда Бет, придя в себя, открыла глаза, она увидела молодую женщину. Та сидела на табуретке, подперев рукой лицо. Женщина тихо подремывала. За окном начинало смеркаться. Бет посмотрела по сторонам и изумилась. Она находилась в одиночной больничной палате, и все с потолка до пола здесь было странным, подобного Бет никогда не видела. Это относилось и к стоящей у изголовья койки аппаратуре, какой-то более технологичной, к стойке капельницы, с которой вместо привычной стеклянной бутыли свисал всего-то пакет с каким-то лекарственным раствором, и игла была куда тоньше. Да и сама койка, на которой лежала Бет, вовсе не была похожа на койку, скорее на полноценную кровать. Уж получше ее кровати времен «Метуэна». Бет внезапно отвлекло от изучения помещения то, что незнакомка уронила свою голову ей на ноги. Женщина открыла глаза, и пару секунд заспанным взглядом смотрела на Бет. А потом заволновалась, резко выпрямилась, после чего потянулась к свободной от капельницы руке Бет. — Елена, слава богу! Ты пришла в себя… Елена? Может, послышалось? Бет недоуменно посмотрела на женщину. — Елена? — ответа так и не последовало. — Что с тобой? Ты помнишь меня? Кто я? Бет с минуту подумала. Она не понимала, что происходит, где оказалась. Сейчас она еще не могла и представить, что оказалась в каком-то другом теле, другом времени и мире. Бет честно призналась, что не знает женщину, и не узнала свой голос, он был ниже и с хрипотцой. — Елена, ты не разыгрываешь меня? — эмоционально воскликнула женщина и засияла улыбкой, говорящей, мол, я тебя подловила. Бет нахмурилась. Почему она настойчиво продолжает звать ее чужим именем? — Я не понимаю, почему вы зовете меня Еленой? О какой Елене вы… — Черт, — женщина перебила Бет, — срочно за доктором… — тут же она спешно вышла из палаты, вернулась спустя время с мужчиной в белом халате. Мужчина задал Бет несколько сухих вопросов, пролистал медицинскую карту. Затем сообщил, что проверит результаты КТ головного мозга. Также с его слов стало понятно, что с утра зайдет медсестра возьмет общий и биохимический анализы крови и отведет на ЭЭГ. — Так ты действительно не помнишь меня? Я твоя тетя Дженна. Ты помнишь, что произошло? Как ты здесь оказалась? — Я попала в аварию, машина съехала с моста… — А с кем ты была… — осторожно начала и тут же переменилась Дженна, — нет, не отвечай, лучше забудь. Давай, просто подождем результаты исследований. «Тетя Дженна» наказав быть осторожной, не делать резких движений и сообщив, что вернется завтра после обеда, чтобы узнать заключение врача, ушла. Рано утром у Бет взяли кровь и сводили на инструментальное исследование. После обеда пришла Дженна, сказала, что скоро подойдет врач. Минут пятнадцать спустя в палату зашел лечащий врач, уже не тот, что был здесь вчера. Он объявил, что у девушки транзиторная амнезия, как последствие черепно-мозговой травмы. Мужчина также поразился тому, что Бет не получила таких уж серьезных, тяжелых травм. Однако ей придется полежать в больнице под наблюдением недели две. После ухода врача Дженна вскоре тоже убежала, сославшись на занятость и пообещав вернуться вечером завтрашнего дня вместе с Джереми. Знать бы еще кто это. Примерно час Бет неподвижно лежала, представляла на потолке шахматную доску и фигуры, старалась вести игру, но последние события не давали ей сосредоточиться. Прекратив усилия, Бет осторожно встала с койки и подошла к окну. Видимо после аварии ее привезли в ближайший городок? Улицы были вполне обычные, и можно было бы подумать, что это один из уголков Лексингтона, но он остался далеко позади. Следующее, что заметила Бет были машины, машины самых разных цветов и габаритов. Раньше они были куда однообразнее. Однако Бет заметила пару тройку знакомых моделей. Бет задумалась, как все, что ее окружает, может быть таким прогрессивным? Сложилось такое ощущение, словно перед девушкой открылся «железный занавес» как у Советов. Но ведь США развивается в ногу со временем. Вот уж загадка. Когда Бет уже не могла больше ломать голову над этим вопросом, она спросила у медперсонала текущий год. Медсестра, которая почти вышла из палаты, странно посмотрела на пациентку и ответила: «Конечно же 2009 год». Бет в недоумении стала часто моргать, открыла рот, чтобы что-то сказать, и закрыла, не проронив ни слова. С 1969 года в 2009 год? Как такое возможно, куда же делись целых сорок лет?***
Бет зашла в туалет, подошла к зеркалу и оцепенела, на лицо выступили капли пота. Она не понимала, как на нее в отражении может смотреть совершенно незнакомая девушка с правильными миловидными чертами, темно-карими глазами. Кожа у нее была несколько смуглая, вместо привычной бледной. Только теперь Бет наконец заметила, что у нее были прямые каштановые волосы до груди. Бет целую вечность не носила длинных волос, это было крайне непривычно. Она внимательно осмотрела все тело, начиная с рук заканчивая чуть ли не пятками. Это тело было довольно стройным и спортивным. Может Бет действительно в бреду? Она вовсе и не она. Люди, с самого начала зовут ее другим именем. Везде совершенно странная, неизвестная обстановка. Целых сорок лет куда-то исчезло. Есть еще что Бет упустила? Как это вообще возможно? После долгих раздумий, она так и не смогла найти хоть на толику достойный, вразумительный ответ. Позже Бет решила, что пока можно плыть по течению, спокойно лежать в палате, разыгрывать партии на потолке, а дальше видно будет. На другое не было ни сил, ни желания. Бет истощилась эмоционально. Потрясение, словно снежный ком, постепенно нарастало и в итоге снесло все на своем пути.***
Дни в больнице текли вяло, однообразно, а по ночам свое брала бессонница. Все бы ничего, но днем вздремнуть тоже толком не удавалось. Кормили тут вполне сносно три раза в день. Заходили медсестры, брали анализы, ставили системы, два раза в день измеряли температуру и артериальное давление. Куда реже захаживали врачи. День, через день «Елену» навещала Дженна. В один из дней Дженна решилась поведать племяннице, что же все-таки произошло в день аварии. Оказывается Елена ехала домой с родителями, когда их машина сорвалась с некого моста Виккери. Родители погибли, а Елене каким-то образом удалось выбраться. Дженна сообщила, что похороны уже прошли, самые близкие с погибшими уже простились, а после выписки Елены из больницы должны провести в церкви церемонию прощания. Бет было трудно поверить в то, что она, в самом деле, переселилась в чужое тело, но других объяснений не было. Из мыслей не уходило то, что сама Бет попала в аварию и Елена в совершенно аналогичную. Это было похоже на какую-то злую шутку. Однако, не все так плохо, верно? В прошлом зависимость транквилизаторами и алкоголем оставили на ней неизгладимый след. Весь последний год после Москвы для Бет дался нелегко. Она была намерена бросить злосчастные зеленые таблетки, но одного намерения было мало. Из раза в раз Бет выкидывала, уничтожала таблетки, а потом находила новые. Ее ломало. На то, чтобы справиться с зависимостью ушли бы годы. А теперь Бет получила второй шанс? Что ж, Элизабет Хармон. Елена Гилберт. Очень приятно. Бет расстроил тот факт, что Елена несовершеннолетняя. Придется снова посещать школу. Молодежь и в 60-е годы была очень дерзкой, а что говорить о том, какие они в XXI веке. Осознание того, что Бет не получится уехать, начать свою собственную жизнь в ближайшие несколько лет удручало. Но она, по меньшей мере, запишется на кружок по шахматам, хотя она более чем уверенна, что это будет скучно и слишком просто. При первом удобном случае Бет пробьется на турниры. Сначала региональный, дальше открытый турнир, потом чемпионат. До выхода на международный уровень и встречи с противником, который будет соответствовать уровню Василия Боргова будет несложно. Когда Бет становилось уж совсем скучно, она копалась в мобильном телефоне, который принесла Дженна. Эта маленькая трубка, да еще и без провода, была определенно очень полезной, но вот разобраться в ней было слишком сложно для Бет. После долгих часов Хармон таки удалось выйти в Интернет, это чем-то было похоже на газету и телевизор, но только в телефоне, удивительно. Так Бет уточнилась в текущем годе и выяснила свое местоположение. Она окончательно приняла то, что оказалась в будущем, это объясняло обилие стольких непонятных вещей, сменившуюся моду, последнее было досадно. Бет любила наряжаться, одеваться в элегантные платья, блузы да юбки, да во все красивое и выделяющееся, а здесь одежда девушек на первый взгляд была вся скучная, одинаковая, как под копирку.***
Наконец настал день выписки. Врач нудно задекламировал свои рекомендации и вручил вместе с рецептом болеутоляющие и антидепрессанты: банку с обычными на вид таблетками, этикетка которой гласила «Викодин» и коробок с капсулами «Прозак», поразительно похожими на ксанзолам. Что за напасть? Но чего следовало ожидать от Штатов в 2009 году, если еще в 50-х по тому же Мэтуену расхаживали десятки маленьких «зомби» под этими таблетками. Бет хотела оставить лекарства в палате, но не сделала этого и просто пообещала себе забыть, что где-то в вещах у нее есть бело-зеленые капсулы. Дженна приехала на машине, оплатила больничный счет, поблагодарила всех. Взяла из рук Бет пакет с ее скромными пожитками, и под руку они вышли из больницы, направились к автомобилю. Всю дорогу Бет сидела, оперев лицо ладонью, взгляд ее был пустым, улицы, люди, мелькавшие за окном, более не привлекали внимания. В общении с Дженной Бет была немногословной. Ее молчаливость, скуку и уныние женщина списала на сильный шок от потери родителей. Потом вспомнила, что Елена и не помнит их. Но ведь и это было сильным стрессом. Ох, мало ей было того, что на нее и так уже свалился один проблемный подросток, а теперь и это. — Прощание в церкви состоится через три дня, Елена, — сдавленно выдохнула Дженна. — Да, — только и всего ответила на это Бет. Дженна с Бет подъехали к белому двухэтажному дому с террасой и колоннами, окруженному аккуратно выстриженными кустарниками. Мило. Внутри тоже было довольно уютно, современный интерьер сочетался со следами другой эпохи. В большинстве своем в доме не было чего-то эдакого, чтобы Бет посчитала непонятным ей, но большой плоский телевизор сразу привлек внимание, вероятно и картинка в нем не отличалась от того, что видят человеческие глаза. Бет было неловко, какое-то время она продолжала неуверенно рассматривать дом. Она ощущала, что вторглась в чужие владения, а так оно и было по сути. — Что ты как неродная? Елена, смелей. Это твой дом, — Дженна села на диван, откинулась на спинку. — Это я здесь гость. Кстати, я разместилась в гостевой комнате. Врач советовал не менять привычную до потери памяти обстановку, потому комната твоих родителей, кабинет отца, их личные вещи не тронуты. — Ммм, понятно… — промычала Бет. Дженна жестом пригласила племянницу сесть рядом. Бет молча села на диван. — Елена, я понимаю, что это сложно. Все здесь тебе кажется чужим, но это не так. Постепенно воспоминания вернутся, и все будет хорошо, как и прежде, — ободряюще Дженна положила руку на плечо Бет. Дженна провела свою племянницу к ее комнате и оставила там ее одну. Бет понравилась комната, ее и сейчас очень радовала личная территория, место, в котором она может чувствовать себя хозяйкой вольной делать все что угодно. Девушка осторожно захлопнула дверь, закрыла на замок и развалилась на кровати. Сегодняшний день очень сильно напомнил Бет тот самый день, когда Альма привела ее в свой дом, нет, в ее дом, который теперь пустует. Остаток дня Бет изучала в интернете современный быт, как работает кофеварка, посудомойка, стиралка и прочие вещи, облегчающие жизнь людей каждый день. Изучала она также карту города, запомнить что и где находится было нетрудно, потому что Мистик Фоллс оказался городом совсем не большим, меньше того же Лексингтона. Бет мельком прошлась по истории города, и не смогла не обратить внимания на факт того, что здесь очень часто случались нападения зверей. В общем, Бет максимально старалась для того, чтобы люди не подумали, что она оказалась совершенно дезориентированной в жизни.***
Незаметно наступил день прощания в церкви. Священник долго толкал речь о том, какими хорошими людьми были чета Гилбертов, какая ужасная горечь всех настигла, что они обязательно найдут свой приют у Всевышнего. Дальше Бет уже не слушала. Потом ужасно долго все выражали соболезнования Елене, спрашивали как она, поражались ее чудесному спасению. «Спасибо, все нормально» каждый раз отвечала Бет. Ей было тоскливо на душе, атмосфера была гнетущей, и невольно Бет вспоминала, как потеряла обеих своих матерей, Элис и Альму, и отвечать искренне на все эти реплики она не могла. А позже все это и вовсе начало раздражать. Мало того, что почти всем соболезнующим самим было глубоко все равно, и они лишь на автомате роняли утешения, так еще и успевали сокрушаться над потерей памяти Елены, представляться и выражать надежду, что она их сможет вспомнить. Лиц и имен было слишком много для одного дня, и у Бет начинала болеть голова. Так, к концу дня Бет была совершенно изнеможена и разбита. Придя в дом Гилбертов, зайдя в комнату Елены, она легла и тут же заснула самым крепким сном с тех пор как очнулась в новом теле.