my sunny boy with violets in his hair

Поздний вечер закрадывался в уютную однокомнатную квартиру, проскальзывал по стенам между слоями обоев, таился в чашках с отвратительным остывшим кофе, путался в занавесках и цеплялся за карниз. Тереза ставит перед парнем стакан с минералкой и таблетку от боли в голове. Она усаживается рядом и выжидающе смотрит, параллельно складывая в голове мысли в кучу. — Признаться честно, ещё с самого начала я уже знала, что ты человек со своей историей, - тихо вздыхает девушка, будто говорит это сама себе. Её обеспокоенный взгляд устремлён на Рея, который вертит в пальцах капсулу таблетки, и кажется, вовсе не собирается отвечать, — Нам будет проще разобраться, если ты скажешь мне хоть что-нибудь, Рей. Парень ещё несколько мгновений рассматривает лекарство, прежде чем, наконец, выпить его. Он продолжает молчать, ему нечего сказать. Хочется только разодрать себе глотку пальцами, задушить самого себя, вырвать вены из-под кожи вместе с костями и сухожилиями. — Рей, пожалуйста, поговори со мной, - Тереза старается выглядеть непринуждённой, но получается совсем плохо. Дрожащие руки выдают несостоявшуюся обманщицу. Парень поднимает на неё взгляд, полный пустоты и немой боли. — Его звали Джем, - он поворачивается лицом к девушке, на губах проскальзывает едва заметная усмешка, — Забавно, правда? Я всегда говорил, что если бы он правда был джемом, то скорее всего, малиновым. Двое друзей неотрывно смотрят друг на друга. Тереза ждёт, она хочет, чтобы Рей продолжил этот рассказ, и не важно, чем закончится эта история. — Я расскажу, что с ним произошло,- Рей делает паузу, собираясь продолжить, — Четыре года назад мать захотела отправить меня в музыкальную школу, её ни на секундочку не волновало, что я был абсолютно не в восторге от этой крайне сомнительной затеи. Ей хотелось иметь талантливого ребёнка, который мог бы в дальнейшем использовать хобби как дополнительный заработок. Но, вот уж незадача, никакими творческими наклонностями я не обладал. Я прогуливал уроки сольфеджио и хор, мне не нравилось пение, на каждом занятии было убийственно скучно, и единственное желание, которое я испытывал - это желание повеситься на собственном галстуке. Именно тогда я и встретил его. Мальчик, сидящий в художественном классе перед холстом, с кисточкой в руках. Он рисовал подсолнухи и фиалки, ещё тогда я подумал, что это крайне странная подборка растений для рисунка. — Прости, ты не против, если я посижу здесь пока урок не закончится? Обещаю, что не буду мешать рисовать, - с надеждой спрашиваю я, потому что желание просидеть ещё час в пустом коридоре резко испарилось. — Оу, конечно, если хочешь, - после этого неловкого ответа я с облегчением вваливаюсь в класс, и сажусь на краешек парты подальше от него, — Но, вообще-то, за прогулы тебя могут наказать. Взгляд задерживается на волосах, которые в вечернем свете солнца переливались золотистым оттенком. Задние пряди убраны заколкой, чёлка упрямо лезла в глаза, заставляя постоянно отвлекаться от рисования. — Наказанием является уже то, что я торчу здесь в свой выходной, вместо того, чтобы валяться дома с книгой или смотреть сериал, - безрадостно бубню в ответ, — Ты выбрал очень необычное сочетание для рисунка. Почему? После этого вопроса он заинтересовался мной, будто я спросил именно то, на что ему так отчаянно хотелось дать ответ, но до меня никто не спрашивал. — Подсолнухи ассоциируются у меня с солнцем, что, на самом деле, вполне очевидно. Эти цветы излучают тепло и надежду. Фиалки наоборот, что-то тёмное, и от этого не менее прекрасное. Подсолнухи могут казаться скучными и банальными, как и фиалки, но если каждому цветку создать достойный контраст - он откроется с новой стороны, - сдерживает улыбку и смотрит прямо мне в глаза, — Меня зовут Джем, кстати. — Я Рей, приятно познакомиться, солнечный парень с фиалками. Клянусь, мне казалось, что именно в тот момент я и влюбился в него. Солнечный мальчик в оранжевом комбинезоне с фиалками в волосах. Он выглядел как часть произведения искусства. Я стал всё чаще прогуливать уроки, наблюдая за тем, как он рисует. Мы разговаривали, Джем мог часами рассказывать о своих планах, какие скечи он сделает завтра, какие краски у него закончились и в каком художественном магазине лучше всего покупать кисточки. Мне хотелось слушать его беспрерывно. Наблюдая, как он забавно морщится, если допускает малейшую промашку в своём рисунке, как сосредоточенно сдувает со лба вьющуюся прядь каштановых волос. Я брал всё, что он готов был мне дать, слушал всё, чем он желал поделиться. Так завязалось самое искреннее и болезненное в моей жизни. Джем стал центром вселенной, солнцем, которого мне не хватало всю жизнь. Я любил его до ломоты в рёбрах. И мне хотелось верить, что и он любит меня так же сильно. — У тебя такая уютная комната, - заторможенно выдаёт Джем, рассматривая плакаты и фотографии, которые висели прямо над моей кроватью. — Да, я практически горжусь тем, что сам продумал как впихнуть сюда всё самое необходимое, и при этом сохранить комфортную среду. Я любил его до пьянящего ощущения беспамятства. Никогда не забуду, как он признался мне в своих чувствах. Поздно вечером, на одной из наших ночёвок, ещё никогда до этого я не видел Джема настолько потерянным и взволнованным. Я никогда не забуду, как расстилались по простыне его непослушно-вьющиеся волосы, как мне казалось, что я вдавил его в постель едва ли не до боли в позвоночнике, хотя ещё сильнее хотелось лишь прижать его к себе. — Солнце было щедрым, когда решило поцеловать тебя, - шепчу в тишине комнаты, которую нарушают лишь взволнованные выдохи напротив моей шеи, посылая по коже тысячи импульсов, — Я тоже хочу быть поцелованным солнцем. Быть может, ты мне поможешь, Джем? Но, вскоре мы оба заплатили слишком высокую цену за счастье, с которым прожили всего три года. Каждый день я смотрел, как солнце гаснет прямо у меня в руках. Как вянут фиалки в его волосах, и сохнут подсолнухи в вазе, рядом с его больничной кроватью. Джем стал целоваться так, будто это его последняя возможность почувствовать меня рядом. А я ругал его каждый раз, когда он затрагивал тему прощания. Я не был готов отпустить его навсегда, потому что уже не представлял жизни без солнца.

Мальчик в оранжевом комбинезоне с фиалками в волосах уснул совсем поздней ночью. Он смотрел, как подрагивают ресницы на глазах его парня, пока тот спит. Джем целует его чуть выше скулы, мажет губами по шее, вдыхая полной грудью и желая задохнуться прямо сейчас. Мальчик в оранжевом комбинезоне с фиалками в волосах засыпает с улыбкой на губах, окутанный теплом клетчатого одеяла, рядом с человеком, которого он безгранично сильно любит. Джем уснул счастливым, больше никогда не проснувшись.

Рей отрывается от рассказа, сглатывая слёзы и стараясь не сорваться на крик. — Я никому в жизни не пожелаю познать это чувство - видеть, как он больше не дышит. Проснуться, зная, что за ночь может произойти всё что угодно, но не взирая на это, верить в лучшее, чтобы потом сполна ощутить боль. Тереза удерживает его в объятиях, раскачиваясь из стороны в сторону, будто у неё на руках маленький ребёнок. — Он хотел бы, чтобы ты жил дальше. Потому что если искренне любишь кого-то, ты будешь желать счастья в любой ситуации, даже если этот человек не с тобой, - девушка заставляет Рея взглянуть на неё, — Возможно, он был единственным солнцем в твоей жизни на тот момент, но позволь кому-то ещё добавить света в кромешную тьму прямо сейчас. — Думаешь, я смогу? — Я уверена в том, что ты сможешь всё, если правда этого захочешь. Слёзы высыхают у него под глазами, оставляя разводы. Она с облегчением обнимает своего друга ещё крепче, чувствуя, как он льнет навстречу. Руки Терезы уже не дрожат, а на губах замирает тихое: «спасибо, Джем».