По закону подлости

Когда мы уберемся отсюда, у всех, кто с нами столкнулся, останется на память сотрясение мозга. Райчел Мид.

Хлопнув меня по руке, Некромант снова отобрал книгу и на всякий случай обеими руками прижал ее к груди. То еще зрелище, доложу я вам: высокий, сурово нахмурившийся и чуть ли молнии из глаз не мечущий мужик обиженно прижимает к груди потрепанную жизнью книгу с нарисованной куклой Вуду. — Что ж, попробуем по-другому. Посмотри мне в глаза! Я непроизвольно повиновалась и уставилась в его «очи черные, очи страстные, очи жгучие и прекрасные» взглядом Девида Блейна, только гляделки еще сильнее выпучила. Некромант, гаденько усмехнувшись, включил подсветку: его глаза загорелись очаровательным красно-оранжевым светом. Знакомое зрелище… Ух-е! — Ты че — Саурон?! — вырвалось у меня. А я-то считала, что он — глаз. И живет в Мордоре. Хотя нет, переехал и «оглазился» он в первой книге трилогии, а сейчас дохоббитовские времена: дедуся Траин умер к началу путешествия, а я с ним только что тусила. Или он - зомби? Саурон, не ожидавший такой наглости (ну, или тупости, тут уж как посмотреть), слегка запрозрачневел и чуть не завис озадаченным облачком. А потом… Ой, что было! Глаза его окончательно разгорелись (прожекторы, чес слово), рост прибавился (не за счет волос, в отличие от меня: от такого зрелища вся моя шевелюра стояла дыбом), а темнота как-то подозрительно сгустилась вокруг него. Перегнувшись через стол, он грозно навис надо мной, замороженным экспонатом номер один. То есть я, как стояла, упершись ладонями в столешницу, так к полу и примерзла, только пальцы нервно столешницу скребут. — Как ты с-с-смееш-ш-шь… О! Он книгу на стол уронил, еще до того, как ко мне нагнулся! Где-то далеко внизу, на улице, раздался грохот череды взрывов, утонувший в низком рокоте грома. В облаках вспыхнула молния, а на земле огненными цветами распустились гендальфовы заклинания. Вырвав из-под руки Некроманта половину книги, именно ту, с загнутой страничкой, я метнулась прочь, зацепив скатерть и опрокинув стол. Веером взметнулись пыточные инструменты и с металлическим звоном запрыгали по каменному полу. Саурон, окончательно потерявший человеческий облик, сгустком мрака кинулся за мной, обдавая спину холодом. Я неслась, не чуя под собой ног и неотрывно глядя на ступеньки. Только не споткнуться, только не… Ааа-аааа! Я с размаху налетела на только-только пришедшего в себя и вставшего на ноги орка. Мы оба упали; я кубарем прокатилась до конца пролета, вскочила на ноги и продолжила спуск. За спиной раздались вопли орков: похоже, Некромант счел ниже своего достоинства огибать каких-то там жалких мутантов. Лестница кончилась. Странно, когда я поднималась, она казалась длиннее… — Стой! — Ага, щазззз, нашел дуру! Черт, где же выход? Кто так строит?! Аа-а-аа-а-ааа, я заблудилааась! Вот вбегу в какой-нибудь тупик, и поминай, как звали… Уу-уу, да что ж такое, не стоила какая-то там Атлантида этого! Задумавшись о «Карме», врезалась в дверь. Она обиделась и открылась, выпуская меня на крепостной двор. Блин, где же… О, я же на крепостном дворе! В небе согласно громыхнуло, похоже, сильная гроза будет… По двору, как перепуганные курицы, носились орки, со стороны ворот доносился грохот: похоже, Гендальф головой в них долбился. А вот и Голлум, бежит мне на встречу с абсолютно безумным видом. Аа-ааа, нет! Я во весь рост вытянулась на камнях, подло сбитая даже не заметившим меня лысиком. — Ах, ты… — далее последовал поток грязной и очень разнообразной ругани. Не заткнулась я даже когда Саурон резко поднял меня за шкирку. Скажу больше: я еще и брыкалась! И тут нас накрыло что-то, состоящее сплошь из жирных мохнатых телец и серых крылышек, бьющих по лицу, лезущих в рот и путающихся в волосах. Меня уронили, второй раз за день, между прочим! Но я отважно встала и, героически шатаясь, поковыляла прочь, прижимая к себе книгу. Саурон снова меня поймал, а я, от переизбытка впечатлений, должно быть, вновь начала материться, как пьяный грузчик-полиглот. И словно в ответ на мою пламенную «речь» небо выплюнуло молнию, угодившую в крышу башни. Ослепительная вспышка. Оглушающий грохот. Раскаленные осколки камня и черепицы разлетелись во все стороны. Собравшаяся во дворе толпа замерла. Я, временно ослепшая и оглохшая, снова хлопнулась с двухметровой высоты. Ой, что ж так больно! Но если сию секунду не смоюсь, будет еще больнее: подозреваю, что амебообразная туманная клякса, от которой веет первородным шоком — отнюдь не нормальное состояние Саурона. Я, бессовестно расталкивая орков, побежала к воротам, у которых обнаружился Гендальф, отчаянно сражающийся со створкой. Окончательно продырявив ее, мы наконец-то покинули крепость. Как хорошо бежалось под вопли орков, ругань Некроманта и грохот рушащейся башни! Словно в приступе дежавю, я неслась вниз по склону, но теперь в компании Гендальфа и целой армии орков. Признаюсь честно: дальнейшую гонку помню смутно. В памяти остались только быстро мелькающие стволы деревьев, свистящий в ушах ветер; вой, рык за спиной; выскочившее откуда-то слева-спереди Толстой и Голлум; рокот грома; обалдевшее лицо Селендира, в которого я врезалась (откуда он выскочил и что тут забыл — неизвестно), и проливной дождь, хлеставший так, словно небо прорвало. А о вечных спутниках бега — боли в легких и нехватке дыхания — я вообще молчу. Понятия не имею как, но мы оторвались. Как там у Билана поется? «Невозможное возможно»? Вот-вот. — Не задерживайтесь, — выдохнул Гендальф, — нам надо идти дальше. Он что, издевается? Я и без дополнительного променада скоро радагастовы ботинки отброшу! Ну да, он мне старые одолжил, я в них на Маленького Мука похожа. — Я… не… могу-у… — прохрипела я, скрючившись пополам и привалившись к дереву. — Селендир, помоги ей, — устало вздохнул маг и почапал вперед, бормоча что-то вроде «навязались на мою голову». Эльф с неописуемым выражением лица протянул мне левую руку. Я посмотрела на нее, как на дохлую крысу, гордо задрала перепачканный нос… и оперлась всем весом. Ушастый заметно напрягся, но поправил покерфэйс и чинно поволок меня вслед за нетерпеливо оглядывающимся магом. Прежде чем Гендальф отвернулся, я успела заметить на его лице широкую улыбку. Ну да, какие еще чувства может вызывать парочка потрепанных чудиков, плетущихся под руку с такими лицами, словно торжественную церемонию открывают? — Человекссса уссстала, — со мной поравнялся Голлум, — мы поможем человексссе! Мы понесссем книгу! Голм, голм! Его что, подменили? Или съел что-то не то, или я бедняге крышу окончательно снесла? — Как ты себя чувствуешь? Головка не болит? — заботливо поинтересовалась я. — Мы хотим помочь человексссе! Тэ-экс, вроде бы передо мной все тот же противный костлявый уродец, из обновлений наблюдаются только подхалимистая улыбочка да океан честности и готовности помочь, плещущийся в больших глазах… не верю я в его альтруистические намерения, не верю, и все тут! Левую руку резко дернуло назад и вниз. — Ах ты… — злобно прошипела я, освобождая звено цепи, подло захваченное веткой. Все! С меня хватит! Я подняла книгу и сунула ее Голлуму: — Не помни, не испачкай и не съешь! Если хоть чуть-чуть испортишь, я с тобой тако-ое сотворю! Да, я знаю, что я — дура. И в курсе, что всяким Голлумам доверять нельзя. А вы знаете, сколько эти цепи весят? Кроме того, со мной уже столько случилось, неужели после всего этого может произойти еще что-нибудь, столь же гадкое? — Нам не страшен серый Голлм, мерзкий Голлм, вредный Голлм! С книгой бродит серый Голлм, мерзкий Голлм, вредный Голлм… — тихонько пропела я. Эльф странно кхе-кхекнул и сделал вид, что не слышит меня. Минут через пять я заскучала. Экспериментальным путем было доказано, что разговорить Селендира — дело настолько же гиблое, как заводить дружеский диалог с деревом. Поэтому я переключилась на Гендальфа: — Скажите, куда мы идем? — К Радагасту, — проворчал маг, останавливаясь и крутя головой. — Но сейчас мы идем в сторону дворца владыки Трандуила, — встрял эльф. Очередной поток холодной воды скользнул за шиворот, я передернулась. Бррр! — Уж не думаешь ли ты, что я заблудился? — похоже, у Гендальфа тоже плохое настроение. — Митрандир, я часто тут хожу и знаю эти места, — дернул плечиком Селендир (на втором мертвым грузом висела я). Рррр, ненавижу, когда он умничает! — С какой это радости ты ошиваешься возле вражеской крепости? Хочешь в помощники Саурона записаться, но никак не решаешься? — невозможно быть мокрой, побитой и не вредной — это противоречит законам природы. Сохраняя вид «я его не знаю — я ее первый раз вижу — и-вообще-мы-не вместе» мы обогнули почему-то остановившегося Гендальфа. — По себе судишь? — презрительно бросил эльф. — Ну что ты, — ласково-ласково начала я. Вот только закончить предложение мне было не суждено: весьма проблематично доводить кого-либо до белого каления, когда в тебя целится из луков толпа неизвестно откуда взявшегося народа.