Джинкс под прицелом

Новый день всегда означал приход ещё одного кошмара в мир голубоволосой. На этот раз сон длился дольше и был крепче, чем обычно. Лицо возлюбленной выражало ненависть и страх. - Я боюсь тебя, Джинкс. И я не люблю тебя. Как можно любить такую чокнутую, ничтожную, бесчеловечную психопатку как ты? - Голос лисички злобно рассмеялся, раздаваясь эхом в тёмной беспросветной мгле мира Джинкс, куда та отправлялась каждую ночь. - Ты себя в зеркало видела? Ты всё такая же, какой и была в детстве. Ты мелкая, никому не нужная, жалкая девчушка. Я не удивлена, что сестра тебя бросила. Ты же такая бесполезная! Ты ей не нужна. Ты никому не нужна. Ты не нужна мне! - Издевательский голос всё никак не замолкал. А довольная ухмылка на лице рыжеволосой лишь добивала своим присутствием юную изобретательницу. Слова повторялись снова и снова. Они становились всё ужаснее, громче, невыносимее, словно нескончаемые круги ада, ведущие в самое пекло. Но, как оказалось, бесконечность ада не такая страшная, когда рядом есть родная душа. Любимые ручки тряской пытаются разбудить девушку, зовя её, будто пытаясь вывести её из нескончаемого тумана на волю, освободив разум и душу. - Родная, проснись. Я здесь. Я с тобой. Резко открыв глаза, Джинкс попадает в мир полный красок, но таких же тёмных, как и та ужасная темнота в её собственном подсознании, в самых дальних её уголках. - Джинкс. - Щебечет голос любимой лисички. А яркие фиолетовые глаза смотрят с нежностью и волнением. Испугавшись такого цвета глаз, юная изобретательница упала с кровати на плюшевого мишку, немного смягчившего её падение. Но тут же она поняла, что до сих пор не замечала цвета глаз любимой. Фиолетовый - настоящий цвет глаз Лис. Яркий оттенок придаёт её личику ещё больше утончённости. А необычное сочетание цвета глаз и оттенка волос делали её ещё красивее, создавая ощущение, что эта милая лисичка - существо с другой планеты. Подняв плюшевого мишку, отряхнув его, и, ползком, залезая на кровать, Джинкс максимально приблизилась к личику Лис, заглядывая в его чудесные глазки. Лисичка молча сидела и, с непониманием происходящего, ждала хоть какого-то объяснения. Этот миг был ей непонятен, как и причина испуга её девушки, но это ей не мешало любоваться самыми красивыми во всём мире глазками. Как минимум для неё они были именно такими. - У тебя всегда глаза были так прекрасны? - Прервала тишину Джинкс. Услышав собственный голос, она тут же поспешила себя поправить. - Ну, в смысле, эм... Они всегда были такого цвета? Лисичка мило захихикала, увидев как щёки голубоволосой покрылись румянцем. От реакции Лис, юная изобретательница ещё сильнее засмущалась, но, попытавшись это скрыть, довольно ухмыльнулась. Это вовсе ей не помогло. А скорее наоборот. Вместо довольной ухмылки, которую пыталась изобразить девчушка, на её лице проявилась мягкая, добрая, нежная улыбка. Не нужно много ума чтобы понять, какое изменение происходит в жизни психопатки, какой становится Джинкс. Её я меняется. Паудер давно не выходила наружу. Но в ней будто и не было больше нужды. Паудер - добрая малышка, навсегда оставшаяся ребёнком с кучей ужасных травм, уничтоживших её психику. В ней слишком много боли, приносящей в жизнь Джинкс ужас и кромешную пустую темноту. Сама же Джинкс - психопатка со стажем. Бесчувственная, как казалось на первый взгляд, жестокая и изобретательная наёмная убийца. Её создала Паудер, пытавшаяся спастись от боли и избежать горе одиночества. Но, если прошлое так убивает, почему же тогда его не уничтожить, пока оно не добило тебя? С приходом Лис в жизнь Джинкс, ей больше не нужна Паудер. Она знает, что её примут любой. Она знает, что с милой лисичкой может быть самой собой и её не отвергнут. Страх самой себя и своей жестокости ушёл куда-то вдаль. Резко бросившись в объятия лисички, юная изобретательница прижалась к ней, повалив её на ковать. - Ты же всегда будешь рядом? - Пропищал голос маленькой девчушки. - Конечно. - Прижимая к себе хрупкое тело, обнимая его, целуя его макушку, ответила Лис. - Я никуда не денусь. Никогда. - Я верю тебе... - Прошептал хриплый, от непрошенных приходящих слёз, голосок. - Я верю тебе, как никому и никогда не верила. - Зажмурившись, малютка прижалась к груди девушки, тихонько всхлипывая. - Я доверяю тебе. Лисичка поглаживала её малышку по волосам, аккуратно перебирая прядки её волос, расплетая длинные тонкие, как и сама её малышка, косички. Почувствовав непривычную лёгкость волос, Джинкс тут же отодвинулась от своей лисички, и, со страхом в глазах, тяжело пыхтя, усевшись на своей подушке, смотрела на неё, сжимая в своих хрупких пальчиках плюшевого мишку. - Джинкс... Родная. - Лис протянула руку к изобретательнице. - Я тебя не обижу... Ты же это знаешь? Взгляд рыжеволосой был тким чутким и ласковым, что тут же успокоило психопатку. - Да. Я з-знаю. Но зачем ты это делаешь? Лис ещё мягче улыбнулась. - Я хочу расплести твои косички и увидеть другую тебя, истинную тебя. - Увидев на лице голубоволосой непонимание, девушка хмыкнула, всё так же улыбаясь, продолжая свой рассказ радостным, но спокойным, голоском, будто раскрывая важную, очень секретную и дорогую, для лисички, тайну. - Помнишь, как ты в детстве всё время хотела заплести мне косички, хотя у меня были волосы очень короткие, еле прикасающиеся к плечам. Но ты так любила косички. И всё пыталась мне завязать хотя бы чуть-чуть. Это было так... Мило... Ты всегда была милой. Как и сейчас. Ты очень милая, Джинкс. И я просто решила сделать то, что делала ты, только наоборот. Хочу видеть тебя с распущенными, длинными, приятными на ощупь, красивыми, изящными волосами. Я хочу познать все твои стороны, если ты мне конечно же позволишь. Сказать, что в словах Лис не было грусти, - значит соврать. Прошлое приносило боль не только Джинкс. Это объединяло двух, таких, казалось бы, разных девушек. Но психопатка, в отличии от лисички, могла скрыть всё это в себе. Джинкс схватила со всей силы рыжеволосую за ручку и притянула к себе, прижимая к себе и крепко обнимая. - Прости... Прости за такую реакцию. - Пропищал её голосок. Но вдруг, юная изобретательница услышала тихий всхлип и, отодвинув легонько личико лисички от своей груди, взглянула в её мокрые красные от слёз глаза. С тревогой девчушка начала рассматривать всё тело Лис в поиске источника боли. Глаза прошлись по всем ранам, оставленным Силко и его подчинёнными. От этого вида Джинкс сама уже готова была заплакать. Быстро пробегаясь взглядом по личику, плечикам и ручкам, проводя по ним своими тоненькими пальчиками, юной изобретательнице всё же удалось найти причину, слегка нажав на запястье, за которое она, минуту назад, схватила свою лисичку. Лис тихонько пискнула от прикосновения к больному месту, зажмурив на секунду глаза. А Джинкс, увидев данную реакцию, тут же убрала руки, с сожалением смотря на запястье любимой. - Прости... Я. Я не хотела. Я просто хотела тебя обнять. Я не хотела делать тебе больно. Пожалуйста, прости. Я не сделаю так больше. Я не причиню боли. Я правда не хотела. Прошу тебя, прости. Только не уходи. Не бросай меня... Не оставляй меня одну, Вай. - Без умолку говоря, пытаясь загладить вину, Паудер вот-вот готова была заплакать. Её грани снова стирались. Джинкс уснула. А страх к самой себе возвращался. Голос в голове снова показал себя. Только он был какой-то другой... Но, если Джинкс уснула, а разумом управляет Паудер, кто тогда говорит с ней. Она твой враг. Она бросит тебя. Она лжёт тебе! УБЕЙ ЕЁ... Страшные мысли ещё больше пугали обе личности голубоволосой. Но голос... Он был такой знакомый... Осознание накатило волной, затопив всё существование психопатки болью. Голос одного из самых лучших друзей невозможно было не узнать, хоть она его давно не слышала. Тот, кто всегда подкалывал её, но всегда был рядом, в чьей смерти виновата она и её дурацкие изобретения, снова был рядом. Он вернулся. Его присутствие подбило состояние Паудер, но и помогло Джинкс снова вернуть управление над разумом. Лис увидела все изменения в лице своей девушки, которые были далеко неоднократными. Но взгляд, который она увидела в конце эмоциональной смены своего я у Джинкс, рыжеволосая знала уже прекрасно, как и его значение. Но и что-то новое она заметила в, казалось, бесконечных изменениях девчушки. В момент, когда Джинкс оказалась на грани между собой и своей прошлой личностью, её глаза резко стали серыми, незрячими, слепыми, а затем снова вернули свой фиолетовый оттенок. Лицо изобретательницы не выражало ненависти, как это было обычно, но в нём стало ещё больше злобы. - Лисичка... - Прорычала она, но не успела продолжить, как крепкие объятия прижали к себе, а её губ нежно, со всей любовью, коснулись губы рыжеволосой девушки, ненастойчиво прося ответить на поцелуй. Глаза Джинкс закрылись, а её губы сильнее впились в губы любимой лисички, неумело отвечая на поцелуй, пытаясь не причинить никакого неудобства или боли, чего она так боялась. Спустя несколько мгновений воздух в лёгких обеих девушек опустошился, а с ним завершился и поцелуй. Джинкс аккуратно уложила свою лисичку на кровать, ласково прикасаясь к ней, накрыла одеяльцем и легла рядом с любимой, устроившись на одеяле, чувствуя холод на коже, но не забираясь в тепло. Повернувшись спиной к Лис, она почувствовала, как любимая обнимает её, кладя ручку на одеяло, рядом с телом голубоволосой, рядом с её животом, прижимаясь к её спине всем телом. - Я не дам тебе замёрзнуть... - Прошептала на ушко Лис. Джинкс аккуратно, медленными движениями, положила руку на ручку лисички, поглаживая по ней большим пальчиком, слабо, но радостно, улыбаясь. Но, под тоненьким пальчиком психопатки, в один момент, оказался небольшой порез, оставленный её "отцом" на теле её рыжеволосого чуда. Данный факт тут же стёр улыбку с лица девчушки. - Я совсем забыла обработать тебе раны... Давай я... Я сделаю это сейчас. Не хочу, чтобы тебе стало хуже. - Неуверенно проговорила юная изобретательница, пытаясь встать. Но Лис тут же уложила её обратно, ещё крепче сжимая её руку в своей. - Не надо. Прошу... Завтра утром обработаешь. Всё будет хорошо, не волнуйся... А пока, дай себе отдохнуть. Поспи. Джинкс что-то пропищала в знак согласия. Через пару минут Лис уже крепко спала, тихонько посапывая на ушко юной изобретательнице. Джинкс отдала бы всё за ещё секунду, за ещё минутку, за ещё один миг этих мягких объятий, ласковых прикосновений, тёплой близости и за этот прекрасный звук, обозначающий тихий и спокойный сон её лисички. Но она не могла просто лежать и отдыхать, пока тот, кто сделал больно её любимой и собирался убить её, тот, кого она называла отцом, кто был для неё всем и кому она верила, не понёс наказание за содеянное. А ночь - самое лучшее время неожиданного нападения...