it's about freedom

Вай снимает изорванную майку. На ее спине красуется решето из шрамов, каждый из которых хранит в себе истории, порой длинные и тяжелые для понимания, а порой до ужаса нелепые и смешные. Вай не рассказывает их, так как слушателей не находится по простой причине: у всех жителей Зауна были памятные отметки. Кейтлин сидит на кровати. Сложив ладони на коленях, выпрямив спину, словно натянув струну, она не отводит взгляда от раскинувшегося полотна впереди. Кейтлин щурится, в уме неожиданно для себя начиная подсчитывать каждый рубец. Спина Вайолет широка, она сполна передает характер смельчака из нижнего города: упрямая, словно бык, твердая, словно черепаший панцирь, прямолинейная, словно неожиданный лай сторожевых собак в ночи. — У тебя есть что-нибудь надеть? — без стеснения Вайолет оборачивается, заставляя Кейтлин вздрогнуть и нервно сжать ткань на офицерских штанах. Стеснение, кажется, никогда не имело ничего общего с жителями нижнего города. Вайолет не была исключением, поэтому, разминая плечи и хрустя костяшками пальцев, она повернулась на пол-оборота. Кожа девушки поблескивает из-за ярких солнечных лучей, льющихся в окно, подчёркивающих мускулатуру и в полной мере позволяющих разглядеть даже капельки пота. Кейтлин заглядывается пуще прежнего. Крутящиеся в голове шестеренки медленно останавливаются, словно тело Вай послужило этому сбою: оно, как деревянная дощечка, впилась меж двух механизмов. Кейтлин остается лишь озадаченно сглотнуть и резко, не в своей манере, встать с кровати. Приложив ладонь к глазам, прикрывая их от блестящего тела Вайолет, девушка второй рукой указывает на шкаф. — Что-то не так? — житель нижнего города ударяет поддых глупым вопросом. Конечно, все не так. И черт подрал бы эту неловкую ситуацию и чересчур ловкую Вайолет. Еще в борделе, когда Кейтлин впервые ощутила аромат витающей в воздухе похоти, она не могла избавиться от него. Запах въелся в одежду и в кожу, пробрался внутрь, скача по кровеносным сосудам и добираясь до сердца, заставляя его ускоренно стучать. — Все так, Вай. Только, ты не думаешь, что стоишь здесь полностью… — подбирая правильные слова, Кейтлин убирает руку с глаз и вздыхает, — …обнаженной. Усмешка в ответ. Хитрая и самоуверенная, подстать этой характерной и сильной Вайолет, той самой, чьи действия нельзя предсказать и остановить. — Чего ты там не видела, — тон преобразуется: из спокойно-теплого он превращается в заигрывающий. Кейтлин понятия не имеет, что делать с этим. Она слышала похожие сладкие нотки в голосе Вай в том же борделе и помнила, как не могла противостоять этой секретной силе обольщения. Память об обмякшем теле бьет в колокола, заставляя Кейтлин погрязнуть в этом звоне и от неожиданности прикрыть уши руками. Офицер просит звонящие звуки замолчать, но те игнорируют ее мольбы. Ей остается только смириться с звоном и принять его, скопировав поведение Вайолет: сделать бесстрашное движение вперед, сократив дистанцию между ними. — Дело не в этом. Просто, понимаешь, на это сложно не смотреть, — Кейтлин честна, ее взгляд детский и наивный, а речь тихая, обволакивающая. — Так смотри, — Вайолет щурится пуще прежнего, косится на входную дверь, надеясь, что их никто не услышит. Кейтлин поднимает глаза, до этого пялющиеся в пол, и сталкивается со взглядом Вайолет. Офицер чувствует, как из ее рта, словно разгоряченного дула винтовки, наровит вылететь облако дыма. Еще секунда, и Кейтлин тянется пальцами к плечу Вайолет. Касается подушечками длинных и изящных пальцев, чуть нажимает, понимая, что эти мыщцы — крепчайшие и непробиваемые камни. Кейтлин обводит ноготком края небрежно набитой татуировки, покрывая руку Вайолет мурашками. Спускается ниже, к предплечью, ощущая короткие и мягкие волоски, вставшие дыбом. Конечная точка достигнута через финальную секунду: Кейтлин хватает Вайолет за руку, прижимает к своей груди и приближается интимно близко. Тела смыкаются воедино. Кейтлин напориста и неловко неопытна: она вслепую мнет губы растерявшейся Вай. Что ни говори, но подобной храбрости от офицера никто не ожидал, даже ветер, пробившийся через приоткрытое окно, в удивлении просвистел что-то завораживающее. Свободной рукой Вайолет обхватывает талию Кейтлин, пальцами надавливая на нее, чтобы приблизить к себе настолько близко, насколько физически это было возможно. Размашистые и грубые движения манят и располагают к себе любого, поэтому Кейтлин не сопротивляется: девушка мнется к теплому и мягкому телу Вайолет, ярко контрастирующему характеру ее поведения. С коротким, но мягким стоном офицер отстраняется. Она чувствует, как на щеках предательски вырисовываются розоватые круги, как под глазами, словно синяками, пробегают тени и смеются. Делают это громко, бесстыдно, заставляя Кейтлин повернуться спиной. Офицер в ужасе впечатывает руку в собственное лицо, тяжело дышит и панически отбивает ритм каблуком сапога. Эта музыка добирается до ушей Вайолет. Пребывая в похожем состоянии, она успевает несколько раз забыть и вспомнить минуту назад случившееся событие. Крыльями птицы Вайолет накрывает плечи Кейтлин, грудью вжимаясь в спину и оставляя поцелуй на шее. — Вай, нет, не стоит, — офицер язвит и это последнее, что она произносит сегодня. Запрет расценивается как разрешение, и это вполне в характере Вайолет. Бандитский кодекс, если таковыми правила жизни можно назвать, подразумевал забирать все, что находится под охраной. Кейтлин защищала саму себя, но скорее из-за страха, нежели из-за действительного желания прекратить. Руки стремятся ниже, они проходят по ремню, играючи звеня металлическими вставками. Кейтлин щурится, прежде всего от стыда, управляющего ее головой. Кулаки сжимаются до цвета слоновой кости, но она не может сказать «нет». Чувства вспыхивают, словно сигнальная ракета, запущенная в воздух. Они горят, прожигая теплый воздух и расщепляя его на иные химические элементы. Чувства, ранее спрятанные и лишенные дара речи, наконец-то не боятся говорить. Кейтлин не помнит, как оказалась на кровати. Ремень расстегнут, брюки спущены, а ноги раздвинуты. Вай находится рядом, она целует нежную шею офицера, носом улавливая такой приятный запах въевшегося пороха. Руки Вайолет по-прежнему скользят по телу Кейтлин, но они перешли последний рубеж, тот самый, после которого личные границы офицера падают в небытие раз и навсегда. В комнате тихо. Шуметь вслух в ней нельзя, поэтому Кейтлин кричит молча. Произносит имя взбалмошной бандитки, такой заботливой и преданной сейчас. Чувствует, как умелые пальцы то набирают, то сокращают темп. Сначала быстро, потом медленно, ещё раз и ещё, повторяя и повторяя одинаковые движения. За окном пролетают птицы, где-то на улице слышен шум ребятни Пилтовера. Кейтлин поворачивает голову, так как слышит весь этот балаган и даже пугается, что их могут заметить. Но судьба приветлива с ней, поэтому вместо панического образа ребят офицер видит напряженное лицо Вайолет. Все черты в нем прекрасны: глаза прикрыты, брови нахмурены, ноздри мелодично раздуваются в такт движений пальцев. Кейтлин не может оторваться. Она тянется за поцелуем, после стонет в губы и обдает их горячим дыханием. Содрогнувшись, офицер старается прикусить язык, чтобы только не издать звуков. Серая птица садится на подоконник. Громко каркнув, она отвлекает неуспевшую отдышаться Кейтлин от рассмотра Вайолет. Острый глаз снайпера впивается сначала в зверя, прогоняя его, в итоге возвращаясь к лицу Вай. В голове Кейтлин наконец разукрашивает полотно: Вай была полна безграничной силы и была свободна, словно серая птица.