Не верь, Не бойся, Не проси

      Вокруг меня находились разноцветные вывески и указатели, направляющие гостей аэропорта на нужные рейсы, лавки и зоны отдыха. Каждый терминал напоминал небольшой город ресторанами, кафе, магазинами, медицинскими пунктами. Поток людей непрерывен: некоторые покидают аэропорт, другие только прибывают в него. Приветственные, прощальные поцелуи и объятия смешались. Множество национальностей, сливаясь в едином пространстве, создавали удивительную мозаику культур.       Я стояла в окружении оживлëнного шума и суеты и смотрела на Леру, которая готовилась к своему долгожданному путешествию в Германию. Девушка выглядела взволнованной, но в то же время и счастливой из-за того, что ей выпала возможность отправиться в эту страну. Я ощущала смесь эмоций - радость за Леру, что у неë появился такой замечательный шанс, но и грусть от того, что мне придется расстаться со своей лучшей подругой на неопределённое время.       За огромными окнами было видно, как самолеты взлетают и садятся, как великие птицы, пересекающие пространство неба.       — Я буду по тебе скучать, Лера, — уныло протянула, смотря прямо в голубые глаза.       — И я буду очень сильно скучать, — ободряюще сказала она и обняла меня. — Не переживай, независимо от расстояния мы всегда будем подругами.       Я улыбнулась. И Лера внезапно приблизилась к лицу, чтобы коротко поцеловать меня в уголок губ, затем, глядя в мои удивлённые глаза, она одним махом большого пальца стёрла след липкой помады.       — Удачи тебе, моя дорогая, — разрывая наши объятия и подмигнув мне, она взяла за ручку чемодан и направилась к столу контроля, оставляя меня одну на большой площадке аэропорта.       Жизнь давным-давно перестала быть стабильной и предсказуемой. Время быстро летит. Многое может измениться в жизни за короткий период времени.       Холод улицы проникал под зимнее пальто, но я не хотела уходить. Мои мысли до сих пор оставались в аэропорту, и я нащупала в кармане чуть смятую пачку сигарет. Сизый дым, вырываясь из моих губ, начал подниматься в воздух, взмывая высоко в небо, как самолет на баннере, на котором остановился мой взгляд.       В аэропорту человек находится в пространстве между «здесь» и «там». Это место, где прошлое встречается с будущим, а настоящее теряет свой смысл. Аэропорты — это невидимые нити, соединяющие разные действительности, ведущие к неизведанному.       Хочется верить, что все, кто улетает отсюда, летит к своей мечте и счастью.

***

      Мои глаза скользили по прозрачным кружевам, изящно переплетëнным в цветочные узоры, словно живые цветы, распускались на моих женственных изгибах. Нижнее бельё цвета айвори, надетое для особенного вечера, ласково обнимало моё тело. Кружева были такими нежными и тонкими, что казалось, будто на мне не было белья вовсе, но в то же время придавали образу изысканности и загадочности.       Я медленно поворачивалась перед зеркалом, любуясь своим отражением и чувствуя, как красота и сексуальность наполняют меня целиком.       Послышался дверной звонок. Улыбнувшись в предвкушении и, накинув атласный белый халатик на плечи, чуть затянула пояс, чтобы встретить долгожданного гостя. Только за дверью оказался не тот, кого я ожидала увидеть сегодня.       — Витя? — я схватилась за пояс халата и затянула его покрепче. — Что ты тут делаешь?       Он пристально оглядел меня, мне показалось, что он изучает меня даже более тщательно, чем я сама изучала свое отражение в зеркале. Я заметила, как его взгляд на мгновение задержался на моих ногах, которые выглядывали из-под халата, и затем медленно перешел на мои глаза. Переступив порог, он закрыл за собой дверь.       — Хотел с Машкой повидаться, — настороженно сказал Пчёлкин, разглядывая квартиру, будто ища кого-то.       — Я не ждала тебя сегодня. Маша у твоих родителей.       — Мента своего ждёшь? — угрюмо поинтересовался он и, не глядя, кинул снятые перчатки на тумбу в прихожей.       Не дожидаясь моего ответа, он стремительно направился на кухню.       — Пчёлкин! — возмутилась я и ринулась за ним. — Нельзя так врываться!       — Это моя квартира!       Он замер напротив стола, на поверхности которого стояли бутылка вина, два бокала и тарелка различных фруктов.       Соловьёв часто пропадал на работе. Мы редко с ним виделись, поэтому я решила сделать что-то особенное, чтобы порадовать его и создать незабываемый сюрприз.       — Ничего себе! Знатно подготовилась, — Витя обогнул стол и, сорвав виноградину с веточки, закинул её в рот. — Кажется, ты слишком стараешься для своего певчего. Неужели его уже не устраивают твои раздвинутые ножки?       Злость, как следствие его наглого поведения, закипела внутри, но я, сложив руки на груди, сдержалась и спокойно ответила:       — Пчёлкин, иди домой.       — Я уже дома, — взяв вино, он быстро пробежался глазами по этикетке и поставил бутылку обратно. — Ну и кислятину купила. Ему бы беленькой, желательно палёной. Так привычнее. Доступное пойло, доступная женщина, — мазнув большим пальцем по губам, усмехнулся Витя своему ехидству. — А чего мне такого не организовывала, м?       — Организовывала, просто кто-то игнорировал меня, когда я просила прийти с работы пораньше, — тяжко выдохнула и повторила свою просьбу: — Я тебя прошу, уходи.       — Боишься, что твой Соловьёв застанет нас вдвоём? — он начал приближаться ко мне, а я отступала назад, пока не оказалась у кухонной тумбы. Я понимала, что сейчас должна крепко держаться и не дать ему шанса, но чувствовала, как тело трепетало от его близости. — Или боишься, что ответишь мне? — голос стал низким и проникновенным.       Витя заполнил собой всё пространство вокруг. Его высокий, по сравнению с моим, рост, широкие плечи и нависающий надо мной взгляд голубых глаз создавали ощущение, что он занимает каждый свободный угол. Я почти не двигалась, только медленно дышала, пытаясь сохранить хладнокровие и не позволить ему взять верх.       — У нас давно всё кончено. Чего ты хочешь от меня? — и Витя довольно улыбнулся, словно этим заданным вопросом я дала разрешение на любые действия, какие взбредут в голову, затем его потемневший взор упал на мою ложбинку груди. Я поняла, что ему хотелось увидеть больше. В следующее мгновение мужские пальцы погладили край атласной ткани, щекоча нервы, и зацепились за него, открывая глазам белое кружево. Он чувствовал исходящую от меня растерянность, и я, вопреки собственному трепету улыбнулась, смотря прямо в глаза. — Заканчивай свои игры.       Силы медленно истекали, ощущение проигрыша в этой игре становилось все более неотвратимым, поэтому я решилась в отчаянной попытке оттолкнуть Пчёлкина, чем больше спровоцировала его. Он положил ладонь на затылок и в крепком захвате притянул мои губы к себе. Он не целовал, а буквально завоёвывал мои губы, вторгался в мой рот языком и не позволял вырваться. Не позволял вздохнуть без его разрешения…       Я не могла дышать, не могла ясно мыслить, так что всё, что оставалось – наслаждаться этими прикосновениями. Его ладонь сжимает мой затылок, заставляя меня погрузиться ещё глубже в этот бешеный поцелуй. Мои руки зарылись в светлые волосы, удерживая его голову.       Из раза в раз я тонула в нём, словно погружалась в густой и сладкий мёд.       Тем временем рука Вити бесцеремонно спустилась вниз, скользя под халатом, обрисовывая мою грудь и продвигаясь дальше к поясу, чтобы увидеть меня во всей красе кружевного белья.       — Блять, — он изумлённо выругался от увиденного откровенного белья и немного замешкался, рассматривая его, поэтому я притянула Витю за плечи, наслаждаясь тёплым ощущением его тела.       Вдохновлённый моей реакцией, он стянул с меня халатик и принялся руками оглаживать каждый сантиметр моего горящего от страсти тела, словно не хотел пропустить ни одной детали. Я чувствовала, как его дыхание становилось всё более неровным, и понимала, что это значит. Мы оба были на грани. Я хотела его. Хотела его здесь и сейчас, не думая ни о чём другом, только о том, чтобы быть с ним.       От неистового возбуждения мои ногти вцепились в его кашемировое пальто, оставляя ощутимые следы на мягкой ткани. И в это мгновение все ограничения исчезли. Наше влечение было таким сильным, что преграды рассыпались в прах.       Он неутомимо целовал каждый уголок моей кожи, поглощая и вдыхая аромат, который от неё исходил. Чувствуя горячее дыхание на своей шее, прогнулась в ответ, приглашая его продолжать свое захватывающее путешествие.       Мои ноги ослабли и я ощутила, как его колено вторглось между ними, не давая упасть, после чего пальцы надавили на влажную ткань нижнего белья. Он соблазнительно играл чувственностью, заставляя меня шире раздвинуть бёдра и дрожать от сладостного томления. Сердце билось так громко, что казалось, что он должен был слышать его удары.       Я, искренне желая погрузиться в ещë более интимное слияние, медленно и осторожно протянула руку к ремню, который удерживал Пчёлкина. Мои пальцы нежно скользнули по тонкой металлической пряжке, и я могла почувствовать, как его дыхание становится глубже, отражая возрастающую страсть.       Оставалось несколько мгновений до совершения ошибки, когда внезапно раздался звонок в дверь. С придыханием я вцепилась в Витины плечи.       — Остановись.       — Ни за что, — уверенно прошептал он на ухо и, ускоряясь наперекор мои словам, притянул меня к себе за бёдра. Он яростно борется за каждую секунду, проведëнную с мной, и жаждет сохранить этот момент настолько, насколько это возможно.       Вдруг я услышала скрип входной двери, из-за чего моё сердце упало в пятки.       — Ань?       Голос Соловьёва придал силы, чтобы оттолкнуть Пчёлкина от себя. Я схватила брошенный на пол халат и в впопыхах кое-как набросила его, стараясь восстановить свой прежний, до прихода Пчёлкина, внешний вид. Сердце билось как сумасшедшее, а внутри всё наполнилось смешанными эмоциями: тревогой, страхом и сожалением.       — Да, я здесь, — выйдя в прихожую, неуверенно пробормотала я.       Лёша смотрел на меня с некоторым недоверием и удивлением, его глаза искали ответы. Он понимал, что что-то происходит, и чувствовал напряжение в воздухе.       — А чего дверь открыта? — поинтересовался он.       Его глаза проникали в душу, и я почувствовала себя разоблачëнной, хотя пока ещё ничего не было ясно.       — Я тут…       Я не успела договорить, так как взгляд Лёши сместился в сторону.       — Ну, судя по всему, наша маленькая встреча не останется без свидетелей, — из кухни вышел Пчёлкин, на ходу застёгивая ремень. Голос звучал саркастически, словно он наслаждался ситуацией и преследовал свои собственные интересы. — Кажется, солнце, ты поймана с поличным.       — Лёш, не слушай его! Он просто приехал увидеться с Машей.       Мои слова были обречены затихнуть в воздухе, потому что я знала, что Лёша не поверит в эту чрезмерно простую историю. Он продолжал молча смотреть на меня, смещая свой взгляд между мной и Пчёлкиным, словно пытаясь проникнуть в суть происходящего.       — И где Маша? — спросил Лёша.       — Она, — я попыталась найти слова, чтобы объясниться, но мои мысли были слишком запутанными, — у Витиных родителей.       — Всё понятно, — его губы превратились в тонкую нить.       — Это не то, что ты думаешь, — прошептала, отводя взгляд в сторону. — Я... Мы просто разговаривали на кухне. Пчёлкин, наслаждаясь ситуацией, добавил с искрой в глазах:       — Весьма живо, я бы сказал.       Испуг и напряжение взорвались в воздухе, когда Лёша, охваченный обидой, внезапно схватил Пчёлкина за воротник и столкнул его сильным ударом в стену. Они закружились в вихре непредсказуемых движений. Пчёлкин, несмотря на резкий удар, быстро пришёл в себя и ответил на атаку Лёши. Мощные и точные удары оставляли следы на их лицах, а запëкшиеся кровью раны добавляли завесу из гнева и ярости.       — Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь!       Мои руки дрожали, когда я пыталась раздвинуть их, встречая сопротивление и силу, которые они продолжали оказывать друг на друга. Я боялась, что один из ударов может достаться мне, но всё же влезла между ними. Они припали к противоположным стенкам, их глаза встретились взглядом истощения.       Лёша тяжело выдохнул и почему-то невесело усмехнулся. Видимо, осознал бесполезность драки.       — Ладно, — проговорил Лёша, а его голос звучал измученно. — Совет вам да любовь.       После этих слов он тут же вышел из квартиры, а перед моим носом захлопнулась дверь.       — Сука, больно бьёт, — недовольно сказал Витя и провёл пальцем по разбитой губе.       — Сам виноват, — произнесла я, стоя до сих пор спиной к нему.       — Чё?       — Зачем ты устроил этот спектакль?       — Поделом ему. Пускай на собственной шкуре почувствует, каково это, когда рога наставляют.       Острые эмоции наполнили воздух в комнате, когда я осознала, что Витя стремился лишь к одной вещи — мести Соловьёву. И всё, что могло произойти на кухне, ничего не значит для него. Моё тело, ещё недавно ощущавшее его горячие прикосновения, обдало холодом беспощадной реальности. Ощущение беспомощности, уязвимости пронзило меня, словно колючая проволока.       — Ты не понимаешь, что несёшь! — я повернулась к нему и по щеке скатилась одинокая слеза. — Лёша любит меня! А ты – нет! Ещё смеешь сравнивать счёт! — Витя молчал, словно осознавая вес своего поступка, но скорее всего, это не так. — Ну что? Твоя месть стоила моей испорченной жизни? Доволен?       Я была невидимой и незначительной в его глазах, обречëнной на роль, которой он может жертвовать без сожаления. Пешкой, чьей судьбой манипулируют, переставляя туда и сюда по своему усмотрению.       Почему я вновь дала ему играть собой?       — Ты же сама хотела этого, — недоуменно пробормортал он, подтверждая свою презренную игру с моими чувствами.       Витя, всё ещё стоя с кровавой губой, смущëнно на меня взглянул. В его глазах я успела уловить искру сожаления, но она быстро, точно её и не было вовсе, затерялась в голубых радужках.       — И жалею об этом. Я заслуживаю большее, чем обычный секс без любви. И это большее мне мог предложить только Лёша.       Слова моего решительного заявления оглушили его на мгновение, и в глазах напротив я увидела сомнение. Но затем его лицо опять стало маской безразличия, и он отвернулся.       — Не так уж ты с ним и счастлива, если ответила мне.       — Не тебе решать, счастлива я или нет!       — Именно, что тебе решать, — зло процедил он и вышел из квартиры, оставив меня стоять здесь, окружëнную в груде разбитых надежд.       Оставшись одна, я позволила себе расплакаться, отпустить все эти негативные чувства, которые задержались внутри меня. Однако эти слёзы стали началом исцеления, освобождающим от душевной боли и ран. Постепенно, с каждой слезой, сердцу становилось легче, а раздроблëнные части моей души будто начали склеиваться.       Я, собрав последние остатки сил, отправилась на кухню, где налила себе бокал вина и подошла к окну. Вместо заснеженного двора перед моими глазами предстала шахматная доска с её черно-белыми клетками, расставленными в строгом порядке. Маленькая пешка с трепетом в сердце продвигалась вперед по ней. Шаг за шагом она преодолевала преграды, сражалась с противниками, стараясь достичь последней горизонтали противоположного поля. Её дыхание участилось, а глаза горели жаждой перемен.       Внезапно волна восторга охватила пешку, когда она дотронулась до конца доски. В этот миг время замедлилось, и она ощутила силу, пронизывающую каждую клетку её сущности.       Похоже, проклятая пешка смогла достичь величия.       Скуластые щёки вспыхнули красной краской от радости, а глаза загорелись огнём вдохновения. Новая королевская фигура возвысилась над шахматной доской. Её фигура, которая изначально была скромной и неотличимой от остальных пешек, претерпела грандиозную метаморфозу. Рыжие волосы, ранее скрывавшиеся под покорными косичками, распустились на ветру, символизируя свободу и силу, которые она обрела. Её движения стали грациозными и уверенными: она осознала, что теперь в её руках сосредоточена вся мощь и возможность изменить ход игры.       Она стояла там, перед окном, и сжимала в руке бокал вина, мысленно напоминая себе, что необходимо начать новую главу, где она будет диктовать правила игры.