Судьба двух безработных

      Когда низкие скелеты телепортировались домой, было ещё достаточно рано. Братья спали, на кухонном столе остались тарелки из-под ужина, который приготовил Босс. — Видать, мой брат готовил опять. — усмехнулся Горчица. — И, судя по пустым тарелкам, даже удачно.       Санс ожидал услышать поддерживающие реплики от соседа в сторону своего братца, но Голубика был тише воды. Он, пошатываясь, снял сапожки, повесил пальто и направился в ванную комнату. Очень тихий. Даже до неприличия молчаливый. Сансу это не нравилось. Послышался шум падающей из душевой лейки воды, в душ, видать, пошёл. Горчице тоже не мешало бы освежиться. Точно, фартук!       Вытащив торчащую из кармана ткань, Санс прошёл в большую комнату и бросил рабочую форму куда-то на пол, рядом с диваном, на котором обычно спал. — Вернулись, значит. — раздался сонный голос сбоку.       Папайрус уже проснулся. Толи от шума воды, толи по своей воле. — Всё нормально, Папс. — С тобой-то я верю, что всё нормально! Голубику ты зачем с собой взял?       Санса встряхнуло. Он уже жалел о своём решении. Очевидно, Голубику кто-то обидел. — По глупости. — тихо пробурчал скелет и плюхнулся на диван, облокотившись на спинку, уходя в угрызения совести по полной. — Тоже пил? — Немного. — Да не ты! Голубика! — А. Не. Ни капли в рот.       В этот момент Папайрус перевёл дух. Повода тревожить куряку нет. Голубика трезв и ничто ему не угрожало, думал он. — Он в душе? — спросил Босс, надевая тёмные брюки. — Ага. — ПАПИ!       Крик заставил клыкастых скелетов обеспокоенно переглянуться и мигом покинуть комнату. Голубика стоял у входа в их с Медком лачугу, прикрыв рот обеими руками. — Чего случилось, дружище? — начал более или менее расслаблено Санс, подходя к соседу, пытаясь похлопать его по плечу. — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!       Голубика плакал. И, судя по покрасневшим краям глазниц, не первый раз за день. Только сейчас Санс мог рассмотреть его измученное лицо, глазницы, синяк на скуле, которого вчера точно не было. На скелетике была футболка, которая так же не могла скрыть синяков на запястьях. — Голубика, что случилось.? — А вот что случилось, Санс! — младший брат Горчицы вышел из маленькой комнаты держа иглой вниз использованный шприц. — Да ну нахуй…       Теперь Санс решил и сам взглянуть на произошедшее. Оттолкнув брата, он прошёл вперёд и ему открылась картина маслом: Медок лежит на кровати и часто дышит, на тумбочке стоит маленький пузырёк первитина, а шприц свидетельствовал тому, что препарат уже блуждал по организму курильщика. — Медок, блять. — Санс взял пузырёк и начал тыкать пациенту в рожу. — ТЫ НАХУЯ ЭТО СДЕЛАЛ?!       Ответом был лишь задористый смешок. — Мёд я люблю, да. — ответил долговязый скелет, приоткрывая глазницы с расширенными огоньками внутри. — Кстати, подашь баночку? Она на холодильнике стоит. Там, на кухне.       Раздался стук шагов. Голубика, не сумев выдержать такого зрелища, убежал в большую комнату. — Голубика! Стой! — Санс не в силах был сейчас сделать что-то полезное. — Сколько эта херня будет действовать, отвечай! — Чего ты так злишься, сосед. — расслаблено отвечал блаженный. — Попроси Санса сделать чаю, посиди, успокойся. — Ты Голубику даже не видел! И тебя он видеть не хочет!       С этими словами скелет вышел из комнаты, с грохотом вернув наркотик на тумбочку. Трогать это было противно. Санс заглянул в их с братом комнату. Голубики не было видно. И только по всхлипываниям, раздающимся с балкона он нашёл своего соседа. — Эй. — Санс старался не напугать Голубику, так что говорил тихо. — Можно к тебе?       После молчаливого кивка Санс переступил через порог балкона и накинул свою куртку, которую так и не успел повесить, на плечи скелетика, который очень сильно дрожал, не понятно, от холода ли, или от плача. — Что с тобой случилось-то? Подрался с кем-то? Весь в синяках вон ходишь.       Ему не отвечали. Санси только продолжал всхлипывать и прерывисто дышать, стараясь успокоиться. — Ну чего ты… — попытка приобнять беднягу за плечи была встречена агрессией. — НЕТ!       Огоньки в глазницах Санса непонимающе забегали, осматривая соседа с головы до ног. — Санс. Что случилось вчера?       После пары секунд гляделок, Голубика больше не смог сдержать нового потока слёз. Он сполз на пол, присев на колени и закрыв руками лицо, на этот раз, позволив Горчице его приобнять.       Сказать что на следующий день Горчица был зол — не сказать ничего. Он в ярости шагал, не замечая мороза, к себе на работу. И как только увидел начальника, быстро подошёл к нему, приставив к горлу монстра заострённую кость, наплевав на то, есть ли сейчас люди рядом или нет. — Что блять вчера было?! — без любых приветствий начал горящий злобой скелет. — Санс, ты чего? — недоумевая переспросил его Сэм, со лба которого потекла капелька пота. — Что вы, блять, устроили вчера? Санс пришёл домой весь в синяках и с покрасневшими глазами! — Аааа, ты про этого педика. — Педика? — на минутку забылся Горчица, но, вспомнив цель визита в воскресное утро своего начальника, не перестал угрожающе тыкать оружием близ лица. — Ты мне ответишь ещё и за оскорбления! — Да нет, Сань, друг твой правда из этих. — осторожно Сэм отодвинул от лица кончик кости. — Ну и как же вы, Шерлок, это определили? — Да трахнули его вчера пара наших ребят. Сам напрашивался, пидарас. А потом ещё и стонал как сучка. Ты, видать, крепко спал, раз не слышал этого представления.       Дальше Санс не слушал. В голове был затяжной писк, заглушивший всё вокруг. И рассказ о бедном соседе, и действиях пьяных уродов в отношении него, все подробности вчерашнего вечера мозг отказывался воспринимать за правду. Прерывая речь своего работодателя, Санс, в край озверев метнул кость в мерзкую тушу. Промазав, естественно. Напугав монстра до полусмерти, скелет телепортировался домой.       Испугав своим внезапным появлением брата, Санс присел за стол, где стоял недопитый стакан молока. — Ну что? — начал Босс. — Узнал что-нибудь? — Подрались они. — трясущимися руками он взялся за стакан. — Медок где? — Всё ещё шляется где-то.       Медок телепортировался из дома ещё пару часов назад, хотя вчера ещё пролёживал зад на раскладушке. Голубика ночевал в большой комнате на диване, пока братья-скелеты делили одну кровать на двоих. Сансу не хотелось, чтобы с его соседом случилось ещё чего. Хотя, теперь он уже не думал, что с ним может что-то случиться ещё хуже того, что уже успело произойти. — Если к нам придут мусора, ты наркоту его выбросил? — Да. — раздражённо ответил Босс, натирая губкой посуду. — И первитин, что бы это не было, и шприц. — Первитин это лекарство. Им эпилепсию лечат. — Вы вроде механик, а не врач. — А вот батька наш врач был.       Внезапное упоминание отца вызвало ступор у Папайруса. — А мать? — решил он воспользоваться ситуацией. — Ты мелкий был ещё. — Но сейчас-то я вырос. Может расскажешь наконец мне про моих же родителей? — Ну, мать хорошая у нас была. Правда батька бить её начал. Так что она ушла. Хотела нас с той забрать к себе. Но отца боялась.        Этой информации ему хватило просто для того, чтобы убедиться, что судьбы их предков и родителей Медка и Голубики разные, так что больше расспросов не последовало. — Медок чера какой-то мусор притащил домой. — сказал Босс, мотнув головой в сторону окна. — Сказал Голубике подарить хотел, но я его на пушечный выстрел к этому бедняге не подпущу.       Санс привстал, чтобы увидеть предмет обсуждения. На подоконнике лежал какой-то блокнотик. Скелет подошёл поближе, чтобы рассмотреть предмет. Взяв его в руки и пролистав странички, понял, что это был календарик. Причём уже несколько страниц было вырвано, а на обратной стороне листков были написаны анекдоты, весьма глупые, но забавные. Может, так Медок хотел извиниться перед своим братом. — Когда он его найти успел? Дома же был весь день. — Мне откуда знать? Может успел прыгнуть на рынок. — Долбанный наркоман…       Неожиданно для братьев, на кухню пожаловал главный мученик. — Голубика! — нечаянно вырвалось у Санса слишком громко, после чего он неловко кашлянул и продолжил уже тише. — Как ты?       Красные глазницы служили показателем того, что парниша не прекращал плакать со вчерашнего дня. Ноги дрожали, а ходил он, обняв себя руками, будто стараясь защититься. — Я… я в порядке. — хриплым голосом ответил скелетик. — Папи ещё не дома? — Н-нет. Он ещё не возвращался. — виновато произнёс Горчица. — Ясно… — Голубика, я сегодня приготовлю что-нибудь. Отдохни. Тебе же завтра на работу. — заботливо протороторил Босс. — Ты вон, дрожишь весь. — Нет, я правда в порядке! — попытался противиться Санси. — Нет, блять, ты не в порядке! — наконец не выдержал старший скелет. — Вообще не в порядке! Те уроды, которые тебя… обидели, я их убью, как только найду. А брат твой, от меня пизды точно получит, как от первитина отойдёт. — Нет, Горчица, не надо. Всё нормально. Я просто немного устал. — Да у тебя глазницы высохнуть от слёз не успевают! Ты весь в синяках! Ты… — он глянул на обеспокоенное лицо брата, который, очевидно, знал о произошедшем гораздо меньше. — Ты должен отдохнуть. Просто положись на нас. Мы позаботимся о себе.       Вечером в дверь постучали. Медок зашёл домой очень бодрый и весёлый. — Санс! Я купил нам мандаринов! — кричал он из коридора.       На его крик вышел сонный Горчица. — Завались, наркоман. И хватит транжирить деньги Голубики на всякую херню. У нас есть еда. Ешь, что дают. — Я с Сансом говорю, низкорослик. — потрепав низкого скелета по голове проговорил Папс. — Не трогай его! Он отдыхает. — А он устал? Вы же со своим братом по дому сейчас пашете. — Он от тебя устал, придурок! Ты его расстроил, он не может тебя терпеть! — Папи?       Из-за двери большой комнаты показалась заплаканная мордочка. Скелетик аккуратно вышел в коридор, глядя на брата. — Папи, ты в порядке? — проговорил он измученным голосом. — Санс! Я более чем в порядке! Посмотри, что я нам купил! — демонстрируя пакет с мандаринами говорил долговязый скелет. — А Босс передал тебе мой подарок? — Нет. — Я хотел подарить тебе календарь с анекдотами. Ты же любишь такое! — Да, люблю, Папи. — выдавливая уставшую улыбку, согласился Голубика. — Ну вот! Ладно, пойдём спать. Мне сказали, ты устал. — Да, устал. — Вот и я о том же. Пойдём! — Папи, помой руки после улицы. — просьба обычно звучала материнским приказом, сейчас же больше походила на мольбу. — Так точно, командир! — и Папи удалился в ванную.       Санса очень тревожило состояние соседа и он, бесцеремонно взяв его за плечи, посмотрел ему в глаза. — Санс, я узнал, что произошло той ночью. — проговорил он тихо, стараясь сделать так, чтобы их разговор не был услышан. — Пожалуйста, скажи, кто это сделал. Я убью его. — Нет, Горчица, не надо. Я сам виноват, что начал давать им отпор. Надо было просто остаться в комнате. — Ты что? — Они начали меня обзывать. Я хотел постоять за себя и начал им отвечать. Не грубо, конечно. Но они были так пьяны. И потом… потом скрутили меня. И… и…       Приступ новой истерики заглушил рассказ об ужасном событии. Скелетик прильнул к груди Санса и заплакал. Второй же, в свою очередь обнял соседа, стараясь его утешить, как делал это, когда был маленьким, утешая Папайруса или маму. Он не знал что ответить, не знал нужно ли вообще что-то говорить. И когда ему показалось, что Медок слишком много времени тратит на мытьё рук, решил всё-таки проведать наркошу, аккуратно отодвинув от себя скелетика. Открыв дверь в ванную он увидел, как, облокотившийся на стиралку скелет заснул. — Мда… — разочарованно протянул Санс. — Голубика, иди спать. Щас я его дотащу в комнату и привяжу нахер, чтоб не позорил тебя, шляясь в таком виде по улицам. — Он отойдёт завтра. — начал Голубика. — И ему будет очень плохо. У нас есть алкоголь дома? Если он найдёт ещё дозу, то сразу сорвётся. — Я так понял, он давно таким промышляет. — Горчица ни капли не удивился. — Начал сразу после того, как мама от нас ушла. — Батя бил? — поинтересовался скелет, на что соседушка помотал головой. — Папи говорит, она просто папу разлюбила. А потом и папа пропал.       Санс хотел ещё что-то спросить, но передумал. — Иди спать.