Уничтожить личность

Ной медленно выдохнул, прогоняя из глотки зажатость и стараясь убрать из головы остатки мыслей. Последнее воспоминание оставило отвратительное послевкусие. Обездвиженный Хан Юджин, тело которого облапали вдоль и поперёк, с повреждённой ногой и разорванной мочкой уха. Смотреть было неприятно. Понимать, что Воспитатель прошёл через это — тем более. Ной сделал ещё один глубокий вдох. — Вот тебе и идентичность. — С очень милой улыбочкой прошипел Сун Хёндже. Этим похитителям повезло, что их уже не было на этом свете. Луир открыл глаза, скосившись на очередные непонятные слова лидера Сесён. Вздрогнув от увиденной лыбы, Ной тут же отвернулся, решив больше не реагировать на его странные фразочки. Стоило привыкнуть, что Сун Хёндже говорил невпопад. — Что-то хотите сказать? — Больше с уверенностью, чем с вопросом спросил Сон Таэвон. Конечно же, он сразу припомнил свои слова об идентичности тел Хан Юджина до регрессии и после. И теперь, когда Сун Хёндже вновь это упомянул, обсуждение этой темы заново началось. Или же Сон Таэвон просто надеялся перебить зажатость в горле свежим глотком дискуссии? В конце концов, сколько раз Хёндже менял настроение группы парой слов? Улыбка Сун Хёндже спала, и он устало вздохнул, смотря на такое же изнурённое лицо охотника Ассоциации. — Надо придумать, как лечить любимого Воспитателя. Иначе в скором времени мы будем смотреть на разбросанные кусочки тела Хан Юджина. Сон Таэвон потёр веки. — Начни говорить по-человечески. Не убирай часть информации, только потому что сам считаешь её очевидной. — Слова Сон Таэвона звучали как нравоучение, которое он твердил лидеру Сесён уже не один год. Сун Хёндже не показал ни высокомерной ухмылки, ни раздражённого взгляда. — У Хан Юджина нет проблем с обучаемостью. Но вот что странно — привычки из прошлой регрессии, с которыми он жил не один год, внезапно испарились. Так про какую идентичность можно утверждать, даже если механическая память изменилась? Сон Таэвон сглотнул, но так и не избавился от душного привкуса. Он потёр точку между бровей. — Я всё ещё не понимаю тебя. Хёндже закатил глаза. На миг показалось, что он цокнул, но в темноте, поглотивший всё пространство после момента похищения, многое начинало мерещиться. — Если бы ты прожил четыре года с сильнейшей травмой ноги, к чему бы привыкло твоё тело? — Поскольку на его языке другие наблюдатели не понимали, Сун Хёндже пошёл более длинным путём. — Он бы подсознательно искал опору, и наступал бы только на здоровую ногу. — Ной нахмурился. Перед его глазами, словно вновь оживали уже показанные воспоминания, стоял Хан Юджин с костылём. И мелкие привычки Юджина, его мрачные глаза, неловкие движения, которые говорили о том, что он заново учился ходить — всё это быстро мелькало перед ним. Поскольку Ной перебил Сон Таэвона, Хёндже повернулся к нему. — А теперь вспомни, что мы видели перед тем, как попали сюда. Луир, получив новый вопрос, задумался. И поскольку сразу ответ дать не смог, тут вклинился и Хан Юхён. — Меч из моего огня и крылья Ноя. — С регрессии прошло не больше трёх месяцев. С костылём он прожил более четырёх лет. Словно собрав дополнительное подтверждение своим мыслям — хотя Хёндже в нем и не нуждался — Сун Хёндже вновь повернулся к Сон Таэвону. — Он так легко отказался от привычек прошлого, смог легко менять своё тело чужими навыками, да и в принципе так легко относится к тому, что его тело могут в любой момент облапать и унести непонятно куда и для чего. — У Сун Хёндже скрипнул зубами, когда вспомнил, что Хан Юджин ещё и смеялся, пока его трогали в различных местах. Эта злость просочилась и в голосе. — Если ему скажут, что для спасения дорогих ему людей, надо будет умереть, думаете, он этого не сделает? Игра в правду. То, с чего началось всё, что сейчас происходило. Сон Таэвон вздохнул, отпуская покрасневшую кожу лба. — Я понял. Тогда я по выходу свяжусь с психотерапевтом для охотников. В Ассоциации и правда была такая должность. Охотники проходили через многое, и много раз сталкивались с убийствами, ужасными ранениями и самыми отвратительными вариантами смерти. Когда монстры жуют конечности твоих друзей, а ты должен сидеть в кустах, выжидая лучший момент для повторного нападения, или когда ты, слабый охотник, попал в руки каких-то уродов и стал сексуальной игрушкой в обмен на возможность не быть в итоге брошенным на съедение непонятной твари… Тут у кого угодно слетит крыша. Конечно, и обычные люди попадали в такие ситуации. Особенно, когда система с регулярными зачистками не была налажена, и Ассоциация не контролировала раздачу врат гильдиям или группам свободных охотников. В Ассоциации, которая выталкивала людей на передовую, было необходимо организовать штаб помощи пострадавшим — как медицинской, так и психологической. И всё же, психотерапевты были больше номинальными должностями, нежели и правда полезными. Потому что как они могли помочь им? Сказать, что мир безопаснее, чем им кажется? Так это они и делают их мир безопаснее. Как-то заставить перестать бояться смерти? Это вообще не в человеческих возможностях. Не смотря на такую, казалось бы, бесполезность психотерапевтов в такой организации, они всё равно могли помочь охотникам, хотя и не с такими серьёзными проблемами, как ежедневная угроза смерти. С решением бытовых проблем, старых душевных ран, плохих зависимостей, которые на фоне стресса были чуть ли не у каждого охотника. Пусть и не сильно, но они делали жизнь охотников легче. — Отмети ты уже чушь с психотерапевтом. — Сун Хёндже скривился, видимо тоже разделяя нелюбовь к мозгоправам. Он предпочитал сам копаться в других, играясь на их травмах и проблемах. Будь он на месте Воспитателя, которого уже хотят силком повести ко врачу, убил бы всех. — Хан Юджин не доверяет собственному брату, чтобы рассказать подобное, а ты предлагаешь чужого человека? — Тогда что ты предлагаешь? — Хан Юхён уже не обижался на правду. Хён и в самом деле ему не смог довериться на столько, чтобы рассказать. Он уже узнал, так что с этой информацией надо было что-то делать. — Ты же не предлагаешь оставить всё, как есть? На лице Сун Хёндже показалась ухмылка. Ной подумал, что смотреть на лицо лидера Сесён себе дороже — либо захочется съёжиться в уголке, либо плюнуть в эту высокомерную улыбку. Оставалось только завидовать охотнику Ассоциации, который терпел его ни один год. — Как выйдем, я предложу ему жить вместе. Сон Таэвон уставился на лучащегося счастьем Сун Хёндже и внутренне далеко и надолго послал Сун Хёндже. — Эм… — Ной заметил, что в воспоминаниях, пусть пока переход оставался чёрным полотном, начинало слегка рябить по краям, предвещая новый кусочек. Однако охотник Ассоциации перебил его, вымучено подперев лоб рукой и раздражённо вышипев. — Давай ты потом расскажешь о своих романтических планах. Хан Юхён непонятливо глянул на руку-лицо Сон Таэвона, потом перевёл такой же взгляд на довольную тигриную ухмылку Сун Хёндже и вновь вернул его к Сон Таэвону. Ухмылка лидера Сесён даже не дрогнула, и Юхён снова повторил переглядку. — Тебе нравится мой Хён? — От той наглости, с которой Хёндже продолжал смотреть на него, он, казалось, запнулся, но уже в следующую секунду громче и с наездом спросил. — Так ты правда всё это время подкатывал к Хёну?! Ной оглядел погруженных в милую беседу людей, гадая, стоит их отвлекать на рябь в воспоминаниях, которая опасно близко подобралась к ним, или нет. Он не очень понимал, что удивительного в том, что мужчина, который не один раз присылал Хан Юджину подарки, признавался на виду у всех, так и ещё жался к нему на каждом углу, делал всё это с серьёзными намерениями. Сун Хёндже перестал улыбаться. — И что ты мне сделаешь? Сон Таэвон выставил руку между ними, словно давал команду «брейк». Хан Юхён сделал глубокий вдох и выдох. Несколько раз он отправлял своего Хёна под защиту лидера Сесён, думая, что там Хёну будет безопаснее. Оказалось, что он сам гнал Юджина в пещеру к тигру. Увидев, что Юхён успокоился, а Хёндже не смотрел свысока на другого, Сон Таэвон убрал руку. Однако Юхён научился у Сун Хёндже ждать, пока охотник Ассоциации успокоится, прежде чем нападать. — Всё равно не тебе выбирать. — Он не собирался ссориться, просто хотел отвести душу, как это не раз делал Хёндже. Ной приподнял руку, словно на уроке пытаясь привлечь внимание учителя и негромко — явно не желая попасть в перестрелку между Сун Хёндже и Хан Юхёном — сказал: «Что-то происходит рядом с нами». Но на это никто не обратил внимание. Сун Хёндже прищурился, окидывая взглядом ненапряженную фигуру лидера Хаён. Что случилось с Хан Юхёном? Хёндже был уверен, что после того, как до этого ребёнка дойдёт, он непременно взорвётся. Ну или как минимум будет агрессивно противиться ему, запрещая даже мельком глядеть в сторону его драгоценного старшего брата. Устал? Сдался? Или он просто так обижен на Хан Юджина, что не хотел лезть в его дела? — Что, недоволен этим? — С каким-то презрением выкинул Хан Юхён. Сун Хёндже перестал сверлить другого взглядом. — Очень мило с твоей стороны не мешать взрослым. — Слащаво улыбнулся он. Ной прислонил руку ко рту, шепча в сторону Сон Таэвона: — Вы не собираетесь их разнимать? Сон Таэвон глянул на Луира и глубоко вздохнул. — Нет. — Он вновь повернулся к двоим лидерам гильдий. — Скоро начнётся воспоминание. — Напомнил Ной. Сун Хёндже перестал думать о странности лидера Хаён, обернувшись к его сверстнику. — Что в этом удивительного, что ты так кричишь об этом? Ной нахмурился на это скрытое обвинение, но объяснил. — Ничего. Просто нам нужно сменить место. Иногда им приходилось менять своё местоположение в этом непонятном пространстве. Для лучшего обзора, чтобы не попасть под горячую руку или просто потому что устали стоять на одном месте — причин было много. Сейчас Ной взглядом окинул те уже хорошо различимые шероховатости рядом с ними, которые явно намекали, что центр воспоминаний — Хан Юджин — очнётся где-то поблизости. Поэтому стоило отойти от самого светлого места куда-то вглубь. Вскоре после того, как они перешли, воспоминание и правда началось. Ною в лицо плеснуло водой. На рефлексе он отскочил на метр, но даже если бы остался стоять там же, не намокла бы и ниточка. Вода подёрнулась рябью иллюзии и настигла цели. — К-ха, кха… Что за?! — Хан Юджин, еле открыв глаза, попытался утереть воду с лица, но связанные руки помешали. Луир понял, что ошибся. Светлое место, откуда они ушли оказалась лампочкой подвала, которая слепила Юджину и потому вспомнилась первой. А самое тёмное место подвала, куда они отошли, — углом, где валялся Воспитатель. Сон Таэвон оглядел Ноя, но, не увидев причин для беспокойства, кивнул. Простой вопрос ради приличия. Луир кивнул в знак того, что всё нормально. — Итак, ты наконец-то очнулся. — Прямо под лампочкой на металлическом стуле, раскинув ноги, сидел неизвестный мужчина. Коренастый, с небрежной щетиной и сальными волосами, завязанными в низкий хвост. Хан Юджин не отреагировал на его ухмылку, скосившись куда-то вбок. Ким Удже? Не помню такого имени. Хм… начальные боевые навыки и B-ранг… Он не из 5-ки гильдий. Вице-лидер дочерней? Или лидер гильдии-зачинщика? Хан Юхён ни по лицу, ни по прозвучавшему имени не смог его вспомнить. Юхён, конечно, после спасения брата, видел всех участников похищения — всё же, он решал их дальнейшую судьбу — но не мог выудить из памяти конкретно этого. Просто он не мог понять: правда ли тогда они упустили одного человека, или же его плохая память на людей сыграла роль? Юджин расправил спину, потянулся связанными руками, блаженно прохрустев позвонками, и, прислонившись к стенам угла, уселся поудобнее. На лице показалось недовольство. — Мы что снова в средневековье? — Он презрительно скосился на ведро воды, которое в обычное время могли и для помоев использовать. Морской запах навёл его на не самые приятные мысли. — На стимулятор денег не хватило? У меня в кармане была карточка. Могли бы купить. Сун Хёндже нравилось, когда Хан Юджин дерзил. Это было свежо для него. Однако вид Воспитателя, провоцирующего похитителя, отнюдь не казался весёлым. Особенно, когда он знал, с каким наплевательством Юджин относился к своему телу. Ким Удже поднялся со стула и грузными шагами подошёл к Воспитателю. — Ты уверен, что тебя быстренько спасут? Вынужден огорчить. — С издевательской усмехнулся он. Хан Юджин, высокомерно прищурившись, вернул ему его же лыбу. — Разве не ты тут самоуверенный? Можешь себе позволить противостоять пяти большим гильдиям и Ассоциации. Мне тебя тоже огорчить? Ким Удже явно было не по душе такое спокойствие жертвы. Он присел на корточки, нависнув над Юджином. — Мой успех — вопрос времени. — Он зажал лицо Хана одной рукой и потянул на себя, чтобы Воспитатель мог смотреть на него только исподлобья. Юджину хотелось скривиться ещё больше от того, как мерзко перемешивались сырой запашок подвала и вонь мужика, но он стерпел это прикосновение. — Сео Минсун, твой охранник, всё ещё у дверей в гильдии Хаён. Никто даже не заметил, как ты пропал. — Он саркастически просмеялся. — А когда эти олухи заметят пропажу тренера Магических Зверей, мы уже будем в Японии. Хан Юджин нахмурился, закусив губу. Даже казалось, что он был потрясен этой информацией. Взгляд его упал куда-то в сторону. — Япония? — Он говорил тихо, словно только осознав серьёзность ситуации. Он резко поднял глаза на мужчину, оскалившись. — Это её рук дело? Ким Удже отбросил зажатое лицо, поднявшись на ноги, и подошёл к стулу. — Не совсем, это место проведения аукциона. — Он схватил стул, потащив его к тёмному углу подвала. — Я выдвинул условие, что получу половину от суммы ставки, а также мне должны гарантировать безопасность и поддержку до тех пор, пока я не устроюсь в какой-нибудь гильдию в стране, которая победит в аукционе. Так что до тех пор, все хорошо, пока ты будешь продан. — Он вновь расселся, расставив ноги, и презрительно, чуть ли не раздражённо, смотря на задумчивое выражение лица Юджина. Хан Юджин не напрягся под пытливым взглядом и вновь уселся прямо. Выудив самое главное, он решил оставить остальное его будущим спасителям — осталось только предоставить им эту возможность. — Ну и зачем ты тогда меня разбудил? Разве не легче было бы держать меня в отключке? — Это не имеет значение. Твои характеристики F-ранга. — Ответ звучал спокойной, что не сочеталось с раздражением в глазах Удже. Он сжимал и разжимал кулак сбоку от ноги, словно чего-то сильно ждал. Хан Юджин вдруг усмехнулся, насмешливо пройдясь от головы до пят похитителя. — Я понял. Тебе не с кем поболтать, поэтому пришёл ко мне. Мне помочь тебе поработать ртом? Ким Удже резко вскочил. Стул с грохотом упал, но Юджин не обратил внимания: его грубо схватили за волосы, задрав голову наверх. — Вот не могу понять: ты уже сдался или же просто из наглых? — Он скрипел над ухом Хан Юджина, прожигая того полным бешенства взглядом. От боли руки непроизвольно сжались. Всё тело напряглось, и дыхание замерло, словно застыло где-то в желудке. — Вот, блять, сдались им мои волосы! Завидуют что ли? — Хан Юджин сделал вдох, борясь со знакомым тянущим чувством. Уголок его губ дёргано приподнялся, и он сдавленно прошипел: — Ну прости, что не впечатлился речами невежи, который силой только хвастаться и умеет. — Значит, из наглых. — Ким Удже отпустил волосы и отступил к стулу, бесстрастно смотря на успокаивающего своё дыхание Воспитателя. Хан Юджин измученно улыбнулся. — Наглых? — Он прохрипел смешок, откидывая голову, чтобы отдохнуть. — Поскольку твоя башка тупее глыбы камня, придётся объяснять: мне нечего бояться. Конечно, работай то, что у тебя на плечах, как положено, ты бы и сам это понял, но поскольку это уродство с трудом можно идентифицировать, как голову, пришлось расщедриться на… В метре от него стул врезался в стену, и пара ножек с соединяющей их перекладиной, сильно помялись, разъехавшись в сторону. Металл погнулся, словно был бруском подтаявшего масла. На стене остались явные отпечатки штыков. Хан Юджин скосился на стул. Тот валялся на боку, явно больше не пригодный для использования. Изо рта Юджин вырвался хик. Он презрительно глянул на разъярённого похитителя и вдруг зашёлся заливистым хохотом. Связанные руки прикрывали рот, словно он понимал, насколько неуместно сейчас было смеяться. И всё равно, отсмеявшись, он уже даже как-то снисходительно смотрел в полыхающие глаза Ким Удже. — Смотря, как ты только трепаться и можешь, я хочу задать вопрос. — Удже сильно сжал кулаки, и зубы шумно заскрипели. — Ты так хорошо работаешь языком. Практиковался с дружка… Ким Удже с силой пнул в живот Хан Юджина, оборвав того на полуслове. — Ты не осознаешь, в каком ты положении! — Смотря сверху вниз на корячащегося Воспитателя, откашливающего прозрачную предрвотную жидкость, он пытался усмирить гнев. Сложившись клубком, Юджин еле мог нащупать связанными руками область, куда ударили. Ни открытых ран, ни перелома рёбер. Он ещё сдерживается? — Он хотел отхаркнуть что-то, что застряло в его глотке, но ничего кроме хрипа не вышло. — Потому что у них нет целителя и нормальных зелий? Или просто любитель помучить? Он вздохнул и приподнял голову, отбросив лишние мысли и сосредоточившись на бешеном быке. — Я, кх-а, ха-ха-ха, лучше тебя понимаю своё положение. Владелец специального навыка по выращиванию зверей, на который пускает слюни любая гильдия в каждой ёбаной стране этого мира. Мой волосок стоит дороже, чем целый грузовик ублюдков B-ранга, подобных те… Кхх. Ким Удже грубо схватил его за воспалённую лодыжку. Отёк от растяжения со временем настолько распух, что еле перекрывался узкой штаниной джинс. Тревожить незажившую рану было куда больнее, чем получать новую. Юджин с силой зажмурился, пытаясь унять ту судорожную дрожь, сжимающую все мышцы его тела. Ким Удже тащил Хана по полу за лодыжку, мстительно наслаждаясь стонами боли, преследующими его шаги. Упиваясь ими, он, не скрывая сарказма, выплёвывал слово за словом. — Верно, Хан Юджин. Ты — настоящее сокровище. — Его взбешённое придыхание напоминал то ли рык животного, то ли гогот птицы. — Кто же посмеет навредить твоему хрустальному драгоценному телу? Даже маленький порез на твоей нежной коже будет стоить миллионы вон, да? — Хан Юджин пытался схватиться за пол, лишь бы его перестали тянуть за больную ногу. Грязь в подвале размазалась по всему телу, и землянистый привкус перебил желчь подступившей рвоты. От трения на открытых участках кожи появились ссадины, быстро забившиеся пылью и землёй. — Так что позволь мне представить тебе моего друга. Наконец, он отшвырнул тело Воспитателя в сторону. Хан Юджин через щёлку глаз следил за тёмным силуэтом Ким Удже в дверном просвете. Полоска света быстро истончилась, и Хан остался один в темноте. Он ослаблено припал виском к полу, давая себе несколько секунд покоя и отдыха. — Тащил недолго. Соседняя от подвала дверь? — Хан Юджин, трясясь, смог лечь на спину и выпрямить здоровую ногу. Он вдыхал сырой, отдающий прелой влажностью воздух, и пытался утереть связанными руками с лица холодный пот и налипшую грязь. — Чёрт, тут прям вообще темень. Не видно ни зги. — Он всматривался в потолок. Сумев различить на нём свисающие лампочки, он попытался приметить и что-нибудь из обстановки. Глаза, долго сжатые от боли, показывали цветастые разводы, так что Юджин отложил зрительную экскурсию, решив пока что просто отдохнуть. Как S-ранг, Хан Юхён имел зрение куда острее и в темноте ориентировался не хуже Мира. Помещения с еле различимыми в мраке штангами тюремной клетки, в котором сейчас держали его Хёна, точно не было в докладе. Сам Юхён тогда поспешил спасти брата и лично не занимался обыском места, но люди, которых он послал, всегда делали работу хорошо. «Странностями», которые его подчинённые указали в докладе, были два токсичных помещения. Пройти туда не получилось, потому что весь пол был залит ядом. Если кто-то хотел туда зайти, пришлось бы для начала научиться парить и дышать этим смрадом. Прежде чем Хан Юхён вообще что-то смог сказать, дверь тёмного подвала снова открылась. За ней вновь показался Ким Удже, ушедший пару минут назад. В одной руке он держал ведро с водой, а в другой — пару крыс, свисающих как грозди винограда. Крысы были подсушены, словно лакомство для питомцев. — У Креке есть привычка играть после еды, так что я принёс ему закуску. — Под пристальным взглядом Воспитателя он прошёл до смутных очертаний клетки в противоположном конце комнаты. Повозившись с замком, Удже отбросил его в сторону и раскрыл решётки, кинув одну из крыс внутрь. Внутри что-то зашевелилось, и пока нечто не обращало на мужчину никакого внимания, он вылил ведро холодной воды в огромную миску рядом. — Знаешь, как он играет? — Он улыбнулся, подходя ближе. — Это специальный метод сковывания — проклятие, которое обездвиживает твоё тело и заставляет тебя чувствовать боль. Неважно насколько ты сильный, уже через 30 минут ты будешь молить, чтобы тебя выпустили. — Он злорадно усмехнулся и сунул оставшуюся крысу в лицо Юджину, скривившегося от вида засохших скрюченных лапок. Однако, видимо решив, что будет забавнее, если во время игры лодыжку Воспитателя заденут, переложил крысу к больной ноге. Хан Юджин хотел пнуть лакомство подальше. — 30 минут? У тебя так мало выдержки? Чего побольше-то не дал? — Хан Юджин приподнялся на локти, пытаясь разглядеть, кого прикармливали такими огроменными крысами. Разобрать, какого размера животное, не получилось, но блеск чешуек, отсвечивающих от пробивающегося из-за двери света, намекал на кого-то из рептилий. Ким Удже уже встал и пошёл к двери, когда услышал колкость вдогонку. — А всё ясно. Меня оставил на рептилию, а сам пошёл душить змей своих ублюдочных подлиз? Ну да тогда 30 минут будет выше крыши. Ким Удже, мстительно проигнорировав слова раздражающего Воспитателя, злорадно и торжествующе ухмыльнулся, наблюдая, как свет постепенно тускнел на измученном и наглом лице Хан Юджина. Без света звуки казались громче, и Юджин услышал хруст позвоночника крысы. — Какой же он пидорас. — Стараясь сильно не тревожить лодыжку, он отполз подальше от второй крысы к стене, наблюдая издалека за раскрытой решёткой. Вновь наступившая темнота словно увеличила размеры монстра до половины этой комнаты. И крыски уже казались маловатыми для плотного обеда. Вдруг послышался непонятный звук, напоминающий урчащее мяуканье или стрекочущее поскуливание. Ной резко поднял взгляд на виднеющийся тёмный силуэт рептилии. Звук, напоминавший о подземелье, где он с сестрой победили Дио Вальзе. Там все монстры были рептилиями, и такие звуки были частью экосистемы. Ощущения, притупившиеся от навязываемых ему эмоций Хана, вновь напомнили, что Ной мог чувствовать так, как считает нужным. Отдельно от сестры, отдельно от Хан Юджина, отдельно от всех. До этого он лишь вполглаза наблюдал, как Юджин зачем-то провоцировал похитителя. Смотреть, как он получал за свои слова, но продолжал стоять на своём, казалось извращением. В какой-то момент в его голове даже мелькнула мысль, что Хан Юджин сам напрашивался. Однако винить в этом Воспитателя нельзя было: если бы ему не хотели причинить вред, тогда бы его не разбудили до аукциона. Нет, его бы в принципе не похитили. Злость Хан Юджина была вполне нормальной. Только его действия оставались непонятными, и потому вызывающими скорее раздражение, чем переживания. Почему он намеренно добивался ран? Это было из-за отсутствия страха? Но если никакого волнения не было, разве не стоило наоборот притихнуть, холодной головой обдумать всё и залечь на дно до момента, пока его не придут спасать? Ной просто не понимал этой извращённой потребности в боли. От собственных мыслей его отвлекли мысли Воспитателя. Он… боится меня? — Хан Юджин уже без всякого неприятия осторожно подполз чуть ближе. — Он же тоже дракон типа ядов и проклятий. Должно быть, сработал «Убийца драконов». Ной сжал кулаки. — Черныш? — Прищурившись и рассмотрев чешуйки, которые слабо переливались тусклыми цветами синего и зеленоватого, Юджин ласково назвал его другим именем. Однако, казалось, рептилии это понравилось. Ранее прижатые от страха наружные жабры распушились, и урчанье прозвучало отзывчиво. Хан слабо протянул руку в сторону, и Черныш в ответ протянул мордочку, еле коснувшись пальца кончиком носа. На его голове сдержанно задёргались кустистые отростки. Это был Драконий Аксолотль. Вид, который Ной видел только в подземелье с Дио Вальзе. Они показались ему очень милыми, несмотря на свой статус монстра. Луир не хотел вспоминать своё пробуждение. Оно осталось неприятным куском в памяти, которое за полгода, к счастью, успел вымыться из головы. Хан Юджин подполз чуть ближе, терпя ноющую боль в лодыжке, и аккуратно прошёлся ладонью по голове. Когда-то он слышал, что к аксолотлям нельзя прикасаться тёплыми руками. Юджин, чуть пристав на колени, потянулся к миске и мокнул свои пальцы в холодящую воду. Спустя пару мгновений он попытался пройтись кончиками пальцев по кустиковым жабрам, и монстрик заурчал пуще прежнего. Его хвост качнулся из стороны в сторону. Смотря на Черныша, Ной начал вспоминать, что подземелье с Дио Вальзе было очень странным. Будучи непробужденными, Риетта потащила их в подземелье лишь с бравадой и вещичками от Сун Хёндже наперевес. Мнение Ноя она даже не спрашивала, заталкивая младшего брата в совсем другой мир. Однако тогда младший Луир и слова поперёк не смел вякнуть, поэтому проглотил страх и пошёл за сестрой. Они бродили несколько часов до массивной горы с огромной пещерой, и на пути не было ни единого монстра. Словно для них был расчищен путь. Дио Вальзе спал. Босс подземелья, ядро которого открывало врата, лежал к верху пузом и словно ждал, когда Риетта и Ной придут, чтобы перезать ему две глотки. И лишь когда они убили босса, монстры начали вылезать. Однако Луирам уже нечего было бояться. Наоборот, Риетта была рада опробовать новую мощь и власть, и потащила за собой Ноя вырезать всех монстров, попадавших ей под горячую лапу. Тогда Ной и увидел несколько представителей этих Драконьих Аксолотлей. Маленькие, беспомощные и, казалось, безобидные. После убийства Дио Вальзе другие драконы не так враждебно относились к ним. Скорее даже предпочитали прятаться или уступать им дорогу, чем защищаться или открывать свои клыкастые пасти. Конечно, пока Риетта не нападала на них. Ной ходил за сестрой, собирая из трупов камни. Трогать мёртвых монстров было неприятно, копание в их органах вызывало отвращение и странную вину. Особенно, когда он протягивал руки к очередной туше маленького Аксолотля. Риетта и Ной были первыми, кто зашёл в новооткрывшееся подземелье. И они же были последними — ядро Дио Вальзе было вынесено, и связь с этим подземельем навсегда потерялась. Однако… Откуда в Южной Корее, в месте, где ни он, ни его сестра ранее не бывали, появился этот малыш Аксолотль из подземелья Дио Вальзе? Он попытался сглотнуть неприятное чувство, но чесотка в глотке не ушла. — Хороший мальчик. — Уже всей прохладной рукой гладил его Хан Юджин. — Ты, наверное, голодный? Так быстро умял крыску. — Мягко прошептал он, достав из инвентаря увесистый мешочек и склянку с порошком из ядер монстров. Глазки-бусинки Черныша блеснули при запахе еды. Его жабры колыхались, и хвост нетерпеливо помахивал. Поуркивая, он залез передними лапками на колени к Юджину, лишь бы оказаться ближе к вкусняшке. Цепь на шее натянулась, мешая малышу пробраться дальше в руки Воспитателя и он, неприятно буркнув, нехотя остановился на коленках. Хан Юджин снисходительно рассмеялся. — Это твоё, твоё. Будь умницей, подожди, пока я смешаю. Черныш был очень смышлёным малышом. Он слез с колен, пригнувшись к земле и выжидательно следя за действиями Воспитателя. Хан слепил наспех котлетки и протянул первую. Поняв, что Чернышу очень понравилось угощение, Юджин выложил перед ним все шарики фарша, что у него имелись. Монстрик облизнулся и накинулся на еду. Воспитатель несколько мгновений наблюдал, как голодный ребёнок поглощал еду. Цепь Черныша шумела, заглушая чавканье. Хан Юджин вздохнул, задумавшись над проблемой. Цепь была недлинной, с якорным плетением, очень тонкой. Однако, она, видимо, не плавилась от ядов. Иначе не было смысла использовать её на Черныше. Юджин подхватил её, рассмотрев поближе, и наконец наощупь нашёл самое потрепанное соединение — между двумя концами одного кольца цепи был зазор. Он улыбнулся и достал свой нож из инвентаря, сделанного из сплавов подземельных металлов для прочности. Разломать цепь было делом нетрудным. Черныш ещё не успел доесть все котлетки, когда почувствовал отсутствия натяжения. Он дёрнул жабрами, но от еды не оторвался. Пока монстрик доедал, Хан Юджин перетащил своё тело в место, куда его бросил Удже. Лодыжка не по-детски ныла, но зафиксировать её он никак не мог. Всё, что ему оставалось — утирать остатки грязи с лица и рук. Ноя отпустило неприятное чувство. Он выдохнул, отпуская напряжение. Внезапно он нахмурился. Какое дурное предчувствие его могло так сбить? Ной закусил губу, отвлёкшись от воспоминаний и погрузившись в себя. Черныш прикончил последнюю котлетку, и как довольный пёс, облизался. Отлакав в миске с водой, и смочив в ней всю свою кожу, он побрёл к ногам Воспитателя. Он заранее охладился, и просил Юджина снова его погладить. Хан поджал губы. Зная, что дальше произойдёт, он с силой сжимал руки, пытаясь смириться. — Ты у нас очень умный мальчик, да? — Аккуратно пройдясь под кустистыми жабрами, Юджин получил в ответ очень нежное завывание монстрика без всякого хрипа. От этого звука болело сердце. — Ты меня понимаешь, так ведь? — Аксолотль встрепенулся, встретившись своими глазками-бусинками с схожего цвета глазами. Он беззубо улыбнулся, тихонько выкрикивая «кекеке». Хан Юджин нахмурился. Он аккуратно приподнял тело монстрика. Поскольку Воспитатель уже долго сидел в подвальных помещениях, он немного замёрз, и одежда, пропитанная водой и холодным потом, тоже не грела. С такой температурой тела, он мог взять на руки аксолотля. Хан Юджин приобнял Черныша, поглаживая его по спинке от головы до хвоста. Окружающая темень давала ощущения, что Черныш был единственным, кто не бросил его в этом сыром, пропахшем прелостью и мясом монстров подвале. Хотелось с силой вжаться в тельце ласкового зверя, но это навредило бы. — Ты у нас такой прелестный мальчик. — Он говорил мягко, но без улыбки, смотрел куда-то вдаль, проходясь взглядом по оборванной цепи. Догадаться, как прошла большая часть жизни малыша, было не трудно. От этого першило в горле и шёпот местами надрывался. — Самый прелестный… дракончик, которого я видел. — Он опустил монстрика на пол. Пройдясь руками за жабрами и услышав довольный хрип, Хан Юджин остановил ладони на щёчках аксолотля, посмотрел ему прямо в глаза. Сделав глубокий вдох, он слабо улыбнулся наивным глазам. — Черныш, я люблю тебя. Ной в отвращении сморщил нос от этих слов, так искренне и лицемерно они звучали… Желудок сворачивался от той теплоты и осторожности в голосе Хана. Луир зажмурился и повернул голову вбок, не желая даже смотреть в сторону того угла. — Ты же меня понимаешь? — Снова зазвучал голос Хан Юджина: искренний, но сиплый. Глаза-бусинки блестели, пока аксолотль вслушивался в вкрадчивый голос человека. Черныш ластился, тёрся об одежду и тихо, по-рептильи урчал, словно хотел подбодрить. — Правда понимаешь. — Натужно прохрипел Хан. За свои усилия монстрик был награждён лаской. Ной прислонил руку ко рту, чередуя вдохи и выдохи. Он пытался приглушить знакомый тон Хан Юджина, уйти мыслями в недавние свои размышления и вовсе не запоминать то, что помнил Воспитатель. — Я тебя люблю. — Повторил с полуулыбкой Юджин. [Титул «Идеальный воспитатель» активирован! Цель: Черныш (B-ранг)] Хан Юджин подавил горькую, самоуничижительную усмешку. Поэтому… не мог бы ты умереть за меня? Луир наконец понял, что за дурное чувство его преследовала с первого появления Черныша. Ноя тошнило от Хан Юджина.