Наш Момо

-Скажи, что тебя гложет? – Урашики гладил семпая по влажной от пота спине после очередного акта любви. За неделю Момошики так и не стал намного разговорчивее, зато все с большей страстью отдавался ему, все более жадно искал любви, льнул, как кот и млел под чувственными ласками младшего. Он невесомо водил изящными пальцами по широкой крепкой груди, аккуратной, без единого волоска, бледной, как мрамор. Якобы ненароком задевал чувствительные соски партнера, от чего тот мелко вздрагивал. Чередовал поглаживания с поцелуями, и Урашики так или иначе приходилось затыкаться, потому что все мозги переключались на такие несвойственные принцу нежности. Но в этот раз Урашики решил не сдаваться. Мягко сжав дразнящую его руку, он навис над хрупким телом старшего и заставил смотреть в глаза. -Ты меня с ума сводишь, семпай, – он легонько поцеловал полуопущенные веки и прижался рогами к открытому лбу Момошики, – но я вижу, как ты терзаешься. Хочу уже положить конец этим мучениям. Хочу, чтобы ты был счастлив. Пухлые губы, прямо таки созданные для поцелуев, расплылись в слабой улыбке. -Что для тебя счастье? – тихо спросил он. Младший задумался. Действительно, чего он в итоге хочет? Как им теперь жить? А главное, что делать с их основной задачей — сбором чакры? -Не будем подчиняться законам клана – нас найдут, – он сел согнувшись и опустив голову, – не то, чтобы мне очень нравилось это занятие. Забавно, конечно, вытягивать чакру и поглощать ее, только я действительно задался вопросом, а нахрена мы это делаем? Чтобы вечно оставаться молодыми, ради вечной жизни. Только, все же мне кажется это странным. -Будто мы это делаем не для себя, так? – Момошики сел рядом, легонько обняв любимого за плечи. -Да, – неопределенно ответил тот, – очень похоже на то. Принц прижался к его спине и вдохнул аромат родного тела. -Наше бессмертие стоит миллиарды жизней. Каждая таблетка. А в итоге — не имеем ни-че-го, – он намеренно растянул последнее слово, ставя на нем акцент, – за то короткое время, что я просидел в человеческом ребенке, понял больше, чем за полторы тысячи лет жизни. Урашики молча слушал его, не перебивая. -Вот и Кагуя, судя по всему, поняла, – продолжил тот, – теперь и мне открылся мотив ее предательства. -Точно так же, как нас послали за ней, пошлют и за нами, – горько усмехнулся младший, – Момошики, ты слишком дорог мне. Я не готов пойти на такое, ради твоей же безопасности. Сам я уже давно плевать на них хотел. Но не когда речь о тебе. -Урашики, – старший внезапно развернул его за плечи, лицом к себе, – твои родители. Ты помнишь их? Тот на мгновение задумался. -Я знаю, что они сильно любили друг друга. Даже будучи приверженцами идей клана, как представители главной ветви, они родили меня без ритуалов. От того я и получился такой, – он выдавил из себя саркастичный смешок, – ущербный. На этих словах Момошики будто ударили в грудь. Рожденный в любви. Как и он. Только… -Что с ними случилось? Минута длительного молчания показалась ему вечностью, прежде, чем младший снова заговорил: -Их казнили. Скормили Великому Божественному Древу. -И тебе не стерли память?! -Зачем? Поговаривали, они стали отступниками, по какой-то причине отреклись от пути клана. Император решил, что их постигла какая-то зараза безумия. -Зараза? Безумия? – напрягся принц. -Какими они были преданными, так и в один момент отреклись от всего, чем жили. Мне тогда было не очень много лет, подробностей я не помню. Но от них я и узнал о том, что Ооцуцуки любят лишь единожды в жизни, и до конца времен остаются преданными лишь одному партнеру. -Сказал тот, кто успел задрать не одну юбку, – съехидничал Момошики. -Эй, у нас с вами тогда были совсем другие отношения, – попытался оправдаться младший, шутливо толкая семпая в плечо, – к тому же, теперь мне уж точно больше никто не нужен. В своих чувствах я уверился на сто процентов. -И когда же? – кокетливо прильнул к нему старший. Тот серьезно посмотрел на него: -Когда понял, что если тебя убили те люди, перебью их и в след за тобой отправлюсь. Его ладонь легла на щеку любимого, и он притянул его для поцелуя. -Потому что жить без тебя не смогу. Момошики, не устояв перед такой лаской, свернулся калачиком у него на руках. -Кстати, у меня для тебя кое-что есть, – загадочно прошептал Урашики. -И что же? -Увидишь. *** В Конохе. -Наруто, прости, – розововлосая женщина обнимала безутешного друга, который не мог и не хотел верить ее словам, – мы сделали все возможное. Технически, он мертв. -Этого не может быть, – кричал Седьмой, – Попробуй еще! Он же дышит! Его сердце бьется! -Лишь благодаря аппаратам, – Сакура печально посмотрела на истыканное проводами и трубками тело, – это не жизнь. -Я не позволю отключить сына, – Наруто упал на колени, роняя крупные слезы на кафельный холодный пол, – не позволю. Ты должна меня понять, у тебя же самой есть дочь. Как бы ты поступила в такой ситуации? -Как мать я тебя понимаю, – глава медицинского отдела села рядом с другом, – но к сожалению, у меня твоей надежды не было бы. Поверь, это еще больнее. Отпусти его, не мучай. Седьмой молчал, лишь тихо плакал. -Прости меня еще раз. Но завтра мы его отключаем. *** Момошики шокированно смотрел на живое Божественное дерево, на ветви которого висел огромный спелый фрукт. -Как? Откуда оно здесь? Практически под носом?! Урашики хитро улыбнулся: -Это то самое древо, которое растили мои родители. Они тщательно скрыли его от других Ооцуцуки. Я как мог, ухаживал за ним. Но походу, оно поглотило уже весь ресурс планеты. Фрукт скоро испортится. -Ты хоть знаешь, что с тобой сотворят, когда узнают? – дрожащим голосом спросил принц, – С ним надо срочно что-то делать. Почему ты еще не съел его?! -Я дарю его тебе, – младший обнял его за плечи, – Надеюсь, хоть это сделает тебя счастливым. Вместо радости у длинноволосого снова в глазах отразилась печаль. -Что? – устало спросил Урашики, – Ну что тебе опять не так? Вместо ответа старший положил ладонь с риннеганом на дерево. -Есть кое-кто, кому он нужнее. С этими словами, Момошики разом вытянул всю чакру из дерева, а вместе с ним из фрукта. -Ты что делаешь? – младший удивленно наблюдал за его действиями, – Ты зачем поглотил чакру? Ты должен был съесть сам фрукт! В руках с золотыми глазами образовалась внушительная горсть таблеток чакры. Он молча подошел к любимому и отсыпал половину ему в ладонь. -Тебе этого надолго должно хватить, – сказал он, мягко улыбаясь. С этими словами он открыл портал. -Эй, да куда же ты? Что ты задумал?! – Урашики бросился за ним следом. В следующее мгновение они уже стояли в здании, напоминающем больницу, рядом с мальчиком, лежащем в глубокой коме. Мерно щелкали и пищали аппараты жизнедеятельности, эхом отражаясь от кафельных стен. -Только не говори мне… – прошептал младший, видя, как Момошики подходит к неподвижному, почти мертвому телу, – это он? Тот аккуратно, по-отечески, дотронулся до лба подростка и склонился над ним. -А что, охраны здесь нет? – удивился младший, – Что будем делать, если тебя сейчас в такой интересной позиции обнаружат? Ответа, как и ожидалось, не последовало. Урашики криво усмехнулся. -Заморозил снаружи время, да? Момошики гладил ребенка по голове, так по-доброму, зарываясь в светлые мягкие волосы. Наклонившись к нему вплотную, он одними губами прошептал на ухо: «Спасибо». Достав из подпространства три таблетки и аккуратно открыв мальчику рот, он положил их ему под язык. -Да что ты так проникся им? – младший удивленно наблюдал за сим действием, – Что он такого успел сделать, кроме того, как прибил тебя своей техникой? Принц снова не ответил, лишь подошел к возлюбленному и, открыв портал обратно, мягко погладил его по щеке. Урашики с нежностью посмотрел ему в след и тихо с улыбкой произнес: -А ты все такой же асоциальный, наш Момо.