Так себе встреча?

Высокий паренёк в темно-синем пальто, небрежно накинутым поверх безразмерного худи, медленно брёл среди стоек типичного супермаркета «24 часа», нехотя разглядывая расставленные на полках продукты. Иногда он лениво что-то брал, крутил в руках, вычитывал состав и прочую информацию на этикетке. Ничего конкретного Гарри не хотелось. Но что-то нужно было купить, чтобы в очередной раз бездумно закинуть в рот. Холодильник был почти пуст, не считая двух банок консервированной фасоли неизвестного срока давности. Однако, разжиться провизией совсем не было желания. В принципе, не очень хотелось вообще вылезать из дома. Если так пойдёт и дальше, эта хандра его окончательно доконает. Парень брёл и брёл между стеллажей, погружаясь в свои скучные мысли, пока боковым зрением не зацепился за, как показалось, знакомый силуэт. Гарри сперва приободрился: встретить какого-нибудь приятеля — не худшее развитие унылого выходного дня. Но потом разглядел этого вечернего посетителя. И так и замер посреди прохода, уставившись на парня впереди. Да, ладно! Челюсть чуть не упала на грязный пол магазина. Томлинсон собственной персоной! Ну, зашибись! Эта была та встреча, которой хотелось бы избежать. Гарри стоял и тупо пялился на шатена в спортивном костюме, не зная, что теперь делать. Когда-то разругавшись даже не по своей вине, они полностью оборвали всякое общение. Луис был зол и агрессивен, и любые попытки поговорить рубил на корню. Так что бывшие коллеги не виделись уже, наверное, четыре года. А ведь Гарри тогда ещё хотел верить, что они не просто вместе работают, а действительно являются друзьями. Но, нет. Куда укатил взбешённый как бык на родео Луи, увольнявшийся с шумом, треском и скандалом — никто не знал. Отчитываться перед кем-то тот, естественно, не стал. И со временем та яркая дружба стала казаться Гарри чем-то выдуманным, комиксом, который он когда-то читал. С очень странным главным персонажем. Но вот он, Луи Томлинсон, самый настоящий, вдруг стоит здесь, в самом обычном супермаркете, с самой обычной тележкой и выбирает со скучающим видом самые обычные картофельные чипсы. Гарри не знал, стоит ли подойти и поздороваться. В последнюю их встречу по роже от импульсивного парня он так и не схлопотал, хотя всё к тому и вело. А вот сейчас такой участи, скорее всего, избежать не получится. Всё-таки Луис бросил свою работу именно из-за него. Конечно, вина Гарри в этом была косвенная, но, возможно, в глазах Томлинсона именно кудрявый напарник и был источником всех зол. Гарри проследил за наполненностью его тележки. Похоже, Луи планировал сегодня не хило надраться — на дне лежало около десятка бутылок пива и несколько пакетиков с закуской. Тем временем Томмо смотрел на две пачки с чипсами, никак не решаясь что-то выбрать, пока ему не надоело напрягать свой мозг, и он скинул в корзину сразу обе. И, наконец, поднял голову, и посмотрел вдоль по коридору, где каменным изваянием застыл его бывший коллега Гарри Стайлс. Нужно было уже как-то вырулить из коридора, хотя бы спрятаться за стеллаж с огурцами. И устроить там наблюдательный пост. Но здравая мысль пришла слишком поздно. Гарри не успел откатиться в бок, и оказался полностью на виду у старого знакомого. Притворяться, что не заметил, уже было бесполезно. Гарри стоял и думал, стоит ли хоть рукой помахать, или ещё хоть как-то поздороваться? Или совсем по-детски развернуться и побежать со всей дури к выходу, подальше от взгляда этих прищуренных глаз? Тем временем брови Луи поползли вверх, а лицо приобрело весьма комичное выражение. Он сморщил нос, поднял верхнюю губу, чуть оскалившись, и заулыбался. «Стааааайлс!» — прочитал Гарри по его губам. И в довершении Луи развёл руки как индийская богиня, словно бы говоря: «какими судьбами?». А потом схватил свою тележку и двинулся к парню напротив. Будут его бить или нет — по увиденному определить было сложно. Придётся ориентироваться по ходу. Томлинсон тем временем уже докатил свою тележку впритык к его и решил все сомнения Гарри, заключив того в мужские объятия.  — Офигеть! Ну, наконец, знакомые лица! Вы тут вымерли все, что ли! — взволнованно, и, наверное, слишком громко для общественного места, вопил он, похлопывая Гарри по спине. — Месяц уже здесь торчу, так никого и не встретил. Ты как, Хазза, дружище? — Гарри только стоял и хлопал глазами, позволяя себя тискать. Он думал, что перестал быть дружищей уже довольно много лет назад.  — Эй, Кудряшка, отомри! — Луис отцепился от Гарри, и теперь смотрел на него, чуть задрав голову. Улыбка его немного увяла. —Ты до сих пор обижен на меня? — Я? — протянул Гарри и ещё больше приофигел от такого вопроса. — Я думал, что это ты на меня злишься! — Чувак, четыре года прошло. Серьёзно думаешь, что я, взрослый мужчина, буду загоняться так долго из-за такой херни? Гарри вспомнил, каким знал Луи раньше. Да, именно из-за всякой херни он и заводился с пол-оборота. Порой его экспрессивность начинала разливаться мощным потоком даже по самому маленькому пустяку. Видимо, что-то такое отразилось на лице Гарри. Луи хмыкнул и хлопнул его по плечу. — А, нет, чувак! Я тебе отвечаю, я изменился. Повзрослел. Морды больше никому разбить не обещаю, не ору, истерики не устраиваю. Честно-честно! — кивнул он на поднятую бровь Стайлса. А, была не была. — Ну, окей. Здравствуй, новый Луи! — наконец рассмеялся Гарри, теперь сам его приобнимая в приветственном жесте. Похоже пока нос его будет в сохранности. Первоначальный страх из-за теней прошлого ушёл на второй план. Внутри разливалось тепло от встречи с когда-то дорогим человеком.  — Дорогуша! Мы срочно должны это отпраздновать! И не отпирайся! - ураганчик по имени Луи не дал ему вставить и слово, без промедлений уже втягивая Гарри в круговорот каких-то событий. Только бы пережить это природное явление без ощутимых разрушений. Гарри всегда казалось, что Луис пребывает под какими-то неведомыми спидами: летит вперёд, сносит все вокруг, ни о чём не думая. — Я-то думал (Ага! О чём-то он всё-таки думает) — сегодня в одну каску прибухну. А тут такая радость! Стайлс собственной персоной! Не вздумай мне отказать! Идём в бар! Пара коктейлей, кальян и крутая музыка — вот наш план на вечер! — без умолку тарахтел Луи, уже схватив Стайлса своими цепкими клешнями и таща его к кассам — Гарри и моргнуть не успел. — Эй-эй! Я не могу! — Ах, чёрт, прости. — Луи остановился и взлохматил свою короткую чёлку. Гарри автоматически отметил: видно, что Томмо хочет изобразить взрослого человека. У него максимально простая причёска, совсем не похожая на те пижонские вычурные укладки, что были у него раньше. Всё равно вид простого обывателя портят слишком озорные глаза, хоть и с залегшими под ними тенями. — Прости, что так наехал. Просто, действительно, рад встрече. И даже не подумал, что ты занят.  — Да нет, у меня сегодня нет никаких дел. Но я совсем не подходяще одет для бара. Обычно разнаряженный как рождественская ёлка, сегодня Гарри, как назло, натянул первые попавшиеся треники и худи. И даже не удосужился расчесать волосы — они лохматой кучерявой копной выбивались из-под шапки.  — Ах, ну точно, Гарри, мать его, звезда Стайлс, никуда не выйдет не при параде! — скалится Луис. — Можем поехать ко мне. Я остановился в гостинице неподалёку. Не зря же я весь этот воз набирал!  — Не, лучше ко мне. Я живу за углом. Только нужно ещё еды прикупить. Дома жрать совсем нечего. — Гарри в очередной раз бросает взгляд на содержимое тележки Луи — Сможешь ещё минут на пятнадцать обуздать своё желание напиться в дрова? — Я буду держаться изо-всех сил! — Луи вскидывает кулак, и выставляет вперёд сжатую челюсть, изображая какого-то супергероя. О, боги, да это же и вправду Луи Томлинсон! Цирк начинается! Гарри тут же понёсся к мясному отделу. Вот сейчас в голове резко образовались идеи по поводу первых, вторых, третьих блюд, которые он мог бы приготовить. Стайлс смахивал в тележку столько, словно собирался устроить званый ужин. В конечном итоге он даже замороженное тесто закинул на уже сваленную кучу из продуктов, подумав, что, если, вдруг, неожиданный гость проголодается, а заняться уж совсем будет нечем, можно замутить пирожки или пиццу. Потом до него дошла абсурдность этой идеи, но тесто он так и не убрал — пусть лежит в холодильнике, на всякий случай. Томлинсон только таскался следом, каждый раз словно замечтавшись, специально врезаясь то в самого Гарри, то в его тележку. И вообще мешался под ногами, порой раздражая оттого, что стоял сзади и дышал в спину, когда Гарри застревал у очередной полки. — Да хватит уже! — весело прикрикнул Гарри, слыша назойливое сопение под ухом, слишком наигранное и громкое. И тоже специально врезался в Луиса, развернувшись всем корпусом к тележке. — Я так тебя поторапливаю. — Гарри видит кривую усмешку Луи. Она скошена набок и верхняя губа чуть приподнята. Так ухмыляется только Лу. Сам Гарри обычно улыбается во всю ширину своей лягушачье улыбки, но сейчас зеркалит рядом стоящего парня. Теперь понятно, где он это подхватил. -Ты так меня раздражаешь! — парирует кудрявый, укладывая поверх маслины, и, конечно, побольше моркови. И благо великое — игнорирует блядский авокадо. Правда он все же покрутил фрукт в руках и призывно подергал бровями. Томлинсон проследил за его действием, ожидаемо состроив недовольную гримасу. Похоже, Гарри всё ещё помнил его вкусы. *** До дома они добрались за несколько минут. Пиво так и лежало закрытым на дне пакетов, но, казалось, что они уже его точно попробовали. В воздухе витало какое-то нервное веселье. Гарри сгрузил у двери часть своей поклажи, нашаривая в кармане ключ, попутно благодаря всех небесных ангелов за то, что ему было так скучно с утра, что он, хоть и кое-как, но всё же, прибрался в гостиной. Потом он долго ковырялся в замочной скважине, пытаясь попасть в неё ключом, потому что Томлинсон, конченый кривляющийся придурок, стал противным голосом бурчать, чтобы он поторапливался и быстрее дал ему посмотреть на своё логово и делал ставки, найдёт ли он в его жилище статуи радужных единорогов. Гарри был уверен, что без этого смешного шипения занудного старикашки под руку он смог бы победить дверной замок намного быстрее. — О, Господи, Стайлс криворукий! — наконец выдал Луи более похожим на свой голосом, в котором слышались смешинки — Ну, алохамора же! — отобрал у Гарри ключ и ту же послышался щелчок замка. И дверь, наконец, раскрылась. Гарри удивленно округлил глаза, а потом начал гоготать, когда Луи, скалясь, прошептал одними губами: «Это просто волшебство какое-то». Так, смеясь, они и ввалились внутрь. Стайлс громко захлопнул за гостем дверь и с видом маньяка объявил, что всё, Луи уже никуда не денется. Тот только промычал «ага, ага, хорошо», зарываясь в пакеты и выуживая оттуда вожделенный напиток. Гарри на это только хмыкнул, натянул тапочки, заодно запульнув в Луи пару, которая предназначалась для гостей. Он привёл разбросанные пакеты на полу в прихожей у ног Томлинсона в надлежащий вид, собрал их и потащил в кухню, обогнув прикинувшегося деревом Луиса, присосавшегося к пивному горлышку бутылки. — Стакан тебе, думаю, не предлагать? — крикнул он в коридор. Впрочем, вдруг ожившее дерево, само притопало к нему с наполовину пустой склянкой. — Я пью из горла. Всякие эстеты идут нахер! Гарри чуть не брякнул «на твой?», но вовремя прикусил язык, подумав, что вот такая шуточка снова может привести Луи в бешенство. Томмо тем временем оглядел маленькую кухоньку со всех сторон и плюхнулся на диванчик, с накинутым сверху цветастым пледом. — Что за срань убогая? — скривился он, хватая лежащий рядом с его бедром гигантский багет с глазами. - Да это ж ты мне подарил! — почти оскорбился Гарри, глядя как Луис крутит подушку со смешным отвращением на лице. — Правда, что ли? — удивился Луи, но таким тоном, что ясно как день — он прекрасно всё помнит. А затем и сам это подтвердил — Ну, тогда — классная вещь! Я ещё тогда, когда покупал, подумал — срань убогая. Но был уверен, что тебе такое понравится. — Да, мне только такое и нравится, — нервно хмыкнул Гарри, поджав губы, и кидая взгляд на Луи, который уже снова рылся в пакетах, выискивая закуску. — Пить сегодня будем вообще? — пропевает Луи, радостно высовывая лицо из пакета, выглядя при этом словно ребёнок, дорвавшийся до мешка Санты. Ребёнок с щетиной. Гарри только, как всегда медленно, убирает продукты в холодильник, прикидывая, чем бы сейчас перекусить. — Гарри, чёрт тебя дери, я и забыл, что ты настолько тормозной — засмеялся Луи, подскочил с места, схватил Стайлса за талию, и развернул его в сторону от холодильника. А затем и вовсе подтолкнул его на то место, где сам недавно сидел. - Так — включается он в процесс. Хотя все знают — Луи и кухня — гиблое дело. — Не нужно вот на меня смотреть своими оленьими глазами. Я выпить хочу с другом, а не смотреть кулинарное реалити-шоу в замедленной съёмке. Так, что имеем — он чуть ли не в охапку собирает ещё неубранную провизию в холодильник, но цыкает на Гарри, который открывает рот и взмахивает руками. Хазза послушно замолкает, закрывая рот, только надеется, что при первом же открытии холодильника то, что вывалится из него, будет небьющееся. — Итак, вот хлеб, ветчина, сыр, — продолжает Луи ревизию. — Зашибись! Прекрасно! Великолепно! Больше ничего и не нужно! Сэндвич — ахуетительный ужин! — тарахтит он, скидывая на хлебные ломтики кусочки колбасы. — Что ещё? — спрашивает он и Гарри удивленно хмурится, но, похоже, его ответа не требуется, поскольку Луи разворачивается и начинает с грохотом открывать все шкафчики, взгромоздившись при этом на табурет. Гарри смущенно прячет улыбку, чтобы Томмо не решил, что его забавляют потуги некоторых коротконогих. — Да! — наконец выдает Луи, хватая глубокий стакан — Ёмкость для тех, кто у нас аристократических кровей. А теперь — заткнись и пей! — добавляет он, протягивая уже наполненный стакан Гарри, который, к слову, итак всё это время молчал. И Гарри послушно пьёт. И пьёт. Пока раскисшие от скуки мозги не начинают вытанцовывать мысленную джигу. Грёбаный Томлинсон! С ним всегда так. *** Они ржут не переставая уже полтора часа, и сейчас даже не понятно, над чем. Парни перебрались в гостиную, где завалились на диван перед телевизором и кормят друг друга чипсами. Гарри не может поверить, что всё происходит совсем так, как в былые годы, словно и не было этих лет молчания. Луи уже, похоже, совсем на пределе, потому что несколько раз, как раньше, зарывается пальцами в его волосы, ероша их, создавая на голове немыслимый хаос. При этом на лице у него такое удовлетворенно-хитрое выражение, что Гарри хочется бесконечно пялиться на него не моргая. А потом Луи снова гогочет, разгоняя лучики морщинок по своим щекам. Гарри не может отделаться от мысли, что это какой-то пьяный сюрр, ведь он был уверен, что парень к нему никогда так близко больше не подойдёт. А потом Луи добавляет в свой организм ещё немного алкоголя и пускается в философские откровения.  — Мы с тобой — два долбаёба! — возмущённо выдает он. Икает, потом медленно набирает в легкие воздуха и продолжает свою речь. — Все это время пожинали плоды собственной дурости! — он машет руками перед лицом Гарри. И выглядит, как всегда, нелепо. Потому что на голове у него для какой-то цели лежит полотенце. Когда он его успел туда водрузить — Гарри не понял. Луи всегда нечем занять руки, вот он и тянет на себя все подряд. — Я знаю, что был не прав, что так съагрился, — выдает он слишком умную мысль, и Гарри удивленно цокает. Полотенце явно портит эффект от того, что Луи Томлинсон, в кои то веке, признался, что в чём-то был не прав. — Ведь мы сами творили всякую дичь, стараясь вызвать ебучую реакцию! — заканчивает Луи, наконец, снимая с головы махровый лоскут, зачем-то очень сильно вытирая им лицо и эффектно, одной рукой, откидывая его в сторону. Гарри, кажется, слышит звон, но решает подумать об этом завтра. — Точно, мы специально всех провоцировали. — соглашается Стайлс, пьяно улыбаясь — Но, когда её получили, эту чёртову реакцию, нам что-то не очень понравилось — кисло добавляет он. — Да, точно. Просто мы, похоже, заигрались, и наши шуточки перешли границы. — заговорщически кивает Томмо, словно открывая Гарри страшный секрет. Пьяным Томлинсон выглядит ещё чуднее, чем обычно. — Да, ты и вправду повзрослел, я смотрю. — восклицает Гарри, стараясь стереть из памяти полотенце, которое взрослый человек на себя бы не нацепил таким образом. — Напомнить тебе, что я старше? — Да, да, кроха, повторяй себе это почаще. — заливается Гарри, заранее уворачиваясь от возможного тычка. Но ничего не происходит, и он удивлённо смотрит на голубоглазого парня перед собой. — Что, ты даже на это злиться не станешь? — Эй, ты что проверяешь, как быстро я выйду из себя? Ну, ты мразь, конечно! — хоть Луи, как всегда, и сыплет оскорблениями, но тон его беззлобный. А потом он наклоняется вперед, шепча. — Ты знаешь, я ведь даже к психологу ходил. — доверительно сообщает он растянувшемуся рядом Стайлсу. Пьяный мозг, похоже, решил выдавать все секреты. — Серьёзно?! Никогда бы не подумал, что ты на такое пойдёшь. Ты же ненавидел мозгоправов. — Ну, один оказался не так плох, как я думал. Он реально помог мне спокойнее воспринимать окружающих. Помог мне немного разобраться в себе. Или… Не знаю. Он постоянно задавал какие-то неудобные вопросы, которые, в конечном итоге, заставили задуматься. — Тебя и задуматься? Нонсенс! — заржал Гарри, тут же получив долгожданный тычок под рёбра. — Да ну тебя. Я, правда, кое-что понял! — Поделишься? — Перебьёшься! *** Они лежали друг напротив друга и скалились, пока каждый размышлял о своём. Луи думал, что это какая-то шутка судьбы. Почему опять тот же парень? Словно это была какая-то проверка. И он никак не мог понять, готов ли он к ней или нет. - Что ты делал всё то время, что тебя не было? — вырвал его из размышлений Гарри. — Ничего интересного. Пахал как проклятый. Хватался за всё, что подвернётся. А ты? Всё ещё на этой жуткой работе? — Нет, ты что! После твоего ухода я продержался ещё где-то полгода. Думаешь, они успокоились, когда ты ушёл? Неа, даже не подумали! То и дело продолжали либо глумиться, либо сочувствовать, что меня бросил бойфрэнд. — Чёртовы придурки! — помотал головой Луи. Сейчас от былой злости на ту ситуацию не осталось и десятой части. А ведь тогда, когда все, кому не лень в огромном офисе сводили их друг с другом, наперебой размышляя о сексуальной стороне их отношений, руки так и чесались всех хорошенько разукрасить. Гарри продолжил делится своей историей. — Нашлись и те, кто стал мне скидывать сайты гей-знакомств, мол, сейчас подыщем тебе красавчика, получше этого психонутого Луиса. Представляешь, среди них были и те, кто реально думал, что я гей! — Не понял? — Луи так быстро открыл рот, что там даже что-то щёлкнуло - Ты — не гей? — он развел руками с таким выражением лица, словно его где-то жёстко обманули и стал напоминать помятого совёнка. Гарри не догонял, шутит он или нет. — Вроде не был с утра. К вечеру ничего не изменилось. — Да брось ты! — Луи все также неверяще на него таращился. — Ох, ладно! — Гарри чуть не подавился смехом. — Ты тоже думал, что я гей? — Нет, ну не гей, наверное, но би — точно. — попытался смягчить Луис — Ты же такой... — Какой? — Ну, зефирный весь, миленький. — Гарри только свёл брови и пнул Луи по ляжке от таких эпитетов. — Ты совсем спился и видишь глюки! Я выше тебя, шире в плечах, глянь, у меня даже кубички есть. — Гарри задирает свою майку, демонстрируя упругий живот. — Ой, ну, самец, самец! Раскачался! — фыркает Луи, отодвигая от себя Стайлса, который слишком агрессивно демонстрировал свой подкаченный пресс. — Но рожу ты свою видел? — Очень даже неплохая рожа, знаешь ли — сгримасничал Стайлс. — Да я о том и говорю. Ты же всегда мальчиком-цветочком ходил, с твоими этими кудряшками и глазами на половину лица. Да я и сейчас вижу - у тебя вон ногти блестят! Ты что, их лаком намазал? - Это не лак, а укрепитель ногтевых пластин! И кто сказал, что парень не может делать маникюр? Тебе бы вот точно не помешало! - Я же говорю - цветочек! - скалится Луи. — Я — самец, сам же сказал — продолжал воинственно настаивать Гарри, в пьяном угаре натягивая свои мышцы рук, демонстрируя бицепс. — Да, да, мой малыш так подрос! — смахнул несуществующую слезу Томлинсон. Гарри сел, подтянув ноги к груди, и уперев подбородок в колени. Срочно захотелось себя обнять. — То, как я выгляжу, и то, как я одеваюсь, совсем не имеет никакого отношения к ориентации! — наконец Гарри прекратил кривляться и пылко выдохнул. — Я могу ходить, ну, не знаю, да хоть в бусах, хоть в бабулином вязанном чепчике или трусах в радужных цветах — это всё равно ничего не означает. Я же тебе про твои узкие штанишки с подтяжками и шарфички ничего не говорю! Думаешь — напялил спортивный костюм и всё — никто и не вспомнит, как ты выглядел раньше? Фото-то прошлые из интернета уже не вырвешь! А если что — у меня архив припрятан на долгую память. — Э, тише ты! Завёлся! - машет руками Луи, пытаясь усмирить распыляющегося с каждой секундой Гарри. Гарри замолкает и насупливается, одаривая парня злобным взглядом. Луи всмыхивает, с горлышком бутылки во рту. - Я тебя понял, - соглашается он, наблюдая, как Гарри раздувается от недовольства. - Честно! Если ты надумаешь когда-нибудь нацепить платье, или, чёрт тебя знает, ебаную балетную пачку, обещаю, первым делом решу, что это всё от твоей великой любви к высокой моде. Или эпатажу. И, давай уже без твоих разглагольствований — зря мы что ли на друг друга алкоголь переводим. Серьёзно говори — у тебя были когда-нибудь отношения с парнем? Мне, правда, интересно. — добавил он просящие нотки и ярко пьяно улыбнулся. — Ну, у меня было влечение к одному придурку, однажды. Но я так и не рискнул. На том и всё. Луи, вдруг, начал как-то истерично ржать, а потом подполз поближе, его лицо оказалось в недопустимой близости от лица Гарри. И доверительно произнёс: — Слу-у-у-ушай, мне тут пр,шла тупая мысль. («Как-будто другие у тебя бывают» — хотел брякнуть Гарри) З,н,аешь, — продолжая ржать, выдавил Луи, уперев свою ладонь Гарри в грудь — Если бы мы сейчас переспали, как думаешь, считалось бы, что они оказались бы все правы или нет? Было бы прикольно, если бы они все такие: о нет, — Луи жеманно прикладывает свободную ладонь к своим губам и пищит, — мы испортили дружбу двух замечательных парней! Нам очень стыдно, что из-за наших фантазий распался такой тандем! И такие корят себя. А мы действительно трахаемся. — Капец у тебя мысли пошли! Этому столику больше не наливать. — Гарри уставился на хохочущего парня в притворном ужасе, отпихивая его от себя подальше. — А ты знаешь, если тебе легче будет, то многие в офисе действительно считали, что переборщили, и чувствовали свою вину. Некоторые даже извинились. Хотя, мне-то было всё равно. Извиняться нужно было перед тобой и твоей девушкой. Это, правда, было очень неуважительно по отношению к ней. — Да срал я на их извинения! Они мне не сдались! А сейчас мне вообще плевать на то, что обо мне может подумать кто угодно. — Ну вот, а я уже раскатал губу на неплохой трах ради общественного мнения! Луи на такое заявление вытаращил глаза, а Гарри продолжал гоготать, пока не получил по свой вихрастой башке подушкой. — Э, нет, думаю, на такое я бы не решился, даже ради столь важного для меня общественного мнения. Можно, конечно, расщедриться на поцелуй. Но это как-то не то — у нас их полно было. — Да мы никогда не целовались! — В смысле, не целовались??? Да ты лобызал меня при любом поводе и без, и при любых зрителях!  — Так в щёчку же! — Какая разница куда! Главное, и этого хватало, чтобы травмировать психику некоторых снобов. Они из-за твоих псевдо-гейских выходок на работу не хотели приходить. — Ты чего тут святым прикидываешься? Как будто я там театр одного актера устраивал. Ой, напомнить тебе, как ты сам вечно теребил мои кудряшки? А как куснул? Да твой прикус на моей ключице даже без умозаключений Эркюля Пуаро определили. А когда ты меня в нос лизнул? Уже не говоря про тот новогодний корпоратив, когда ты на вручении подарков заявил, что мне достается минет. Луи заржал как конь, аж слёзы из глаз полились. — Оно того стоило. Они с такими фейсами на нас пялились, и от их смущения аж жарко стало. К тому же ты тогда стоял с таким видом, словно этот презент уже получил. Да и ты сам чего святым прикидываешься? Не ты ли ты вечно гладил мою ногу под столом на этих чёртовых собраниях. Чтобы я смотрел на шефа с самым дурацким видом, пока он там что-то втирает. Уже не говоря о том, как пьяный на корпоративе сначала пригласил меня на танец, а потом ещё и шлепнул по заднице у всех на виду.  — Так я по-дружески! — пропел Гарри, да еще с таким невинным взглядом своих огромных зеленых глаз. Таких честных-причестных. — Ага! В нашу дружбу не верил никто! Даже мои предки! Даже моя девушка! Гарри показалось, что они выходят вновь на тонкий лёд. И нужно было срочно менять тему, которая уже раз привела к катастрофе и полному разрыву отношений. Мозг лихорадочно искал мысль, которой можно было перебить плохие воспоминая, и выдал самое нелепое, что пришло в голову. — Так, я думаю, нужно исправлять ситуацию. Иди сюда, будем целоваться по-настоящему. Уже, казалось, окончательно охмелевший Томлинсон, скосил на него глаза, хмыкнул и подполз совсем близко, прижался грудью к груди Гарри. Они какое-то время смотрели друг на друга, словно телепатически договариваясь, а точно ли им нужен этот эксперимент. А потом всё же пару раз смешно потыкали друг друга носами, а затем, вытянув губы трубочкой, пару раз чмокнулись и, ожидаемо, заржали.  — О, да, невероятно возбуждающий опыт! — покивал головою Луи, пытаясь сдерживать смех и строя дурацкие рожицы — Как думаешь, я теперь могу в конце своей жизни говорить, что я всё попробовал? И даже запретную мужскую любовь. — Да пизди в конце жизни что угодно! Лишь бы рядом были те, кому будет важно послушать последние откровения старого маразматика. — Это ты сейчас правильно сказал! — улыбнулся Луи. *** Они сидели так ещё несколько часов, вспоминая старое, крутя какой-то фильм. А время все близилось к утру, и парни понимали, что пора расходиться. И когда Томлинсон спикировал с дивана, а потом на четвереньках пополз в коридор, где обнимался со своими кроссовками, то ли прося у них прощения, то ли радуясь, что они у него есть такие классные, Гарри поплёлся к выходу, чётко намереваясь пригласить Луи в гости ещё ни один раз. Когда Луис всё же договорился со своей обувью и натянул их на ноги, Гарри поднял его за шкирку и притянул для объятий. Так они стояли непозволительно долго, пьяно цепляясь друг за друга. — Ты, правда, можешь остаться. — сдавленно мычит Гари в плечо Луи, не спеша открывать дверь. — Как-нибудь в другой раз. Теперь у меня есть твой номер. Я обязательно позвоню. Нужно будет ещё раз затусить! — сонно улыбается шатен. Он хлопает Гарри по спине несколько раз и сам поворачивает замок, проскальзывает в подъезд, и машет на прощанье своей узкой ладонью. Гарри закрывает дверь и смотрит на наклеенный на ней плакат. Вечер был прекрасным. Он чувствует волнительную дрожь, даже несмотря на опьянение. Точнее она совсем не связанна с количеством выпитого сегодня алкоголя. Наконец никакой хандры, а только воодушевляющий трепет. Но, конечно же, есть «но». Неужели он снова собирается вляпаться в эту дружбу? Действительно оно ему надо? Когда всё развалится, а это обязательно случится, тут и к гадалке не ходи, снова будет больно. И нельзя предположить, так же будет, больнее, или меньше. В любом случае, от этого «просто стояния рядом» не нужно ждать ничего хорошего. Из размышлений его выдирает звонок в дверь. Гарри даже отойти не успел. Он удивленно её открывает, не подумав спросить, кто там может быть. На пороге стоит какой-то сверх взъерошенный Томмо. За это время он же не мог уже с кем-то подраться? Не уж-то с лестницы упал? «Забыл что-то?» — хочет спросить Гарри, но слова почему-то застревают в горле, так что он просто молчит и ждёт. Луис нервно оттягивает ворот свой кофты, словно ему не хватает воздуха, его взгляд мечется по полу, но потом он решительно поднимает голову и смотрит в лицо Гарри. — Слушай, — хрипит он осиплым голосом, Гарри чувствует от него горький запах сигаретного дыма, — Я очень не хочу оказаться полным дураком. И может всё не так. И время прошло. В общем, я несу чушь! — выдает он, мнётся и оттягивает рукава на многострадальной кофте — Просто, дай мне знак, а? — бормочет он почти с мольбой — Ну хоть какой-то. Иначе, я снова сбегу. А я хочу понять, что на самом деле происходит. — он хватает волосы у висков, и как-то лихорадочно оттягивает их в разные стороны — Блять, я не знаю, как сказать! Надеюсь, ты понимаешь, о чём я пытаюсь спросить. Парень горбится и теребит край куртки. Гарри стоит перед открытой дверью и смотрит на Луиса, который сейчас выглядит как подросток. И он боится, что его пьяный мозг в этой несуразной болтовне слышит то, что хотел бы услышать. Но он решает рискнуть. — Надеюсь, я, действительно, понимаю. — Гарри звучно сглатывает, так что кадык ходит ходуном, скрещивает руки в замок, расцепляет, а потом в два шага подходит к Луи, застрявшему в проходе, с видом человека, решившегося на самый отчаянный поступок в своей жизни. Они замирают друг напротив друга. Пока Гарри не протягивает руки, обхватывает ладонями покрытые легкой щетиной щеки и целует парня. Чуть-чуть, едва прихватывая нижнюю губу. Но внутри словно взрывается чёртов Везувий. Луи замер и Гарри отпрянул. Он потуплено уставился на Томмо, на его покрытые румянцем скулы. Вот, наверное, и пришёл тот момент, когда он всё-таки получит по носу. Но Луи медлит. Гарри не знает, правильно ли он разобрал его невнятный лепет. — Это подойдёт за знак? — еле вытягивает он слова из сдавленной грудной клетки. — Определенно. — шепчет Луи, возвращая ответный поцелуй. И на этот раз это совсем не так, как было, когда они баловались на диване, чмокаясь как пятилетние дети, смущенно хихикая. Это настоящий, глубокий, чувственный поцелуй. Это так, как если бы целовался с любимой девушкой. Только вместо неё — парень. И, похоже, тоже горячо любимый. Даже сквозь года. И это просто не передать словами. Остаётся надеется, что никого из соседей не вынесет в подъезд в такую рань в воскресенье. Потому что у парней совсем сносит крыши, и они продолжают целоваться перед открытой дверью, заодно попутно сдирая друг с друга одежду. — Офигеть! — шепчет Луи, почти задыхаясь между поцелуями. — Офигеть! — соглашается Гарри, и улыбается. И Луи гладит большими пальцами рук эти прекрасные ямочки на его щеках. И он думает о том, что прошло уже несколько лет, а всё словно было только вчера. Все эти эмоции не ушли никуда. Он тащил их с собой, не позволяя им забыться. И там за поверхностной злобой всегда сидели нежность к этому невероятно милому и дурному созданию. И жгучее желание. Которому, он, впрочем, изо-всех сил не давал себя проявить. Мысли Гарри идентичны. Весь этот флирт, которым они развлекали общественность столько времени — для него это была его жизнь. Он дышал каждым этим моментом. Он горел каждый раз, когда Луи приходила в голову очередная шальная идея. Все, абсолютно все его мысли были только о Луи. Как он смеётся. Как он пьёт чай. Как напевает себе под нос детские нелепые песенки. Как зло комкает бумагу или сосредоточенно грызет колпачок у ручки. Все что угодно! Он хотел бесконечно смотреть на него, впитывая каждую чёрточку его лица. И плевать было, дружба, или что-то большее. Он не хотел об этом думать. Хотел лишь, чтобы этот смешной и такой красивый человечек был с ним всегда рядом. Потому что рядом с ним он всегда был счастлив. А вот теперь происходило что-то из ряда вон выходящее. Что-то, о чём оба никогда не смели думать в реальности, как бы далеко не заходили их показательные объятья. Парни начали с одного поцелуя, за которым последовал ещё один, и вот они уже и сами не поняли, как резко пересекли какой-то рубеж, потому что давно уже стояли абсолютно голые и изучали тела друг друга, проводили руками по множеству татуировок, которые, впрочем, знали наизусть. Всё слишком быстро. Слишком нереально. Слишком горячо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И слишком потрясающе, чтобы поворачивать назад. Но остановится приходится, когда они принимают горизонтальное положение. Луи нависает сверху и ошарашено, даже как-то комично замирает, подтверждая подозрения Гарри. — Что делать-то? — шепчет он, нервно убирая волосы с лица. — У тебя были случаи анального секса? — выдал Стайлс какой-то нескладный вопрос, который, впрочем, отразил свою суть. Тот только коротко кивнул, сглотнул, и разлепил ссохшиеся губы. — Вот всё так же делай. Если только ты не планируешь побыть снизу. Луис замотал головой. — Может мы перенесём на следующий раз? Не хочу это делать в спешке, не хочу причинить тебе боль. — А ты уверен, что когда выветриться алкоголь, ты захочешь этот следующий раз? — спросил Гарри, как-то грустно улыбнувшись. — Глупый, ты серьезно думаешь, что я сейчас это делаю, потому что пьян? Да я уверен, что у меня на роже светятся гигантские слова «Хочу тебя пиздец как!», такие огромные, что их может прочесть даже такой тупица как ты. — Хочу сейчас! Никаких переносов! — Гарри почти злится. Вот теперь он уже точно не готов так легко всё проебать. — Предлагаешь подождать, когда луна будет в третьем доме? Марс под таким-то углом к Венере? Черные дрозды полетят на север? Чего, блять, ты предлагаешь подождать, Лу??? Особенно когда оба наших члена зажаты в твоей ладони? -Тише — шепчет Луи. Он сглатывает, чувствуя, как по горлу скатывается, щекоча, капля пота. Он целует висок Гарри, с кучей маленьких кудряшек, пытаясь того успокоить. — Тише, мое сладкое сердце. Я просто говорю, что мы можем сейчас не идти до конца. У нас ещё будет время. Это, как ни как, будет твой первый раз. И ты, и я должны быть к этому готовы. — Я готов! — Да ты — чёртов придурок! Да убери ты свою грёбаную лапищу, когда я с тобой ругаюсь! Ты понимаешь, блять, дубина, что тебе может быть охуеть как больно. — Луи-и-и — протягивает Гарри и улыбается так похабно, что от образа ангельского мальчика не остается и следа. Чертов херувим сейчас выглядит как настоящий дьявол-соблазнитель, и даже милые ямочки на щеках этого не исправят. И Луи уже почти готов слететь с катушек, послать здравый смысл нахер и втрахать Стайлса в матрац. - Нет! — шепчет он почти убедительно, но при этом не прекращает свои поглаживающие движения. — Луи — снова протягивает Гарри сквозь сбившиеся дыхание — Если у меня никогда не было парня, не значит, что я не знаю, что такое стимуляция простаты и я не испробовал это на себе. Понимание бьёт по Луи как обухом. Он широко распахивает глаза и рот. Парень так частенько делал на фотках, дурачась. Но сейчас он, вроде, удивился по-настоящему. — Не гей, значит… - в голосе слышался упрек. — Не гей, а би. Вот сейчас им стану. — До слов решил докопаться? — наигранно возмутился Луи, заодно хлопнув Гарри по бедру, поскольку не мог достать до задницы. Затем посмотрел на ухмыляющееся лицо Стайлса и, видимо, в своей голове пришёл к согласию с самим с собой. — Что, и смазка имеется? — хрипло интересуется он. Говорить, впрочем, становится совсем трудно. Вообще, только такие придурки как они могли продолжать вести беседу, не прекращая процесса. — Есть обычная на водной основе и есть с замораживающим эффектом — так же рвано выдает Гарри. — Они в тумбочке, вот тут, сверху. И лучше тебе уже заняться ею, потому что я уж близко. Нам бы вообще уже стоило бы прекращать пиздеть. Томлинсон смеётся, освободив руку, и дотянувшись до тумбы, с трудом выуживая из неё смазку. Две одинокие баночки катались по пустому пространству, никак не желая быть пойманными. — Боже, самый нелепый секс в моей жизни, — стонет Луи, пока две его вытянутые руки заняты разными делами. — Так это ещё не секс, а прелюдия. И в твоих силах сделать его незабываемым. — Нелепый тоже может быть незабываемым. — Надеюсь, в хорошем смысле. А как насчёт презервативов? У меня нет. Последнее время у меня не было настроения заводить девушку. — Ага, учитывая твое баловство со смазкой. — смешливо поджимает губы Луис. — И как будто твои презервативы мне бы подошли. Не льсти мне. — Вот не нужно меня осуждать только. — Боже, Хазза, какое осуждение! Не я ли собираюсь тебя сейчас оттрахать. — Ага. И побыстрее бы. И как же с твоей предусмотрительностью? — Все в норме. Случайный секс — не мой конёк. Но всякое бывает. — Как сейчас? — Сейчас — это не случайный, а настаиваемый годами. На который и надеется не смел. — Ты ещё скажи — что мечтал об этом. — Я уже готов поддержать тебя в том, что мы больше пиздим, чем трахаемся. Сейчас я собираю всю свою волю, ползу до своего рюкзака, нахожу гандоны и мы оба затыкаемся — выдаёт он грозно, но видно, что он еле скрывает улыбку. — Да, заткни меня, суровый папочка! — шепчет-смеётся Гарри. — Обязательно! И когда Луи, наконец, выполняет свою угрозу, Гарри уже и не думает хоть что-то говорить. Потому что мыслей больше нет. Мозги всмятку. Есть только Луи и желание. ***  — А ведь мы — лицемерные поганки! Признайся, ты ведь хотел меня тогда поцеловать! — Луис лежит полубоком на смятых простынях, гладя своё сонное чудо по бедру. Гарри на его вопрос-утверждение только потупил взгляд, зарылся лицом куда-то в шею и уже там коротко кивнул. — И вправду, лицемеры! — подтвердил Луи свои же слова, но уже не так эмоционально. — Нет — голова Гарри показалось из его укрытия. Он уместил её на груди у Луиса и стал водить по его животу пальцами, вырисовывается неведомым узоры. — Ничего действительно не было. Я бы никогда не признался, никогда не позволил себе ничего лишнего. Это действительно было неправильно и некрасиво! Ты был в отношениях. Я бы не стал. Коллеги и друзья — единственное, на что я мог рассчитывать и позволить самому себе. Ничего более.  — И из-за всех этих мыслей мы потеряли столько времени! — Ничего бы всё равно не получилось, — Гарри упёрся подбородком в грудь Луи и посмотрел на него в упор. — Ты готов был убивать, а даже если бы было иначе — нам бы не дали покоя. — Да, думаю, я просто был не готов — вздыхает Луис, и сейчас он как никогда серьёзен, и в голосе даже почти не слышно его писклявого ехидства, которое обычно преследует его, чтобы он не говорил. — Хорошо, что я решил вчера напиться. — Хорошо, что я решил вчера, что моему организму хоть иногда нужна пища — смеётся Гарри. — А теперь давай, говори, что ты хочешь на завтрак, обед и ужин. Зря я что ли столько еды накупил. — Я хочу съесть тебя. — Меня получишь на десерт, — хихикнул Гарри, прикидывая разные меню на много недель вперёд, чем он будет кормить своего обожаемого придурковатого мужчину. *** (крохотная добавочка) — Что сегодня приготовить? — Пицц-у-у-у!!! — ожидаемо заголосил Луи в ответ, до ужаса напомнив себя ещё в юные стажерские годы, когда на его лице не было и намека на щетину, а глупая эммо-челка почти скрывала шальные глаза. — Я видел — ты взял тесто! — Пицца, так пицца — заулыбался Гарри. - Только если ты планируешь готовить её каждый день, я переберусь к тебе. — Отлично, будем толстые и счастливые, перестанем входить в дверь, и тогда счастливым тебя будет делать доставщик. И я придушу тебя, а потом убью себя, в общем умрём в один день. А вообще, серьезно — переезжай ко мне. — А мы не слишком торопимся, Кудряшка? — Мы чуть слишком не опоздали. КОНЕЦ.