Вся холодна, тень не видна,
Ты дождалась волчьего часа.
Мы близки, а наши клыки
Помнят тепло свежего мяса
Ногу свело – Волки.
Жизнь текла своим чередом, прошло чуть больше недели, о результатах не было ни слова. Складывалось такое ощущение, что всё недавно произошедшее было одной огромной, неудачной шуткой. Забылась даже та вздорная ситуация с охотой, сейчас же всё хорошо? Можно даже пренебречь некоторыми правилами и запретами, проще сказать; опрокинуть пару-тройку рюмок «за здоровье». На такое времяпрепровождение никакого здоровья собственно и не напасёшься, но это всяко лучше, чем заглушать болезненную тишину ожидания всякими препаратами, и не факт, что лекарственными. Забыться в алкогольном угаре это замечательно и удобно, но всегда приходит время, когда приходится возвращаться в трезвое состояние и осознать, что всё произошедшее до – никакая не шутка, а вполне себе сложная и мерзкая реальность. Время позднее, Джимбо не тревожит Неда, а лишь истерично пробегает глазами по ровно пропечатанным буквам на письме. По большей части все было написано медицинскими терминами и явно не предназначалось для прочтения простолюдинами, но вот фраза, прописанная внизу маленьким шрифтом, была понятна каждому.«Результаты не однозначны. Просьба явиться в центр помощи в ближайшие сроки.»
Что они хотят этим сказать? Кроме этой фразы разобрать ничего нельзя. Очень хотелось бы верить, что под «центром» они подразумевают ту канатчикову дачу, ведь действительно, может же быть, что что-то пошло не так? Взять тот же стресс, они это видели и наверняка решили потянуть неделю чтобы собрать данные, но уже в спокойном состоянии. Эх, хорошая бы вышла история с таким мирным концом, но вот совершенно другой адрес, который доселе никому не был известен, омрачал всю картину. Взять и скомкать бы это письмо, выкинуть к едрене фене и вот забыть, просто забыть, как страшный сон все прочитанное. Керн был бы только рад воплотить это желание в реальность, но это письмо было адресовано не ему, а его квартиранту, которому надо сообщить всю информацию или… нет, врать нельзя ни в коем случае, это только подорвёт весь сложный путь постройки этих доверительных отношений. Но как иначе? Он ведь с места не сдвинется если ему сказать правду. Хотя правда была неоднозначной, стоит сказать, что это тоже часть рутинной проверки, и ложью это не назовёшь, ведь, он сам не знает, что тут понаписали. –Нет, ну это чушь полнейшая. Либо я что-то не так понял, либо ну, твою мать – прошептал Джимбо схватившись за голову. Он старался произнести это как можно тише, в соседней комнате, немного подшофе спал Нед, и вот не приведи господь ему услышать это в таком состоянии, в такое время. Но сейчас главная задача заключалась в том, чтобы уже завтра сообщить ему эту информацию. Есть, конечно, проверенный вариант, просто споить его, но сильная пьянка могла только усугубить ситуацию не только с восприятием речи, но и со здоровьем. Ещё раз пробежавшись по тексту письма он умудрился заметить что-то знакомое. Маленькое окошко, выделенное для таблицы TNM, всё что было по ней известно; чем больше цифра рядом с буквой – тем хуже диагноз. Информация, конечно, поверхностная, Джим брал ориентир на то, что он видел, когда Неду поставили РГ. Третья степень плавно переходящая в четвёртую… как же такое забыть? Но вот то, что написано было в справке не могло ни радовать, почти всё по нулям, вполне неплохой результат, даже непонятно зачем нужна вся это возня. Сейчас надо собраться с силами и уйти на боковую, заканчивать пить бодяжное пиво и подумать, как надо говорить с людьми в подобной ситуации. –Доброе утро, Джимбо – слегка пошатываясь проворчал Нед, подходя к Джиму. Его появление было неожиданным, после вчерашнего дня были мысли, что он проснётся только как минимум к пяти часам вечера, но нет, на часах девять утра, и он выглядит «вполне здраво». Вполне здраво – это как минимум способность самостоятельно передвигаться. –Иди опохмелись, поговорить надо – тихо пробурчал в ответ Керн, на что его друг просто махнул рукой и поковылял в сторону бутыля с водой. До него в таком состоянии серьёзные новости не донести, а то глядишь и протрезвеет раньше времени. Но надо каким-нибудь образом всё подстроить так, чтобы сегодня же выехать по вышеуказанному адресу, и вколоть бы что-нибудь этому квартиранту, кто знает, что взбредёт в голову больному, как выяснилось сегодня ночью, во всех смыслах человеку. –Что такого важного случилось? Пенсия за счёт инвалидности поступила? – усмехнулся Нед увидев в руках Джимбо раскрытое письмо. Но как гласит одна тюремная песенка; «недолго музыка играла, недолго фраер танцевал», так и сейчас. Джим, стараясь сохранять всю свою невозмутимость и спокойствие кинул изрядно помятую бумажку на стол. Всё опьяняющее веселье прошло после увиденной печати медицинской организации. –А… пришли все-таки – и, хотя, лицо Керна выражало невозмутимое, но переживание, ведь, надежда умирает последней? Прочитав несколько раз справку, он выдохнул, ну нет, здесь ведь явно ошибка. Уж Нед разбирался в этом побольше Джимбо, такие результаты чисто физически не могли быть, а если могли, то либо неправильные, либо ну очень поверхностные. Им ещё в прошлый раз черным по белому написали, что такого не будет, а тут вот такой вот плевок в лицо. –Я тебе говорил, что всё вот это до добра не доведёт, я не поверю, не в этой жизни уж точно. И в этот дурдом, по крайней мере я, не поеду – будь у него голос, он явно бы сорвался на крик. Это стало понятно, когда после последней фразы начался безудержный сухой кашель, он не был нацелен на такие длинные монологи. Такое слабодушие случалось крайне редко, так что его мнение на всё происходящее можно было вспомнить, предугадать. Откинувшись на спинку стула, он начал переваривать ситуацию потирая переносицу. Мысли превратились в огромный клочок проблем, недоверие переросло в гнев, гнев на врачей, на себя и на свое прошлое курильщика, из-за которого в его жизни сейчас и происходит вся эта лихорадочная суета. Избавиться от обсессий за пару секунд невозможно, стоило только держать себя в руках чтоб не схватить со столешницы нож и не раскромсать свои, теперь уже больные лёгкие в мясо. Сдерживать все подобные выпады нелегко, но человек здравый, может не трезвый, но в своём уме и компульсивные желания притворять в реальность естественно не будет. –Разве нет никакого варианта обойтись без всего этого ада? –Нет, Нед Герблански, торг здесь точно не прокатит. У тебя нет выбора, и ты прекрасно это понимаешь – Джимбо подпёр голову рукой приготовившись вести длинную лекцию, Нед это прерывать не собирался, может и проскользнёт что-нибудь действительно стоящее. – сам ведь не понимаешь, что здесь написали, а тут на те, диагнозы он себе ставит. Как бы ты не хотел, как бы не мечтал, но на обследование ты поедешь, или предлагаешь нам двоим сесть и ждать, когда ты и твой организм начнёт гнить заживо? – да, формулировка достаточно грубая, но иначе не получится хоть как-то вразумить человека в состоянии аффекта. Джимбо успокоился сам и попытался подбодрить друга, всё не настолько плохо чтобы кардинально ставить на своей жизни уже второй крест. Лишь спустя короткое время споров, уговоров и обсуждений они пришли к одному заключению; ехать надо вне зависимости того, что им кажется, а что не кажется. Два сельских охотника вряд ли бы смогли превзойти по сбору анамнеза и постановлению диагноза тех же самых врачей. Клиника работала круглосуточно поэтому было принято решение подъехать туда ближе к вечеру, думать о плохом не хотелось, но мало ли придётся остаться на ночь. Это эмоциональное безумие, в очередной раз переживать эти события, раз за разом прокручивать в голове слова Джимбо про отсутствие выбора и глобальное разложение. Он был прав и его правоту нельзя было отрицать. В какой-то мере начала проявляться дереализация, возможно всё благодаря лёгкому эффекту дежавю. С другой стороны, всем давно было известно, что с момента его операции медицина шагнула вперёд и все казусы так или иначе можно избежать. Нет, конечно же можно с пеной у рта и плакатом в руках стоять перед дверьми больницы и яро навязывать людям что абсолютно любые медицинские работники это меркантильные крохоборы, которым денег в карман не клади, но дай помучать беззащитных людей. Но пена заканчивалась, и рвались плакаты, когда вам ставят абсолютно любой неутешительный диагноз, и вот, ты уже стоишь на коленях пред этими меркантильными существами и со страхом в глазах умоляешь их выписать тебе таблетки. Но это полнейшая антиутопия, в реальности вы вероятнее всего просто повздорите со своим сожителем, но, в конечном итоге признаете свою неправоту и ораторское преимущество вашего собеседника. Как и во всех других сложных ситуаций здесь стоит сохранять бдительность, это знает любой первоклассник, но если у вас серьёзные проблемы с паникой, и каждый ночной шорох отзывается внутри вас страхом, то трезво оценить ситуацию у вас выйдет ой как не скоро, каким бы решительным и сильным человеком не казались вы внешне. Так и случилось с Недом. Уже в семь часов вечера, при кратковременных сборах он начал осознавать, гнев прошёл и осталось только давящее чувство ничтожества и апатии. Он крупно жалел о вчерашней гулянке, головная боль не давала сосредоточиться на более насущных проблемах, таблетки заглушали её на время, но вскоре всё начиналось по новой. Можно сказать, что половину дня он провёл лежа, зато, не в одиночестве. У Джимбо вполне хватало сил и терпения чтобы сидеть вместе с ним и изредка, в прямом смысле слова подавать стакан воды. Сейчас же надо было разбирать кучу старых коробок в поисках нужной документации. –Послушай, я всё собрал. Иди в машину и давай… давай покончим уже со всем этим дерьмом ей богу – поморщился Джимбо уже закрывая дверь в дом. Если верить навигатору, то ехать больше двух часов, не очень удобно, зато эффективно; не так много народу будет. Оружейный магазин, Джимбо предусмотрительно закрыл на 3 дня отгородившись техническими неполадками кассы, которые, цитата «мне сейчас лень решать». Правду говорить не было смысла – у постоянных покупателей конечно же появились бы, не совсем уместные вопросы, отвечать на которые было бы пустой тратой времени. Всю поездку провели молча, начнём с того, что Нед, итак, не особо разговорчив, так ещё и отягощающие обстоятельства, которые вынуждали его окончательно взять себя в узду и держать язык за зубами. Темнело быстро, так что за счёт этого складывалось неприятное ощущение того, что едут они ночью. Может и был какой-то шарм в таких поездках, но, когда на душе скребутся кошки, а в ушах звенит от каждого лишнего движения ни о какой эстетичности подобных выездов при таком состоянии даже зарекаться не следует. –Я не знаю, ты хоть поспи. Дома ты весь на взводе был, сейчас то хоть расслабься – совет предельно примитивный и больше, наверное, сказан из уважения, прекрасно ведь понимал, что не уснёт, на его месте никто бы не уснул. Нед же, в свою очередь из вежливости и уважения согласился. Полнейшая муть впереди, ещё и в последствии во всём этом придётся разбираться.