Темная сторона Луны

      С первыми лучами солнца Виктор сел в свой автомобиль и, глядя в зеркало заднего вида, застегнул верхнюю пуговицу черной рубашки. На этот раз охота удалась на славу — вряд ли в ближайшие пару недель ему потребуется еще.       Проверяя свой телефон, на время охоты оставленный в бардачке, он заметил несколько пропущенных звонков с неизвестного номера. Не имея привычку перезванивать незнакомцам, он это проигнорировал и просмотрел все мессенджеры. Там было что угодно кроме того, что он искал. Ни в одном из них Мия не написала ему ни строчки. С досадой он признал, что ждал от нее пару приятных слов, но списал это на одну из добродетелей девушки — ненавязчивость.       Их последняя встреча закончилась на интригующем моменте, и Виктору непременно хотелось продолжить их знакомство, особенно теперь, когда на Мию больше не покушаются, и не нужно решать никакие проблемы, а свободное время можно посвятить тому, чтобы как следует проникнуться друг другу.       На заправке, когда время на часах перевалило за полдень, он нашел в интернете несколько цветочных бутиков. Положившись на удачу, он выбрал тот, который приглянулся изящным оформлением. Виктору страстно захотелось удивить Мию — он не предупреждал ее, когда вернется, поэтому решил, что цветы должны будут ей намекнуть. Рассчитав примерное время возвращения девушки из редакции в его дом, к этому часу он заказал доставку большой корзины роз. Если Мия будет дома, она примет цветы. Если же нет — курьер оставит корзину на пороге, и девушка порадуется ей, когда вернется после рабочего дня.       Довольный своим поступком Виктор остаток пути ехал в приподнятом настроении. Перебирая в уме, он рассматривал разные варианты, где и как провести с Мией время. Она была для него все еще непознанной вселенной. Что ей нравилось? Что она предпочитала: бродвейские мюзиклы или же поход в кино? Картинные галереи с классиками или современное искусство? А если она предпочитала отдых на природе? Что в этом случае Виктор мог бы ей предложить? Что бы это ни было, Виктор уже это видел, уже испытывал первое, даже второе и третье ощущение от этого. Но с Мией он мог бы прожить всё заново, словно с чистого листа.       Ван Арт подъехал к своему дому. Первое, на что упал его взор — включено лишь уличное автоматическое освещение, но внутри дома было угнетающе темно. А второе — плетеная корзина цветов, одиноко стоящая возле порога. Виктор посмотрел на часы. К этому времени Мия должна была уже приехать, но, очевидно, ее не было.       Ван Арт с корзиной в руках вошел в дом и тихо, чтобы не потревожить звенящее безмолвие, добрался до холодного камина. Все кругом выглядело так, будто Мия не появлялась здесь уже несколько дней. Он прошелся по дому и понял, что все в нем так же, как и когда он уезжал. Горькая усмешка сорвалась с его губ — Виктору стало смешно от самого себя.       Он разжег камин и устроился на диване, разглядывая красные розы. Флористы с его требованиями справились на отлично: бутоны были крупными, плотными у основания — не раскрывшиеся; стебли длинные, напоенные силой, шипастые — Виктор не любил, когда прекрасный цветок вероломно лишали его природной особенности. К розе просто так не подступишься. Действуя слишком нахально, обязательно наткнешься на ее колкий отпор. А будучи аккуратным и нежным с ней, можно получить всю любовь, которой она способна одарить.       Долго оставаться недвижимым Виктор уже не хотел. Он взял корзину и поднялся на второй этаж. Там из одной комнаты он взял подходящую вазу, наполнил ее ледяной водой, а затем, устроившись на краю своей черной ванны, острым ножом уверенными движениями принялся срезать со стеблей лишь нижнюю часть листьев и шипов, чтобы они, погруженные в воду, не начали гнить. Последним штрихом он резким взмахом отсекал кончик стебля, делая его заостренным, а потом быстро погружал розу в воду. Весь процесс был для него сродни медитации. Четкие и методичные действия позволяли его разуму расслабляться и не думать о том, где в такой час может находиться Мия, и по какой причине она сейчас не рядом с ним.       Несомненно, в ожидании их встречи Виктор находил свою прелесть. Предвкушение прекрасного подогревало его интерес. Лишь легкое чувство неустойчивости засело в нем гнилым червяком. Он словно балансировал на грани, но удерживался во имя всего светлого, что испытал с Мией. Да, она была свободолюбивой, и это не позволяло Виктору в полной мере ощутить себя тем, кто контролирует ситуацию. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что вполне мог бы посадить Мию на короткий поводок. Тотально ограничить ее, сломать ее и подчинить своей воле. Но кого в итоге он получил бы? Совсем уже не ту, которой очаровался. Совсем не ту, с которой хочется быть. Ему не нужна безвольная и слабая марионетка, лишенная мнения и собственных убеждений. Он хотел видеть рядом с собой сильную, самодостаточную женщину, твердо стоящую на двух ногах — равную себе, а не жалкую потрепанную жизнью птицу с переломанными крыльями.       Когда Виктор закончил, он поставил вазу в гостевой комнате, в которой до этого ночевала Мия. Он заметил, что кругом не было ни единой ее вещи, но заглядывать хоть и в свои шкафы он не стал. Кровать идеально заправлена. Где же Мия?       От размышления его отвлек звонок телефона. Все тот же незнакомый номер. Виктор вздохнул и, поморщившись, потушил экран, чтобы назойливая вибрация не мешала ему. Отключать телефон в принципе он не стал — вдруг Мия все же позвонит ему или напишет. А чтобы скоротать время, он решил немного погрузиться в чтение давно заброшенных им историй.       Перед огромным книжным шкафом в своем кабинете он завис. Совсем недавно Виктор смотрел на него и не видел ничего хоть сколько-нибудь интересного. Но сейчас его глаза разбегались. Хотелось взять одну книгу, но взгляд падал на другую, и рука уже тянулась к ней.       Снова зазвонил телефон. Виктор скользнул рукой в карман, намереваясь уже грубо сбросить, если это незнакомый номер, но увидел на экране имя «Бенни Барт».       — Слушаю, Ван Арт, — ответил он с долей удивления в голосе.       — Приве-етики. Давно не слышал тебя, Виктор, — протянул Бенни. — Я полагаю, ты можешь говорить сейчас?       — Да, могу.       — Ты знаешь такую ва-ажную особу, Шэрон Росс?       Виктор тут же понял, о ком говорит Бенни. Давняя знакомая. Настолько давняя, что он не виделся с ней чуть больше тридцати лет — перестал, когда певица, для которой Виктор писал песни и музыку, покончила с собой. Шэрон Росс была ее продюсером и, насколько знал Виктор, успешно продолжала работу в этой сфере до этих пор. Прошлое, страницу которого он для себя перелистнул, вдруг дотронулось до него и дало о себе знать.       — Я помню ее.       — Ее ассистент позвонил моему. Она ищет тебя для чего-то.       — Теперь понятно от кого все пропущенные, — удивленно промолвил Виктор.       — Парнишка на грани увольнения из-за того, что уже несколько дней не может ее связать с тобой. Но супер-герой Бенни спасает положе-ение, — Бенни был явно доволен собой. — Я сейчас не в городе, но через пару недель у меня будет концерт в небольшом клубе. Все как я люблю. Только самые сладкие, горячие и легенда-арные. Приходи.       — Я подумаю.       — Если что, звони. Я тебе всегда рад. Пока-а.       Бенни отключился, а Виктор, не раздумывая над этим слишком долго, тут же перезвонил ассистенту Шэрон.       — Здравствуйте, — на другом конце ответил дрожащий голос.       — Добрый вечер. Я Виктор Ван Арт.       — О, боже мой, — с облегчением выдохнул молодой человек. — Здравствуйте. Меня зовут Питт. Я ассистент Шэрон Росс. Она бы хотела встретиться с вами на этой неделе. Скажите, пожалуйста, когда вам будет это удобно, и я подберу время, чтобы…       — Прежде назовите цель этой встречи.       — О… Э… Речь пойдет о концерте в память об… Лэйбл Шэрон занимается организацией и… Э… Скорее всего, она хочет, чтобы вы, Виктор Ван Арт, который написал множество песен…       Виктор слушал поток неуверенной речи явно перенервничашего Пита и думал только о том, как отказать. Как вдруг на другом конце услышал низкий усталый голос Шэрон, которая обращалась к своему ассистенту:       — С кем ты говоришь?.. Это Ван Арт?.. Ох, неужели это так сложно… Дай сюда… Виктор? Это Шэрон, здравствуй, — несколько ленивым, впрочем, очень привычным для нее тоном сказала она. Спокойная, уверенная и неторопливая Шэрон. Скала и не сдвигаемая вершина. В одном только ее голосе было столько достоинства, что Виктор, услышав старую знакомую, невольно поправил осанку.       — Здравствуй.       — Я хочу с тобой встретиться. Когда ты можешь?       Виктор слегка ухмыльнулся. Встретиться с той, кто знала его тридцать лет назад? Ему хватало ума не оставлять своих фотографий, платить фотографам за уничтожение любых его снимков, чтобы не оказаться запечатленным на страницах газет или у кого-то в личном архиве. Но Шэрон прекрасно знала, как выглядит Виктор, и объяснить ей отсутствие у него морщин или хоть каких-либо признаков старения он мог разве что наследственностью и пластической хирургией. Лишь бы она поверила этому.       — Шэрон…       — Я устраиваю концерт в честь памяти Эмили Мортон. Она много для тебя значила, я помню. Для меня тоже, — совершенно сухо сказала Шэрон и сделала паузу в своей и без того неторопливой речи. — Завтра днем я обедаю в Ocean Prime. Столик заказан на четверть третьего. Решай. Но в любом случае, была рада знать, что ты еще жив и способен не отвечать на звонки моего ассистента.       Шэрон знала, на что давить. Эмили действительно много значила для Виктора при том, что они не были близки. Он за свою жизнь писал множество песен, но именно она стала голосом его скребущейся от боли и одиночества души. Только она, как считал Виктор, могла эмоционально точно передать все то, что он чувствовал, но о чем молчал. Возможно, будь он менее устойчив и хладнокровен, закончил бы так же, как и она.       — Хорошо, — заключил он. — Это время мне подходит.       — Тогда до завтра.       Ван Арт убрал телефон, и замер перед шкафом. Он смотрел на книги, пытался читать названия на корешках, но мыслями возвращался на тридцать лет назад.       Ресторан был полон людей, но Шэрон Росс невозможно было не заметить. Она сохранила свой стиль — словно сбежавшая из леса ведунья, надевшая строгий кожаный пиджак, но оставившая несколько вычурные шаманские украшения. Она обладала особой проницательностью и могла уловить даже те склонности в человеке, которые он тщательно скрывал.       Растрепанная копна длинных седых волос качнулась, и женщина подняла голову, будто почувствовала, что на нее смотрят. Их взгляды встретились, и Виктор застыл. Немигающим взором Шэрон смотрела на него, слегка прищурив глаза, будто видела уже недостаточно хорошо, оттого морщинки возле ее глаз стали еще заметнее.       Шэрон кивнула на стул перед собой, и тогда Виктор пересек зал и сел напротив нее за столик. Она твердо смотрела на него, будто заставляя себя поверить, что перед ней не призрак. Шэрон по обыкновению оставалась спокойной и не выказывала бурной радости от их встречи, хотя Виктор видел, как блестят ее глаза.       — Глядя на тебя, так и хочется записаться к хирургу, — заключила она и опустила взгляд в меню.       Прежде чем Виктор что-то ответил, к столику подошел официант, представился и протянул ему меню. Тот, коротко взглянув на Шэрон и поймав ее кивок, решительно заказал бутылку французского вина и легкий салат для себя, после чего она озвучила свой выбор.       — Надо же, — кивнула она, когда от них отошел официант. — Столько лет прошло, а ты словно прежний. Здоровый образ жизни, правильное питание, прогулки на природе и йога три раза в неделю? Лучше придуши меня сразу.       — Лишь свежая кровь по утрам.       Железная леди улыбнулась. Она холодным взглядом оценивающе посмотрела на Виктора, опустила глаза на свои морщинистые кисти рук, а потом сказала:       — И ты все такой же затворник. Совсем не появляешься в свете.       — Люблю покой.       — Но я знаю, что некоторым ты все же писал песни за это время, не думай, что я не в курсе.       — Не сомневаюсь в твоей осведомленности.       — Они не такие, как были для Эмили, — заключила Шэрон. — Вы друг друга хорошо понимали, хотя и не были друзьями. Меня всегда поражало это.       Общаться с Эмили для него все равно, что терять связь с реальностью и погружаться в безумие ада. Но не того, где бесы и вечная агония от сжигающего пламени. Его ад — это всепоглощающее безмолвие, холодная и бездушная тьма, окутывающая его. В Эмили он видел слишком много от самого себя, от той части личности, которую не принято демонстрировать окружающим. Не показывать свои страхи, слабости, малодушие. Сближаться с Эмили и раз за разом напоминать все это себе — пытка. И Виктор понимал, что она чувствовала то же самое, поэтому так же держалась на расстоянии. Музыка объединяла их, позволяла прожить и освободиться от мрака. Вот только Виктору удалось удержаться. А Эмили выбрала иной путь.       — Ты хотела поговорить о концерте.       — Да, — кивнула она. — Я, конечно, устрою его в любом случае, но что ты об этом думаешь?       — Никто не споет лучше, чем Эмили. Но за счет ее известности, ее истории, светлой памяти о ней… Ты хочешь раскрутить какое-то юное дарование, которое трудится на тебя.       — А никто и не говорит о бескорыстии. В свое время я создала ей возможность стать той, кем она выбрала умереть.       — Так что ты хочешь от меня? — уточнил Виктор. — Явно не одобрения этой затеи — ты уже все решила. А права на песни, которые я писал, уже принадлежат твоей компании. Мое разрешение тебе не нужно.       — Я хотела, чтобы ты сделал осовремененные аранжировки к ним. Это должен быть оркестр, как и раньше… Но нужно добавить немного духа нынешнего времени. Думаю, ты понял. Конечно, если ты откажешься, я найду другого композитора. Но эти песни написал ты… И именно ты когда-то создал эту магию.       К ним подошел официант, поставил бокалы и разлил по ним вино. За это время Виктор сумел подумать над предложением. Ему показалось любопытным переосмыслить свою музыку, заново оценить пережитый опыт и все испытанные когда-то эмоции.       Совсем недавно он бы никогда не решился выйти из своего добровольного заточения, чтобы услышать из уст другой артистки песни, через которые он сублимировал свои десятилетиями накопленные тоску и груз совершенных поступков. Но сейчас ему было бы даже любопытно послушать, как нынешнее поколение воспримет музыку прошлого в свежем оформлении. Еще большее любопытство у Виктора вызывал он сам и его реакция. У него появилось желание позволить жизни показать ему что-то новое.       — Я согласен, — ответил он, когда официант отошел.       — Вот так сразу? — удивилась Шэрон, и ее застывшее лицо слегка оживилось, а тонкие губы дрогнули в улыбке. — Неожиданно.       — Приди ты ко мне на пару недель раньше, я бы даже выслушивать не стал. А сейчас… Думаю, у меня получится вдохнуть в них новую жизнь.       — У меня с собой все бумаги, — она наклонилась и, вытащив из сумки папку, протянула ее Виктору. — Здесь вся информация, контракт в двух экземплярах. Можешь забрать с собой, изучить. Внутри ты найдешь флэшку с выступлениями моей артистки, Алиссии Локк, аранжировки нужны под ее голос. Слышал ее?       — Да, доводилось.       — Как думаешь, справится? У меня есть девушка, похожая на Эмили, но я не хочу слишком много сравнений между ними. А Алиссию мне было бы выгодно представить перед зрителями в более глубоком и драматичном ключе, необычном для нее.       Виктор раздумывал около минуты, старательно вспоминая то, что ему доводилось урывками слышать из разных источников.       — Эмоциональную нагрузку старых песен она не выдержит, но если я адаптирую музыку под нее, то смыслы текстов осилит вполне.       — Я верю в твой профессионализм. А пока, — она приподняла бокал, — выпьем за встречу.       Дома Виктор подробно изучил контракт. Ничего нового, впрочем, он в нем не увидел. Шэрон как обычно хочет все права забрать себе, оставив ему проценты с продаж. Нажива Виктора не заботила особенно в вопросе его собственного творчества. Намного важнее ему было иметь возможность оформить свои переживания в нечто материальное, явственно ощутимое. И раз Шэрон предлагала ему высказаться снова… Разве стоит ему упускать такой шанс?       Он отложил контракт и вставил флэшку в свой ноутбук. Видео с концертов, несколько клипов, а также песни, записанные «а капелла» в студии и с репетиций у рояля… Виктор явно уловил стиль, в котором работала эта вокалистка, расслышал тонкости ее тембра, количество октав, которые она могла охватить. Решительно поднявшись в студию, он нашел старую вокально-фортепианную партитуру одной из композиций.       С душой, вдумчиво перечитав текст, он словно прошел сквозь портал. Воспоминания унесли его далеко от настоящего, погрузили в вязкую, липкую трясину, в которой он невольно захлебывался своей прежней агонией. Это были те времена, когда Виктор все еще не чувствовал смирения. Несмотря на свершившееся отмщение, в нем продолжала полыхать, хоть и не с такой силой, ненависть к несправедливому миру, но он уже ничего не мог поделать с этим. Все, кто был виновен, мертвы. И даже те, кто был им лоялен и шел против воли Ван Арта — убиты. Пока они были живы, его всепоглощающая ледяная ярость была направлена на их устранение. А когда они испустили последний вздох… Что ему было делать с этим чувством? Виктор, конечно, ощутил некоторое облегчение. Но все же Аллегру и свои мечты ему было не вернуть — все утрачено безвозвратно. Иногда, в те времена, ему хотелось выть от боли и бессилия, от отравляющей безысходности, и в особенно тягостные дни он жалел, что не способен сойти с ума и забыться. Ему нужен был способ избавиться от этого. Самоубийство он для себя не рассматривал — какой иначе был бы смысл в его победе над Князем Нидерландов? Гнить в земле — это проигрыш. А жить, пока тот с приспешниками развеяны по ветру — это победа. Кто ищет способы, тот их находит. Прежде он высвободил прожигающую душу боль, облачив ее в стихотворения, но потом понял, что этого недостаточно. Словами невозможно сказать все. Тогда он услышал внутри себя музыку, которая была способна прокричать все то, что неспособна выразить речь. Виктор высушил себя до основания, не жадничал, не оставил ни капли. Освободился. И тем самым превратил себя в бледную тень, существующую в бренном мире. Пустой, мертвый. Глядящий на погасшие угли былого… Его окружал лишь кошмар обесцвеченной реальности, в которой ему приходилось влачить существование день ото дня. Год от года.       Эмили Мортон спела об его страданиях, но у Виктора сложилось такое впечатление, что там было и что-то от нее самой. Подробностей ее жизни он никогда не знал, лишь поверхность, которая наверняка не отражала и десятой доли того, что выпало на судьбу девушки. Какое-то время она удерживалась наплаву. Но как только запас написанных заранее песен исчерпался, переломилась тонкая соломинка, за которую Эмили держалась, и девушка пошла ко дну.       Виктор качнул головой, смахивая с себя наваждение. С высоты своего нынешнего положения он видел теперь гораздо дальше, чем десятки лет назад. И если раньше он себе и представить не мог о существовании света в конце туннеля, то теперь он нежился в ласке этого самого света, вкусил сочный плод познания другой стороны жизни и не хотел обратно.       Рабочий процесс захватил его. Сидя в комнате без окон, без часов, он потерял счет времени и дням. Из него через край выливалось пережитое, которому он старательно придавал форму и расположение нот на нотном стане. Опомнился лишь, когда в одно утро в дом пришла Карла, чтобы провести уборку. Тогда Виктор вышел, мысленно оставаясь среди своей музыки.       Он зашел в комнату Мии и встретился взглядом с Карлой.       — Доброе утро, мистер Ван Арт, — кивнула женщина.       — Доброе утро.       Карла улыбнулась ему, и хотела взять розы, чтобы поменять в них воду, но Виктор ее остановил.       — Я сам, — он взял вазу.       Проделав необходимые манипуляции, чтобы продлить жизнь розам, Виктор вернул их на то же место. Промелькнула мысль, чтобы позвонить Мие и узнать, где она. Но имел ли он на это право? Какие между ними были отношения, он не до конца понимал. Виктор рассчитывал, что, когда придет, сможет пообщаться с Мией и в процессе все прояснит и сразу расставит границы. Но девушка не появлялась. Что еще Виктор должен был сделать, чтобы показать, что настроен совершенно серьезно? У нее и так были ключи от его дома. Звонить и навязывать свое общество?       Ему остро захотелось снова вернуться в свою студию и продолжить работу над аранжировками. И не просто для того, чтобы сбежать от дурных мыслей, хотя — Виктор осознавал — не без этого. Мия все же обладала немыслимо странной удачей, но Ван Арт старательно заглушал голос своей внутренней тревожной части личности.       И все же Мия не рассталась бы, не объяснившись. Значит, она появится. Возможно, она использует это время, чтобы разобраться в своих чувствах. И если Виктору оно было не нужно, он прекрасно понимал, что ощущает и что хочет с этим делать, то у Мии мог быть другой взгляд на это. И самым верным Виктору казалось не мешать ей.       События их совместной ночи не покидали его память. Он смаковал воспоминания о безупречном стане девушки, об ее доверчивости ему и честности с собой… С Мией Виктор познал, что такое единение красоты тела и души. К ней хотелось прикасаться, как к произведению искусства, а затем, подобно оре Талло, накидывающей на обнаженную Венеру пурпурную мантию, облачить ее в роскошные шелка. Символизм всегда был мил душе Виктора, и, не задумываясь слишком долго, он по интернету заказал подходящий для Мии пеньюар. Делать подарки, удивлять, а потом наслаждаться щедрой на искренние эмоции девушкой могло бы стать для него приятным развлечением.       Спустя несколько дней, когда первый минус был полностью готов, Виктор связался с Шэрон и сообщил ей об этом, добавив к этому, что уже подписал оба контракта и может привезти ей один из них.       — Сегодня я на репетиции мюзикла, приезжай сюда, послушаем вместе, — сухо сказала она, даже на короткий миг не проявив радость или хотя бы довольство тем, что Виктор сделал первую аранжировку. — Адрес я тебе пришлю в сообщении.       Через минуту, собрав в папку все необходимое, Виктор вышел из дома. Полуденное солнце нещадно испепеляло, и он мигом прыгнул в свою машину. Дорога не заняла много времени, но Ван Арт изрядно понервничал из-за отсутствия парковки, а также толп людей на улицах. Часть пути он был вынужден пройти пешком до театра, возле дверей которого его ждал ассистент Шэрон, Питт. Молодой парень всматривался в лица каждого мужчины, который проходил мимо — так Виктор и понял, что ждут именно его.       — Здравствуйте, — подошел Ван Арт к нему и спрятал свои солнцезащитные очки во внутренний карман пиджака. — Вы Питт?       — Мистер Ван Арт? — нахмурился ассистент.       — Да.       Питт застыл, долго всматриваясь в лицо Виктора, будто что-то пытался сложить в своем уме. Опомнившись, он тут же открыл дверь и увел Ван Арта за собой вглубь театра. Днем стены подобных мест всегда казались дремлющими, несмотря на работников, которые изредка ходили по главным холлам. Любые громкие звуки или разговоры нарушали покой и умиротворение. Питт повел Виктора в зал через центральные двери. Внутреннее убранство поражало своей роскошью. В воздухе чувствовался едва уловимый запах пыли от тяжелых кроваво-бордовых портьер, ощущение влаги и прохлады. Звуки шагов тонули в мягком пологе ковра.       Шэрон сидела почти у самой сцены. Перед ней на другом ряду восседало еще несколько человек, а один среди них стоял, всем вниманием устремленный на сцену, на которой пара актеров в обычной, городской одежде репетировали свои реплики. За ними работники делали соответствующие замеры для будущих декораций, а в оркестровой яме лениво рассаживались музыканты. Некоторые из них подкручивали колки и настраивали инструменты, некоторые листали ноты.       — Как я могла быть такой слепой? — сокрушенно сказала актриса. Лицо ее выражало смятение, тревогу.       — Это не твоя вина, — произнес ее партнер так, словно поперек его горла был забит гвоздь. — Я очень странный… человек. Моя жизнь непроста, в ней много проблем…       — И эта боль одна из них? Просто скажи, что на самом деле происходит.       Мужчина одарил ее снисходительным взглядом.       — Ты светлая, чистая душа. Я привез тебя сюда, но ты не обязана быть здесь…       — Я хочу этого… — с придыханием сказала она, с любовью заглядывая в глаза актеру. — Я хочу пройти это вместе с тобой.       Актриса сделала шаг к нему, а затем, резко выходя из роли, тяжело вздохнула и повернулась к стоящему режиссеру.       — Извините, но… — она всплеснула руками. — Это полная бессмыслица! Почему Лайла остается? Винсент чересчур странный, ни разу не ответил ни на один ее вопрос внятно и без загадок… И как после этого можно ему доверять? Что у нее в голове?!       — Ты не понимаешь, — вскочил со своего места сидящий рядом с режиссером мужчина. Он был явно возмущен, и принялся говорить громко, эмоционально жестикулируя: — Она чувствует эту связь сквозь века! Винсент и Лайла связаны! Как это можно не понимать? Это любовь, которая не проходит бесследно, а Лайле надо просто вспомнить об этом!       Актриса закатила глаза и посмотрела на своего партнера тем самым взглядом, с которым давят таракана тапкой.       — А почему Винсент ей просто не расскажет все? — тут же произнес актер. — Если честно, я тоже не понял, для чего эти загадки, если все равно Винсент ей об этом расскажет в третьем акте перед самым финалом. У него нет причин молчать.       — Если он расскажет сразу, весь сюжет займет пятнадцать минут, — проворчала актриса.       Сценарист негодующе затараторил на итальянском языке, да так эмоционально, что у него вылетала слюна изо рта. Режиссер принялся его успокаивать, а Шэрон закатила глаза.       — Почему всё не готово?       Тихо заданный вопрос прозвучал от Шэрон, и в зале все мгновенно замолчали. Люди обернулись к ней, заметно побледнев. Виктор помнил: чем тише и спокойнее говорит Шэрон, тем она злее в этот момент. Лицо ее выражало глубокую усталость и полное отсутствие удивления, словно подобное было привычно.       — Такие вопросы не решаются на репетиции в зале. Вы меня… — она замолчала, подбирая слово, и окружающие затаили дыхание. — Разочаровываете.       Пытаясь оправдаться, сценарист заговорил с ней на итальянском, а она утомленным взглядом обвела его с головы до ног, и отвернулась. Стоящий Питт, на которого упал ее взор, тут же указал на Виктора, будто испугался подступающего гнева и решил перекинуть его на другого. Ван Арт кивнул ей, хотя кивок больше походил на неглубокий поклон.       — Пока не собрался оркестр, вы должны решить этот вопрос. Когда я вернусь, все должно быть… Готово. Объясни актерам, как нужно играть. На английском, Лука, прошу тебя, — сказала сценаристу и режиссеру Шэрон, выходя из-за своего места и двигаясь к проходу. Взглянув на Виктора, она сказала: — Пойдем в гримерную.       Шэрон и Ван Арт петляли по театральным коридорам, переходя из одного в другой, а Питт семенил за ними. Перед дверью она повернулась к ассистенту.       — Мне кофе. А Виктор будет… чай. Я помню.       — Нет, не нужно…       — Питт, принеси ему чай.       Ассистент кивнул и умчался. Шэрон завела Виктора в небольшую гримерную и, достав из своей сумки ноутбук, вставила флэшку. Ван Арт устроился в кресле, приготовившись выслушать ее мнение.       — Качество звука здесь будет не то, конечно, что нужно, но я смогу понять, — ответила Шэрон, надевая изящные очки в тонкой металлической оправе. Она клацнула несколько клавиш, и гримерная наполнилась прекрасной музыкой.       Женщина задумчиво кивала в такт, прикрыв глаза, на особенно неожиданные переходы она выгибала бровь, периодически замирала, но продолжала ровно дышать.       — Да, это совсем не то, что было раньше, — сказала она, возвращая флэшку Виктору. — Теперь в этом есть некоторая… надежда, а не беспросветный тлен отчаявшегося человека.       — Ты уловила то, что я хотел сказать. К тому же образ самой Алиссии совсем не тот, что был у Эмили.       — Отличия кардинально разные, согласна. Поэтому я и хочу, чтобы пела она. Мы сделаем вот как. Я отправлю эту запись и партитуру Алиссии, — говоря это, Шэрон делала несколько манипуляций на ноутбуке, — пусть попробует это спеть.       — Отправьте мне первую версию, может быть, я что-то подправлю в нотах. Для готовых треков я рекомендую сделать запись живых инструментов в студии.       — Я не могу дергать музыкантов каждый раз, как ты напишешь новую аранжировку. Когда будет все готово, тогда отправлю в работу. А пока пусть сделают запись под этот минус. Перед концертом сделаем клип. Вот, смотри, — она достала телефон и открыла фотографию с крыши небоскреба. — Ночь. Город как на ладони. Огни. Алиссия босиком и она, словно ангел, готовый впитать чужую боль.       — Эмили любила выступать босиком.       — Одним выстрелом две цели, — усмехнулась Шэрон. — В этом небоскребе на крыше будет мой ресторан со временем. О рекламе нужно подумать заранее. К тому же все захотят побывать в месте, где пела Алиссия. Особенно после того, как я сделаю из нее мировую звезду.       — Ты не изменяешь своему прагматизму.       В гримерную вошел Питт и протянул картонный стаканчик кофе для Шэрон, затем повернулся к Виктору и гордо, с чувством выполненного долга, вручил ему такой же стаканчик. Первое, что увидел Ван Арт — это тонкая белая нитка от чайного пакетика, свисавшая сбоку, и уже не мог оторвать от нее взгляда. Чайный пакетик. Химический запах ароматизатора жасмина защекотал ноздри, и Виктор тут же задержал дыхание. Стараясь не выдать дрожь своего нижнего века, он покрепче сжал челюсть и напряженно посмотрел на Питта. Парень был невозмутим первые несколько секунд, но потом осознал, что что-то пошло не так, только вот понять не мог, что именно. Он посмотрел на чай, затем на Ван Арта. А потом боязливо глянул на Шэрон, которая одной рукой печатала на ноутбуке.       — Что-то не так? — спросила она.       — Эээ, — протянул Питт.       Шэрон взглянула на него.       — Ты что не мог принести другой чай? — тихо спросила она.       — Я… — он побледнел, уже готовый выслушать всё о своей никчемности.       — Все в порядке, — выдохнул Виктор, повернувшись к Шэрон. — Просто у меня нет на это времени. Контракт в папке.       — Ладно, — она тут же забыла про ассистента и уставилась в экран ноутбука.       Посмотрев на Ван Арта, Питт беззвучно, одними губами сказал: «Я ваш должник».       — Когда будут готовы другие аранжировки, можешь по интернету присылать, — сказала ему Шэрон. — Хочешь быть на записи, когда Алиссию будут записывать в студии? Питт может тебе сообщить.       — Это будет не скоро, так что не уверен. Но вы сообщите мне, Питт, — сказал ему Ван Арт.       Парень кивнул, и Виктор, попрощавшись, отправился домой.       Спустя пару дней работы Виктор устроил себе небольшой отдых, чтобы разгрузить напряженный ум. Искусство он всегда считал одновременно объединяющим людей, но в то же время и рознящим. Одно и то же произведение могли как восхвалять, так и недооценивать, хотя любые оценки спорны. Виктор любил коллекционировать картины, которые находили в его душе отклик и неизгладимое впечатление. Конечно, не все были ему доступны, но до которых он мог дотянуться, обязательно оказывались в его сейфах.       Так же он поступил со статьями Мии. Сейчас они были напечатаны в захудалом, малозаметном издании, носили развлекательный характер и не представляли культурного значения. Но для Виктора смысл и ценность их была совсем в другом. Эти статьи являлись одной из причин, по которым он с Мией стал ближе. После первой невероятно смелой статьи, Виктор понял, как закостенел и растерял свою былую дерзость.       Вырезав и вставив их в красивую кожаную папку с множеством пустых листов, Виктор продолжил свою передышку от работы над аранжировками. Бесцельное лежание в горячей ванне расслабило его, а бокал хорошего вина и поэмы Джона Китса, наполненные многозначностью и красочными метафорами, настроили его на несколько одухотворенный лад, не совсем свойственный ему.       От чтения его отвлек звук с улицы. Виктор жил достаточно далеко от соседей, чтобы подумать, что это они. В полной тишине он, продолжая держать книгу в руке, прошел к входной двери. Будь это Ноэль или Дастин, они приехали бы на машине и не стали бы робко идти по дорожке к входу.       Душа взволнованно дрогнула при мысли, что это Мия. Вновь увидеть ее, окунуться в нежность и теплоту ее ласки… У Виктора как раз самое подходящее для этого настроение. Однако же сперва он был намерен провести беседу с ней. Ему совсем не нравилось подобное к себе отношение. Конечно, Ван Арт не ждал, что Мия круглыми сутками будет находиться подле него, но сообщать где она, с кем и порядке ли, ей все же следует. Не ради тотального контроля над ней, а потому, что ему не все равно. Возможно, вот так исчезать для нее это было привычное поведение с друзьями, с бывшими, да с кем угодно. Но с собой Виктор не станет позволять ей так себя вести, насколько сильно бы он ни был очарован Мией, ее красотой и личностью. Если же она начнет упрямиться и своенравничать… Что ж. Дверь всегда открыта.       Как только раздался стук, Виктор открыл, но, поймав взгляд Мии, даже не сразу поверил, что это она. Острый, как булавка, которой пришпиливают бабочку для коллекции. Недовольное сопение, приопущенные уголки поджатых губ.       — Здравствуй, проходи, — Виктор нахмурился и пропустил девушку внутрь.       Твердой походкой она прошагала мимо него, оставляя за собой медовый шлейф безупречной розы, который, как показалось Виктору, стал еще более выраженным, ярким, как если бы его усилили во много раз. Ни объятия, ни касания. Словно Виктор ей чужой. Она встала возле камина, и Ван Арт подошел к ней, но не слишком близко. Похожая на дымящийся вулкан Мия была готова взорваться. Ее крепко сжатые кулачки немного тряслись от напряжения, но девушка старательно — или все же не очень — это скрывала.       — Ты не в духе, — произнес он осторожно, внимательно рассматривая Мию. — Что случилось?       Она ответила лишь взглядом, но лучше бы молчала. Виктора будто стеганули хлыстом прямо по лицу. Тишина уже не просто кричала — это был разъяренный, бешенный вопль, зависший между ними. Мия явно была чем-то недовольна да так, что не способна контролировать себя. Но чем? Виктор тут же подумал, что она в чем-то винит его — обычное свойство женщин обвинять во всех бедах мужчин, которым Мия, как он прежде считал, была обделена.       — Да в чем дело, Мия?! — немного громче спросил Виктор, и собственный голос показался ему слишком похожим на рокот весенней грозы.       — В чем дело? — словно подожженный порох вспыхнула Мия. Она говорила чересчур громко, жестикулировала. Ей не хватало только затопать ногами, чтобы уже окончательно дойти до истерики. — Прекрасный вопрос! Вопрос на миллион долларов! Есть варианты? Может, вампирское чутье подскажет?!       Виктор выслушал ее. Его редко могли заставить выйти из себя, и он с прискорбием мысленно признал, что у Мии это практически получилось. Подобной дерзости он не слышал в свой адрес давно, и позволяли ее себе далеко не такие важные люди, как она. Их поставить на место было гораздо проще.       — Тебе не стоит так со мной разговаривать, — почти сквозь зубы сказал Виктор.       — Что?! Не стоит так разговаривать?!       — Да, не стоит, — тихо и твердо произнес он. — Сядь и объясни, наконец, что случилось?       — Меня укусил вампир! — выпалила она.       Разум Виктора мгновенно застелил кровавый туман и стойкое желание убивать.       — Кто посмел тебя тронуть?! Убью…       «Нет. Смерть — это слишком просто. Кто бы он ни был, я заставлю его страдать… Но Мие это знать не обязательно. Я найду… Это вопрос времени».       — Я понятия не имею, кто он! — Мия все так же говорила на повышенных тонах, но Виктор перестал это воспринимать на свой личный счет. — Так он и не просто укусил. Эта тварь пила мою кровь! Я умерла бы, понимаешь?! Меня спас оборотень.       «Оборотень…»       Виктор отвел глаза в сторону. Та часть мира, о которой он еще не поведал Мие, настигла ее сама. Он не слишком часто сталкивался с этим видом, и думал, что в городе их не так много, чтобы повстречаться с ними на улице. К чему Мие, которая и так за одну неделю испытала то, что некоторые и за жизнь не способны вынести, знать еще и про этих зверей?       — Это еще не все. Началось превращение.       — Что?.. — резко взглянув на нее, воскликнул Виктор и прислушался к своим ощущениям. Бешенно колотящееся сердце, резво плывущая по жилам кровь, человеческие глаза… — Нет, я бы сразу увидел в тебе вампира. Мия, ты ошибаешься. С тобой все нормально, ты осталась человеком.       — А вот и нет! — заявила она.       За сотую долю секунды с вампирской скоростью Мия возникла перед Виктором, почти вплотную к нему. Задрав голову, нахмуренная девушка, все еще разъяренная фурия, с вызовом смотрела на него, а Виктор пытался понять, как же это произошло. Он ошибся. Она вампир? Нет. Румянец на щеках живой, не искусственный; дыхание настоящее — оно ей необходимо. Ван Арт смотрел и не понимал. Так как же это возможно? Он должен доверять своим глазам или же ощущениям?       — Как тебе моя реакция? — спросила она, делая шаг назад. — Нормальная для человека, а?       — Вот черт… — выдохнул Виктор, на мгновение потеряв контроль за своей речью.       Он замер, разглядывая ее под новым углом. Он с порога заметил в ней перемену, не бросающуюся в глаза. Аромат ее стал намного ярче, но Виктор решил, что лишь соскучился по ней, поэтому ее присутствие так подсветило его ощущения. Ему и в голову не пришло, что это может быть признаком подобных перемен в ней.       — У меня все пошло не так, я осталась… непонятно кем я осталась, — гораздо спокойнее произнесла Мия. — Я дерусь и гипнотизирую слабее, чем обычный вампир. Зато солнце никак не влияет на это. А еще я… убила.       — Человека? У тебя был голод? — обеспокоенно спросил Виктор.       — К счастью, нет. На кровь меня не тянет. Я убила вампира.       — Та-ак…       Эту неделю он работал, ездил на встречи… А Мия пережила нападение, знакомство с оборотнем, сражение с вампиром, которого в итоге убила. Удача с Мией явно ведет очень странную игру.       Виктор положил книгу на журнальный столик, а потом повернулся к девушке. Осторожно, чтобы не спугнуть всклокоченную Мию, он дотронулся до ее плеча.       — Присядь, пожалуйста. Давай все по порядку.       Кивнув, она села на одну сторону углового дивана, а Виктор — на другую.       — Сначала объясни мне, почему ты не рассказал об оборотнях и вашей с ними вражде? — она скрестила руки на груди и угрюмо посмотрела на него.       — На тебя очень много навалилось. Ты несколько раз была на волосок от гибели. Я не хотел травмировать тебя еще больше. Твой привычный мир и так рушился. Посчитал, будет лучше, если ты сначала привыкнешь к существованию вампиров.       — Привыкну? — хохотнула Мия, явно не испытывая веселья. — Ты не правильно посчитал. Уже если резать, то сразу, не растягивая «удовольствие». Я очень благодарна тебе за помощь мне, но Виктор, — она твердо посмотрела ему прямо в глаза, — я не смогу с тобой общаться, если между нами будут такие тайны. Есть что сказать — говори как есть. Я сама разберусь со своими чувствами.       Пораженный ее честностью Виктор решил и сам быть честным, и признать свою ошибку показалось ему самым верным. Он опустился на одно колено перед ней, потянул ее руку на себя, а совершенно обескураженная Мия расслабленно позволила ему поцеловать тыльную сторону чуть выше костяшек.       — Прими мои искренние извинения. Я ошибся на твой счет. Ты стойкая, волевая девушка. И способна воспринять любую правду, какой бы сложной она ни была.       Он сказал все это, глядя под ноги и продолжая держать руку, но когда закончил, посмотрел ей в глаза. Слегка приподняв брови, немного смущенная Мия часто заморгала.       — Извинения приняты, — ответила она, наконец. Тогда Виктор слегка улыбнулся и, сперва несильно сжав ее пальчики, отпустил ее руку. — Неси чай, рассказ будет долгим.       — Минуту.       Много времени это действительно не заняло. На небольшой поднос Виктор поставил все необходимое и для скромной чайной церемонии взял на выбор Мии два вида чая, оба идеально подходящие сложившейся ситуации.       — Черный? Зеленый? — спросил он, когда вернулся к камину.       — Пожалуй, зеленый, — выдохнула она.       Размеренными, почти гипнотическими успокаивающими движениями Виктор делал все необходимое, а Мия терпеливо наблюдала.       — Китайская провинция Сычуань всегда славилась своими чаями, — он протянул ей небольшую фарфоровую чашечку.       — Немного пахнет цветами и почти не терпкий. Необычный, — сказала Мия, попробовав.       — Так и есть, — взяв свою чашечку, ответил ей Виктор. — Он вобрал в себя всю мудрость тех мест, чтобы отдать ее тебе, наполнив мысли ясностью.       — Так рассказываешь… — она лукаво улыбнулась, прищурившись. — Будто колдуешь.       — Надеюсь, колдовство подействует, — его уголки губ дернулись вверх. — А вообще, я несколько лет жил на Востоке. В Китае тоже.       — Ты стараешься меня отвлечь. Хватит. Я уже успокоилась.       — Что ж, тогда рассказывай.       Мия сделала небольшой глоток, а потом отставила чашечку.       — Это случилось через день после того, как ты уехал, вечером, — сказала она, и Виктор понял, что именно тогда он и вернулся. — Я была в своей общаге, пошла за продуктами в магазин, который находится недалеко…       «То есть, если бы Мия осталась у меня дома, как я ей и предлагал, ничего бы этого не случилось. Да к тому же, тем вечером я вернулся с охоты, мы бы встретились, как я и планировал».       — Я увидела, как какой-то отморозок с ножом пошел за парнишкой, явно собираясь убить его…       — И ты не смогла пройти мимо.       — Конечно, нет! — возмутилась она. — А ты бы прошел?!       — Я… — Виктор на мгновение задумался, но ответил честно. — Я не знаю.       Мия нахмурилась, но ничего не ответила на это.       — В общем, эта тварь переключилась на меня. Сперва я вообще не поняла, что это вампир. А когда поняла… Было слишком поздно. И если ты хочешь знать, как он выглядит, то мое объяснение ничего толком не даст. Белая кожа, безумный взгляд, худой и некрупный. Он просто мерзок и отвратителен, и я не знаю, что еще добавить.       — А какие-то приметы помнишь? Может, татуировки?       — Нет. Цвет волос темный, и вряд ли это парик.       «Надеюсь, Герде этой информации хватит, чтобы найти его и доставить ко мне живым».       — Ясно. Что произошло дальше?       — Я не знала, что делать. Взяла бутылку из своего пакета и ударила его по голове.       «Если бы была рядом кочерга, воспользовалась бы ею», — Виктор мысленно усмехнулся.       — Он выронил нож… И… В общем, он укусил меня, — выдохнула Мия. По открытым участкам ее кожи прошлись мурашки, но это совсем не те, какие бывают от удовольствия. — А следующее, что я помню, как в полубредовом состоянии открыла глаза в незнакомом месте. Пару раз я приходила в себя…       — Что ты помнишь?       — Мне было очень больно, — ответила Мия, глядя не на Виктора, а в пол. Девушка сжалась, ей было неприятно это вспоминать и проговаривать, но она собралась с духом и продолжила. — Тело горело, кости болели так, как будто их ломали снова и снова, голова взрывалась.       Виктор помнил свое обращение. Окунаясь в воспоминание, слышал треск своих костей, дробящихся на мелкие осколки. Они впивались и разрывали на части плоть. Кровь вскипала в жилах, превращалась в кислоту и прожигала каждую клетку тела… Ни с чем не сравнимая физическая боль, агония, длящаяся так долго, что можно было бы сойти с ума.       — Так и становятся вампирами, — сказал он. — Тело должно пройти трансформацию. Как у тебя с регенерацией?       — Она есть, — Мия показала шею. — Никаких следов, совсем. И моя сила… Слух. Ощущения… Я замечаю то, чего раньше не видела. Например…       — Например?       — У тебя темные глаза, но только сейчас я вижу золотистый оттенок и тонкий рисунок на радужке. А еще от тебя пахнет… я точно не знаю, что это такое, но очень приятно.       — Вампиры не пахнут, Мия, — Виктор позволил себе улыбнуться. — Хищник не должен быть замечен своей жертвой. А то, что ты чувствуешь — это парфюм и, возможно, отдушка от стирального порошка, которая не совсем выветрилась.       — Вот как, — хихикнула Мия, совсем не смутившись. — Выходит, если я человек, ты чувствуешь от меня какой-то запах? Какой?       — Купающаяся в нежных лучах зари медовая роза, усыпанная росой, — ответил Виктор и тут же насладился вспыхнувшем румянцем на щеках Мии.       Она поднесла прядь своих волос к носу и попыталась почувствовать.       — Я не чувствую, — Мия пожала плечами и разочарованно приопустила уголки губ.       — Может, мне это только кажется? — задумался Виктор, рассматривая ее. — А после того, как ты очнулась… Что было потом?       — Я очнулась в квартире того самого оборотня, Макса Фолла. Это он меня вытащил из переулка… И это его племянника я спасла от вампира. Они отвезли меня в дом за городом, где живет их семья. Там я и провела несколько дней, чтобы они убедились, что я не стала вампиром и могу находиться среди людей.       — Почему ты не позвонила мне?       — Я так и не поняла, что за отношения между оборотнями и вампирами. Ты о них умолчал. И я не знала, что случится, если ты приедешь… Имеешь ли ты право вообще заявиться к ним…       Виктора пробрала ледяная дрожь от мыслей, что Мия провела среди оборотней несколько дней. Его совсем не удивило, что они живут далеко от города. Он знал, что они крайне неуравновешенные, вспыльчивые и агрессивные существа, привыкшие жить стаями в одном большом доме. Но раз Мия провела с ними столько времени, и они не тронули ее, может, это семейство не совсем еще потеряно для общества, как решил Виктор.       — Как ты чувствовала себя остальные дни?       — Странно. С одной стороны, вполне нормально. Но с другой… Со мной такое стряслось, а я нормально спала, аппетит прежний, да и все в порядке, кроме силы.       — Ты пробовала гипнотизировать? Поднимать тяжести и бить?       — Да, Макс и его племянник, Шон, потренировали меня немного, просто посмотреть, что я могу. И… Что у тебя за взгляд сейчас? Нет, все было нормально, — Мия отрицательно замахала ладонями. — Меня никто не бил, это я пробовала свою силу на них.       — Ясно, — почти сквозь зубы процедил Виктор.       — И говоря о драках… Это отдельная история, — сказала она и сделала паузу. — В один из вечеров к дому приехал Говард Кроуфорд. Я помню, что он был на суде во «Вкусе ночи».       Виктор нахмурился. Кроуфорд никогда не нравился ему. Жаждущий власти, но не способный ее получить, заносчивый на пустом месте, завистник, да еще и крайне мелочный. Впрочем, везучий на полезные знакомства. Тот самый случай, когда фамилия его семьи и их влияние идет впереди него.       — Что он хотел?       — Чтобы оборотни уехали из города еще дальше. Ему не нравится, что они соседствуют с ним, да и с вампирами в целом. Думаю, что покушение на Шона тоже он организовал, чтоб показать, что его намерения серьезны. Может, он приезжал к ним в дом, чтобы понять, выполнил ли его подручный задание… Интересно, он понял, что именно я спасла Шона?.. Он ведь точно не видел меня у Фоллов, я спряталась в доме… В общем, когда Макс повез меня обратно в город, на нас напали на дороге.       — Я не ослышался? — еще сильнее нахмурился Виктор. — Как это было? Полагаю, Говарда среди них не было?       — Нет, там были только молодые вампиры, его подручные, приезжавшие к дому вместе с ним, я их запомнила. Макс с ними очень грубо разговаривал тогда, и они решили отомстить ему, а я просто под руку попалась. Подкараулили нас на дороге после. Это было позавчера вечером. Ох, — она вздохнула. Немного нервничая, Мия продолжила: — Они сбили машину, мы перевернулись несколько раз… Если бы не регенерация, я была бы мертва, думаю. Одного я придавила машиной, а другого убила камнем. Я вспомнила слова Дастина, что с серьезными травмами головы вампиры не выживают…       Каждое ее слово вбивало в сердце Виктора острые колья, на концах которых был яд вины. Он не уберег ее от этого. Это он виноват, что Мия все это испытала. Да, она выжила. Да, все обошлось… Но что если в следующий раз этого не случится? Что если Виктора не окажется рядом, а она столкнется с кем-то похуже?       «А что бы я сделал? Запер бы ее и тем самым уничтожил бы все хорошее, что есть между нами. Если оно еще осталось…».       Виктор потер переносицу, прикрыв глаза.       — Макс утопил все следы в болоте. Не думаю, что кто-то найдет их…       — Как же мне жаль, Мия, — проговорил Виктор, посмотрев на девушку. Он покачал головой и добавил: — Как мне жаль, что ты с этим столкнулась.       «Я не был рядом».       — Он убил бы меня, — ответила она, и в ее голосе Виктор уловил непоколебимость. — Убил бы, не задумываясь. Я защищалась…       — Если от Князя или кого угодно другого к тебе будут вопросы по поводу случившегося, я все решу. Никто тебя за это судить не станет.       — Спасибо. Но за это надо судить Говарда! Это его рук дело! Если бы не мои силы… Я могла умереть.       «Кроуфорд ответит. Без суда и публичного унижения. Я собственноручно оторву ему голову, когда Герда добудет мне все подтверждения», — с холодным расчетом решил для себя Ван Арт.       — То, что с тобой произошло — просто невероятно, — наконец, после непродолжительного молчания произнес он, а затем задумался, глядя на огонь.       «Бывают ли неполные обращения? Не похоже, чтобы тот вампир намеревался ее обратить… Он хотел убить Мию. Может, яд попал в ее кровь случайно?.. Нет, это бессмыслица. Случайно это получиться не может, вампир бы почувствовал…»       — Ноэль старый, может, слышал о подобном, — произнес Виктор, доставая из кармана телефон. Он набрал номер и сразу поставил на громкую связь. Из динамика послышались длинные гудки.       — Привет, — сказал Ноэль.       — Привет. Я тут с Мией.       — Добрый вечер, Ноэль, — поздоровалась она.       — Здравствуй, Мия. Как дела?       — Странно, — ответил за нее Виктор. — Ты слышал, чтобы вампир укусил кого-то, и обращение прошло наполовину?       — Что за чушь?       — Жертва остается человеком, но приобретает ряд наших способностей. Причем, работающих при свете солнца.       — Виктор, это невозможно, — через несколько секунд, уверенно ответил Ноэль.       — Мия с тобой не согласится.       — Мия… Это произошло с тобой? — уточнил Ноэль.       — Да, — сказала она. В ее глазах была надежда услышать объяснение своего состояния, но с каждым мгновением разговора она таяла.       — Не будем обсуждать подробности по телефону. Я попытаюсь что-нибудь выяснить.       — Спасибо, — ответил Виктор, а затем отложил телефон в сторону. Он посмотрел на огорченную девушку. — Мы разберемся. Только не паникуй.       — Я не паникую, — отмахнулась Мия и приосанилась. — Что скажешь о Говарде?       — Не понимаю, что он творит, — сухо сказал Виктор.       — А, по-моему, все ясно, — в ее голосе послышалась твердость. — Вампиры хотят заставить волков уехать. И не выбирают средств.       — Думаю, ты не совсем права, — ответил Виктор. Он, конечно, мог посвятить ее в тонкости иерархии и методы правления местного Князя, но лишь сказал: — Итан Вуд поддерживает с оборотнями пусть и хрупкий, но мир. Никому не нужен открытый конфликт.       — Так уж и никому?       — Во всяком случае, большинству. Князь не знает, я уверен. Не его стиль.       — А если волки начнут войну первыми?       — Если Говард их спровоцирует? Тогда Вуд, даже если захочет, не сможет остановить кровопролитие.       — Это игры за власть?       — Возможно.       — Тогда надо рассказать ему об интриге Говарда.       «Она, явно не сведущая в интригах, хочет пойти и все честно рассказать Князю», — Виктор мысленно умилялся с наивности Мии.       — Говард уважаемый вампир, — сказал он. — Одних слов мало, нужны доказательства. Когда мы их предоставим, никто не помешает мне отомстить.       Мия сперва шокированно уставилась на Виктора. Сжав кулачки, она опустила голову. Молчала. Не спорила, не отговаривала его. Лишь приняла его решение, доведенное до ее сведения, но не подлежащее никакому обсуждению. И все же Виктор счел нужным пояснить.       — На тебя напал его подручный. Я в любом случае этого так не оставлю. Однако пока хотелось бы разобраться с твоим странным превращением.       — Голова пухнет от всего этого, — она встала с дивана, и Виктор тут же поднялся вслед за ней. — Не хочу больше об этом думать… Поеду.       От одного этого слова Ван Арту стало холодно на душе.       — Останься, — шепнул он и взял ее ладонь в свою.       Мия слегка улыбнулась и, переступив с ноги на ногу, наклонила голову на бок, заглядывая Виктору в глаза.       — Я успела подумать, что не предложишь.       — У тебя ключи от этого дома, — он наклонился к ней, и Мия не отпрянула. Свой голос Виктор сделал мягче, бархатнее. — Приглашать тебя — странно. Не находишь?       — Ничуть. Это твое жилье.       — Ты даже не знаешь, на кого оно оформлено, — дернул он бровью.       — Тут повсюду твои вещи… Ты прекрасно понимаешь, о чем я.       Он не смог сдержать улыбку. Взяв покрепче за руку, он повел ее на второй этаж. Мия покорно следовала за ним, не задавая лишних вопросов, чем порадовала Виктора. Отпустил он ее, когда они оказались в его комнате.       — Мия, присядь, — сказал он.       Девушка заозиралась, а потом опустилась на край кровати. Сперва неловко, но почти сразу она устроилась удобнее и закинула ногу на ногу, довольно смело глядя на Виктора снизу вверх. Юность в ее глазах плескалась любопытством и предвкушением. В полной неизвестности Мия с нескрываемым интересом ждала, что сделает или скажет Виктор.       — Раз ты решила остаться, значит, не жалеешь о случившемся между нами, — произнес он. Речь Виктор не успел приготовить, и так как импровизация не была в числе его добродетелей, он говорил медленно, добавив голосу строгости и серьезности, чтобы Мия не воспринимала все за шутку. — Значит, готова попытаться принять меня таким, какой есть. Первое — я не терплю, когда меня не слушаются. Понимаю, привыкнуть будет сложно, ты девушка с характером. Однако в этом доме ты будешь стараться.       — А иначе?       — Иначе… Иначе я тебя накажу.       Виктор намеренно сказал так двусмысленно, да еще и без тени улыбки или сарказма, чтобы воображение Мии смогло само дорисовать именно те картины возможных наказаний, которые покажутся ей достаточными.       — Говоришь, как маньяк, — с полуулыбкой ответила Мия, демонстрируя, что слова Виктора совсем не испугали ее, потому что она не восприняла их всерьез.       — Как вампир. Ты всегда можешь уйти, — добавил он.       — Так, ладно… — кивнула она и приготовилась слушать дальше.       — Второе — ты будешь стараться приехать сюда сразу, как только я захочу.       — А иначе ты меня накажешь? — почти хихикнула Мия.       — Верно.       — Третье будет?       — Конечно. Ты не станешь мне изменять, — сказал Виктор и ждал едких комментариев, но их не последовало. Мия на этот раз была серьезна и даже несколько задумчива. — Это все. В шкафу ты найдешь то, что используя, порадуешь меня.       — Например?       — Захочешь, посмотришь. Мия… Ты должна понимать. Мне много лет, и это не прошло даром. Чувства имеют свойство становиться менее значимыми. Влюбленности перестают так возбуждать. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ища вдохновение, стремясь доказать себе, что в существовании есть смысл, вампиры часто увлекаются романами.       — Ты же говорил, что я дорога тебе.       — Так и есть. И это удивительно. Думал, такого уже не случится, — он слегка склонил голову, чтобы поймать ее взгляд, направленный ему куда-то на уровень ключиц. Его слова могли ее хорошенько остудить, но, возможно, это было к лучшему. С горячей головой бросаться и без памяти тонуть даже в самых приятных чувствах было ему несвойственно, и Мие следовало об этом знать. — Я не готов говорить о чувствах. Не жди от меня многого. Пусть время само расставит все по своим местам… Я сейчас.       Он вышел из комнаты, решив взять розу из заказанного им неделю назад букета. Виктор ежедневно менял воду, обновлял срез стебля, чтобы продлить жизнь цветам. И получилось прекрасно. Бутоны раскрылись, являя всю свою прелесть и силу. Вдохнув аромат, Ван Арт достал из вазы самую красивую розу, и направился обратно в свою спальню.       Мия стояла перед открытой дверцей шкафа и кончиками пальцев трогала бордовый шелковый пеньюар, который ей купил Виктор.       — Мне нравится твой пытливый ум. Особенно в моей спальне, — он закрыл за собой дверь.       Невесомую, словно сотканную из его грёз, Мию он медленно перенес на кровать. Торопиться не хотелось. Мирские радости — особенно их разнообразие — и так имеют слишком короткую жизнь, чтобы расточительно в спешке вкушать их без остатка. Едва ли Мия это понимала, хотя и послушно следовала за темпом Виктора — из любопытства, конечно. Но Мия сама не знала, какой чувственности способна достичь. Жадная горячая юность лишь сон по сравнению с остальной жизнью — эту истину Ван Арт понимал и с затаенным восторгом окунался вглубь этого сна вместе с Мией.       — Виктор, ты опять так сделал, — с некоторым укором прошептала Мия, когда он навис над ней. — Это не честно. Я чувствую себя неловко…       Виктор нежно прижал пальцем ее губы, а затем погладил их.       — Ты должна чувствовать себя, как самая прекрасная девушка на Земле.       — Все же это странно.       Она подушечками пальцев дотронулась до его оголенной груди, и Виктор перехватил ее кисть, а затем поцеловал.       — Потерпи. В следующий раз я весь твой.       — Прямо весь? — с лисьим прищуром Мия глянула на него.       — Кхм. Я же пообещал, — Виктор укрыл ее шелковой простыней и прилег рядом, подперев голову рукой.       — Хорошо. Для тебя роза будет белой, — Мия прижалась к нему ближе и уткнулась носом в шею.       Некоторое время они лежали молча. Виктор периодически гладил Мию по волосам, проводил пальцами по ее оголенным плечам и ключицам, а потом наблюдал, как у девушки идут от этого мурашки. Мия размышляла, пару раз хотела что-то сказать, но останавливала себя. Виктор ее не торопил, хотя ему было интересно.       — Тебя совсем не беспокоит, что я… ну… недовампир? — наконец, спросила она с уловимым оттенком беспокойства, от которого у Виктора заныло в груди.       — Конечно, беспокоит. Но на наших отношениях это никак не скажется. В первую очередь, ты изумительная девушка, — он ответил, глядя ей в глаза.       Ее щеки заалели, но в глубине взгляда осталась затаенная тревога. Мия сперва прижалась к нему, а потом стала отползать к краю кровати.       — Мне пора собираться домой, — сказала она неуверенно. — Завтра в редакцию надо.       «Ты ведь не хочешь уходить».       — Я не хочу на тебя давить, но… Останься.       Виктор сказал это настойчиво, но в то же время без своего обыкновенного приказного тона. Скорее просьба.       — А что мы будем делать? — на ее лице появилась улыбка, точно луч солнца, пробившийся сквозь тучи.       Подумав, Виктор предложил:       — Если хочешь, я поучу тебя обращаться с музыкальной аппаратурой.       — Давай, мне интересно, — азартно кивнула она.       Виктор поцеловал ее в кончик носа, а потом проводил до своей ванной, дал пару полотенец и даже согласился на маленькую прихоть Мии — остаток вечера она провела в его рубашке, которая для нее была скорее очень коротким платьем.       Обучение проходило не так, как его представлял себе Виктор. Мия то и дело саботировала процесс, то шутливо комментируя, то заставляя его прерываться на поцелуи, а иногда Виктор ловил себя на том, что просто любуется ею.       Она улыбалась ему той самой чистой, открытой улыбкой, которая так преображала ее юное лицо, и тогда Виктор осознал, как сильно истосковался по Мие. По близости с ней. По ее одурманивающему аромату, сметавшему все тревоги и переживания. Истосковался по ее теплу и своему ощущению рядом с ней.       После того, как Мия отправилась спать в его комнату, Виктор, как бы ему не хотелось лежать рядом с ней, спустился в свой кабинет, чтобы позвонить Герде.       — Не ожидала услышать тебя так скоро, — из телефона прозвучал полный иронии голос Герды. — Жизнь бьет ключом, я смотрю.       — Ты в городе?       — Зависит от того, хочешь ли ты меня озолотить, — довольным голосом сказала Герда.       — В прошлый понедельник на Мию напал вампир. Она сказала, что это было возле супермаркета недалеко от ее общежития.       — Найти живым? — деловым тоном уточнила Герда.       — Да, для начала.       — Есть еще какие-то данные? Ты знаешь его имя?       — Нет, но Мия сказала, что он белый, темные волосы, некрупного телосложения.       — Ясно. Это все?       «Говорить Герде о Кроуфорде пока не стоит, чтобы она не пыталась натягивать факты друг на друга. С нападением на дороге он точно связан, в отличие от покушения на щенка».       — Да. Жду от тебя новостей.       Герда сухо попрощалась, и Виктор отключил телефон.       «Недовампир… Неполное обращение… Я не могу отрицать того, что видел. Не могу не верить своему чутью. Мия пользовалась силой вампира, но она человек…».       Ван Арт погрузился в размышления.       Ранним утром полную тишину спящего дома нарушил шорох на втором этаже. Виктор услышал, как Мия зашла в ванную, включила воду. Тогда он направился на кухню и сделал ей крепкий кофе.       — Доброе утро, — раздался ее голос, и Ван Арт обернулся.       Мия стояла в проходе. Она выглядела отдохнувшей, в хорошем настроении. Совсем не то, что было вчера вечером, когда она только пришла к нему. Девушка приблизилась к Виктору и взяла у него из рук чашку с кофе.       — Это ведь мне? — спросила она, заигрывающим тоном.       — Да. Еды у меня нет, прости. Наверное, следовало тебе что-то заказать.       — Ничего, зайду в пекарню рядом с редакцией.       — Я отвезу тебя.       — Нет, все в порядке, я доеду на такси, — отрицательно помотала головой Мия. — Я могу написать тебе смс, когда приду на работу, чтоб ты знал, что со мной все в порядке.       — Хорошо, — нехотя согласился Виктор, а затем позвонил в службу и заказал машину к своему дому, пока Мия пила кофе.       — Ты беспокоишься? — спросила она его.       — С завидной регулярностью ты попадаешь в неприятности, — нахмурился Виктор. — Ты дорога мне, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       — Я стала сильнее, — улыбнулась она. — Пусть теперь другие меня боятся. Особенно днем.       — Не недооценивай обученных наемников. Некоторые вампиры даже днем могут представлять опасность, — серьезно сказал Виктор и кивнул, когда Мия об этом задумалась.       — А ты мог бы научить меня пользоваться силой? — спросила она через минуту.       Виктор не торопился с ответом. Мысль о том, что ей придется применять знания на практике, ему совсем не нравилась. Однако сейчас у Мии в руках было оружие, которым она не умела распоряжаться. Все равно, что дать ребенку заряженный пистолет, снятый с предохранителя, и наивно полагать, что он не прострелит себе ногу.       — Я подумаю об этом, — сказал Виктор, и вдруг его телефон завибрировал. — Такси приехало.       Ван Арт проводил девушку до двери. Она замерла перед ним и, улыбаясь, воздушно поцеловала его. Ощущение, что она ускользает от него, заставило его начать волноваться.       — Мия, — сказал он ей, пока она стояла на носочках, почти нос к носу с ним. — Ты можешь всегда звонить мне, где бы ты ни находилась, что бы с тобой не происходило. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.       — Спасибо, — кивнула она.       Деликатно поцеловав Мию, Виктор открыл перед ней дверь, и девушка упорхнула от него. Едва такси отъехало, Виктор позвонил в тот же цветочный бутик, что и неделю назад.       — Здравствуйте, — сказал он, направляясь в свою студию, чтобы продолжить работу над аранжировками. — Меня зовут Виктор Ван Арт, я уже оформлял у вас заказ не так давно.       — Сейчас проверю. Да, — ответила девушка под звук клацающих клавиш клавиатуры. — Я вижу.       — Повторите его. Сделайте все в точности так же, только как можно скорее доставьте в другое место, — сказал Виктор, а затем озвучил адрес редакции журнала и назвал имя получательницы.       — Записала, счет на оплату выслала на ту же электронную почту. Хотите что-то еще?       — Да. На открытке напишите «Такие же нежные, как ты», подпись «В».