Останешься?

Джаспер знал, что могила пуста. Но с каждым днём всё меньше сомневался в том, что Эстелла умерла. «Просто изменилась» — успокаивал он сам себя. А потом снова смотрел на неё и понимал — предпочёл бы знать, что она мертва. Потому что смотреть на неё и не видеть — не находить — было несравнимо тяжелее. Потому что какой бы она ни была, представить себя без неё Джаспер уже не мог. Иногда она выглядела так, будто бы и в самом деле обладала способностью испепелять взглядом, заставлять сходить с ума одним словом или уничтожать планеты щелчком пальцев. Безумие сквозило в ее движениях, алым пламенем отражалось в зрачках, искрами разлеталось от взмаха темных ресниц. В такие моменты она бывала по-настоящему опасной, но для него это уже давно не имело значения. Чужое сумасшествие стало его ключом к сковывающим разум замкам и одновременно превратилось в необратимую зависимость. Он и понятия не имел, что подобные вещи со временем могут стать необходимыми — а слишком поздно пришедшее осознание уже не могло ничего изменить. Он знал, кто она. Знал, какой разной она может быть, и сам будто бы раскалывался надвое в неосознанной попытке подстроиться под неё. Всё ради Эстеллы и её мечты.

— Спасибо за помощь. — Да ладно, мне просто иногда сложно тебе отказать. — Как раз это мне в тебе и нравится.

Он до сих пор не знал, как к ней обращаться. Её новое имя все ещё казалось ему слишком чужим, чтобы произносить его вслух. Называть её прежним он не осмеливался.

***

В большом зале было неуютно и холодно. Джаспер предпочитал не входить туда без надобности, а когда приходилось, специально надевал самый тёплый свитер. Ему приходилось появляться там дважды в неделю. Никто не назначал встреч, время для них нашлось само — и хорошо, что нашлось, иначе бы Джаспер вскоре совсем забыл, как Круэлла выглядит. Он каждый раз заставал её сидящей у камина — слишком близко к огню, как ему казалось. Она не закрывала окон, и по комнате всегда гулял ледяной ветер, чувствовавший себя здесь свободнее, чем он сам. Джаспер глубоко вдохнул, опустил закатанные рукава свитера и толкнул тяжёлую дверь. Поддалась она не сразу — мешал вездесущий сквозняк. Она сидела на привычном месте у самого огня, одетая в тёмную блузку из тонкой ткани, и даже не вздрогнула, когда порыв ветра тронул её волосы. Бледнокожая, безучастная, безбожно красивая, она напоминала застывшее мраморное изваяние. Она не обернулась на звук шагов. Джаспер сел на небольшом расстоянии от неё — четко выверенная дистанция, негласное правило, которое он не смел нарушить. Они молчали некоторое время. Она никогда не заговаривала первой, и Джаспер уже было хотел прервать становившуюся невыносимой тишину, как вдруг раздался её голос — ровный, блёклый, отличавшийся от безмолвия ровно настолько, чтобы он мог её услышать. — Останешься со мной? После того, как все закончится? Она небрежным жестом отвела с лица прядь волос, чтобы посмотреть на него. Он скользнул взглядом по её лицу. Под глазами пролегли тени — следы непосильной работы, которые уже невозможно было скрыть. Отросшие волосы, не уложенные в прическу, мягко обрамляли едва заметные скулы. — Закончится? — Джаспер непонимающе свёл брови. Она устало опустила подбородок на сцепленные ладони. Угасающее пламя, пляшущее в камине, на мгновение отразилось по центру зрачков. — Когда выгорю. — прозвучало в ответ. — Когда снова стану… — её голос дрогнул — всего на секунду, и Джаспер не мог поверить, что ему не показалось. — Я вкладываюсь в образ, Джас. Работаю на пределе, вдохновляюсь тем, что делаю и тем, кто я есть, но ты ведь понимаешь, что всегда так не будет? Он не понимал. Уже давно перестал надеяться. — Немного осталось. — продолжила она. Черты лица оставались безупречно неподвижными, голос — лишённым эмоций. Она снова смотрела в огонь, а не на него. — Не знаю, сколько ещё я выдержу. И если ты… Он не дал ей договорить, хотя раньше перебивать никогда не решался. На ее ресницах блеснула слезинка — он бы не заметил, если бы в капле не отразились последние язычки угасающего пламени. — Эстелла, — имя больше не пугало его. Пусть теперь она делает с ним, что хочет — даже его жизнь не стоила её слёз. — Я был с тобой до того, как всё началось. Она замерла на секунду, услышав его слова. Неловким движением смахнула выступившие слёзы — в глаза бросились лиловые сплетения вен на запястье — и прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать дрожь. — Я останусь. — твёрдо повторил Джаспер. — Не стоило даже просить. Эстелла не улыбнулась — он и не ждал — но зелёные глаза осветились живым теплом, хотя в камине уже тлели угли. Джаспер знал, что на кладбище он больше не придёт.