Work, Sex and Tea

Один... Два... Три... Шесть... Восемь... У Харучие Санзу в ушах восемь проколов и Коко, что выглядывает из-за рабочего места, вытягивая и без того длинную шею, почти уверен, что посчитал правильно. Кроме восьми проколов, Коко насчитывает шесть колец, два пирсинга и одну тату. Все это привлекает его внимание куда больше, чем заждавшиеся финансовые отчеты в его ноутбуке. Экран, свет откуда падал на лицо Хаджиме, снова и снова выключался, напоминая владельцу о своей забытости и отвлекая его от затянувшегося процесса созерцания одного розоволосого коллеги, который в это время вел беседу с одним из Хайтани. Коко не был влюблен, но и не мог описать свои чувства даже таким детским "нравиться". Он вообще не знал, под какое слово можно подогнать то, что он ощущает. На Санзу было приятно смотреть, и Коко хотелось его разглядывать, разбирая на малейшие детальки, но сближаться с таким как он - явно не та идея, которую в его голове можно назвать хорошей. Размышления наталкивают на мысль, что Коко, возможно, просто эстет, и нравится ему только тот образ Санзу, который он видит перед собой каждый день. А возможно, он обычный дурак, раз находит в нем что-то достаточно привлекательное, чтобы фокусировать на нем свое внимание настолько, что уже которая чашка любимого ромашкового чая, остается недопитой стоять на углу рабочего стола. Быть дураком, даже если это происходит только в своей голове, Коко позволить себе не может, поэтому предпочитает этой мысли первую, в которой его просто переполняет чувство прекрасного. Так звучит куда правильнее, хоть и менее убедительно. Но быть убедительным, последнее время, у Коко вообще не получается. Не только по отношению к себе, но и к тем, кто находится вокруг него. — Мы с Майки трахаемся у него в кабинете. Из раздумий выбивает голос Рана, доносящийся из-за спины. Он говорит это так спокойно, будто спать со своим боссом это что-то само собой разумеющееся, не необычнее, чем рассказ о погоде. И пока Коко, чуть испугавшись, оборачивается, пытаясь выдавить из себя хоть слово, Хайтани опирается на рабочее место позади него и смотрит прямо на Санзу, болтающего с его младшим братом. — Сомневаюсь, что тебе хотелось это слышать, но я подумал, что если я расскажу первый, ты тоже будешь хоть каплю честнее к самому себе. Коко поворачивается обратно к ноутбуку и несколько раз дёргает за мышку, чтобы экран снова начала гореть. — То, что я нахожу его красивым, не значит, что я влюблен. Хаджиме цокает, немного раздражённо, потому что Ран всегда попадает прямо в точку, когда дело касается анализа других людей и он терпеть не мог, когда анализировал Хайтани именно его. — Как скажешь, только не заглядись на него и не забудь закрыть офис на выходе. На стол падает связка ключей, чуть звеня, а каждый новый шаг Рана слышен все дальше и дальше. И когда Коко понимает, что старший Хайтани ушел, он позволяет себе выдохнуть, снова поднять глаза к рабочему столу напротив, где буквально минуту назад стоял Харучиё. Теперь его там нет, и Коко в спешке оглядывается, пытаясь зацепиться за макушку, что всегда так ярко контрастировала с остальным фоном работников. Видимо, Санзу ушел, и в своей голове Хаджиме сваливает вину за это на отвлекшего его Рана. Но теперь, причин не вернуться к работе у него не было, поэтому Коко снова сфокусировал свое внимание на том, что обычно называют финансовые показатели. Кто-то мог бы назвать это скучным и нудным, но Коко нравилось. Нравилось насколько, что когда он серьезно приступал к работе, забывался до такой степени, что "есть" и вообще "вставать из-за стола", хотя бы на время перерыва, становилось чем-то, о чём ему надо напоминать. Хайтани постоянно шутили, что на следующий день он будет выглядеть как зомби с его огромными мешками, худым телом, бледной кожей, светлыми волосами и длинными конечностями. Только Санзу не шутил. Обычно, когда он видел Коко в таком состоянии, он улыбался, ставил свою руку на макушку, чуть массировал кожу головы и говорил одну и ту же фразу: — Ты должен отоспаться за сегодняшний рабочий день. Хочешь взять завтра выходной? И слыша это, Коко вздрагивает от неожиданности, но тут же успокаивается, чувствуя чужие пальцы, перебирающие его волосы. Харучие всегда появлялся так же внезапно, как и пропадал, Коко к этому уже привык. Он выдыхает и прижимается спиной к креслу, запрокидывая голову за его спинку и поднимая взгляд на Санзу. Когда поздно вечером, единственным, что его освещало, был свет от экрана компьютера и настольный светильник, Харучиё выглядел особенно хорошо. — Не хочу. Коко прикрывает глаза и морщится, вспоминая слова Рана сегодня. Нравится ли ему Санзу? Он не уверен. Но он может об этом подумать чуть позже. — Лучше бы спросил, хочу ли я, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас. Потому что тогда ответом будет "да". Коко не заметил, как наступил вечер. Не заметил, как они с Санзу остались совсем одни в офисе. Коко вообще ничего не замечал, когда дело касалось Харучиё Санзу. Но то, что он заметил, так это пальцы, которые перестали массировать его макушку и перебирать волосы. Вместо этого слышны какие-то шорохи. Коко думает, что испугал его такими внезапными словами, поэтому приоткрывает глаза, чтобы увидеть хотя бы какие то эмоции на лице Харучиё, но вместо этого, взгляд упирается куда-то в чужую шею. Санзу наклоняется вперед, целуя, а глаза Хаджиме открываются шире, пока мозг пытается понять, что сейчас происходит. Его целуют. Целует Харучиё Санзу, потому что он сам попросил его это сделать. И Коко от чего-то хитро улыбается, когда вытягивает руку вверх, хватаясь за затылок Харучиё и притягивая его к себе ещё сильнее, отвечая на поцелуй. Его губы сухие и обветренные, а кожа вокруг шрамов чуть грубая, но Коко приходит от этого только в бо́льший восторг. Целоваться в таком положении неудобно, руки устают, а шею будто саднит. И несмотря на это, Коко улыбается. Возможно он думает, что самую малость влюблен. Его тянет чуть вверх. Коко понимает, что это Санзу выпрямляется, разрывая поцелуй. Он открывает глаза и рассматривает Харучиё: немного запыхавшегося и покрывшегося лёгкой розовой краской в районе ушей. Ему кажется это безумно очаровательным. — Хару. Ты когда-нибудь занимался сексом в офисе? — Майки нас убьет. — Майки здесь нет. Коко встаёт с кресла и оборачивается, запрыгивая прямо на рабочий стол и протягивая правую руку к Санзу. Он делает шаг навстречу и ластится к ней, словно кот. — Ты просто пиздец красивый. Коко выдыхает, проводя большим пальцем вдоль приоткрытых губ Харучиё. Он аккуратно заводит его внутрь, обводя стенки, зубы, и легко надавливая на язык. С губ срывается очередной вздох: вид перед глазами слишком красив. Одной рукой это делать до жути неудобно, но Коко расстёгивает пуговицы своей рубашки и тянет ее за воротник, от чего одежда падает ниже, оголяя шею, плечи, ключицы. Руки Санзу медленно обхватывают запястье Коко, убирая его руку от своего лица. Он оставляет поцелуи сначала на костяшках, затем на внутренней стороне ладони, вдоль руки, на предплечье и по телу Коко проходят мурашки. Его кожа всегда была холодной, и теплые губы Санзу создавали контраст, распаляющий Хаджиме еще сильнее. — Санзу. Коко выдыхает чужое имя и Харучиё поднимает взгляд на парня, не переставляя оставлять дорожки поцелуев вдоль его руки. — Ты мне нравишься, Санзу. Глаза Харучиё прищурены, будто в какой-то усмешке. И Коко на секунду кажется, будто этот взгляд сейчас его сожрёт. Санзу приближается к лицу напротив. — Хорошо. — "Хорошо" ? Я только что тебе признался, что вообще значит "хоро-" Не успевая договорить, Коко заставляет замолчать очередной поцелуй. Рассерженный взгляд сразу становится мягче, а тело расслабляется в чужих руках, оглаживающих его шею и талию. С Санзу хорошо целоваться и Коко готов признать, что, возможно, думал об этом несколько раз. Рука Коко движется к брюкам Санзу и проникает внутрь, нащупывая вставший член. Он несколько раз ненамеренно задевает его пальцами, выбивая из Харучиё лёгкие стоны, отдающиеся в поцелуй. Довольный, Коко сжимает его в руке, заставляя Санзу хныкать и двигать бедрами, будто толкаясь в чужую ладонь. И Коко это нравится. До этого оглаживающие чужое тело, руки Харучиё расстёгивают ремень Коконоя и в спешке стягивают с него брюки. Санзу больше не целует: отстраняется и садится на колени. Его розовая макушка находится прямо на уровне чужого паха. Харучиё бросает взгляд на Коко, чуть покрасневшего и распаленного, и улыбается. Бедра у Коко худые, но сильные, и от них Санзу тоже приходит в восторг. Он целует внутреннюю часть бедра и аккуратно поднимает взгляд вверх, оценивая реакцию Коко. Того начинает заметно потряхивать от такого и Харучиё думает, что делает всё правильно, когда кусает это место, оставляя на нем следы зубов, а после проходит по нему холодным языком, заставляя Коко громко простонать. Санзу ставит ещё несколько таких отметин на бедрах Коко. Только после этого, рука оказывается на чужом члене, аккуратно сжимая. — Можно ? Коко в спешке кивает, на что Харучиё послушно тянется чуть выше, капает немного набравшейся слюны на головку члена и берет его в рот, начиная медленно двигаться, периодически поглядывая на Коко. Он хнычет. Довольно громко, не стесняясь, двигается в такт, проталкиваясь глубже в рот Санзу. Одна рука сжимает стол, а вторая, на затылке Харучиё, поглаживает его макушку. Санзу движется размеренно, использует язык и доводит Коко до такого состояния, когда пальцы не могут ни за что ухватиться от накопившейся слабости. Коко думает, что готов упасть прямо сейчас, смотря на такого Харучиё, но тот внезапно останавливается, с характерным чпоком выпуская член из своего рта. Со стороны Хаджиме слышится разочарованное простанывание. Санзу крепко держит ноги Коко, не давая ему их свести, пока его язык спускается ниже в поиске промежности. Он обводит ее языком, делает несколько оборотов, смачивая, проталкиваясь глубже, от чего Коко ноет, а его тело начинает потряхивать. — Пиздец, я хочу чтобы ты вставил. — Рано. Харучиё нравится Коконой, и ему тоже хочется, но вместо исполнений чужой просьбы, он оставляет ещё один поцелуй на внутренней стороне бедра, пока первый палец надавливает на промежность и медленно входит внутрь Коко. Хаджиме сжимается от непривычных ощущений, а руки падают на плечи Санзу, сжимая их достаточно сильно, чтобы на них остались красные отметины. — Расслабься. Харучиё снова целует, на секунду отвлекая Коко от того, как он начинает двигать пальцем внутри него, при этом неспешно добавляя второй. Коко жмурится, тихо хнычет, поджимает губы. Ему кажется, что все тело горит, когда Санзу в очередной раз полностью загоняет пальцы внутрь, выбивая из него очередной стон. Харучиё перестает двигать пальцами, давая Коко время привыкнуть к чувству заполненности, начинает медленно разводить их в стороны, как ножницы. Чужие руки только крепче пытаются зацепиться за его плечи, и на лице Санзу появляется небольшая улыбка. — Ты молодец, Коко. Харучиё целует бедро Хаджиме в последний раз, перед тем как подняться на ноги, и взять его лицо в свои руки, снова припадая к его губам. Коко заводит руки за шею Санзу, придвигаясь ближе. Ему просто пиздец как хочется, и Харучиё тоже это чувствует. Одна рука Санзу спускается к талии Коко, аккуратно укладывая его на стол. Вторая - крепко держит ногу, закидывая ее себе на плечо. Харучие без проблем стягивает вниз свои брюки и Коко чувствует, как Санзу сначала упирается прямо меж его бедер, а после начинает медленно проникать внутрь. Сильнее хватаясь за чужие плечи, Коко громко всхлипывает, пока тело почти перестает слушаться, дрожа от возбуждения. Санзу движется размеренно и Коко готов поклясться, что никогда не чувствовал себя так хорошо. — Ты можешь.... сильнее.... И Харучиё больше не нужно слов. Темп остаётся тем же, но толчки становятся грубее, с каждым новым движением выбивая из Коко новые стоны и всхлипы. Санзу смотрит на Коконоя под ним: он громко хнычет, сжимает Харучиё внутри, просит больше, а ещё выглядит невероятно горячо и Санзу соврет, если скажет, что никогда не думал об этом. — Ты тоже мне нравишься. Харучиё кладет руку на затылок Хаджиме, притягивая его к себе и целуя. Коко стонет прямо в губы Санзу, давая ему взять себя за волосы и прижать крепче. Санзу думает, что после этого он обязательно позовет Коко на свидание. Коко думает, что ему нужно было раньше сказать Харучиё о том, что тот ему нравится. Ран думает, что ему не стоило оставаться в кабинете Майки, чтобы вздремнуть. Майки думает, что завтра убьет всех троих.