Истории из разных вселенных

      Она знает, что это неправильно. Знает, в какие неприятности она может попасть, если об этом узнают. Она могла потерять всё, хотя на кону стояло не так уж и много важных вещей. То, что она делала, было нарушением её устава, нарушением моральных и этических норм общества. И всё же это было тот экстрим, которого ей до сих пор не хватало. Всегда хорошая девочка, отличница, идеальный ребенок. А он научил её, как быть плохой, как получать то, что она хочет, даже если другие сочтут её сумасшедшей. Но она никогда не просила чего-то большего, ведь ей нужен был лишь только он. Тяжело дыша, лёжа в объятиях опасного психопата, девушка еще раз подумала о том, как все это произошло.       Она хорошо и старательно работала, стремилась сделать всё, всеми силами пыталась добиться одобрения от кого-то. Вот почему она была вынуждена бросить программирования, чтобы поступить в медицинский колледж. Потому что последнее заставило её родителей гордиться такой дочерью. И вот она здесь, работает в доме скорби и печали, выполняет непростую работу, заботится о тех, кого общество не хочет.       Уильям Афтон, британский эмигрант, который переехал в Америку, чтобы учиться в колледже, а затем решил остаться здесь из-за бизнеса. Вместе с другом они создали кампанию, которая занималась созданием пиццерий с аниматрониками. Но были… инциденты. Спустя несколько лет после торжественного открытия, Афтон потерял своего младшего сына из-за одного из своих творений. А потом, через несколько лет, его снова постигла трагедия, забравшая таким же образом единственную дочь. И после этого он был убит горем… Череда убийств детей, все они того же возраста, что и первый ребенок, которого он потерял. И что его выдало? Однажды утром один из сотрудников нашел его в одном из мест, одетым в старый костюм. Афтон бессвязно бормотал о призраках своих жертв, пришедших за ним. Полиция признала его невменяемым и, к сожалению, он избежал наказания. Но Афтон так же не мог находиться в обществе. Конечно, следствие не обрадовало таким приговором семьи пострадавших, но лучше, чем ничего.       На следующее утро она пришла с его лекарством, решив познакомиться с ним. Возможно, именно это желание сделало её лёгкой добычей. Однако он оказался достаточно приятным ну, настолько приятным, насколько может быть приятным серийный убийца, которого заперли в психушке на тридцать лет. Мужчина поприветствовал её, с интересом расспросив, кто она такая и почему ухаживает за ним, и, объяснив ему изменения, он принял это без вопросов. Уильям был… интересным человеком, если не считать внушающего страх внешнего вида, как у самого настоящего психопата, коим он и являлся. Но, несмотря на это, он без проблем принял свои таблетки, позволил ей сделать свою работу, даже пытался шутить. Так было спокойно до тех пор, пока он не шлёпнул её по заднице.       Пискнув от неожиданности, она повернулась к нему лицом: щеки горели от гнева и возмущения. Пациент просто ухмыльнулся ей, как будто находил все это невероятно забавным. Она приложила ладонь к месту, куда пришёлся шлепок, начав тираду, о том, чтобы тот более не распускал руки и не обращался с ней так. Он слушал, подперев рукой подбородок. — Ага, — протянул Афтон улыбнувшись, когда она замолчала.       Ему было за пятьдесят, но особо отталкивающим его вид не был. Он был не лысым и не лысеющим, но его волосы определенно потеряли некоторую густоту и блеск из-за его возраста, а местами виднелась седина. Мужчина был худым, но и не хилым. Ванесса, после осознания того, какую оценку ему дала, почувствовала, как её щеки вспыхнули от смущения и злости. — Закончили! — это всё, что ей удалось сказать в ответ, прежде чем развернуться на каблуках и рвануть прочь.       После этого каждый визит был одинаковым. Он пытался заглянуть ей под халат, делал непристойные комментарии по поводу её груди или задницы. Это раздражало девушку, ведь её замечания лишь только сильнее подстрекали его. Афтон просил Ванессу помочь ему поесть, иногда намеренно проливая похлёбку, чтобы ей пришлось сменять ему простыни, а он мог глазеть на неё в своё удовольствие. Но, как ни странно, каким бы раздражающим не было его поведение, она не чувствовала особой угрозы. Она не боялась находиться в одной комнате с человеком, унесшим несколько невинных жизней, причём детских.       Иногда он просто говорил. И, на удивление, не о совершённых преступлениях с его уровнем тщеславия и эгоизма. Он рассказывал о своем детстве, о своей жене, их детях. Слушая это, к ней приходило осознание, хотя, возможно, он просто играл с ней. Чем больше времени она проводила рядом с пациентом, тем больше противоречивыми становились её чувства. И тем смелее становились его действия. Тогда она давала ему лекарства и еду, раскладывая в нужном порядке на подносе возле кровати. Его палец зацепился за край выреза медицинского халата, потянув вниз и чуть оголив грудь. — Великолепно, — пробормотал он так, будто у него текла слюна. Ванесса почувствовала как злость разливалась по всему телу, но она постаралась проигнорировать это, зная, что Уильям просто пытается вывести её из себя. Ему больше всего нравилась её реакция, словно она была новой забавной игрушкой, над которой он экспериментировал и издевался.       Но в тот раз девушка не ожила такого. Когда она отодвинула поднос, чужие рука обхватили её запястья и Афтон, потянув Ванессу на себя, слившись с ней в поцелуе. Это был короткий поцелуй, наполнявший её яростью. Она отскочила и замахнулась, чтобы дать пощечину не только за этот раз, а и за прошлые разы, с которыми она смирилась за последние три месяца. Он успел перехватить её руку, крепко сжав. — Мне нравится твой гнев, Ванесса. Это довольно забавно, — привычная улыбка с его лица исчезла, а голос стал серьезным. — Но не принимай мою снисходительность за слабость. Даже будучи тут, я точно не тот человек, с которым нужно конфликтовать, — ещё чуть-чуть и его глаза прожгли бы дыру в ней. — Я ясно выражаюсь?       Это был первый раз, когда она до ужаса боялась этого мужчину. Сглотнув комок в горле, Ванесса кивнула, а затем поспешила выйти из комнаты, трижды проверив замок, прежде чем вернуться в комнату в общежитии. Противоречивые чувства к пациенту не давали ей покоя.       Не то чтобы он привлекал её, но просто в нем было что-то притягательное. Он был психом, убийцей, грубым, извращенцем. И все же то, как он поцеловал… Это не сравнить с тем малым количеством поцелуев, что были у неё. В старшей школе у ​​Ванессы не было времени на свидания, а в колледже она, в основном, использовала мужчин, когда была слишком бедна, чтобы покупать батарейки для своего вибратора.       Однако было что-то в его речи такое, что будто бы заставляло её подчиниться ему. Румянец выступил на лице, а внутри неё разливался приятный жар. Ванесса вдруг вспомнила, как она перед сном пыталась избавиться от непрошеных образов в голове. В том видении был Уильям в своём проклятом пурпурном халате с полуоголенным торсом. Его бесцеремонная улыбка и его хищный взгляд заставляли её чувствовать то, чего у неё никогда ни с каким мужчиной не было. — Хорошая девочка, — тогда она представила его голос так отчетливо в своей голове, как будто он стоял прямо перед ней. — Теперь встань на колени       Со вздохом её глаза распахнулись, все мысли о сне исчезли, когда она почувствовала тугой узел внизу живота. Ей нужно было утолить своё желание. Ей хотелось это сделать с серийным убийцей! Но с медицинской и психологической точки зрения она знала, что привлекало её лишь тело, а не разум или сердце. И хотя это знание хоть немного утешило её, у неё все ещё была проблема, с которой нужно было разобраться прямо сейчас. Ванесса потянулась к своей игрушке, но та, конечно же, оказалась нерабочей.       Девушка неожиданно вспомнила, что упаковала устройство, которое может оказаться идеальным для принятия неверных решений. С тех пор, как ей полюбилось программирование и инженерное дело, она сделала несколько собственных штучек, на которые её родители смотрели с насмешкой, считая, что женщина может добиться успеха только в медицине, да и то только в качестве медсестры. Каким бы архаичным и отсталым они ни были, Ванесса в своё время прислушалась к их советам.       Сейчас это устройство было будто бы запретным плодом, а змеем, что дал его ей — Афтон. Это было единственное рациональное, логичное объяснение того, почему она лихорадочно рылась в нижней части ящика стола — ящика для мусора, где был всякий хлам. Ванесса сжала в руке найденную глушилку, словно это был спасательный круг. Она сунула устройство в самодельные карманы, которые искусно вырезала в своей юбке, и направилась к выходу.       Прелесть этого устройства заключалась в том, что его радиус действия был широк, а эффект минимален. Цель заключалась не в том, чтобы вывести из строя всю систему (это вызвало бы подозрения), а в том, чтобы заставить объект выглядеть как помеху или ошибку на записи. С точки зрения технологий, её устройства были бы отличным образом разбогатеть, но даже с одобрением родителей она никогда бы не выставила их на всеобщий показ, понимая, для каких делишек это может быть использовано. Богатство и власть, безусловно, хорошо, но сейчас её волновал лишь одиночный изолятор, оплаченный Fazbear Entertainment Company (в основном из-за того, что осужденный все ещё владел значительной долей кампании). По сути, это была одна большая комната с примыкающей ванной, ему приносили еду и лекарства, а на другой стороне было единственное большое окно для разговоров с психиатром. Лязг отворяющегося замка был похож на землетрясение или какое-то другое стихийное бедствие. Что-то подсказывало ей, что нужно уйти, но, к сожалению, было уже слишком поздно. Она перешла черту здравомыслящих решений, когда вышла из комнаты своего общежития и пришла сюда.       Он стоял посреди комнаты. Мужчина смотрел на луну. Несмотря на то, что ее шаги были очень тихими, он все же обернулся, взглянув на неё через плечо. В тусклом свете его глаза, казалось бы, светились. Ухмылка, скривившая его губы, была одновременно понимающей и хищной. — Я знал, что ты вернешься, — если кто-то другой сказал ей подобное в такой ситуации, то она бы уже закрывала дверь комнаты. Быть может, дело было в том, что это было сказано шепотом. Как будто они оба знали, что это какое-то волшебное время и пространство.       Ванесса знала, что должна была ответить. Надо что-нибудь сказать. Но, может быть, она боялась, что если заговорит, то опомнится и сбежит. Это безумие. Безумие, но она была здесь, несмотря на опасность. Маленький кролик бежит прямо в пасть волка.       Уильям какое-то время изучал её, затем отошел в сторону. — Пойдем, — приказал он, и она повиновалась.       Если отбросить тот факт, зачем она здесь, то, казалось бы, мужчина был доволен тем, что девушка стояла рядом с ним, глядя на темноту города через окно. Но почему-то Ванесса сомневалась, что Уильям Афтон был человеком, склонным к сентиментальностям. Он рассказывал свои истории как факты, как вещи, которые он делал, и, хотя он объяснял свои действия, он не раскаивался и, как она считала, не испытывал за них угрызений совести. Если он когда-нибудь выберется, не вернется ли он к тому, что делал раньше?       Рука на её заду тут же остановила поток ненужных мыслей. — Не двигайся, — скомандовал он.       Она почувствовала, как Уильям неторопливо сжимает ягодицы под юбкой, прежде чем полностью приподнять ненужную ткань. — Боже, — усмехнулся он, смотря на её попку. — Стринги? В условиях больницы? Какие ещё сюрпризы ты приготовил для меня, зайчонок?       Ванесса почувствовала, как её щеки вспыхнули. Но она оставалась неподвижной, борясь с дрожью от удовольствия, когда он возобновил ласки. Вторая его рука скользнула по изящному телу, скрытому под хлопковой тканью белого халата. Мужчина, будто бы намеренно, задел её грудь, видимо заметил, что она не одела лифчик. — Ванесса, — обратился он. — Да? — спросила она хриплым и запыхавшимся голосом. — Как часто представляла это? — Практически всегда в последние дни, — выдохнула девушка. — Ох, хорошая девочка… — произнес Уильям, отчего ноги её подкосились. — Разденься.       Теперь она была словно марионеткой в его руках. Ванесса сняла туфли, потянулась к пуговицам на униформе, а после распустила волосы, завязанные хвоста. Неспеша, будто бы ожидая одобрения, Ванесса сняла трусики (она надеялась на то, что он сам захочет это сделать). Только сейчас девушка поняла, что они были такого же цвета, как и его халат. — Невероятно, — мужчина притянул её к себе. В бедро уперлось то, что напоминало ей, что он не настолько стар.       Руки блуждали по телу, не пропуская ни дюйма, казалось, что он хочет запечатлеть этот образ в памяти не только визуально. Он развернул её. Взор девушки на мгновение скользнули вниз, уставившись на выпуклость. Его глаза говорили о многом. Он испытывал её.       Афтон засмеялся. Ванесса уставилась на него, смотря с непониманием. — На колени, — настойчиво произнес он.       Ноги так подкосились, что она чуть ли не упала. Руки аккуратно прошлись по его икрам вверх, и, наконец, она коснулась носом его члена. Одно движение её языка, и он уже стонал. Была ли она удивлена? Может немного. В конце концов, он просидел тут достаточно времени и, скорее всего, никакой компании, кроме руки, у него не было. Ванесса обхватила головку губами и начала сосать, нежно покачивая головой в медленном ритме вперед-назад. Через некоторое время она почувствовала давление на затылок и позволила ему взять ситуацию в свои руки, сосредоточившись только на том, чтобы зубами не прикусить ничего. Возможно, отдать ему контроль было ошибкой. Ванесса почувствовала, как глаза начинают слезиться, а горло гореть от грубого обращения. Однако это быстро закончилось и он слабо оттолкнул её.       Когда Ванесса подняла голову, она увидела, как он тяжело дышит. Она чувствовала себя более уверенно, зная, что она может заставить его кончить в любой момент.       Уильям посмотрел на нее сверху вниз и криво улыбнулся, что в сочетании с его потрепанным видом делало его гораздо более очаровательным. — Прости, дорогая, — усмехнувшись, он погладил её по волосам. — Я уже не так молод, поэтому на всю ночь я не растяну, но сделаю все, чтобы эта ночь запомнилась.       Поднявшись, Афтон резко развернул девушку и нагнул, разрывая стринги. Пальцы погрузились вовнутрь влагалища. Девушка заскулила от внезапности, на что в ответ получила громкий смешок. — Такая мокрая, — то, как он сказал, прозвучало одновременно и похвалой, и оскорблением. — И всё потому, что я тебя поцеловал? — Н… — попыталась возразить Ванесса, когда он извивался внутри неё, — Н-не обольщайся… — А мне и не нужно, у меня есть ты, — парировал Уильям, вводя третий палец. Медленно, по дюйму, он вытащил их из нее и подошел настолько близко, насколько он мог. — Готова к большему? — Если ты думаешь, что я пришла сюда на десять минут прелюдий, то ты и вправду сошел с ума, — промолвила она, оглядываясь на него через плечо, — Давай же, старик, начинай.       Без какого-либо предупреждения он так и сделал: вошёл в неё резко и до самого основания. Внезапное действие заставило её издать звук, который был чем-то средним между вздохом и визгом. — Вот так, детка, — прорычал он, наклоняясь и нежно покусывая её плечо. — Продолжай издавать эти прекрасные звуки.       Ванесса должна была признать это. Он был лучшим любовником из всех тех, что были у неё когда-либо. Он двигался в ней так быстро и грубо, что её руки, вцепившиеся в железные прутья спинки кровати, колотились о стену, а её громкие стоны вырывались каждый раз, грозя тем, что кто-то их услышит. Мысль о том, что кто-то придет, чтобы проверить… смутилась она или возбудилась? Она не знала и, честно говоря, не была в том положении, чтобы много об этом думать.       Звуки шлепков заполняли комнату, смешиваясь с голосом Афтона, который шептал ей на ушко похвалу. Рассказывал ей, как хорошо она себя ведет, как хорошо она его принимает в себя, и какая она идеальная во всем. Может быть, это было просто манипуляцией, но сердце предательски восприняло эти слова всерьёз, ведь она всегда жаждала такое услышать. Слова признания, что её усилия были замечены и не напрасны. Её стоны становились все громче, все более неконтролируемыми, а стенки влагалища сильно сжимались вокруг его члена. — Больше, — проскулила Ванесса. — Сильнее! — Такой требовательный питомец, — выдохнул Уильям, выполняя то, что она просила. — Мне это нравится. — Ты, — она изо всех сил пыталась подобрать слова. Разум вовсе не подчинялся её контролю. — Собираешься говорить или трахать меня?! — Обычно такая вопиющая дерзость заслуживала бы наказания, — ответил Уильям. — Но если дама настаивает…       Прошло совсем немного времени, пока её не накрыл оргазм. Несколько толчков и кончил он. Всё это было началом конца. Когда она попыталась придти в себя, она каким-то образом оказалась у него на коленях, что, в свою очередь, закончилось тем, что они трахались. В следующий раз вызов с просьбой помочь ему помыться закончился сексом в душе. Попросить ее проверить что-то закончилось тем, что она отсосала ему. Но почему-то ему больше всего нравилось, когда она кончала ночью. Но он не чувствовал к ней ничего. Это была не любовь, с которой он говорил о своих детях, особенно о младшей дочери Элизабет. Это было физическое влечение, не более того.       Конечно, трудно быть сексуальным партнером без хоть каких-то разговоров. В конце концов Ванесса рассказала о своих мечтах, о том, как они рухнули под тяжестью желаний её родителей. Удивительно, что его собственные родители отреклись от него за то, что он решил жить в глуши в США. Затем он спросил её, если бы у нее был выбор, что бы она хотела сделать со своей жизнью в таком случае. Ванесса сказала ему, и вместо того, чтобы рассмеяться, он, вроде как, серьезно обдумал заявление.       Так прошло полгода. И вот однажды она получила письмо. Предложение оплачиваемой стажировки для работы бета-тестером в Fazbear Entertainment было внезапным. Как оказалось, Афтон однажды связался с вышедшим на пенсию Эмили. Хоть последний и не мог простить своего бывшего друга, но он прислушался к совету предложить работу Ванессе. Так скажем, Уильям замолвил за неё словечко. — Если, конечно, — сказал Уильям, пока она наматывала круги по комнате. — Ты не захочешь прийти и быть моим личным смотрителем. — Что ты имеешь в виду? — удивилась Ванесса. — Тебя выпускают? — Моне сказали, что я больше не представляю угрозы обществу, — ответил Уильям. — По крайней мере, я уже не в том возрасте, чтобы ходить в костюме кролика и заманивать детей. — А если нет? — Это то, на что ты действительно хочешь знать ответ?       Ванесса вздохнула и произнесла: «Ох, неважно…» — Ну так что? — Я собираюсь работать на другой работе, а ты… — она не знала, куда он собирался пойти после освобождения. Если бы она была на его месте, то стала бы кем-то типа отшельника. Конечно, будет жаль, если он так и поступит. Эта мысль нагоняла на неё грусть.       Он же ничего не сказал. Чего и следовало ожидать, он не был склонен к сентиментальности.       Если общение с Уильямом чему-то её и научило, так это тому, что она не может прожить свою жизнь, удовлетворяясь тем, что она оправдала чьи-то ожидания.       День, когда она сдала свою последнюю смену, был днём ​​его выписки. Они не встретились, даже не попрощались. Но, через несколько недель после того, как она заселилась в предоставленную ей кампанией квартиру и сообщила о начале работы, она была встречена. И очень приятно. — Добро пожаловать, Ванесса, — поприветствовал её до боли знакомый голос. Фиолетовый экран сменился на видеоизображение с ним. — Меня зовут Уильям Афтон, и я буду вашим куратором в ближайшем будущем.       Ванесса не смогла сдержать ухмылки, которая расползлась по её лицу, когда его улыбка стала откровенно непристойной. — А теперь, — продолжил он. — начнем?