От любви до ненависти один шаг

Наташа бродила по темным коридорам. У неё была непонятно откуда взявшаяся уверенность, что Ванда ждёт её. Была крайне большая вероятность, что девушка просто спала, ведь был весьма поздний час. Всё давно спали, наверное. По крайней мере, тишина стояла гробовая, даже Старк перестал шуметь посудой на кухне. Было ли страшно? Ещё как, но это был скорее не страх, а болезненное ожидание. Шпионка сама не заметила, как перешла на абсолютно бесшумный бег, она поднималась на следующий этаж, всё продолжая бежать. Коридоры были ужасно длинными, но бояться их явно не стояло. Романофф, казалось, знала эти коридоры просто идеально, до каждого миллиметра. А вот когда она подошла к своей комнате, то остановилась, вернее, она переводила дыхание. А ещё она знала, как чутко спит её несостоявшийся муж. Скорее всего, он даже не спал. Пройдя мимо комнаты, словно мышь, агентесса прошла ещё несколько метров на цыпочках, прежде чем вновь побежать. Время и вовсе замедлилось, а в её голове даже спустя столько чутких мгновений продолжали всплывать мысли, связанные с чародейкой. Спустя некоторое время Наташа стояла под дверью Ванды. Она подняла руку, дабы постучать в неё. Не хотелось врываться к ней посреди ночи. Думалось, системы в её организме отказали, все в один момент, словно по щелчку пальцев. И вот картина маслом: темнота, а в ней горят зелёные глаза, девушка практически не дышит, дабы не забыть вековую тишину. Рука была в одном мгновение от двери, но тут вспомнились слова Стива: «Ты просто подумай: кто ещё захочет взять замуж бывшую агентессу КГБ, которую подкладывали под мужиков, годящиеся ей в деды! Чтобы выведать какую-то информацию?! Кто захочет быть с такой девушкой в отношениях, зная, что она даже не сможет родить ребенка??» Она опустила руку, сделала один шаг назад и прижалась к стене. Вздох. Неужели ей не хватало смелости постучать? Нет, просто где-то внутри неё проснулось что-то вроде совести или здравого смысла. Шпионка просто осознавала, что не хочет, чтобы ещё кто-то пострадал. Она не хотела делать кому-то больно. А делать больно человеку, которого любишь, больнее всего. Романофф поняла это совсем недавно. Это чувство, да и в общем Ванду, она считала лучшим, что произошло с ней. Ей бы хотелось ощущать её постоянно. Засыпать, а после и просыпаться вместе… Но она также знала, что будет немало проблем. И если же для неё они были не первыми и, скорее всего, не последними, то для девятнадцатилетней приятельницы она точно были бы в новинку. Наташа и так слишком много пережила за последнее время. Романофф, так ничего и не сделав, отошла от двери и также бесшумно начала возвращаться по тому же тёмному коридору. Как вдруг двери, которые вели в спальню Максимофф, распахнулись, а оттуда выглянула Ванда. Видимо, она все же кого-то ждала. — Нат? — очень тихо окликнула её чародейка. Романофф повернулась корпусом, дабы в точно убедиться, что дверь закрыта, а это её крыша плавно, а может и не очень, едет. Но оказалось всё совсем наоборот, и на лице рыжеволосой возникла еле заметная, но крайне искренняя, улыбка. Она медленно начала подходить к открытой двери. — Может, зайдёшь? Мне кажется, нам есть о чём поговорить, — девушка кивнула и прошла в комнату. Обычно, она боялась подобных слов, как минимум тогда, когда их говорил Стив, но сейчас Наташе наоборот хотелось говорить обо всём, лишь бы не переставать видеть эти чарующие глаза. Девушка неторопливо зашла в комнату, закрыв за собой дверь, и застыла, как только увидела Ванду. Комната была очень светлой: светло-серые стены, белый потолок, над кроватью весела картина, видимо, какая-то абстракция, хотя создавалось ощущение, что кто-то случайно пролил краску на этот «шедевр». Кровать была меньше, чем у Романофф. Помимо неё был лишь шкаф с вещами. Но тем не менее, Максимофф не обделили ванной комнатой. Романофф в один миг забыла все слова, голова абсолютно не соображала. — Я… — она не могла вспомнить ничего, а ведь секунду назад у неё была готова президентская речь. Ощущение, что перед этим Ванда также хотела что-то сказать, но сейчас она молчала. Возможно, потому что Нат начала говорить, а возможно, ей, как и рыжеволосой, отшибло память? Наташа сделала робкий шаг навстречу Максимофф. Их губы слились в нежном поцелуе. Романофф, кажется, совсем позабыла, что помимо них в башне были и другие люди. Ванда запустила свою руку в рыжие волосы. Шпионка моментально подхватила её на руки, и они направились в ванную. Чёрная плитка, ванная белая и глубокая, такие же чёрные, как пепел, полотенца. Мраморная раковина, которая будто бы пережила вековую историю. Но наверняка даже для неё это оказалось чем-то новым. Чародейка уперлась руками об раковину, слегка прогнувшись в спине. Не снимая с неё белья, шпионка поглаживала её шею. После резким движением своей руки заставила её сменить позу. Теперь Максимофф была прижата к двери. Наташа убрала её волосы на другую сторону, так было гораздо проще и удобней целовать фарфоровую кожу шеи. — Что же я делаю, ей всего девятнадцать и она ребёнок… Но я не хочу противостоять ей. Хочу целовать её вечность. С того самого момента, как я почувствовала её в своих руках, не могу думать ни о чём! — эти голоса в голове Романофф постоянно сменялись, будто демон и ангел, сидящие на её плечах, никак не могли договориться. Ванда тем временем совсем не возражала действиям шпионки. Она готова была быть хоть куклой в руках крайне опытного кукловода. Но всё же эта игрушка хотела в этот раз доставить своей хозяйке удовольствие. Поэтому, развернувшись лицом к агентессе, она одной ногой, если быть точнее, то левой, обхватила её за талию. Так было банально проще держаться. Взмахнув рукой, чародейка воспользовалась алой магией, что вмиг оголила тело Романофф. В такие моменты ведьма очень ценила свою магию. После чего прошлась горячим языком от её шеи к ключице, оставляя невесомые поцелуи. Там она надолго не задержалась и спустилась теперь к груди. Всё тем же горячим языком Ванда провела по слегка шершавой коже, после чего слегка сжала рыжие локоны в руке и оттянула голову Нат назад, открывая больше мест для поцелуев. Как только та издала лёгкий стон, Максимофф прикусила её сосок, это оказалось крайне неожиданно для рыжеволосой. Романофф сжала в руках футболку Ванды и прикусила свою губу, дабы сильно не шуметь. Всё-таки они были в доме не одни. Ванная комната быстро наполнилась приглушенными стонами. В тот самый момент Наташа потеряла ту доминирующую позицию, которую с радостью перехватила ведьма. — Я хочу… почувствовать тебя внутри… — тихо постанывая, произнесла шпионка. А Максимофф даже и не заметила, как имя Альяновой возникло в её тайном списке слабостей. Некоторые члены мстителей считали Максимофф хоть и юной, но при этом довольно-таки могущественной участницей команды. Во время боя она казалась практически непобедимой, и у неё не было слабостей, по крайней мере, на первый взгляд. Она боялась голосов, которые исходили из кромешной тьмы. Боялась воды, точнее, её глубины. Боялась той неизвестности, которая была на дне. Сейчас же к этому списку добавилась и Романофф, но только в позитивном ключе. Ванда боялась потерять её. Рядом с ней она становилась совсем уязвимой и очень слабой, она забывала обо всех проблемах, что её тревожили. Ванда, к счастью или же к сожалению, не обладала той физической силой, что Наташа. Поэтому сменить позу её партнерши помогла ей магия. Несколько минут назад Ванда стояла перед этой раковиной, слегка смущаясь, находя себя взглядом в отражении. Теперь же на этом месте была шпионка. У Альяновой среди агентов, да и мстителей, было прозвище «королева убийств». Нат им не очень гордилась, она собственными руками лишила жизни более восьмисот человек. Это только тех, кто погиб именно от её рук, без какого-либо оружия. Ходили слухи, что она безумна и не имеет страхов, и что она настолько бессердечная. Но сейчас у так называемой «королевы убийств» тряслись ноги, она едва могла стоять, и то постоянно подкашиваясь. Если бы она не вцепилась в раковину руками, то уже давно бы полетела с грохотом на пол. Её тело вообще не слушалось и действовало само по себе. А уж тем более с чародейкой всё её инстинкты самосохранения отключались по таинственному щелчку пальцев. Наташа тяжело дышала, её грудь неспешно поднималась, а после, как будто при замедленной съёмке, опускалась. Уж очень плавными были эти движения. Романофф пришлось согнуть локти и прогнуть спину, как только Ванда принялась исполнять её желание. Чародейка медленно, не снимая с партнерши белья, лишь оттянув вбок, проникла внутрь двумя пальцами. Максимофф мерно двигала ими, не упуская возможности периодически поглаживать клитор девушки большим пальцем. Всё эти махинации она проводила одной рукой, а другой продолжала сжимать грудь шпионки, оттягивая соски. Наташе пришлось прикусить собственное запястье практически до крови, дабы перестать выть, как раненое животное. Но это мало помогало. Агентесса, конечно, могла вытерпеть боль и не издать ни звука, но вот удовольствие… Их игра довольно быстро закончилась, Максимофф не считала это концом, просто её партнёрша в один момент спустилась на колени и прижалась к стене отстранившись от неё. Ещё тогда чародейка начала думать, что сделала что-то не так, ведь, как ей думалось, шпионке всё очень даже нравилось. И чародейка была права, ей действительно было хорошо, даже слишком, Романофф слишком давно не ощущала ничего похожего. Со Стивом это было не то чтобы однообразно, поначалу это было непривычно, но иногда даже приятно. Когда-то он заботился об её удовольствии и комфорте. Но сейчас Стив, видимо, забыл об этом, причиняя ей лишь боль, а слова о том, что ей чертовский больно и просьбы остановиться он просто игнорировал. Кажется, они лишь подогревали его интерес, в последние их разы Романофф просто молчала, старалась не издавать никаких звуков. С Вандой она вновь смогла почувствовать себя нужной кому-то, любимой и, черт возьми, живой. Максимофф была девушкой, а поэтому прекрасно знала, как доставить удовольствие другой. Те стоны, что вырывались изо рта агентессы, были действительно от полного наслаждения. Никакая боль, лишь удовольствие от процесса. Ведьма села рядом с Наташей на колени, поглаживая ту по щеке. До этого Романофф прижимала свои колени к груди, а взгляд был направлен в пол, но сейчас она подняла свои изумрудные глаза на чародейку. — Прости, —начала извиняться чародейка, боясь заглянуть в чужие глаза. — Я не хотела делать тебе больно, — тут они встретились взглядами, в воздухе повисла пауза. Наташа поцеловала чародейку, наверное, уже после всего она сказала бы, что ей не было больно, а чертовски приятно, прямо до дрожи. Ванда непонимающе застыла, окончательно запутавшись. Но поди это было лишь на руку Наташе, она вновь взяла Макисмофф на руки, не прерывая поцелуя. Они вышли из ванны, и Нат кинула чародейку на мягкую, словно облачко, постель и села сверху, не давая девушке встать. Агентесса наклонилась к мочке уха девушки, покусывая и посасывая её, а после оторвалась, начиная нежно нашептывать: — Ты лучшее, что произошло со мной, — Максимофф была слегка смущена. Ей было комфортнее смотреть на партнершу сверху вниз. Но находится под ней, под её контролем… Что ж, девушка была готова терпеть подобное ощущение, чтобы вновь и вновь чувствовать это чувство, чтобы чувствовать её прикосновения. По её телу мгновенно пробежали мурашки, чародейка вся дрожала, как осенний листик на ветру. Романофф на это только улыбнулась. Довольно быстро снимая с девушки одежду, она не сказала ни слова, а на её лице застыла слегка пугающая улыбка. Но Ванда готова была отдать всё за эти глаза и за эту улыбку, в частности. Этот шедевр был великолепен со всех ракурсов. Оголенные девушки, одной которых была шпионка, на секунду встала с бёдер ведьмочки. Она достала из шкафа небольшую коробку, которую Ванда не видела, когда наводила порядок в шкафу. Это было неудивительно, в каждом шкафу Старк прятал тайник, в которых всегда был какой-то элемент одежды или аксессуар. Иногда это были галстуки, запонки, бабочки, подтяжки, а иногда, как в этот раз, кожаный пояс с инициалами Тони. Максимофф даже не заметила, как шпионка вновь оказалась на ней. Её отсутствие она, естественно, заметила, но из-за перевозбуждения сил не было даже просто повернуть голову, не то что сдвинуться. Наташа же приковала её руки ремнем к спинке кровати, на лице Максимофф возникла невольная улыбка. Затем Романофф села на колени перед ней, раздвигая ноги, что были напротив её лица. Шпионка опустилась коленями на холодный кафель, Ванда сразу наколдовала коврик для её комфорта. Он был весьма удобным, а главное — ограничивал её контакт с кафелем. На лице шпионки возникла недопонимание, а после поникнув плечами, она сказала. — Пока мы вдвоем — никакой магии! Даже для таких, хоть и очень полезных, мелочей, — и поспешно спросила. — Мы договорились? — Ванда нехотя кивнула, когда Наташа слегка погладила пальцем клитор чародейки и повторила вопрос. — Мы договорились? — в этот раз она оказывала куда большее влияние, нежели минут семь назад в ванной. — Да... да! — меж стонов соглашалась Ванда. Кажется, это устроила шпионку. И тогда она наклонила к промежности голову, высовывая свой коварный язычок. Язык шпионки крайне настойчиво заскользил по её влажным половым губам, крупный и, чудилось, расширенный клитору так ощутимо пульсировал у Нат во рту. В ответ агентесса слышала сладкие стоны, они крайне воодушевляли и раззадоривали очень возбужденную Романофф. Поэтому она повторила это ещё раз, а затем ещё и ещё, ещё и… и продолжала, пока стоны ведьмочки вовсе не перешли в немой крик. Бесчисленное повторения действий и незаметное пробегающее время заставили чародейку кончить в первый, но точно не в последний, раз за эту ночь. Ванда была такой податливой и чувствительной, в подобные моменты очень сильно ощущалась её неопытность, но это лишь ещё больше раззадоривало шпионку. Бедра Максимофф едва не плясали в ладонях рыжеволосой, а свои губы она наверняка искусала до крови в попытках сдержать, как ей думалось, слишком развратные стоны, но не то чтобы у неё получалось идеально. Всего на мгновенье Нат оторвалась от столь сладкого местечка и поднялась к животу, оставляя легкие поцелуи вперемешку с ярко-алыми засосами, и слегка надавила на вандовский приоткрывшийся рот большим пальцем, безмолвно прося открыть его. Ванда не понимала этих действий, но открыла его и вопросительно смотрела на Наташу снизу вверх, переводя дыхание. — Ты не на экзамене, расслабься хоть на минуточку, — эта небольшая передышка помогла ей перевести дыхание, она поняла агентессу еще с полуслова. На разъяснения Романофф не тратила время, потому что это самое последнее, о чем она сейчас думала. Да и объяснять самые простые вещи, по её мнению, было глупо. Рыжеволосая вернула свой язычок на клитор, продолжая недавние махинации. Лёгкое покалывание в груди чародейки прокатилось по какому-то оголенному внутреннему проводу, что был подключен ко каждой чувствительной зоне, к каждой клеточке её тела. Наташа оторвалась от клитора и проникла горячий языком так глубоко, как только могла. Внутри шпионка проходилась им по стенкам влагалища, ощущая вкус соков своей возлюбленной, а затем выходила, слегка поглаживая брошенный клитор, а после вновь возвращала внутрь желанных стенок, что периодически сжимали её язык, словно тиски. В этот момент Ванда нарушила своё обещание. Она взмахнула пальцем своей руки и мгновенно освободилась от ремня. Девушка мигом приподнялась на локтях и теперь смотрела на агентессу сверху вниз. Чародейка положила свою руку ей на волосы и прижала как можно ближе между своих бедер, делая тонкий намёк на то, чтобы Романофф не останавливались. Но подобные действия вскоре надоели шпионке. Она всё ещё оставалась неуставшей, поэтому она встала и уже теперь, смочив пальцы собственной слюной, вставила чародейке палец в анальное отверстие. В этот момент ведьмочка приподняла свой корпус, а от неожиданности сжалась, сжимая пальчик. Каждый раз, когда шпионка вытягивала, а после поспешно возвращала его, корпус Максимофф извивался. Через несколько минут агентесса добавила третий палец. Её движения были довольно тугими, слюна уже почти полностью высохла, Наташа опустила свою голову к оголенной груди девушки, оставляя на нежной коже засосы и не слишком сильные укусы. Несколько мгновений спустя Романофф достала свои пальцы из девушки, вставляя их обратно во влагалище, желая довести Максимофф до самого пика. Совсем скоро Ванда очень сильно кончила, начиная ощущать сильную тяжесть в конечностях. Тогда шпионка направилась в ванную, где с помощью умывальника она смыла со своих пальцев белую вязкую жидкость. После умыла уже лицо и вернулась к уставшей ведьме, что лежала в той же позе. Она была вымотанной и уставшей, но не менее довольной. Агентесса одарила её поцелуем в нос. — Спасибо тебе, Нат, — спустя время ей удалось привести дыхание в норму и поблагодарить свою любимую. Спустя время они лежали на кровати в полной темноте. Всё это время Наташа нежно обнимала свою партнершу. Свою голову Романофф положила ей на плечо, дабы лучше чувствовать её пряный запах. Ванда совсем не возражала, она была слегка… хотя нет, просто вымотанная. И поэтому, даже если бы чародейка хотела сделать что-то, то вряд ли бы у неё это вышло. На улице было так темно, сегодня ночью, на удивление, прохладно. Впервые за эту зиму пошёл снег, который, скорее всего, растает до утра. Но всё же это какой-то, да снег. Наташе в последнее время снилась темнота, которые изредка сопровождались какими-то цветными кадрами, что очень быстро появлялись и также быстро пропадали. Этой ночью ей опять снился тот голос, который называл её «Ташей». Крайне неожиданно она проснулась, сжав руку Ванды. Романофф чувствовала страх, но даже не понимала из-за чего именно, ведь своего сна она совсем не помнила. Даже сладко спящая до этого момента Максимофф была вынуждена проснуться. Кошмар рыжеволосой шпионки работал куда лучше будильника. Нат встала с постели и подошла к двери. — Я с тобой! — воскликнула чародейка, накидывая на себя футболку Нат. — В этом нет необходимости! Я хочу всего-то попить воды, в горле что-то пересохло, — начала оправдываться шпионка. А после она вспомнила, что на ней нет ничего, поэтому довольно быстро она нашла на полу свое белье, но в таком виде точно не стоило появляться на людях. Агентессе пришлось взять халат, который был в каждой ванной, поскольку её футболку изъяли. Тот был серым, со старковскими инициалами. Максимофф же носила футболку гордо, будто это был победный трофей. — Я все равно пойду с тобой, — Наташа кивнула, ей нравилось проводить с ней время, да и часы указывали на то, что уже слишком позднее время, чтобы кто-то мог их застать. Рыжеволосая села на край кровати, наблюдая, как Ванда потягивается, разминая затекшие мышцы. Как только чародейка закончила, протерев глаза, она захватила свою избранницу в легкие объятия за шею. В который раз за вечер они поцеловались, а затем Максимофф встала с постели и направилась к двери. Нат поспешил её догнать. Как только это было сделано, она шлепнула её по заднице. Ванда, вроде как, даже что-то простонала, но это было настолько тихо, что стон был не услышан.

…

Наташа достала один стакан, набрала в него немного воды и сделала глоток. — Нат… — Ванда собиралась спросить об их теперешних отношения. Но она чувствовала столько страха, боясь вновь услышать о том, что она лишь ребёнок и очередное «покувыркались». Тем временем шпионка вопросительно приподняла одну бровь. — Мы… что мы будем делать со всем эти? — чародейку действия мучал этот вопрос. Она любила Наташу и хотела быть с ней, но обстоятельства могли быть иными. Романофф тяжело вздохнула. — Я так и не избавилась от своих кошмаров. Я по-прежнему боюсь всяких глупостей. А ещё спустя столько времени я всё ещё боюсь делать людям больно, но дорогие мне люди продолжают страдать… Ты дорога мне, Ванда, правда. И поверь, встречаться с наемной убийцей плохая идея, — смотря на щенячий взгляд, Наташа выдохнула и продолжила. — Вот скажи, зачем я тебе такая сдалась? — Плохая идея — это спорить в три часа ночи! Ты как наркотик… вызываешь лёгкое привыкание. Сперва можно здраво оценить ситуацию и понять, что ты медленно убиваешь себя, но это чувство… Чёрт, ради него можно умереть! С каждым разом хочется всё больше и больше, а когда не получаешь желаемого, всё тело начинает предательски ныть. Словно, если я не получу вскоре нужную мне дозу, то скончаюсь в ужасных муках, — увидев, что большого эффекта этот рассказ не произвёл, Ванда сделала краткую паузу и села на стол, что чуть заскрипел. — Я люблю твои волосы, я хочу быть я тобой, чтобы чувствовать себя свободной! Я хочу засыпать в твоих объятиях и просыпаться, чтобы видеть твои глаза! Я хочу, чтобы ты всегда трогала меня, потому что одни твои касания бросают меня в дрожь. Я хочу, чтобы ты целовала мои губы, пока они не начнут кровоточить! Я хочу, чтобы ты обнимала меня так крепко, чтобы можно было слышать, как трескаются мои ребра! — Наташа невольно улыбнулась. Она итак была очарована колдуньей, но та ещё и не боялась, что Романофф сделает ей больно. Боялась лишь одна шпионка. — Таша, я люблю тебя! — воскликнула ведьмочка в конце. — Вот только давай без «Таша», кто это вообще придумал?! Звучит… — агентесса не успела договорить, её перебили нежным поцелуем. Рыжеволосая не горела желанием прекращать его. Покусанные до крови губы Максимофф были совсем другими на вкус. — Называй как тебе угодно, только пообещай, что не оставишь меня! — Никогда! — без раздумий воскликнула чародейка, и их языки вновь заплясали в нежном поцелуе. Но их момент был прерван шумом. За стеной кто-то с грохотом упал. Ванда мигом прошептала заклинание и исчезла, словно укрылась мантией-невидимкой. Нат же настороженно взглянула за угол. — Эй, кто там? Выходи, тебя раскрыли! — шпионку пугало то, что стоящий за стеной человек точно слышал весь их диалог или, по крайней мере, часть. И больше всего ей хотелось сейчас узнать, кто был этим человеком, ведь он прервал такой чудесный и волшебный момент.