С чистого листа

Малышка смотрела в стену, своими карими выразительными глазами, которые были наполнены детской наивностью, не познания этого жестоко мира, где надо быть предельно осторожным, никому не доверять и просчитывать каждый свой шаг, а то мало что случится. Волнистые каштановые волосы лежали у неё на плечах. На макушке короткие волосинки были кудрявые, из-за чего формировался барашек, что придавало девочки ещё больше невинности и детской забавности. Своими маленькими хрупкими пальчиками, которые тоже имели очертание пальцев Осаму, девочка сжимала плюшевого медведя, прижимая его к своей груди. Сам медведь был розового оттенка, где-то светлее, где-то темнее. Сама же девочка была в голубом свободном платье, чуть ниже колен. Малышка продолжала смотреть в белую стену, это выглядело довольно ужасающе, но все уже привыкли к этому, поэтому просто молчали, не обращая внимания. По каким-то причинам девочка не хотела дружить с остальными ребятами. Наверное, страх таился в детской душе. Страх чего-то загадочного, чего нельзя описать словами. Целыми днями Мэнэ была в детском садике, а точнее где-то в сторонке, со своим другом-медведем. Накахару она видела только вечером и поздно утром, а в выходные Чуя весь день отсыпался, не уделяя внимание дочери, которую, он на самом деле, очень любил. Про своего отца, Осаму, девочка ничего не знает, да и Чуя как-то не горел желанием её что-то говорить, он не считал, что её дочери сейчас надо об этом знать, возможно, когда станет постарше, тогда и расскажет. Мэнэ каждый день видела своего отца, Осаму, но только на одной из фотографии, которая стояла на тумбочке в комнате родителя, но теперь, эта фотография была где-то в нижнем ящике, очень-очень далеко. Видимо, смотря на бывшего возлюбленного, Накахара получал душевную боль, вот и решил, что будет лучше не видеть ту самую фотографию. Девочка прекрасно помнила, как выглядит эта фотография: ранняя осень: деревья уже были жёлтыми, красными и оранжевыми. Шёл дождь, а Осаму стоял под зонтом с ласковой улыбкой, а его глаза сверкали, как самый настоящий коньяк, отдавай теплом. - Хэй, Мэнэ, - к девочке подошла молодая девушка, лет двадцати пяти. Малышка посмотрела на неё усталыми полуоткрытыми глазами, - ты чего стоишь в стороне? Иди с ребятами поиграй, - девушка слегка улыбнулась. Не было секретом то, что девушку смущало то, что Мэнэ всегда была в одиночестве, в стороне от других, не хотя с ними играть. Этот факт её действительно смущал, но поговорить с родителем девочки, она, увы, не могла - Накахара всегда уходил от разговора; быстро забирал дочку, целуя её в щёчку и уходил. - Не хочу, - кратко ответила девочка, отвернувшись, - они мне неинтересны, - отрезала Мэнэ, вновь смотря на стену. Воспитательница слегка усмехнулась, а после присела рядом с девочкой, поглаживая её по спине. - А что тебе интересно? - поинтересовалась она, пытаясь заглянуть в карие детские глазки. Мэнэ промолчала, демонстративно отворачивая голову, показывая, что не хочет ни с кем разговаривать.

***

- А~ах... - Чуя громко и протяжно простонал, изливаясь в чужую руку уже пятый раз за день, чувствуя, как горячий член Осаму выходит из его ануса, Накахара даже слегка немного расстроился, когда перестал ощущать это ахуенное чувство. Чувство, когда что-то широкое и большое трахает тебя, не давая отдышаться. Дазай же поцеловал поясницу рыжика, на которой были еле заметные веснушки, вновь обжигая любимое тело своим горячим и страстным поцелуем. Любимое тело, которое вновь принадлежит только ему. После поцелуя, шатен ложиться рядом со своей пассией, хватая её за запястья и потянул на себя, заставляя лечь рядом. Накахара сопротивляться не стал, ибо сил уже не было даже на это. Удовлетворённо хмыкнув, младший обнял голубоглазого за талию, прижимая как можно ближе к себе. В комнате было душно, было слышно тяжёлое дыхание, которое юноши пытались нормализовать. На полу валялись использованные презервативы, что очень напрягало старшего. Всё-таки, сперма может засохнуть, а её потом хрен отодрёшь, но сейчас Накахаре было уже всё-равно, лежа в объятиях Осаму. По началу Чуя хотел спросить, зачем Осаму носит с собой презервативы. Неужели всех трахает на своём пути? Но сейчас рыжий уже как-то не заморачивался с этим вопросом - носит и носит, Бог с ним. - Что с дочкой собираешься делать? - внезапно Осаму нарушил тишину, - течка идёт три дня, а заниматься сексом, когда дочь дома, такое себе. Тем более, ты у меня такой громкий ~ - Дазай похотливо усмехнулся, сузив глазки и смотря на свою пассию. Старший поднял личико, взглянув на партнёра. - Таблетки выпью и всё, что париться-то? - проговорил Чуя на выдохе, до сих пор стараясь восстановить дыхание, - Кстати, они в тумбочке,- подай мне их, - парень указал пальцем на тумбочку, сразу же пряча своё лицо в грудь шатена, прижимаясь к ней. - Хэй, ну ты серьёзно? Таблетки? А я рассчитыва... - юношу резко перебили, подставляя к его губе палец. - Успеем ещё, угомонись. - Пф..- демонстративно закатив глаза, Осаму всё-таки дотянулся до тумбочке и подал таблетки рыжику, - вода нужна? - не, я так, - отрезал Накахара, доставая одну таблетку и заглатывая её, - дочь скоро уже надо будет забирать, так что дай мне поспать. - Как будто я тебе не даю, - Осаму хмыкнул, потянувшись за ещё одним поцелуям, но Чуя мигом отвернулся, не давая себя поцеловать. - Отвянь от меня, - прошипел Накахара, отворачиваясь от возлюбленного на другой бок. Осаму же тихо усмехнулся, вставая с кровати, укрывая своё рыжее чудо одеялом. Ты ни капельки не изменился, Чуя~