Ты мое солнце

      Завтра настало быстро.       Он не приехал раньше, как обычно, а приехал почти под самое начало. Все места в зале, как и предупреждала администратор были давно заняты. Ванцзи совершенно это не смущало, он аккуратно прошел по окружности вдоль стены, обходя всю толпу внутри зала и встал недалеко от сцены, немного скрываясь за колонной, в руке держал букет белых роз.       Знакомый стиль исполнения наполнил зал, но на сцене никого не было. Свое выступление Старейшина Илина начал необычно, он вышел из задней двери концертного зала и шел по центральному проходу между рядами к сцене, играя веселую мелодию, в этот раз она была звонкой, от неё веяло ребячеством, детством. Одобряющий ропот прошелся по залу, люди аплодировали, девушки томно вздыхали. Лань Ванцзи пытался абстрагироваться от такого поведение, по его понятиям считалось верхом неприличия, но ничто не поделаешь, он просто молчал, сильнее сжимая букет белых роз. Старейшина Илина плавно продвигался по центру зала и свернул по направлению к Ванцзи, чтобы подняться по боковым ступеням на сцену. Когда он уже проходил рядом с Ванцзи, взятая нота вдруг скаканула вверх на тон, а потом быстро вернулась в свой ритм, обычный слушатель не заметил бы этого изменения, но этот нюанс отлично уловил Ванцзи с детства занимающийся музыкой и обладающим тонким слухом. Он стоял как прекрасная мраморная статуя в своем светлом костюме с букетом роз, и не отрывал взгляд от сцены, где Старейшина Илина занял свое место в центре, начал новую композицию, более волнующую, можно предположить, что она отражает ребенка, пережившего утрату и потерю, испытывающего боль, это была очень ранимая и трепетная мелодия, поражало насколько она проникала в душу. Ванцзи, казалось, что он слышит историю, которую рассказывает ему музыкант. Через музыку он изливал свою жизнь, вот он был маленьким радостным ребенком, который без забот резвился и играл, который светился от счастья, но прошло время он немного повзрослел и столкнулся с горем и утратой, болью, в этот момент сцена была окутана полным мраком, Ванцзи понял что ребёнок остался один, и его озарило… он лишился родителей, поэтому и благотворительные концерты в пользу детских домов. Мелодия развивалась дальше, он слышал как мелодия взрослела вместе с ребенком, наполнялась глубиной, новыми тонами и оттенками. Ребенок становился старше, он помнил всю боль, но уже научился жить с этим. Он заново открывался этому миру. В мелодии снова возникли новые радостные мелодии и что удивительно Ванцзи различил новые звуки, это был гуцинь, эти звуки он не мог спутать никогда, тепло снова разливалось по телу, медленно, кажется сама кровь внутри постепенно оттаивала. Дуэт двух инструментов был великолепен, они подхватывали и дополняли друг друга, были единым целым, звучали в унисон, но резко гуцинь издал тяжелый, надрывный грубый звук, как удар хлыста, или резкой пощечины …мелодия резко прекратилась все стихло…лишь флейта продолжила далее одна, еле слышно тихой мелодией пропитанной болью и отчаянием, сквозила одиночеством. Пелена слез застелила глаза Лань Ванцзи, перед глазами ярко стояло воспоминание того рокового дня, когда он оттолкнул Вэй Усяна, когда оскорбил его, когда его слова потушили блеск глаз и стерли с лица солнечную улыбку. Музыкант продолжал изливать свою боль и одиночество. В один момент Ванцзи вдруг осознал а вдруг это ОН….вдруг это Вэй Усянь скрывается за этой маской, ведь если подумать то столько совпадений, и эта мелодия. Но трезвый разум внутри него отбрасывал все эти чувственные вспышки и проблески надежды, раздавливая их аргументами, что он просто эмоционально чувствительный и воспоминания, нахлынувшие на него лишь усугубили ситуацию, наложив образы на этого неизвестного человека. Но что-то внутри Ванцзи сопротивлялось и не унималось, настойчиво кричало ему, что это Вэй Усянь….он и есть Вэй Ин. Тем временем мелодия становилась жестче, крепче, резче, сильнее, Ванцзи понимал, что тем самым он показывает как пережил эту боль, что пришлось преодолеть, мелодия наполнилась глубиной, иногда вплетались другие инструменты вскользь двумя, тремя нотами, фрагментами, но только не гуцинь, ни один звук больше не принадлежал гуциню, флейта продолжала, композиция становилась настойчивее, переполняла музыканта, но где-то на под тонах слышны были отголоски той боли и печали, которые рука об руку продолжали идти и следовать за музыкантом по сей день — Он помнит и держит боль в себе … прошептал Ванцзи, по щекам блестели влажные дорожки.       Мелодия стихла. Зал взорвался аплодисментами. Старейшина Илина стоял и молча смотрел в зал, в этот раз его лицо не сверкало улыбкой, он стоял и смотрел вперед в толпу людей, смотрел и понимал, что никто, совсем никто в очередной раз не услышал его историю, никто не понял его душу, никто…он снова один. И в этот момент он увидел, как светлый силуэт подходит к сцене и протягивает белый букет роз, щеки еще сохранили влажный блеск от слез. Никто не замечает, как дрожат руки музыканта в этот момент, как дрожит кисточка на флейте, когда он смотрит на этого молодого человека, протягивающего ему букет белых роз. Когда сквозь маску он смотрит в эти янтарно светлые глаза полные печали, раскаяния и сожаления. Как только Ванцзи увидел, как серебристо пепельные глаза расширенно смотрят на него сквозь прорези в маске, все былые сомнения растворились. Перед ним стоит Вэй Усянь, и эта его история, его жизнь, все что он пережил в детстве, и какую радость и боль одновременно ему принёс Лань Ванцзи и с этой болью он живет и посей день. Вэй Усянь молча взял букет, стараясь никак не подать виду, что он узнал, Ванцзи, наоборот он стал собраннее и жестче, рука сильнее сжала флейту и Ванци заметил, как побелели костяшки на кулаке и вздулись вены. — Это он…я нашел его…Вэй Ин... — радостно билось сердце Ванцзи. Тепло новой волной накатывало с каждым ударом сердца, согревая его тело, как прежде. Но момент был разрушен со всех сторон люди толпой начали подходить к сцене и закидывать Старейшину Илина цветами. Ванцзи был отброшен назад, а Вэй Усянь стоял на сцене и стараясь учтиво принять каждый букет.       Ванцзи вышел из здания, ему срочно нужно было поговорить с ним, увидеть его, он решил подождать с черного хода, как оказалось не один он такой умный. Тут уже стояла приличная толпа фанаток. Ванзи отошел в сторону, быстро сообразив, что нигде нет машины, которая бы ожидала выходившего, а стоявшие возле выхода охранники лишь отвлекающий маневр, понял, что наверно должен быть еще один выход. Одним из сегментов его дела были охранные агентства, поэтому он быстро все просчитал и сопоставил все данные, обошел здание и увидел совсем неприметный выход, возле которого, как раз и стояла машина. Охраны не было. Лань Ванцзи выглядел солидно и не походил на безумную девушку фанатку. Поэтому прикинувшись как будто он разговаривает по телефону, стоял поодаль выхода периодически, поглядывая на выход. До того момента пока он не увидел, что из здания выходил охранник, а за ним в той же маске, но уже в обычно одежде сам Старейшина Илина, он же Вэй Усянь как теперь думал Ванцзи. — Вэй Усянь...Вэй Ин... — громко окликнул он его. Вэй Усянь на секунду замешкался, посмотрел на человека, который его позвал и хриплым голосом холодно ответил — Вы ошиблись! — скрылся в машине. Машина спешно сорвалась с места. — Теперь я точно не не ошибся…31 октября твой день рождения…. Вот почему именно этот день, – шепотом проговорил Лань Ванцзи.       После того концерта все перевернулось внутри Ванцзи, сердце загорелось и требовало видеть Вэй Усяня, слушать его музыку, он хотел с ним поговорить, хотел извиниться перед ним. Он был даже готов стать перед ним на колени и умолять простить его. Он ездил за ним по всему Китаю из города в город, присутствовал на каждом концерте, каждый раз даря ему очередной, шикарный букет белых роз. Он даже засветился на фотографиях журналистов как неизвестный и самый преданный поклонник, другие фанаты начали уже называть их парой, сопоставлять факты, доходило до смешного, как они анализировали цвета их костюмом, искали детали, сопоставляли время проведения концертов и даты. Через некоторое время они докопались, что это был Лань Ванцзи, крупная фигура в мире бизнеса, но его это совершенно не смущало, сейчас ему было совершенно без разницы, что о нем думают, ему главное было знать что о нем думает Вэй Усянь и простит ли он его.       В очередной раз Лань Ванцзи следовал за ним в новый город. Вэй Усянь уже смирился, что Ванцзи преследует его. Ванцзи все также караулил его у выходов, выкрикивая его имя. И каждый раз ему отвечали, что он ошибся, но при этом примелькавшегося, подозрительного объекта охрана не спешила убрать с поля зрения, что давала Ванцзи маленькую надежду, что Вэй Усянь немного обмяк. Также он начал замечать еле уловимую улыбку и едва различимый блеск в глазах, когда он дарил очередной букет из белых роз.       С каждый разом Ванцзи все сильнее хотел его видеть, вернуться в то время, когда они были рядом и проводили каждый день вместе, гуляли, обедали, ужинали, беседовали, когда он слышал звонкий смех Вэй Ина, когда утопал в его глазах, искрящихся счастьем, когда он его смущал, заставляя его уши краснеть, а внутри все сжималось, он хочет вернуть все эти когда, только теперь он не оттолкнет его, а наоборот прижмет сильнее и никогда, никогда больше не отпустит, ему нужно было только чтобы Вэй Ин дал ему возможность поговорить с ним, простил его, он готов его ждать сколько потребуется. Просто быть с ним рядом, его сердце снова живет, в груди снова тепло, и это тепло только рядом с ним. Но Вэй Усянь никак его не подпускал, единственная близость...через букет, тогда их взгляды пересекаются, тогда у обоих замирает сердце, дыхание перехватывает, жар разливается по телу. Мимолетный момент, который длится минуту, но для них все в это время замирает.       Так прошел год, Лань Ванцзи исколесил почти весь Китай. Брат понимал причину и никак не противился и не осуждал его, внутри он радовался, что хоть кто-то наконец поселился в его сердце. Ванцзи никогда не рассказывал детально брату о Вэй Ине, но брат давно понял, что новое увлечение Ванцзи на самом деле вернулось из его прошлого, и очень дорого для него, поэтому взял большую часть дел по бизнесу на себя, на момент пока Ванзци пребывает в путешествие за своим сердцем.       Очередной город. И очередной концерт, уже неизвестно какой по счету. Вэй Усянь как всегда великолепно исполнил композицию за композицией…софиты ярко освещают его со всех сторон, он не видит зал, но чувствует на себе пристальный взгляд, он понимает кому именно принадлежит этот взгляд столько времени сопровождающий его в каждом городе, и он рад этому взгляду. Наконец он снова не один, наконец кто-то понимает его, понимает его мелодию, понимает его боль. Он давно научился жить с этой болью и в начале ему было очень болезненно видеть Лань Ванцзи, каждый концерт был как пытка, как будто сорвали зашившие раны и они снова кровоточили, когда возвращались воспоминания иногда пальцы его не слушались и соскальзывали, Ванцзи слышал это, понимал, что он причина, понимал что он виноват, но с каждым подаренным букетом, с каждым теплым взглядом, с каждым окриком его имени он таял, он прощал, он оголялся перед ним и подпускал ближе, он начал дарить ему улыбку, нет не такую как раньше, таких уже давно не было, это были улыбка одиночества, прощения и смирения, но в которой была надежда. Со временем Ванцзи замечал, что Вэй Ин искал его взглядом со сцены и когда находил его пристальный взгляд, замирал и играл дня него, смотря только на него. Теплота вливалась прямо в него, его солнце снова с ним, светит для него. Неважно, что он пока не может к нему прикоснуться, главное что он может смотреть на него, слушать, и его не гонят.       Вэй Усянь стоит на сцене стройный силуэт освещен со всех сторон, волосы волнами развиваются и ниспадают, Ванцзи уже наизусть знает весь его репертуар, но каждый раз мелодия наполняется и звучит по другому, все зависит от настроения музыканта. Сегодня она пропитана теплом, мягкостью, она плавно льется и скользит Ванцзи тает и купается в этих звуках, тело окутывает нежное расслабление. Мелодия плавно заканчивается и окончательно смолкает, это было финальная композиция на сегодня, но впервые Вэй Усянь не слышит громких оваций, он секунду ждет, но аплодисментов нет, софиты ярко и жадно светят, так что не возможно разглдеть, что же твориться в зале. Вэй Усянь в замешательстве, это в первый раз, когда стоит тишина. В миг свет приглушается и раздаются одиночные хлопки, Вэй Усянь подносит к глазам руку, чтобы прикрыть еще рассеянные лучи софитов и видит все тот же знакомый силуэт. Лань Ванцзи идет прямо к нему, неся очередной букет белых роз, но зал совершенно пустой, взгляд Вэй Усяня мечется о кресла к креслу, балкон, нет никого... совершенно никого... Но он точно знал, что все билеты были раскуплены сразу в тот момент когда стало известно, что он будет давать сольный концерт в этом городе. И теперь он понимает, что все билеты скупил Ванцзи и сегодня у него нет шансов сбежать, сегодня настал очередной день ИКС, день когда придется сбросить маску и оголиться перед ним. — Лань Ванцзи, а ты все такой же настойчивый, — взяв себя в руки начал Вэй Усянь. Услышав так близко такой желанный голос, сердце Ванцзи готово было выпрыгнуть навстречу, комок в горле сковал все, ему и так тяжело было говорить, а сейчас просто он не знал даже как. Вэй Усянь пригнулся и раскованно сел прямо на край сцены свесив ноги, тем самым окончательно уйдя из уровня света софитов. Впервые он снял маску, он понимал, что если Ванцзи выкупил весь зал чтобы с ним поговорить, то их никто не потревожит. За столько лет он наконец увидел его лицо. Вэй Ин изменился, черты лица заострились, наполнились привлекательной таинственностью и холодной красотой, нежная бледная кожа, светилась лунным светом, но в глазах он все еще видел глубоко за всеми масками был спрятан озорной ребенок, который боится, что если он снова довериться то его оттолкнут и прогонят. — Прости меня Вэй Ин... — за много лет он снова услышал как когда-то ласково называл его Лань Ванцзи, с тех пор никто его больше так не называл. — Вэй Ин, прости…. — Ванзци падает перед ним на колени, опуская руки, букет белых роз раскинулся у ног Вэй Усяня. — Ванцзи встань, все уже давно в прошлом тебе не зачем извинятся, — собравшись с силами начал лепетать Вэй Усянь, а слезы предательски подступали к глазам. — Прости меня....прости... —не унимался Ванцзи Вэй Усянь подхватил его за руки и поднял, усадив на кресло. Садясь с ним рядом. — Ванцзи, зачем это все, — уже серьезно начал Вэй Усянь, и в его голосе слышны нотки боли, это режет слух, это больно слышать. — Зачем ты ездишь за мной….зачем ты даришь мне эти букеты… если тебе нужно мое прощение, то знай я давно тебя простил и наверное даже теперь могу тебя понять, почему ты оттолкнул меня, я поддался тогда своим нахлынувшим чувствам и открылся тебе, я должен был понимать как ты отреагируешь, если вдруг тебя целует парень и признается, что ты ему нравишься. Тебе незачем извиняться, Ванцзи, все уже в прошлом. — Я не должен был тебя отталкивать…я сделал тебе больно… Вэй Усянь молчал, казалось, что он проваливается и возвращается в тот день и глаза застелила плотная пелена слез. Ванцзи продолжал мягким, глубоким голосом: — Тогда... я не осознавал, что ты мое солнце, только с тобой я чувствую тепло в груди, мое сердце бьется и по телу гуляет жар, только с тобой мне хочется по настоящему жить...я хочу каждый день видеть тебя, слышать твой смех, быть рядом с тобой, наслаждаться твоей солнечной улыбкой...Ванцзи еще никогда в жизни так много не говорил и тем более не открывался и признавался в своих чувствах, слезы выступили на глазах и катились по щекам. — Гэ-гэ, …не плачь… — впервые за столько лет Ванцзи снова услышал такое родное «гэ-гэ» Он первый потянулся к Вэй Усяню и крепко его обнял, уткнувшись в его шею. — Ты мое солнце, — продолжал он шептать, медленно гладя спину Вэй Усяня. — Гэ-гэ, за столько лет стал еще красивее, — до боли знакомым игривым голосом начал Вэй Усянь. Уши Ванцзи снова окрасились в красный цвет. — И все также, гэ-гэ, смущается...становится еще красивее, — не унимался Вэй Усянь. Ванцзи больше не мог терпеть жар,который выжигал его внутри, мучительно слышать такой желанный голос рядом, мучительно обнимать желанное тело. Ванцзи просто властно подхватывает его подбородок рукой и притягивает к себе, нежно целуя в губы, прикасаясь к мягким губам, чувствуя их пухлость и нежность. Вэй Усянь не отстранятся, наоборот сильнее подается вперед и раскрывается перед ним, пропуская глубже язык, влажный, горячий. Они сплетаются между собой, вылизывают, поцелуй становится затяжным и томным, нежным, сладким они тихо стонут, возбуждение окутывает их. Ванзи резко хватает Вэй Усяня и не разрывая поцелуй усаживает к себе на колени, возбуждение твердеет, каждый чувствует его, притирается. Теперь Ванцзи готов принять свои чувства, столько лет холода, одиночества понадобилось чтобы понять, что Вэй Ин и есть его солнце. — Гэ-гэ, у меня завтра концерт, ты подаришь мне букет, — игриво шептал Вэй Усянь, в перерывах между поцелуем, играясь с волосами Ванцзи. — Мгм. Наконец Ванцзи снова увидел эту лучезарную, солнечную улыбку, хотелось прикоснуться к ней, слизать ее, они слились в новом нежном поцелуе, плавно переходящим в нечто большее и горячее...