***
Он не плакал. За две тысячи с лишним лет можно смириться и со смертью, и с собственным проклятием. Орю научился быть сильным, ведь когда умерла Кая… Зэно решил, что больше никогда не полюбит, ведь так легче. Но намного сложнее одновременно. Без любви ты теряешь человечность. Он не плакал очень давно, но в эту ночь просто не мог сдержаться. В палатке было душно и до больного уютно. Братья-драконы сопели, посвистывая носами, Громовой зверь дежурил снаружи, поэтому Зэно очень боялся привлечь чье-нибудь внимание, душил слезы, злясь на себя за эту дурацкую слабость. Все из-за этого сна. Неожиданно зашелестела грубая ткань палатки, пропуская залитую лунным светом фигуру. Орю на мгновение перестал дышать, а колотящееся сердце вдруг вспомнило полузабытый образ из жутких снов. Король Хирию… — Зэно, ты чего не спишь? — девичий шепот разлил по телу то старое, как песни о драконах, тепло, заставляя Орю вздрогнуть. — Юная госпожа слишком хорошо чувствует драконов, — он смутился и отвернулся, торопливо стирая слезы. Эта малышка слишком напоминала его своими взглядом, голосом, безоглядной любовью к драконам. Порой Зэно забывал, глядя на нее, что перед ним сбежавшая юная принцесса, а не король Хирию. Но так хотелось верить… — Ты дрожишь, Зэно, — фраза простая, такая бессмысленная, заставила вздрогнуть и вскинуть взгляд. Йона осторожно шмыгнула в палатку, мягко опускаясь подле дракона и заглянула в самые глаза со всей своей серьезностью и детской наивностью. Такая она, его юная госпожа. — Когда я не могла уснуть, Хак держал меня за руку. Вот так, — и она мягко, но крепко обхватила его ладонь. Зэно догадался, что эти слова были сказаны доверительно, потому как принцесса нахмурилась, сосредоточенно глядя на его руку. Трепыхнулось сердце, и дракон тихо выдохнул. Когда-то он сам так же держал королевские ладони, грея холодными зимами, а теперь наследница Хирию грела руки Зэно, совсем окоченевшие за последнюю пару тысяч лет. Орю улегся обратно, крепче сжимая нежную девичью ладонь, и задрожал всем телом в беззвучных всхлипах. Опять — король, опять как много лет назад, как в полузабытом сне. Но теперь словно все поменялось местами. Так странно. — Спи сладко, Желтый дракон, — малышка-принцесса улыбнулась, и в ее глазах отразился просочившийся в палатку лунный свет. — Я буду охранять твой сон. Последнее, о чем успел подумать Зэно прежде чем уснуть, так это о том, что пойдет за юной госпожой куда угодно, ведь она напомнила, что Орю никогда не был одинок. А еще о том, как Громовой зверь умудрился проворонить Йону, шмыгнувшую в палатку к драконам? …И светила луна, а дух первого короля нашел пристанище в глазах юной принцессы. Он вернулся к тому, кто любил его больше чем кто-либо еще. Да, Зэно любил Каю так, как никого и нигода не полюбит, но Хирию любил так, как полюбит только одного человека. Маленькую принцессу, уснувшую на его дорожном футоне, и которая несомненно получит наутро по тыкве от своего стража. Красные волосы снова щекотали лицо.Зэно будет охранять твой сон
23 ноября 2021 г. в 08:00
Протянуть бы пару дней до начала весны, а там, глядишь, и теплом повеет. Зимними вечерами Зэно мерзнет, правда, тело на это никак не реагирует, только холодит пальцы, но душа скручивается от этого снега, ветра, острого мороза, из-за которого руки короля Хирию всегда окоченевшие. Зэно греет худые ладони как может, пышет на них горячим дыханием, прижимает к груди, а Красный дракон в ответ лишь болезненно улыбается. Орю ведь тоже умел улыбаться, только сейчас этого не хочется. Хочется ходить мрачным, огрызаясь на шутки Сю-Тэна. Братья тоже чувствовали смерть рядом со своим королем, скрывая боль за масками веселья.
А ведь они породнились. Зэно неожиданно улыбнулся, наливая в чашку дымящийся пряный чай. Хирию он нравился, поэтому дракон не скупился его заваривать каждые пять, а то и чаще, часов. Если король довольно жмурится от вкуса терпкого напитка, Орю тоже счастлив. Воины-дракона, связанные божественной кровью сплотились в одну разноцветную… семью? Орю обжегся горячим чайником, неаккуратно ставя его обратно на угли, и поморщился, наблюдая, как покрасневшая кожа вновь становится нежной и бледной. Он мог назвать Гуэна и остальных семьей с такой легкостью, от которой даже удивление берет. Зэно, Желтый дракон, обрел семью.
— Ты такой торопливый, — мягко усмехнулся Хирию, сидевший на своем футоне и, видимо, заметивший махинации Орю. Тот виновато поджал губы, пряча обожженную руку в складках туники, хотя, сила дракона уже скрыла последние следы происшествия. Обернулся на короля, зажигаясь улыбкой, чтобы не видеть болезненные круги под глазами. С каждым днем в Орю что-то ломается. Была ли эта только кровь дракона? Зэно уже давно в этом не уверен. Сердце колотится часто-часто от одной лишь мысли, что Красный дракон умирает.
Приступы головной боли сжимались удавкой вокруг шеи Орю, а ему лишь оставалось бессильно смотреть на мучения Хирию, сжимая кулаки и проклиная богов. В такие минуты король подпускал к себе только Зэно, от большого ли доверия — он не знал, но прекрасно понимал, что Красный дракон не мог позволить остальным увидеть его таким, ведь это не по-королевски, это слабость. Даже умирающий правитель — правитель.
— Садись, — мужчина снова мягко улыбнулся, наблюдая за застывшим в нерешительности Зэно. — Вы подружились, верно? — неожиданно спросил он, наклонив голову набок.
— Да, — ответил парнишка, аккуратно присаживаясь на футон и ставя поднос с вечерним чаем.
— Это хорошо, — задумчиво протянул Хирию, с удовольствием вдыхая аромат свежезаваренного напитка. — Значит, уже никто и ничто не сможет вас победить. Запомни, Зэно, сила крови — лишь наполовину делает тебя тем, кто ты есть. Вторая половина полностью за тобой и за теми, кто тебя окружает. Я рад, что в мое отсутствие вы присмотрите друг за другом.
Орю вздрогнул, переведя широко раскрытые глаза на короля. Он улыбался той вымученной и болезненной улыбкой, которой улыбаются отцы, отпускающие сыновей. Хирию никогда не говорил о своей смерти, тем более при нем. Зэно поджал губы и нахмурился, молча убирая поднос в сторону. Сидел, понурив голову и крепко задумался о том, что рано или поздно он все равно останется один, ведь таково проклятие Орю.
— Когда я решил стать человеком, то дал себе слово, что никогда не отвернусь от людей. Они — величайшие существа. Величайшие и ужаснейшие, — неожиданно сказал король, и Зэно почувствовал, как он мягко приподнял его подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — И ты тоже наполовину человек, Зэно. Просто помни об этом, и ты никогда не будешь один.
Дракон вскинул голову, жадно изучая королевский лик, осунувшийся, болезненно-бледный. Таким он его запомнит? Кривая улыбка замерла на бледных губах, растрепанные волосы худыми прядями лежали на таких же тощих плечах. Смерть уродует и дракона, и человека, смерть забирает самое ценное.
— Я не хочу, чтобы вы умирали… Король Хирию, — наивно прошептал Орю, комкая ткань штанов на коленях. Какая ирония, ведь четыре дракона послали на землю своих наследников, чтобы те защищали их брата, но на деле смерть все равно заберет его. Зэно мало знал об алой болезни, но она тоже была проклятием, как бессмертие для него.
Желтый дракон сам не заметил, как начал плакать. Горячие капли катились по щекам, капали на подол туники, расплываясь солеными пятнышками. И было в этих слезах что-то чисто-печальное, что-то поистине благородное. Не сам ли Орю плакал глазами наследника? Зэно сильнее поджал губы, понимая, что — нет. Это его слезы.
Сквозь пелену печали, парнишка ощутил слабые объятия, сомкнувшиеся неплотным кольцом на его спине. Он сморгнул влагу, кладя подбородок на плечо короля и вдыхая запах некогда пышных алых волос. Ему ведь только тридцать девять, а выглядит словно старик. Зэно прерывисто вздохнул, осторожно обняв в ответ, и уткнулся носом в теплую вопреки всему шею. Так они и сидели вечерами, умирающий король и его бессмертный защитник, трепетно любящий, постоянно печальный. Дымился чай, густели за окном сумерки.
Слов не было, только робкие, такие неправильно-правильные объятия и сбитое дыхание. Зэно льнул к худому телу, а Хирию задумчиво перебирал неестественно-золотые сияющие пряди. Извечная дилема о любви и смерти за это время наскучила Желтому дракону, он зверски устал от своих чувств, от приступов короля, от туманных перспектив, но ведь нужно быть сильным. Всегда нужно быть сильным.
— Ты дрожишь, Зэно, — безэмоционально заметил Хирию, словно между делом, вздохнул, неожиданно сильно для его состояния толкнув Орю на футон и пал сверху, положив голову на медленно вздымающуюся грудь. Тот замер, чувствуя, как подскочило сердце к самому горлу, и несмело запустил пальцы в распластавшиеся алые волосы. Не было ничего в том, что они лежали на футоне рядом с чашкой остывающего чая и просто грелись теплом. Король и его страж. Умирающий и вечный. Человек и дракон.
Слезы давно высохли, и Зэно улыбнулся, оглаживая плечи. Пожалуй, любить короля — бесполезное дело, ведь рано или поздно он умрет, оставив за собой извечное чувство невыполненного долга. Орю улыбнулся шире, давя жалостливые всхлипы, и прижался губами к красной макушке. Неужели он и правда запомнит его таким?
…Красный дракон уснул странным неспокойным сном на груди Орю, сжимая его в слабых объятиях. Еще один вечер, один из немногих, что остались, и он пах пряным чаем, холодной зимой и мягкими волосами. Все как и всегда, Зэно бесконечно любил эти мгновения, ведь однажды закончатся и они.
— Спи сладко, Красный дракон, — голос тихий, нежный, лишь слегка коснулся ушей и затих. Желтый вымученно улыбнулся и откинул голову, чувствуя на груди приятную тяжесть. — Я буду охранять твой сон.
Красные пряди щекотали лицо в самый последний раз.