Камелия

      Учебный год начался без приключений, однако же почти сразу все узнали о беременности Мисти. И, конечно, все подумали, что они с Корделией теперь пара.       — Боже мой! — воскликнула Коко, блондинка с чайными глазами (и богатыми родителями), забежав на кухню за ручку с Мэллори, шатенкой с карими глазами, которая явно была сконфужена такой прытью подруги, и приблизилась к Корделии, что намывала свою чашку после выпитого кофе. — Мисс Корделия, это правда?       Это было всего навсего утро второго учебного дня, но видимо уже вся академия стояла на ушах, сплетничая о Верховной и болотной ведьме. И Гуд уже понимала, чья это вина. Мэдисон. Девушки, что стояли перед ней сейчас, всего-навсего жертвы очередной забавной «игры» Монтгомери, однако хорошо, что они пришли напрямую к ней, чтобы обо всём узнать.       — Что? — спокойно спросила Корделия, протирая чашку кухонным полотенцем.       — Вы и Мисти? Вы вместе? — ничуть не стесняясь своей прямоты, спросила Коко.       Мэллори, стоящая рядом отвела взгляд. Вмешиваться в чужую личную жизнь точно не была её идеей.       — Нет, мы не вместе, — ответила Гуд, ставя чашку на полку с посудой.       — Подождите, подождите, — словно задумавшись, проговорила Коко. — Она беременна вашим ребёнком, это правда?       — Да, — произнесла Верховная с невозмутимым видом.       — И вы не вместе? — взгляд ученицы выражал явное непонимание.       — Суррогатное материнство, слышала об этом? — Корделия оперлась боком о кухонную утварь.       — А-а-а, — протянула Коко, поворачивая лицо к Мэллори, а потом, внезапно что-то вспомнив, она снова посмотрела на директрису. — А как так вышло то?       В этот момент Мэллори осторожно дёрнула её за рукав блузки и проговорила:       — Коко, мне кажется, это не наше дело…       — Ничего, Мэллори, — сказала Гуд, мельком взглянув на неё. — Я бесплодна, а Мисти хорошо знала о моём желании иметь детей, поэтому предложила мне свою помощь. Вот так.       Коко о чём то задумалась, отведя взгляд, а шатенка скромно проговорила:       — Это так благородно с её стороны.       — Да, и я очень благодарна ей за это, — произнесла Корделия. — Надеюсь, я удовлетворила ваш интерес?       — Да, — практически в один голос ответили ведьмы.       Верховная кивнула, отходя от них, и направилась в свой офис.       Только Гуд открыла дверь в помещение, где обычно никого, кроме неё, не было, она отчётливо услышала голос Мисти:       — Делия, я так не могу.       Кареглазая чуть ли не подпрыгнула от удивления, но потом, вздохнув, поспешно зашла внутрь, закрыв дверь.       — Я всё понимаю, но тебе не стоило так пугать меня, — произнесла она, подходя к Дэй, что сидела на диванчике в углу офиса.       — Нет, — проговорила болотная ведьма, отводя взгляд. — Ты не понимаешь, это из-за того, что все теперь обсуждают нас…       — Мисти, я об этом и говорю, — Корделия села рядом с ней, заботливо положив руку на плечо.       — Это всё из-за меня, — сказала девушка, взглянув на старшую блондинку.       — В каком смысле?       Непонимание отразилось на всём лице женщины.       — Это была я. Я рассказала девочкам про беременность. — выпалила Мисти. — Вообще-то я хотела сказать только Мэллори, а другие просто оказались рядом. Прямо за стенкой! Понимаешь? Они там столько напридумывали, и теперь все говорят о нас. Боже мой, Делия, я чувствую себя такой виноватой. Я…       Почувствовав мягкое прикосновение к своей руке, Дэй остановила поток слов и полностью сфокусировала взгляд на Корделии, которая… Улыбалась ей? Гуд переплела их пальцы и оперлась подбородком ей на плечо. В её взгляде было столько доброты и мудрости, что младшей блондинке даже стало легче дышать и даже то, насколько её лицо было близко к ней, совсем не мешало. Ей наоборот казалось, что это именно то, что ей нужно было сейчас.       Верховная несколько секунд неотрывно смотрела на неё и еле сдерживалась о того, чтобы даже на мгновение опустить взгляд на её губы, а после чуть подвинулась, подняв голову с её плеча, и проговорила:       — Мисти, всё в порядке.       — Но… — хотела было она что-то сказать, но Корделия прервала её, прислонив палец к её губам.       Мисти сконфуженно свела глаза, на что Гуд по-доброму усмехнулась.       — Никаких «но», солнце, — сказала она, убирая ладонь от лица девушки. — Это всего лишь сплетни. Об этом все забудут уже через неделю.       Дэй удивилась такой уверенности Корделии, но ей очень хотелось верить ей. «Как же было бы здорово, если бы так произошло», — подумала она и просто кивнула, удовлетворив своей реакцией ожидания Гуд.       Спустя неделю разговоры и постоянные вопросы вправду прекратились, конечно, в основном, это было благодаря Коко, которая мастерски умела распространять информацию. И Мисти просто была очень рада этому. Она прекратила грызть себя по этому поводу, а спустя ещё несколько недель и вовсе возобновила свои утренние поцелуи в щёку Корделии, словно ничего и не было. А Верховной было просто приятно такое проявление привязанности и она уже совсем не смущалась с этого, как раньше, тем более, происходило это в основном наедине, пока академия только просыпалась, а они вдвоём только спускались на кухню.       Во время занятий у Корделии было намного меньше времени, которое она могла уделять ей, поэтому Дэй очень ценила любое её прикосновение, знак внимания или просто улыбки по утрам. Мисти стала чувствительнее, она ощутила свою эмоциональную привязанность к Верховной и, как её чувства растут, обретая форму. Она понимала, что это ведёт к тому, что скоро её сердце познает настоящую любовь, однако совсем не осознала того момента, что это уже произошло.       Она влюбилась в неё в тот самый момент, когда Корделия впервые утёрла её слёзы после ночного кошмара на второй день после возвращения из ада, а полюбила, когда в эту же ночь она позволила ей рассказать обо всём, что так тревожило душу, позволила плакать на её плече.       И это давно не дружеская любовь, о которой так утверждала Дэй всё это время. Гуд значит для Мисти намного больше, чем она сама может представить.       Время течёт очень быстро, словно сквозь пальцы, а болотная ведьма так и не может разобраться в себе, ей кажется, что между ней и Корделией всё в порядке, но она совсем не понимает, что для той — это сложнейшее испытание. Быть милой и внимательной очень неприятно, когда не понимаешь, чего ждать от той, в кого так влюблена.       Мисти каждое утро по несколько минут стоит перед зеркалом, приподнимая футболку, в которой спит, смотря на свой округлившийся живот и каждый раз всё сильнее ощущает, что неравнодушна к ребёнку. Она любит его и заботится. Девушка даже старается не спорить с Мэдисон и больше своего времени уделять отдыху. В этом году она не преподаёт, как Корделия планировала ещё в прошлом, поэтому у неё, как раз, это самое время в неограниченном количестве.       Начало ноября, и Дэй знает, что уже вот-вот должна почувствовать, как ребёнок пинается, но видимо он будет не очень активный, потому что уже двадцатая неделя, а маленькое создание у неё в животе не проявило не малейшего участия. Мисти говорила об этом с Корделией, и они решили подождать до повторного УЗИ, что будет на днях, чтобы узнать всё ли в порядке. Пока они обе не волнуются по этому поводу, потому что слышали о случаях, где первые пинки происходили только на двадцать второй неделе. Однако же Гуд всё же стала больше времени проводить с девушкой, поэтому зачастую приходит утром к ней в комнату. Просто, чтобы повидаться и поговорить перед рабочим днём.       Один раз Верховная зашла именно в тот момент, когда Мисти рассматривала свой живот в зеркале. Эта картина в совокупности с лёгкой улыбкой на лице той показалась ей невероятно милым зрелищем. Корделия негромко постучалась, хоть уже и практически вошла, и Дэй обернулась.       — Доброе утро, Делия, — проговорила она.       — Доброе, — сказала Гуд, прикрыв дверь.       — Иди сюда, — позвала светлоглазая, всё ещё держа футболку приподнятой по своему обычаю.       Впервые за утро старшая ведьма раплылась в улыбке и без слов направилась к Мисти, что протянула ей руку, как только она приблизилась. Корделия сразу вложила в неё свою ладонь, на что девушка смешно фыркнула и произнесла:       — Другую.       Гуд усмехнулась и подала другую, после чего Дэй сразу направила её к своему животу, тем самым заставляя женщину придвинуться ближе. Верховная прижалась к её лопаткам и взглянула на их с болотной ведьмой отражение. Её ладонь аккуратно лежала на округлившемся животе Мисти, а та смотрела на неё, словно это самый счастливый момент в её жизни. И Корделия снова потеряла дар речи, очарованная её взглядом и близостью.       Внезапно рукой она ощутила какое-то шевеление, однако оно было таким мимолётным, что она подумала, ей показалось. Но в этот момент изменился и взгляд Дэй. Кудрявая блондинка была удивлена.       — Ты это почувствовала? — спросила она, видимо тоже неуверенная в произошедшем.       Не успела Гуд ответить, как едва различимый пинок повторился.       — А это? — добавила Мисти.       — Да, — ответила Корделия, а на её глаза, неожиданно, стали наворачиваться слёзы.       Она была так рада этому, потому что до этого ей казалось, что это произойдёт с ней только в другой вселенной. Она, Мисти и ребёнок внутри неё. И это всё настоящее.       Хоть и не сразу, но, видя это, Дэй заливается радостным смехом, поднимая ладонь ко рту. Смахнув слёзы, Корделия наклоняет голову и, уперевшись лбом в её волосы, тоже смеётся.       Единственное слово, которым можно описать эту картину, — счастье.       Гуд осторожно сжала в ладони ткань её футболки и нежно проговорила:       — Это прекрасно.       Мисти издала короткий смешок и плавно повернулась к ней. Верховная выпустила её из свои рук, переводя взгляд на её лицо.       — Твой ребёнок… — начала светлоглазая, но Корделия её прервала, покачав головой.       Девушка не поняла этой реакции, с сомнением приподняв бровь.       — Наш… — произнесла Гуд, положив ладонь ей на живот и поглаживая его большим пальцем.       — Наш? — переспросила Мисти.       Для неё это заявление звучало удивительно правильно. Ей было приятно это слышать, хоть до этого она даже подумать об этом не могла.       Но если это «их» ребёнок, то значит они вместе?       Прошло уже много времени с тех пор, как Дэй стала принимать свои чувства, однако озвучить их она до сих пор… Боялась? Нет, ей не страшно. Но почему же тогда? Что ей до сих пор мешает?       — Наш, — повторила Корделия уже более уверенно.       Болотная ведьма закусила губу, опустив взгляд, однако, сразу же подняв его, она посмотрела на блондинку напротив иначе. В её глазах затеплилось чувство, о котором Гуд догадалась, однако обе продолжали молчать. Мисти подняла руки и коснулась ладонями щёк женщины, осторожно двинувшись вперёд, но видя неоднозначную реакцию той, предпочла остановиться. Однако отстраняться не стала, смотря ей прямо в глаза.       Корделия уже не в первый раз сомневалась в том, насколько нормально то, что происходит между ними. Она не хотела давать себе ложных надежд, но в то же время очень хотела быть ближе, выстраивать воздушные замки и целовать её. «Что это всё значит для неё?» — задавалась она вопросом, потому что ей категорически не нравилась мысль о том, что ничего.       — Мисти… — прошептала Гуд.       — Делия, — проговорила Дэй, не отрывая взгляда от её глаз. — Я люблю тебя.       Верховная не поверила своим ушам. Это признание — всё, чего она так ждала, всё, что нужно было её сердцу, всё… Это для неё всё.       — Я люблю тебя, — повторила Мисти, уже чуть громче, словно кареглазая могла не услышать её на расстоянии пары сантиметров.       Второй раз был для Корделии более отчётливым и заставил её сердце забиться быстрее. Пока она переваривала внутри себя свои мысли и чувства, пыталась выдать хоть какую-то реакцию, что-то сказать, кудрявая девушка снова произнесла:       — Я люблю тебя.       После этого Гуд решила, что ей плевать на всё. Мисти стоит перед ней и признаётся в любви, она не хочет думать о чём-либо, просто хочет поцеловать её. И теперь ей ничего не мешает.       Она наклоняется к ней, сокращая расстояние, и вовлекает в поцелуй, наполняя его всеми своими невысказанными эмоциями и чувствами. Дэй сразу ответила, уже не боясь того, что сделает что-то не так, как в первый раз. Она отдалась своим ощущением и целовала Корделию с неменьшей страстью. Их губы разъединились лишь на долю секунды, когда они меняли положение лиц относительно друг друга, и слились в более глубоком поцелуе. Язык Гуд очертил десну девушки, отчего она почувствовала дрожь по телу, и встретился с её языком.       Мисти быстро вошла во вкус, как и Корделия, и наверное, они бы никогда уже не оторвались друг друга, однако, когда младшая ведьма почувствовала более сильный толчок в животе, она медленно отстранилась, оставив на губах любимой ещё и один короткий поцелуй, и взглянула на свой живот, мягко положив на него ладонь. Рука Гуд накрыла её практически сразу.       — Похоже, малышу не по душе все эти телячие нежности, — проговорила Дэй, посмотрев на неё из-под опущенных ресниц, а потом снова на их сведённые руки.       Неожиданно, Корделия опустилась на колени и сама приподняла её футболку, оголяя живот, и положив на него ладони. Мисти затаила дыхание, эта сцена была практически как в её сне, который она видела, кажется, целую жизнь назад.       — Дорогой мой, или дорогая, — обращаясь к ребёнку внутри девушки, сказала Корделия. — Тебе придётся привыкнуть к тому, что твои мамы самые сентиментальные ведьмы во всём ковене. Но я рада, что ты проявляешь характер.       Произнеся последнее предложение, Верховная усмехнулась, на её лице блистала яркая улыбка, и Дэй не удивилась, если бы ей сказали, что она в раю.       Гуд коснулась губами её живота и поднялась, поправляя на ней футболку. Она хотела что-то сказать, но заметила как на светлые глаза напротив наворачиваются слёзы, поэтому просто прижалась к ней, обнимая за шею, и стала шептать приятные слова описывать насколько счастлива. И в каждом её слове Мисти находила себя.       Теперь она окончательно осознала, что это и есть любовь.