***
Когда размениваешь вечность, начинаешь чрезмерно перестраховываться от съезжания крышей. Скуку с переменным успехом разгоняют яркие эмоции, а в промежутках между ними – надёжные якори, будь то дорогие сердцу привязанности или сильные обсессии. Второй вариант встречается до неприличия часто. Очередной юродивый секты имени себя благодушно вещает о своей исключительности – всем проникшимся посетителям планового съезда кукухи – и Игорю заодно, в качестве пропаганды ненасилия. Трёп Игорь пропускает мимо ушей, секта как секта, все они одинаковые, но в глаза оратору он, конечно, зря глянул – тот сразу же попытался задоминячить, и сопротивление ему требует каких-никаких, а усилий, тратит драгоценную кровь и вызывает растущее раздражение. Из чистой вежливости Игорь дожидается, когда проповедник договаривает свою речь (тому приходится тяжко: нужно не только с уверенным видом толкать белиберду, но и изо всех сил игнорировать скачущий вокруг семидесятикиллограммовый источник радостного лая) и метко тюкает его лбом в подбородок. Слегка перестарался – у парня челюсть сносит подчистую. Вместе с челюстью, сносит тормоза у доброй половины собравшихся внимать проповеднику разгульной вольности. Шумной гурьбой наваливается на него сородичи, на удивление стремительно войдя в состояние берсерка, кто с заточками и бабочками из карманов, кто с клыками и когтями наголо, а некоторые – с истошными воплями вроде «падла!» и «вот гад!». Многие здесь такие же, как он: что поделать, сброд всегда врывался с ноги и без очереди в манящие объятия безумия, что бы там не мнили о себе лунатики, и ещё легче – загорался идеями. Игорь уважает профессионализм, с которым культисты всем скопом одержались, но этим же они себя и похоронили. С привычным хрустом кулаки, локти, колени и стопы ломают кости и сминают лица, чем меньше думаешь в драке – тем лучше, но голову при этом желательно не терять. Пёс прицельно покусывает нападающих за рукава и штанины, оказывая посильную и незаменимую помощь в задержании, он никогда не вгрызается зубами в плоть, будто что-то чувствует неладное. Когда они заканчивают, от бравых вояк остаются только кучки праха на полу и отрастивший нижнюю челюсть пастор в руках у Игоря. – А ты настоящий боевой товарищ, – говорит Игорь псу и получает от него радостный гавк. – Отвлекающий манёвр на уровне. – Я динамика, – извиваясь в хватке, шипит горе-мессия, кровавая слюна брызжет изо рта, – я жизнь. – Угу. Так и оформим, – Игорь тянет его на себя и кивает собаке. – Ты голодный, наверное? – пёс радостно виляет хвостом. – Опрокинем по шаве?***
– Подытожим, – Дима достаёт из кармана футляр и начинает протирать тряпицей линзы очков. – Ты украл собаку. – Нашёл! И он сам за мной увязался. Димка с сомнением оглядывает пса, он не уверен, что Игорю вообще стоит доверять что-то живое. – Его зовут Мухтар. – Он отзывается. – Надо думать, – он водружает очки на место. Уточняет: – Ты, помощник шерифа, решил назвать немецкую овчарку Мухтаром. Игорю кажется, это смешная шутка. Мухтару кажется, Дима сойдёт за очаровательную новую игрушку, он тычет ему под руку мяч и предлагает поиграть в импровизированное перетягивание каната. В особый восторг его приводит скорость, с которой Дима выхватывает из его зубов мяч прямо в тот момент, когда он ослабляет хватку зубов, чтобы поудобнее перехватить. – Ты ведь знаешь, как за ним ухаживать? – тремя пальцами Дима держит слюнявый трофей. – Кормить? Гулять? Дрессировать? Хорошая новость – он быстро смирился с тем, что Мухтар остаётся у Игоря на ПМЖ. Плохая – познания Игоря в уходе за немецкой овчаркой кончаются как раз где-то в районе осведомлённости о необходимости всех озвученных вещей. Новость же воодушевляющая заключалась в твёрдом убеждении, что «прорвёмся, опера». Позвонить Олегу становится решением коллективным. Они бездумно пялятся друг на друга по разные стороны кофейного столика в гостиной, «можно спросить у эксперта», – неуверенно предлагает Дима, и в голове будто щёлкает переключатель. – Их есть у меня! – Игорь, я только тебя прошу, – быстро заговаривает Димка, пока он набирает номер, – не говори ему, что ты кормил собаку шавермой. Он останавливает его жестом, «товарищ Дубин, отставить панику», и, как только Волков снисходит до ответа, начинает тараторить в трубку: – Дружище, вопрос жизни и смерти. Нет времени объяснять, но как ухаживать за собакой? – сбоку от него Дима с размаху утыкается Мухтару в шерсть. – Ты же шаришь, природа едина со мной, и я един с природой, хуё-моё. Звонок сбрасывают без слов. Игорь смотрит в погасший экран ещё пару мгновений и сообщает очевидное: – Олег не впечатлён. Из собачьего меха доносится полузаглушенный стон.***
Игорь успевает присесть на уши всем продавщицам в окрестных зоомагазинах, накупить охапку игрушек и вкусняшек, скашеварить пару собачьих смесей и получить телефончик проверенного ветеринарного врача, когда на его пороге появляется невозмутимый как скала Олег Волков. Мухтар кидается к новоприбывшему с громким радостным лаем, не моргнув глазом, Олег осаживает несущуюся на него махину коротким «сидеть», – и чудо – Мухтар покорно хлопается на зад. – Вы с Серым сговорились? Он вешает на крючок куртку, скидывает с ног тяжёлые говнодавы, и с них тут же натекает мутная лужица, усаживается на диван и подзывает к себе Мухтара. – Звонил мне буквально за пять минут до тебя, – под его взглядом пёс валится на бок и укладывается на лопатки, – формулировки – слово в слово, только вместо собаки – ворона с подбитым крылом. Он не забывает осматривать Мухтара цепким взглядом, проверяет зубы, лезет в уши, проводит рукой по хвосту и рёбрам. Наверное, жалеет, что они уговорили его на случай форс-мажоров не отключать телефон во время визитов на полуостров. – Он здоров, – выносит вердикт Олег. – Это я и без тебя понял, – тоже, блин, эксперт в области очевидного. Мухтар же тем временем с готовностью нападает на выставленную руку со скрюченными пальцами. – Ты что делаешь? – Я… – Олег опускает руку, – приглашаю его поиграть. Неожиданно для самого себя Игорь понимает – Олег сконфужен. Его смущение безошибочно угадывается по тому, как он прямо смотрит в глаза, по мимолётному движению плеч, как он чуть сжимает опущенную руку в кулак и разжимает, сразу же: вот он, как на ладони, читай – не хочу. Это что-то необычное, а ещё это, ну, мило. Олег любит собак. Во дела. Мухтар подпрыгивает к Игорю, встаёт на задние, и почти сравняется с ним ростом, облокачивается лапами о плечи, лижет лицо. – Ну, ну, – смеётся Игорь лениво уворачиваясь от мокрых собачьих поцелуев, – будет тебе, бандит! Надо бы сводить его к Прокопенкам. – Я искал его хозяев, – хотя Олег не спрашивает, Игорю кажется, что объясниться будет честно, даже если объясняется он на самом деле себе. – Объявление там дал, телефон оставил. Возвращался спрашивать, у кого собака пропадала. Пока глухо. – Оставь себе, – говорит Олег. Вот у кого нет проблем с совестью. Игоревы сделки с совестью Мухтара тоже волнуют мало. Он припускает в прихожую и возвращается с поводком в зубах – его сейчас волнует только собственное желание поноситься по окрестностям. – Надеюсь да. Я давно хотел собаку. А Мухтар за мной увязался. Вроде как сам меня выбрал. И ходячих жмуров не боится. Олег поднимается с дивана. – Вы всё-таки сговорились. – Ну слушай, – Игорь пристёгивает поводок к ошейнику. Подобные вопиющие в своей наглости инсинуации в его системе ценностей попадают под гриф «игнорировать строго запрещено», – раз это тебе кажется таким неоригинальным, могу придумать лучше, – почуяв скорую свободу, пёс рвётся к дверям. – Итак, я решил, что тебе понадобится хвостатый партнёр для игр на свежем воздухе, а нашему блохастому патрулю не хватает ещё одного, собственно, блохастого члена. Олег смотрит так, словно эта реплика пролетела мимо него, или же он решил её и вовсе проигнорировать – в целях успокоения собственных нервов – выжидающе и чуть вопросительно, только моргает периодически. Он смотрит на Мухтара, и снова на Игоря, из горла у него раздаётся причудливый хриплый звук, сперва пугает, чего это с ним, и только потом доходит – он смеётся. – Хорошо, – натягивает куртку. – Это правда хорошо. Мы начнём с азов дрессировки и понадеемся, что Серый за это время не угробит бедную ворону. В очередной раз Игорь убеждается: у Олега самое странное чувство юмора на свете.