Роза Х

      Следующие пару недель у Гаязовых были похожи на горящую колесницу, бесконтрольно несущуюся в пропасть. Дописывали какие-то песни, готовили альбом к выходу, так и ещё Ильяс умудрялся впихнуть в и без того насыщенный график выступления на частных вечеринках. Брат положительно отвечал на совершено все предложения. Тимуру даже пришла мысль, что старший специально нагружает под завязку всё время, чтобы не было даже малейшего шанса отвлечься. И, например, позвонить Вики. Она, кстати, написала короткое сообщение около полутора недель назад, что приехала домой. Сообщение было сдержанным, почти официальным. Тимур не ждал никаких милых смс с поцелуйчиками лишь потому, что одной ночью они с Вики оказались крайне близки. Хватало и того, что она не кинула его всюду в чс, вдруг решив, что всё же сотворила глупость, поддавшись искушению на поводу у алкогольного опьянения. А значит, это и для неё было не просто так.       Кстати, обсуждения произошедшего в той самой поездке оба брата решили старательно избегать. Ильяс просто делал вид, что всё по-прежнему, а Тимур изредка ловил себя на мысли, что Вики со своим шантажом была права на счёт старшего, раз удалось усмирить мятежный и взрывной нрав брата.       В бешенной суматохе рабочих будней Тимур пару раз пытался вызвать Вики на встречу. Ему просто не давало покоя, что они находятся где-то в пределах одного города, который так болезненно разделяет их своими бетонными многоэтажками. Первый раз рандеву накрылось эмалированным тазом из внезапных проблем с одной из записей, над которой экстренно пришлось просидеть чуть ли не всю ночь. После этого, очевидно, Вики решила, что это знак свыше и очень изящно слила вторую попытку встретиться, придумав абсолютно абсурдную отмазку. Тогда Тимур понял, что обоюдно к решению во встрече они не придут, и нужно брать всю ситуацию в свои руки.       За несколько дней до выхода долгожданной пластинки, Ильяс был на удивление спокоен и предавался безудержному безделью. Брат сосредоточенно пялился в телефон, сидя за столом на кухне, и наспех набирал сообщение. Тимур визуально зафиксировал эту внимательную и озадаченную физиономию старшего и щелкнул чайник. — Планы на сегодня? — поинтересовался Тим у брата, частенько выполняющего функцию ежедневника. — О твоих не знаю. А я, — старший шумно отхлебнул из кружки крепкий чай, словно тот ещё был кипятком, и недовольно поморщился — напиток наверняка остыл, пока брат чем-то увлекся в телефоне, — сгоняю в ТЦ.       Ильяс был не очень доволен тем фактом, что Тимур увязался за ним, но очень старательно это скрывал.       Будний день в торговом центре предполагал наименьшее количество посетителей и перемещаться по бутикам, привлекая минимум общественного внимания, было очень на руку.       Спустя полчаса бесцельного хождения по павильонам с одеждой, Тимур не уставал наблюдать за взведенным до боевой готовности состоянием старшего. Его, кажется, нервировало всё. И младший брат, в том числе.       Короткий звук входящего сообщения отвлёк Тима от сегодняшнего неуравновешенного психологического портрета брата. — Я хотел вернуться в тот бутик. Вон там. — Наобум младший тыкнул пальцем в противоположную сторону. — Пошли?       Ильяса не сильно заинтересовала речь Тимура. И, видимо, совсем не уловив сути, брат вопросительно посмотрел на него, вздернув бровь. — Куда? — Что с тобой, Ильяс? Ты вообще не тут. — Иди…куда там ты хотел? А я возьму нам кофе.       Тимур даже не успел ничего сказать в ответ, лишь проводил взглядом удаляющуюся спину старшего. Удивленно хмыкнув, младший Гаязов поспешил к лифту. Было непонятно, сколько есть времени, пока вечно контролирующий брат не вернется в себя и не кинется его искать.       Подземная парковка была полупустой. Благодаря этому, Тимур без труда справился с поиском знакомой машины. Авто одиноко стояло носом к бетонной стене. Со стороны водителя через открытое окно поднимались полу-прозрачные плавные вихри сигаретного дыма. Негромко играла музыка, мотив которой можно было уловить только в салоне.       Осмотревшись, Тимур медленно, чтобы не напугать, подошёл к авто и тихо потянул ручку пассажирской двери на себя. — Какого х…, — Вики все равно громко давится табачным дымом от испуга.       Огромными глазами смотрит на неожиданного пассажира. Хитрая и одновременно нежная улыбка на его лице не позволяет Вики даже моргнуть, чтобы не приведи Господь пропустить хоть одно это мгновение. — Ну привет. — Тянется к ней и забирает из тонких пальцев тлеющую сигарету.       Не сводя с него глаз, Вики сосредоточенно следит за каждым движением молодого человека. Как он опускает стеклоподъемник, припадает своими пухлыми губами к сигарете с отпечатком ее помады, смакуя, втягивает никотиновые пары, слегка облизывает нижнюю губу, теперь наверняка горьковатую на вкус, и как медленно выпускает белесый дым, стремительно ползущий к потолку салона и наружу.       Ууух, чертов мотор в груди опять забарахлил. Вики нервно сглотнула, наслаждаясь увиденным. Нужно быть больной, чтобы упиваться тем, как красиво твой бывший губит свое здоровье? И твою психику заодно, потому что выглядит это чересчур волнующе. — Ты как тут? — Женский голос рвано выдает слова. — Уж точно не по счастливой случайности, поверь. — Тимур еще шире улыбнулся на ее прищуренный внимательный взгляд. — Ты же прячешься от меня. А что мне оставалось делать, если уже сил нет терпеть, как я хочу тебя увидеть?       Моргнуть Вики не успела. Лишь перед глазами щелкает кадр, как в окно летит окурок, а следом уже губы обдает поцелуем со вкусом табака.       Мужская ладонь на затылке не даёт даже малейшего шанса отстраниться от неожиданного и такого настойчивого пассажира. И всё теперь летит к чертям. Вся её долбанная реабилитация просто возвращает на исходную точку зависимости. Все чёртовы последние недели Вики пыталась забыть какой сладкой патокой разливалось тепло по телу от запретных ночных поцелуев в окружении бесчувственных гор. Всеми силами прогоняла из-под пальцев воспоминания о его коже, вероломно обманывая сознание, заменяя другим человеком. Но это было чертовым плацебо, которым выступал ничего не подозревающий Макс. Ох, Макс. Он был хорош и телом, и душой. За таких не раздумывая выходят замуж, рожают от них детей и пекут пироги на воскресный завтрак. С таким человеком всё стабильно, сдержанно и консервативно. Даже секс. В миссионерской позе два-три раза в неделю. Можно даже включить в график. От таких парней не ждёшь каких-то неожиданностей и сюрпризов. Именно поэтому, весь эмоциональный фон атрофируется, придавленный обыденностью рутины.       А тут другое. Сердце громко выколачивает набатом в рёбра изнутри. Вики замирает. Жадно сглатывает слюну. Какого черта так сильно сносит крышу, стоит только замаячить этому Тимуру на горизонте? Обещала же себе стать хорошей девочкой. Сколько раз уже? Да после каждой их встречи! Но хорошие девочки держат свои руки при себе, а не тянут ближе за ворот толстовки парней с ошеломительным запахом тела. Хорошие девочки знают, когда нужно прикусить язык, а не лезут им в чужой горячий рот, бесстыдно исследуя его. Ругать себя за столь беспечное поведение было уже поздно. В аду наверняка уже подкидывают дров в костер, разведенный за все огрехи Вики. И если уж сгорать все равно придется, то пусть пожар начнется с таких манящих Гаязовских губ, черт их подери.       Вообще-то, Тимур просто хотел увидеться с Вики, потому что кроме как о ней, ему вообще было тяжело о чем-то думать после возвращения в Москву. Но этот внезапный поцелуй, который ему никак не удалось держать при себе, внёс свои приятные коррективы в исходный план. Признаться, такой расклад парню нравился больше, но привести он мог к совершенно неуместному исходу.       Снайперским ударом в голову бьёт эндорфин и кладет лопатками на татами здравый смысл. Черт его знает, когда и как Вики оказалась на мужских коленях, но даже этот класс машины не отвечал всем желаемым параметрам комфорта. Где-то нащупав под креслом рычаг, парень дёрнул его и спинка кресла послушно откинулась назад.       Вики смотрела сверху. В глазах полыхал огонь, бледные щеки залились краской, аккуратная укладка превратилась в совершенный хаос. Какая же она была восхитительная! Живая, манящая. Хитро облизнув губы, девушка упирается ладошкой в мужскую грудь, а второй рукой кокетливо заправляет нависающие волосы за ухо. Улыбается и сбито дышит. Глаза, слегка окосевшие от возбуждения, искрятся желанием. — Что мы творим опять, Гаязов? — Вообще-то я просто поговорить пришел.       Разговор, очевидно получается лишь на языке тела. И переключить это в каких-то настройках просто не представляется возможным. Озорные огоньки прыгают в расширенных зрачках. Обе его руки ложатся на женские бёдра и крепко прижимают к напряжённому паху. Вики податливо отзывается на этот откровенный жест. Тягучий, как карамель, с ее губ срывается еле слышный выдох. Потемневший мужской взгляд жадно осматривает блондинку. Вся её одежда кажется такой лишней. Еле сдерживая себя, чтобы просто не сорвать всё женское облачение в один миг, Тимур лишь сильнее сжимает пальцами приятные на ощупь ягодицы. Жадно сглатывает слюну. Голодный до неё, истощённый до полусмерти. — Ну так говори. — Тихо шепчет, легко касаясь горячими губами его приоткрытого рта. — А то мне кажется, что ты пришел сюда, чтобы переспать со мной на заднем сидении. «Что?»       В голове что-то щелкает и свет медленно начинает заполнять черепную коробку, проясняя сознание. Вики по-прежнему сидит на водительском кресле, а не на нем верхом. Слегка растрепанная и раскрасневшаяся. Тяжело дышит и недвусмысленно смотрит в стеклянный похотливый взгляд парня. Он тяжело опускает веки. Ресницы едва ли подрагивают, прогоняя из головы чувственные картинки, подкинутые воображением. Целомудренно губы Тимура касаются женской щеки. Задерживаются на коже лишь на мгновение. — Сшшшш, — сквозь зубы парень жадно и прерывисто втягивает воздух и носом зарывается в копну светлых волос. Запах у них дурманящий, наркотический. Без него ломает, а рядом ловишь сладостный приход. — Если бы только могла представить, что ты со мной делаешь, Вики. И что я хочу с тобой сделать.       Требовательно рука Тимура сжимает объёмную женскую толстовку в районе тонкой талии. Ткань издаёт характерный тихий скрип напряженных нитей. Стыдно признаться, но Вики и сама еле удержала тормоза, чтобы просто не наломать дров на этой стоянке. Она знала, каково это с ним. И знала, что ни с кем так больше не было. И как бы не открещивалась от этой мысли, но и не будет. А ещё понимала, что случись их близость где бы то не было, хоть в её машине, хоть возле любой первой попавшейся стены — обратной дороги уже нет. — И всё же, как ты тут оказался? Не могу понять?       Усевшись бочком на своём сидении, Вики вполне удобно подогнула ногу и снова смотрела, как Тимур курит выуженную из поясной сумки электронку. — Не поверишь. — Усмехнулся он, медленно выпустив густой белый дым изо рта. — Твоя сестра сейчас где-то в центре бродит с моим братцем.       Брови Вики резко дернулись вверх. — Ты шутишь. — Мне до сих пор кажется, что это шутка. Карина, которая играет со мной в одной команде… Но она вполне быстро согласилась мне помочь. Вытянуть тебя сюда и отвлечь Ильяса. Ему, как я понял после нашего перелета, твоя сестра пришлась по душе, поэтому он с лёгкостью купился на нашу аферу. — Это странно. — Заключила Вики и жестом попросила сигарету.       И действительно, Карина, едва ли распрощавшись с одним муд@ком, добровольно идёт на встречу с другим, отвлекая его от факта, что младший брат и по совместительству бывший Вики (которого раньше не очень-то сестра и жаловала, к слову), несётся на стоянку, чтобы посеять очередное зерно сомнения по поводу моногамности девушки. Может эту ерунду толкнуть кому-то как сценарий для экранизации женского сериала? По России такой уж точно зайдёт на «ура». — Ну ты же не целоваться явился, Тимур? — Нет. Хотел увидеть тебя. — Зачем? — Настырно продолжала Вики. Несмотря на всю требовательность голоса, она не знала, нужно ли ей было слышать ответ. — Ты мне нужна. — Нет. Не говори этого. — Вики выпрямилась и переключила взгляд в серую стену напротив. — Я серьёзно. — Тимур ждал, пока эти серые глаза снова посмотрят в его сторону, но Вики лишь сверлила в невзрачной стене воображаемую мишень. — Нужна зачем, Тим? —Изящные руки с несвойственной для них силой сжали оплетку руля до скрипа. — Любить, Вик. Я хочу любить тебя. Точнее, я… — Не произноси.       Он замолкает и хмурится. Эти слова горят на языке, но приходится снова терпеливо испытывать их прожигающий пыл. Просто потому, что ей страшно слышать их вновь. — Я горела этими словами однажды. И ими же обжигалась. Слишком сильно. Ты меня обжог. Я перестала верить в них, Тимур. — Хочешь сказать, что Макса ты не любишь?       Тень грустной ухмылки пробежала по ее губам, и девушка опустила взгляд. — Разве это не решает все проблемы разом? — Осторожно сняв ее руку с руля, Тимур прячет кончики аккуратных женских пальцев в своей ладони. Губами припадает к каждой костяшке на женской руке, и, наконец, переключает все внимание девушки на себя.       Сначала Вики с недоверием смеряет каждое касание теплых губ. Раз. Сознание стоит в полной боевой экипировке. Два. Сердце не должно биться так, чтобы заглушать звук взведенного к готовности оружия, которым ты будешь обезвреживать соперника. Не должно. Три. Карий взгляд на мгновение поднимается из-под темных густых ресниц. Еле заметно его губы вытягиваются в легкой улыбке. Четыре. Дура, забыла про бронежилет и этот четкий снайперский удар бьет точно в цель.       Пальцы сводит в легкой мимолетной судороге, и по рукам бегут мурашки, сдавая с поличным свою хозяйку.       Резко девушка выдергивает руку из хватки Тимура и потирает ладошки о друг друга, пытаясь прогнать приятное покалывающее ощущение. — Даже если я не люблю Макса, это ничего не значит.— Лицо ее вдруг стало несвойственно угловатым и грубым, как кусок гранита, а взгляд колючим и холодным, готовым пронзать своими ледяными стрелами каждого неугодного. Твердо добавляет, — для тебя. — Скажи, тогда только одно. — Тепло его глаз цвета растопленного шоколада, вопреки всей выстроенной обороне, мягко и настойчиво стягивало всю напускную амуницию, оставляя совсем безоружной. — Скажи, что не чувствуешь ко мне ничего. Совсем ничего. И закроем раз и навсегда этот разговор. Я уйду, обещаю. На глотку себе наступлю, но больше даже не приближусь, раз не нужен тебе.       В ее взгляде проскочило что-то похожее на смятение. Вики нахмурилась, будто ей стало больно. Губы крепко смокнулись и вытянулись в две тонкие ниточки. Оказывается, в машине до сих пор играла музыка. И теперь, не слышная до сего момента, она казалась оглушающей в этом повисшем молчании.       Тимур смотрел то в растерянные серо-голубые глаза, то на поджатые губы. И первые, и вторые испытующе молчали. В агонии от этого невыносимого ожидания, хотелось яростно потрясти девушку за плечи. Лишь бы не молчала. Пусть кричит. Что любит или ненавидит. Что видеть больше не хочет. Его или никого рядом с ним. Только бы заглушить эту противную музыку, смешанную с грохотом пульса в перепонках. — Сколько ты готов любить меня, Тимур? — Говорит тихо и медленно, словно заряжая каждым словом револьвер, которым собираются играть в русскую рулетку. — До тех пор, пока старший брат опять не скажет, что хватит?       Первый же выстрел оказался не холостой. Несомненно обычно красивые губы парня вдруг искривляются в неприязни. Тимур зло смотрит на белоснежное, словно ледяное, лицо девушки своими узкими, прищуренными глазами. Она четко знала, куда и с какой силой бить, и нанесла свой удар как нельзя точно и сокрушительно. Можно сказать идеально.       От крепко сжатых зубов раздался совершенно неприятный скрип, которым парню очень хотелось заглушить последние слова Вики, бьющие о стенки черепной коробки, как в Царь-колокол.       Тимур спешно уходил в сторону лифта, наспех накинув капюшон толстовки и сунув руки в карманы штанов, пытаясь не думать, как Вики вздрогнула от громкого хлопка ничем не повинной двери машины. Хотя, белоснежная иномарка уже была полноценным членом и свидетелем всех самых значимых, хоть и не всегда приятных, моментов жизни за последние пару месяцев. — Ну что, поехали. — На заднее сидение прилетело пару небольших пакетов с покупками Карины, а сама она резво уселась на пассажирское кресло. — Что за цирк с конями вы устроили? — С подозрением Вики осмотрела старшую сестру, которая прибывала в приподнятом настроении. Неужто хамоватый Ильяс ее так развеселил? — А ты была не рада его видеть? — Вдруг очень серьезно спросила Карина. — Ну? Что молчишь? — Это всё… — Неправильно? Да, Вика, это неправильно. Но этот сериал, который ВЫ устроили, нужно заканчивать. Поэтому считай, что я решила ускорить процесс и помочь Гаязову, раз он вдруг стал таким решительным. В отличие от тебя, сестренка. — Ты хочешь, чтобы я променяла несколько лет с Максом ради юношеских воспоминаний с Тимуром? Так? — Незаметно голос Вики стал переходить на крик. Молящий крик. Просто отчаянно нуждающийся в ответах. — А чего хочешь ты, глупая?       Карина смотрела на младшую сестру с невероятным теплом и пониманием. Ее малышка, ее вечно мятежная, неугомонная и своенравная Вики вдруг просто боялась принять решение и поставить точку в одном из немногих возможных исходах этой истории. — Что ты такого сказала Ильясу, что он как смиренно молчит о вашей с Тимуром связи? — Зачем вы вообще об этом разговаривали? — Вики внимательно смотрела на поток машин впереди, медленно подползающих к образовавшемуся затору на дороге. — Он предложил где-то отдохнуть вместе. Позвал пожарить шашлычков. — Пожарить шашлычков? — Прыснула блондинка. — А как же эти крутые вечеринки с тощими моделями? Может ещё песни под гитару тебе будет петь? — Почему же только мне. — Аккуратно произнесла Карина, вышагивая по минному полю из оголенных нервов младшей сестры. — Я сказала, что без тебя я не поеду к ним в дом. Датвоюжмать, Вики! — От резкого торможения Карина полетела вперёд и упёрлась руками в панель авто. — Что ты сказала??? — Сзади истошно сигналили машины, забивая шквал матов на тему «что за овца за рулём». — У тебя же день рождения. Ты сама согласилась отдать организацию праздника в мои руки. А тут вот как-то всё сложилось само.       Определённо, старшая сестра всегда была бок о бок со здравым смыслом, но в этот раз всё шло наперекосяк, и Вики не могла найти этому объяснения. — Ты издеваешься?       Вся эта несусветная ахинея, которую пока ещё удавалось держать под контролем, вдруг была вызвана на очную ставку с неизбежным. И если для того, чтобы решиться на эту авантюру, борясь со здравым смыслом и необузданным желанием, пришлось бы подбросить монетку, то, скорее всего, она бы с издевкой крутилась на ребре волчком.