Огненный дождь

Наступила пора знойных ночей, когда в казарме, лежа на нижней полке, можно было наблюдать и отчасти догадывать, чуть прикрыв мокрые от пота ресницы, как кипяченый воздух взбивается вверх, шуруясь, точно закипая, булькая, лопается легкой свежестью, плеща, постепенно выливаться горящей воздушной массой на бедных взмыленных ребят. Армин опрокинул отяжелевший затылок, стараясь как можно меньше касаться собственного тела руками - вся одежда в скором времени стала сырой, дурно пахло от рук, в носу стоял тугой пахучий тон мускуса, а губы внезапно стали солеными. Непослушные отросшие космы липли к загорелому лбу, ледяной тон в глазах заметно потускнел, вобрав черно-белую гамму сегодняшней ночи. Арлерт так часто вытирал лицо тыльной стороной ладони, что от машинальности заныли суставы, а костяшки точно горели. Он в очередной раз глянул на затертые настенные часы, что прятались в черноте под потолком. Половина третьего ночи. А в ушах, голове да глазах - шум бесконечный. Шум черно-белый. - Пора выбираться, - сам себе наказал парнишка и, шурша по матрацу стертыми пятками, полез через окно. Вот влажная сорочка проскользнула по шлифованным балкам рамы - и он обрушился в зеленую тишину. Спокойная сухая местность быстро приняла его легкое тельце в своё прохладное убежище - листья потухли в плотных тенях, но все же пыхали ярким ароматом цветения и сжатым травяным запахом. Одуванчики светились каждой крупицей на своих выбеленных стеблях, незаметно двигаясь под тяжким давлением жара. Армин постепенно обмяк в холодной листве, практически не ощущая, как острые стебли впиваются в вялые конечности и одрябшую кожу. Но тут, шум вновь возвратился. Тени запрыгали в его прикрытых глазах, синие и рыжие брызги растянулись в мыслях, создавая какой-то гипнотический эффект, отдавая легкой головной болью запахи обострились и теплый августовский ветер объял его светлые очертания. Воздушный поток оказался таким сильным, что старые ставни загремели, точно крылья подбитой птицы, где-то над макушкой. И неожиданно из всей беглой мешанины прорвался слабый голос: - Армин? Парень чуть было не подпрыгнул на ноги, но расслабленное состояние и растения, что окутали его собою, не отпустили так легко - Арлерт неуклюже зашатался на ватных стопах, что покрылись свежими порезами от травы, бедра и таз его заныли, точно тугие ремни обмундирования вновь были на нем, и ему уже показалось, что все вокруг обратилось в более светлые краски, чем когда он прилег. В глазах рябило, волосы мешались на заспанных усталых глазах. В горле всплыла путая боль и превратила бодрый голос в несвязное мычание, точно вся его шея внезапно онемела от страха; под мятой ночной рубахой по спине прокатились капли пота и туловище свело в необратимое состояние, будто кто-то сзади крепко вцепился в лопатки. Бедный отдыхающий весь напрягся после треплющей отступающей дремоты. - П-простите, - промямлил Армин, нервно глотая каждый слог. " - Если это сторожевой мне конец, - промелькнуло в застекленевших глазах. - Мне придется неделями напролет дежурить, выполнять грязную работу... и попробуй только возрази". Все вдруг вспыхнуло в обратные черные и белые тона. Трава, что окружала его, деревья, листья, цветы - всё стало серой массой; а человек в форме оказался против света - черная фигура, где только пряжки да нашивка с крыльями разведотряда серебристо блестели под желтоватым освещением факелов. Силуэт вдруг засмеялся, покачиваясь из стороны в сторону, а после помотал головой в бок, так, что мягкое свечение растянулось по его блестящим щекам и брызнуло золотистой каплей блика в зеленые глаза. - Ну, ты даешь, Армин! - загоготал человек. - Прямо как по стойке смирно! Это был Эрен. - Слушай, попробовал бы ты там полежать! - возмутился нарушитель, зардевшись. - У меня всё насквозь промокло, будто на меня ушат опрокинули! И они с минуту успокаивались. Цвета постепенно вернулись в палитру летней ночи. - Знаешь, мог бы и предупредить, - пробубнил Армин, обиженно отводя глаза. - Ну, что ты сегодня на посту. Ты так часто пропадаешь на заданиях капрала Леви да у Зои в экспериментах участвуешь, что мы с Микасой уже понемногу начинаем скучать. - Да брось ты! - вспыхнул Джагер, разводя руками. - Каждый день даю о себе знать! - Ну да, конечно, - с досадой скривил парень. - Одно дело слушать байки, которые травят твои сослуживцы, другое - поговорить с тобой, как сейчас. - Может ты прав. Должно быть, я заработался, - ухмыльнулся брюнет, намекая на собственную занятость. - Должно быть так, - с грустью отозвался Армин. Они присели под раскидистым деревом. Впереди простирались поля, горы обхватывали пейзаж крепкими каменными объятьями, точно удерживали настоящую летнюю ночь в своих холодных ладонях, не позволяя ей кончиться. Темнота обрела неясные потертости, размываясь в своей перспективе. Огонь отчего-то начал тускнеть, желтизна заменилась белесыми искрами, брызжущими от маслянистого дерева. Армин прислонил голову к многолетнему растению, чувствуя, как узоры толстой коры крепко опечатываются в прижатых мокрых волосах и, так вышло, что глаза его смотрели в однотонный небосвод. Он пристально глядел в черноту, как внезапно над ними вспыхнули звезды. Арлерт дернул друга за предплечье, раскрыв рот от удивления и желая воскликнуть что-то, но у него не получалось - слова никак не собирались, буквы путались и в конце концов он просто молча уставился на небо. Он не пытался ничего объяснить, хотя знал так много - ему просто захотелось удержать это необыкновенное мгновение в блестящих зрачках чуть дольше без лишней испорченной болтовни. Эрен поднял взгляд и тоже замер. В его глазах цвета сухой зелени долго пеклись резкие огненные блики от находящегося рядом огня, а синее пятно от излучения долго затмевало взгляд, но как только пропало - он изумленно вперился в чернильный горизонт. С каждой секундой небесные тела проявлялись все больше, все крупнее становились их группы, они словно некая пыль, рассеялись по темному полотну. И вот - некие теперь походили на молочные капли - такие большие и тяжелые, словно они вот-вот капнут на головы наблюдающих мальчишек. Армин все держал Эрена за рукав, крепко-крепко, боясь, как бы тот не промолвил :"Довольно, что за детский вздор!" - и, ненароком испытав презрение к другу, удалился прочь. Но тот не ушел. Он остался и с каждой минутой, с каждым вдохом сердце его билось все быстрей. Вскоре небо было плотно усеяно небесными телами. Друзья завороженно глядели в мерцающую даль, ожидая ещё чего-то волшебного. - Послушай, Армин, - прошептал Джагер, обратив взгляд на растерянного друга. - Спасибо тебе за все. И у бедного Арлерта перехватило дыхание, когда собеседник вырвал руку из его цепких пальцев. - Не уходи! Постой! - чуть не вскрикнул блондин, и, в смущении и страхе за такую нелепость, сам же прикрыл рот рукой. - Откуда мне знать, когда ты вернешься? Может мы встретились в последний раз? - Что за глупости! - улыбнулся друг, вовсе не иронизируя. - Смотри! Рука, бывшая крепко стиснута в чужой ладони, легла на похолодевшую спину. Звезды полетели к горизонту, будто тысячи и тысячи разъярённых золотистых пчелок высыпали из космического улья. Легко пересекая плоскость, они терялись где-то в снежных шапках гор. Армин долго следил, как каждая из падших становилась все мельче, тускнела и вскоре исчезала. И чем дольше он глядел на них, тем больней становилось на сердце. Чтобы там не говорили книги, парень отчаянно верил, что каждая потерявшаяся во мраке звездочка - кто-то ушедший из жизни. А те, что приближаются к земле - должно быть, ищут выживших родных. Сколько же их уже там... Слезы навернулись на глаза. - Ты чего Армин? - удивленно воскликнул Эрен. - Не знаешь, что загадать? - А ты уверен, что сбудется?.. - скомкано пробормотал блондин. - Ну, это желание? - Конечно! - теплый голос терялся в собственных звуках, Арлерт плакал и не мог себя остановить. - Тогда я загадаю тебя, Эрен. - размыто проглотил парнишка, упираясь мокрой щекой в грудь Джагера. - Пожалуйста. Не уходи. Никогда. Слезы застыли где-то в сомкнутых веках, ресницы сплелись, соль высохла на коже. - Вот черт. - прозвенело где-то далеко. Туманный голос немного смутил, но его мягкость успокоила, и Армин не успел заметить, как все звуки, все звезды - всё хлынуло в темноту. Наутро он был в постели. Поворочавшись в скомканной простыни, Армин обнаружил под головой опаленный огрызок бумаги. На рваной поверхности острым сухим пером в прожилками старых чернил было выцарапано: " Я обязательно сбудусь. Вот увидишь".