Скинь броню или отпусти

— А, если у нас ничего не выйдет? — Инеж просто хотела проверить, насколько уверен Каз в своём плане. — Ну тогда мы все умрём, потому что назад я уже не поверну. — Всё встало на свои места. Они стояли близко, почти шептались. Нельзя было, чтобы кто-то лишний услышал об их планах. Каз задумался, видимо, прорабатывал план в голове. Его руки перебирали трость, обводя контуры бронзового ворона. Вдруг, одна рука невольно потянулась к руке Инеж. Его глаза все ещё смотрели в никуда, он был глубоко в своих мыслях. Но рука… нежно держала чужую, как будто пробуя на ощупь, взвешивая. Инеж так опешила, что стояла, не шевелясь. Она уставилась прямо на Каза. Через пару мгновений он очнулся и резко одернул руку. — Принимайся за работу. — Он поспешно поковылял прочь. *** Шёл самый разгар драки между бандами. Кто-то их подставил и сразу несколько группировок из Бочки пришли свести с ними счёты. Вороны дрались бок о бок. Инеж только и успевала метать ножи, Каз раздавал оплеухи своей тростью. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — Инеж урвала секунду промедления соперника. Она стоила ему жизни. — О чем ты? — Каз со всей силы ударил подбежавшего бандита в висок. — Ты понял, о чем я. — Не самое подходящее время, не находишь? — Инеж закатила глаза. *** Величайшее дело в их жизни завершилось полной победой. Конечно, не обошлось без потерь и не все сработало по плану, но они, наконец, были богаты. Тем не менее, на обратном пути Каз не мог сидеть на месте. Он ходил взад вперёд по своей каюте и много думал. Тут он понял, что больше не один. — И что теперь? — Призрак появилась из ниоткуда. — Тридцать миллионов крюге наши и мы можем делать, что хотим. — То есть, если я скажу, что хочу уйти, ты отпустишь? — Конечно, ты свободна. — И больше ты ничего не хочешь мне сказать? — А есть что-то ещё? Инеж готова была расплакаться прямо посреди его каюты. То прикосновение и все эти задумчивые взгляды ничего не значили? Но она взяла себя в руки, гордо развернулась и направилась к выходу. — Ты была права. Инеж резко обернулась. — Насчёт чего? — Я уже долгое время думаю… Я не знаю, что это, но оно сидит в моей груди. Очень глубоко. Это… — Каз умолк, каждое слово давалось ему так тяжело, как будто он добывал его в бою, — чувство… оно нарастает и сдавливает, иногда мне кажется, что я задыхаюсь, когда нахожусь рядом с тобой. Инеж подошла ближе. — Тебе придётся рассказать мне все, Каз. Иначе я не останусь. Придётся скинуть всю броню, или отпустить. — Я хочу дать тебе выбор, Инеж, а ты просишь меня об обратном. — Мне не нужен выбор, покажи мне себя, Каз. Она подошла совсем близко и теперь смотрела снизу вверх в его большие грустные карие глаза. Он тоже смотрел на неё. Долго и задумчиво. Наконец, он опустил взгляд и тяжело выдохнул. — Броня, это все, что у меня есть, Призрак. Ты свободна. — Он резко отвернулся от неё и подошёл к окну. Глаза Инеж наполнились слезами. Она уже не пыталась контролировать себя. Просто не могла. Она кляла его всеми словами, забыв про своих святых. Наконец, она медленно развернулась и побрела к выходу во второй раз. — Инеж! — она услышала стук трости и в ту же секунду ощутила его руку на своей. Он остановил её и развернул к себе. По её щеке текла слеза, но она быстро её смахнула. И, о, чудо! Глаза Каза были красными. Они были наполнены слезами! Расскажи она кому, никто не поверит. Грязные руки умеет плакать. — Инеж, я не могу… не смогу без тебя. — Он все ещё держал её за руку, которую поймал, пытаясь остановить. — Потому что некому будет шпионить и убивать за тебя? — она улыбнулась сквозь слезы. — Потому что я… я тебя… — Он смотрел на неё с такой отчаянной мольбой в глазах, что она, наконец, сжалилась над ним. — Ты боишься на секунду поддаться малейшему чувству, потому что не доверяешь мне.— Инеж перевернула руку и теперь держала его в своей. Она очень медленно и осторожно начала снимать перчатку Каза. Он не сопротивлялся, а, может, просто не замечал. — Я никому не доверяю. — Думаешь, я сейчас побегу рассказывать всем, что у тебя, оказывается, есть чувства? — она улыбнулась ему. Она сняла одну перчатку и принялась за вторую. Каз невольно начал перебирать её руку в своей, чувствуя прикосновение кожи к коже. Ещё некоторое время назад он бы с отвращением одернул руку, но сейчас по всему телу разливалось почти пьянящее чувство и мурашки бежали по руке. — Никто тебе не поверит, — он усмехнулся ей в ответ. — Уверена, я смогу найти на тебя компромат. — Ну а я уж точно на тебя найду. — Значит у него на неё ещё ничего нет? Инеж сняла вторую перчатку, положила руку ему на грудь и повела к руке. Она чувствовала тепло его тела, дыхание где-то рядом. Он наклонил голову и следил за ней, нахмурившись. Он весь напрягся, он не знал, что чувствует. Прикосновения всегда давались ему нелегко, но тут было что-то ещё. Дыхание прерывалось, сердце пропускало удар за ударом. Он провел рукой по её щеке, по шее, по плечу, но, не касаясь, а обводя контур по воздуху. Дотронулся он лишь до её руки. Инеж обвила его шею руками и обняла, уткнувшись носом ему в шею. Для этого ей пришлось встать на цыпочки, но ненадолго. Каз сначала оцепенел от такой близости. Вот она, такая маленькая и хрупкая и так долго желанная, наконец, рядом настолько, что он чувствует стук её сердца на своём теле. Он очень медленно и аккуратно обвил её талию руками и склонился ниже. Теперь он мог зарыться в её волосы, всей грудью вдохнуть её запах, такой приятный, что кружилась голова. Он впервые за много лет почувствовал, что узел где-то внутри, в который он сам себя стянул, начинает распадаться, отпуская его. Теперь он мог дышать полной грудью. И так они стояли ещё долго, чувствуя друг друга, вдыхая и привыкая к новому ощущению — свободы. От брони, которую носили слишком долго, от маски, за которой скрывали свои чувства, так внезапно вырвавшиеся наружу.