the truth is in faith

      Резкий, слишком громкий для этой вязкой тишины вдох. Чимин, схватившись за горло, тяжело дышал, распахнув свои глаза так, что ещё чуть-чуть и они бы выпали из орбит. Его рука сильно обхватила шею, словно пытаясь задушить своего обладателя и избавив от страданий навсегда. Казалось, что сейчас эта бледная тоненькая ручка с миниатюрными пальчиками, не жалея, сожмёт глотку, перекрывая такой нужный в этот момент кислород. Казалось, что эти напуганные, затуманенные тёмные глаза закатятся, а тело забьётся в мучительных конвульсиях, но в итоге… В итоге он умрёт и избавиться от всех проблем, переживаний. Избавиться от него… Навсегда.       Но этого не произошло. Пытаясь унять бешеное сердцебиение, от которого становилось дурно, светловолосый резко встал со скрипучей койки, шагая в объятья гостепримной темноты. Не обращая внимания на мглу, окружавшую его, Чимин стал быстро ходить туда-сюда, из одного угла к другому, чтобы наконец-то придти в себя. Только вот сделать это оказалось сложно, ведь чувство опасности, что медленно, но верно стало пробираться до его затуманеного успокаительными мозга, разъедало Пака изнутри.       Казалось, будто из каждого тёмного угла этой пропахшей медикаментами, сыростью и плесенью комнаты на него смотрели до боли знакомые пугающие глаза, а запах крови, который всегда исходил от него въелся в застирано-белые стены. Куда бы он не посмотрел, ему чудились сверкающие гневом алые очи, ослепительный, но ужасающий блеск клыков и острое лезвие ножа. И от этого Чимин постепенно сходил с ума…       Чтобы светловолосый не делал, мысли то и дело возвращались к жуткому сновидению, которое отличалось от тех, что снились ему обычно. «Ночной гость», до последних событий, никогда с ним не говорил, лишь молча, словно немой, наблюдал за Чимином, будто тот был какой-то зверушкой, за которой так было интересно приглядывать. Наверное, именно так думал монстр, посещавший Пака во снах.       Незаметно для себя, парень, витая в своих думах, подошёл к той части комнаты, в которой было маленькое-премаленькое отверстие, служившее чем-то наподобие окна, в которое, даже если бы Чимин хотел, никогда не смог пролезть. Никто бы не смог…       А ведь Пак Чимин часто думал о том, чтобы сбежать из этой грёбаной дурки, туда, где его примут таким, какой он есть. Туда, где его любят и ценят. Туда, где смогут по-настоящему помочь. Туда, где его не достанет он. Но тёмноглазый прекрасно понимал — куда бы не пошёл, куда бы не подался и не попытался сбежать он его найдёт и сделает всё, чтобы жизнь юноши стала ещё хуже, чем сейчас.       Хотя, куда хуже?..       Что может быть хуже, чем находится в психбольнице, в изоляции от других людей, страдать от одиночества, ночных кошмаров, что преследуют его, не отступая? Каждый день проживать в страхе, опасаясь, что «ночной гость» найдёт его? Жить, зная как тебя предала семья? Что же может быть хуже? Что?!       Поток пессимистических мыслей, заставил Чимина абстрагироваться, полностью погружаясь в себя. На его глаза наворачивались слёзы, в душе роился целый муравейник мерзких чувств и эмоций, вырваться наружу которым мешал страх. Страх, который медленно, постепенно, как кислота, разъедал юношу изнутри. Выедал, обгладывал внутренности и кости. Убивал последние надежды на спасение. На то, что у Чимина могло бы быть будущее. Страх, от которого каждый раз парализовало и сосало под ложечкой. И этот страх — он, его личный ад, от которого он не мог убежать. От которого уже был зависим…        Вдруг раздался резкий, режущий слух шум, исходивший из противоположного угла. Только-только успокоившееся сердце Чимина, вновь заплясало свой быстрый танец с ещё большей энергичностью и упоением. Испугавшийся парень, будто сторожевая собака, рьяно повернул голову, от чего она закружилась, вызывая тошноту. Бешеный взгляд метался по прозрачной темноте, выискивая то, что могло бы насторожить, но с отмиранием сердца выяснилось, что светловолосому всего лишь показалось… — Тебе не показалось, милашка, — послышался хриплый шёпот сзади, от чего по спине Чимина побежали быстрые мурашки, а волосы на руках встали дыбом.       Почудилось, что сердце ухнуло вниз, куда-то в пятки, переставая биться. Хотя, возможно это правда, ведь от чего-то перед глазами поплыло, а воздуха стало катастрофически не хватать, будто бы его кто-то заблокировал. На искусанных алых губах застыл немой крик, который так и не успел вырваться, оставаясь где-то в недрах глотки. Сознание затуманилось, а перед глазами лишь темнота и эти глазницы… — «Неужели, он меня нашёл?..» — последняя мысль Чимина перед тем, как тот упал на противно-белый пол, теряя сознание.

***

      Мерзко. Очень мерзко. Все суставы и кости ломило от невыносимой боли, из-за которой хотелось кричать. Голова гудела так, что казалось, будто в ней поселилась стая обозлённых ос, готовая в любую секунду вынуть свои жала и напасть, впрыскивая под кожу ядовитый сок. Тошнота, подкатившая к горлу, встала комом, мешая нормально вдохнуть, от чего рассудок помутнился и начал паниковать. Перед глазами темнота, и ничего, кроме неё.       Ощущение было таким, будто Чимин пил целую неделю, не переставая. А может быть, так и есть? Может все эти года Пак себе придумал, находясь под алкоголем? Может быть сейчас он спокойно отсыпается где-нибудь в подворотне или у друга дома, а этот кошмар ему лишь снится? Семья не отправляла его в дурку, а «Ночной кошмар» был лишь плодом больной фантазии?       Может быть у Чимина ещё остался шанс жить нормально?..       Ох, если бы этот шанс и вправду бы выпал. Если бы всё это оказалось глупым, затяжным сном. Если бы это был всего лишь бред, который ему мерещится, то тогда, светловолосый никогда больше не взялся бы за бутылку, никогда! Он бы начал жизнь заново, с чистого листа, и прожил бы её по-другому. Счастливо…       Думая обо всём этом, Пак и не заметил, как когда-то насильно сдерживаемые слёзы, полились из его глаз нескончаемым потоком. Из глотки вырывались жалкие хрипы и всхлипы, а вязкая слюна, бежавшая из приоткрытого рта, капала на пол.       Его скрытая жалость к себе вырвалась наружу и от этого становилось ещё более противно, но то, что происходило сейчас, уже не могло остановиться — крупные солёные капли скатывались по щекам, оставляя дорожки. Мысли то и дело крутились, как видеоплёнка, представляя какой была бы жизнь, если бы всё это оказалось иллюзией. Но правда ли это обман?       Сгорбившийся, плачущий парень сидел в кромешной темноте, думая что он здесь один и позволяя чувствам выйти наружу, только вот, в паре метров от него, сидел кое-кто ещё… Тот, кто имеет красные глаза.

***

      Чимин не знал сколько времени прошло. Час, два, день, неделя? Месяц или же пару минут? Но когда истерика прекратилась, а мерзкое, распространяющееся по всему телу чувство притупилось, Пак на дрожащих руках привстал, с удивление понимая, что он больше не на полу и не в своей изолированной от всех комнате, а в просторном уютном помещении. — «Неужели я уснул?» — с недоумением пронеслось в его мыслях, но после того, как тот посмотрел в окно на ясное, светлое солнце, удивился ещё сильнее, — «Когда я успел? Да и кто мог перенести меня на кровать, да ещё и в такую шикарную комнату?»       А комната была понастоящему искусна. Бежевые стены, на которых вывешены красивые натюрморты и пейзажи. Натянутый потолок глянцевого цвета, ажурные маленькие колонны, расположенные по три штуки аккурат вдоль каждой параллельной стены. Милые, пепельно-серые занавески, каждые закреплённые ниточкой с бантиком. Посередине комнаты, на полу, был постелен мягкий, шерстяной коврик такого же цвета, что и занавески. Вся мебель: шкаф, книжные полки, кровать, письменный стол — всё было пастельно-белых оттенков, которые были приятны глазу. Это была не комната, а мечта! — «У человека, которые здесь живёт, явно есть чувство стиля!» — восхищённо подумал тёмноглазый, рассматривая апартаменты, но после, поразмыслив, поник…       Неожиданно возникшие в голове воспоминания заставили беспокойство Чимина разгореться ещё сильнее, чем до этого. Последние моменты жизни хлынули нескончаемым потоком, но как только Пак услышал тихий, вежливый стук в дверь, все они отошли на второй план.       В голове осталась лишь ужасно громкая, звенящая тишина.       Кровь отхлынула от лица, глаза забегали по пространству, пытаясь найти место, куда можно было бы убежать, но нетерпеливый гость, видимо устав ждать разрешения или вовсе подумав, что Чимин ещё бессознания, быстро распахнул дверь, входя внутрь.       В глазах светловолосого раздвоилось, а ноги подкосились от ужаса этой встречи. Мир будто исчезал в разноцветных помехах, мешающих разглядеть хоть что-то. Ему было страшно, ведь он абсолютно ничего не видел. Ничего! — Нет… Нет. Нет! — истерично завопил юноша, выставляя руки вперёд и стремительно отходя назад, лишь бы не видеть то чудовище, что довело его до такого состояния.       Паника захватила его с головой. Из груди вырывались сдавленные хрипы, а мысли смешались в одну кучу, не давая чётко соображать. Единственное, что мог Чимин это истерично орать, размахивать руками, пытаясь отбиться от потенциального врага, и плакать, плакать, плакать.       Он не знал, кто стоит прямо перед ним. Не видел его лица, скрываемое пеленой слёз. В глазах были помехи, которые не давали увидеть профиль личности, будто зацензуривая её раздвоенной картинкой. Но есть одна нескрываемая деталь, что он смог разгледеть — его глаза…       Они были красными.