Cборник драбблов по DreamSMP и QuackitySMP

Чарли сплетается в танце с Фулишем, свет мерцает вокруг и ослепительное сияние софитов в клубе кружит голову - или это алкоголь? В следующую минуту двое уже на полу, целуются прямо в толпе, полубог нависает над Слаймом, тянущимся к нему, их губы страстно прижаты друг к другу, языки переплетены, взгляды обоих замутнены количеством спиртного, выпитого ранее этим вечером. Вехета кружится вокруг шеста на сцене, Ройер лезет к Квакити на колени, окружающие забываются в танце и веществах, замутняющих сознание каждого, у кого-то с уголка рта капает что-то радужное, кажется, желе. Слайм ощущает, как его тело исследуют руки полубога и теряется в том, где он сам начинается и кончается Фулиш, примыкающий губами и острыми клыками к его шее, закидывающий одну ногу шатена к себе на плечо, отводя вторую в сторону, пока поцелуи и укусы опускаются от шеи к плечам и ключицам. Дыхание теряется само собой, руки почти разрывают пуговицы на рубашке Ноа, касаясь накачанного торса бога морей и гроз, перед глазами всё плывёт, чужие губы на своих и руки, исследующие тела друг друга ощущаются единственным, за что можно держаться в становящемся столь бестелесным по ощущениям мире. Ноа отстраняется и Чарли праведно возмущён, правда лишь до того момента, пока его не поднимают на руки и не уводят в тёмный угол за какими-то тёмными занавесками и не прижимают к стене. -"Наконец-то." - Думает про себя Слаймсикл, отдаваясь ощущениям чужого бедра, прижимающегося к собственному паху и когтистым рукам, бережно расстёгивающим его прилегающий к телу кожаный костюм, оставляющий крайне малое на волю воображения, обнажающий почти всё, что можно обнажить и при этом поиметь совести выйти в этом на люди. Чужие руки снимают тесное одеяние, помогая выбраться из него, паховое щупальце переплетается с чужими двумя, пачкая их в слизи, обмениваясь естественной смазкой. Оторваться от губ полубога сложно, почти невыносимо сложно от элементарного удовольствия того, как чужой язык непристойно исследует его рот и как глубоко вскальзывает своей выделяющейся длиной, от чего у Слайма кружится голова и он ощущает, как его кожа, столь же фальшивая, сколь и весь театр за дверями этого клуба, покрывается каплями слизи, непроизвольно становящейся жиже от жара чужих тела, дыхания, прикосновений и щупалец, одно из которых скользит ниже щупальца самого Чарли, вскальзывая внутрь, вызывая дрожь по всему телу, наполняя тесное, склизкое нутро, шевелясь внутри и лишь продолжая толкаться внутрь, от чего Слайм, кажется, видит звёзды. Вскрикивая, теряя понимание того, где он сам начинается и Фулиш заканчивается, ощущая, что ещё чуть-чуть и он растечётся в руках полубога. Ощущая, как всё тело безбожно сильно дрожит и изливается слизью, ощущая, как в него продолжают толкаться и то, что Слайму придётся кончить явно больше пары раз за этот вечер. - А.. АХ! Фулиш! Фулиш! Ноа-ах! - Чарли ощутимо прогибается в спине, глаза самовольно распахиваются шире, рот открывается во вскрике, который точно слышали все в клубе, даже через шумные бассы играющей музыки. - Чарли.. Чарли! Мнхх...! - Ноа толкается глубже в Слайма и тот раскрывается лишь шире, не ощущая в себе сил или желания противиться, желая отдаться этому моменту и разделённой между ними на двоих животной похотью сполна - напиться её до той степени, когда он не сможет подняться с пола и дойти до дома сам, когда он следующим вечером всё ещё будет ощущать отклики этой ночи в своём теле и будет изливаться на белые простыни у себя дома, в полном одиночестве, скуля имя блондина, если не выкрикивая в полный голос, наполняя себя своими же щупальцами. Ноа выбивается из темпа, дышать становиться всё сложнее, но он умудряется втянуть Слаймсикла в очередной поцелуй, активно лишая кислорода их обоих, от чего натяжение струн в паху лишь усиливается до ощутимого абсурда, Фулиш стонет и скулит в поцелуй с Чарли, открыто стонущим, кричащим, кажется, более не способным сказать ни слова помимо "Да, Ноа, да , да, ах, ах, ах", когда полубог буквально втрахивает его в стену, в погоне за своим и чужим удовольствием, одной рукой придерживая Чарли и второй стимулируя их переплетённые между собой щупальца, так непристойно хлюпающие, как и влагалище Слайма, готовое принять всё, чем его может наполнить Ноа до капли. Они прижимаются друг к другу, в погоне за удовольствием и забытием, за страстью и желанием, за собственной взаимной похотью, всепоглощающей и кружащей голову пуще всех веществ, попавших в кровь к обоим за этот буйный вечер. Фулиш толкается ещё несколько раз прежде, чем войти до предела в тесное, влажное, скользкое тело Слайма, изливаясь семенем внутрь, дрожа, прижимая Чарли к себе и к стене, невольно разрывая поцелуй, пока сам Чарли скулит, стонет, не знает, куда девать своё тело, изливается, кажется, в третий раз, потому что уверен, что точно ещё хотя бы раз кончил между первым и последним, всё тело ощущается ослабленно, но так хорошо - безбожно хорошо, но за такое и в аду сгореть было бы не жаль. Оба не могут восстановить дыхание, чуть скуля от удовольствия, перетягивая кислород друг между другом, не удерживаясь и целуясь вновь и вновь, пока оба не оказываются на полу вновь, кажется, для ещё одного раунда. И, боги, атмосфера и музыка только способствуют желанию обоих продолжить. Ночь обещает быть головокружительно-незабываемой, а Чарли надеется, что останется либо с Фулишем, пока не протрезвеет либо на то, что его хотя бы довезут домой сегодня. Хотя, честно, плевать. Ему сейчас слишком хорошо, чтобы думать об этом, и, боги, губы, руки и щупальца полубога ощущаются слишком хорошо, чтобы отказаться или позволить себе думать дольше хоть о чём-то ещё кроме всепоглощающего желания, жажды и Фулиша, помимо которого вселенная вокруг будто бы поступательно растворялась, в сути своей иссякнув к нынешнему моменту, оставляя только его, Фулиша и их голод, страсть и желание, их жаркие, влажные тела и губы, сплетающиеся в поцелуях вновь и вновь так, будто каждый поцелуй - единственная капля воды посреди пустыни, что не должна быть упущена.