Крадуш. Чужие души

Стоило выйти обратно под палящее солнце, как в висках застучало, а позади раздался удивленный вскрик. — Постойте, господин! — Женщина сбежала по ступеням следом и схватила меня за руку. — Вам нужна помощь? Конечно! Стоило покинуть тень, и хозяйка борделя разглядела, кого прогнала. Правда, выгоды от меня все равно никакой не было, но женщина про это не знала. Так что я воспользовался моментом. — Можно ли попросить немного воды, мэм? И переждать солнцепек, если я не обременю вас. И не страшно, что это бордель. До семи посторонних лиц тут не будет, а потом я воспользуюсь вечерними сумерками, чтобы не привлечь лишнего внимания. Хотя есть риск, что местные «девочки» тут же все растреплют своим клиентам. Но кто поверит шлюхам? Чтобы такой, как я, просил воды у таких, как они? Небылицы, право слово. Женщина, ничуть не смущаясь, что от неожиданного гостя отнюдь не благоухает, подхватила меня под руку и потянула в дом. Где-то наверху противно скрипнули форточки — кажется, у нашей короткой беседы было несколько свидетелей. — Недавно у нас, господин? — Только с корабля, мэм. Я позволил увести себя в прохладный зал и усадить на высокий стул, придвинутый вплотную к барной стойке. Для начала я попытался оглядеться, но сейчас в нерабочее время «Женского дома» благодаря занавешенным окнам все тонуло в полумраке, и разобрать детали обстановки не получилось. Зато буквально через минуту рядом со мной возник стакан, наполненный холодной водой. Я жадно, запрокинув голову, осушил его в два счета, и стакан тут же снова наполнился. — Может быть, чего-то покрепче, господин? — Женщина, ничуть не смущаясь, встала за стойку. — Благодарю, нет. Мне нужен ясный рассудок. — Я выпил второй стакан теперь уже медленно, наслаждаясь каждым глотком. — Жаль. Разогнали бы кровь — вдруг бы и кто-то из девочек приглянулся. От женщины не укрылось, как я поморщился, и оценивающий взгляд снова стал холодным. Я поспешил исправить ситуацию. — Готов заплатить за информацию, мэм. Из коридора раздался разочарованный вздох, но стоило женщине кинуть в темноту строгий взгляд, как все стихло. Она снова налила мне воды и, выйдя из-за стойки, присела на соседний стул, облокотившись о деревянную столешницу и внимательно изучая меня. — Впервые встречаю эльфа. Слышать про вас — наслушалась и сказок, и легенд, и анекдотов. Но ты никак не соответствуешь тому, что о вас говорят. Я кивнул и помассировал виски. Как-то хозяйка борделя неожиданно переключилась с «господина» на «ты». Поняла, что клиента из меня не получится, но не прогонять же обратно? Вздохнув, я тоже опустил словесные реверансы. — Сколько бы ты попросила, если бы к тебе пришли неизвестные и начали расспрашивать про эльфа? Такого поворота женщина не ожидала. Зато в ее взгляде наконец-то появилось понимание ситуации. И неожиданно хозяйка борделя смягчилась. — Вряд ли те, кто придут спрашивать про эльфа, будут милы и осторожны. С нами редко церемонятся. Так что не переплачивай за мое молчание. Все равно, если придется, я расскажу то, что смогу. Предельно честно. Что ж, значит, много мне узнать не получится: чем больше вопросов — тем больше информации выдам. А сложить обрывочные факты в общую картину погоне, которая явится за моей головой, будет несложно. Что ж, в любом случае, пока я плохо ориентируюсь в городе и его правилах, допущу множество ошибок. — Где можно остановиться на несколько ночей? Безопасно. Чтобы мой вид не вызвал каких-то лишних идей и желаний. Женщина думала недолго. — Напишу записку. Хозяйка того места — моя знакомая. Но приготовься, что за крохотную комнатку заплатишь вдвое больше обычной цены. Хоть вчетверо… главное, чтобы не тронули и дали возможность отдохнуть и привести мысли в порядок. Порывшись по карманам, я вытащил уже успевшую измяться бумажку с разрешением на жительство. Я слышал об этом документе и знал о том, что стража, видя чужака, имеет право потребовать такую бумажку, а еще, что разрешение это временное. — Что с ним делать? Как долго оно действует? Нужны ли будут дополнительные документы, если я захочу найти работу? Где его продлевать или восстанавливать? Женщина посмотрела на имя, выведенное вверху справки. Я прекрасно понимал, что не похож на Кевина Келли, которому выдали разрешение. Тем более Келли переводилось как «светловолосый», а я шатен. Но поддельные документы на том материке пришлось делать в спешке, и я выбрал то, что хоть немного походило на мое настоящее имя. Тем более я надеялся, что завтра, а в крайнем случае через день найду лавку артефактора и куплю несколько амулетов, чтобы не отсвечивать своими ушами… и прочим, что отличает меня от смертных. И тогда никаких вопросов к Кевину уже не будет. Ответить на мои вопросы хозяйка борделя не успела. — Мадам Костанцо! — наверху раздался отчаянный девичий визг. — На помощь! Женщина, которую, как выяснилось, звали Костанцо, резво поднялась, подобрав тяжелый подол платья, но бежать никуда не пришлось — из темного коридора выскочила полуголая девица и испуганно вцепилась в руку хозяйке. — Дафна вся в крови! Столько крови! Это ужасно! — Девица разрыдалась. Мадам легко отцепила ее от себя и прошла к входу — только сейчас я заметил, что у самых дверей располагалась небольшая стойка. Сейчас она пустовала — работник, отвечающий за прием клиентов, очевидно, отдыхал. Хозяйка, чуть слышно ругаясь на бардак с документацией, зашуршала бумагами, пытаясь найти что-то на столешнице. В тусклом освещении зала сверкнул ободок амулета-приемника. — Еще бы дальше запихнули, — проворчала мадам, — тогда бы точно не нашли. Несмотря на то, что человек точно не была магом, с настройками она разбиралась бойко, видимо, такое происходило не в первый раз. Девица, продолжая размазывать по лицу слезы вместе с броским макияжем, бормотала, будто бы извиняясь: — Лорд Дебро был у нее всю ночь. Дафна так кричала! Под утро все затихло… Мы решили, что он уснул, поэтому не стали тревожить, чтобы не нарваться. Но он, видимо, ушел через заднюю дверь! Только когда Дафна не вышла поесть, я пошла посмотреть… а там! Так ужасно! Она едва дышит! Хозяйка потрясла амулет и наградила девицу строгим взглядом, отчего та тут же собралась и, наконец-то заметив, что в зале есть посторонний, перестала всхлипывать. — Лорд Дебро вперед оплатил все возможные издержки, — поджав губы, сообщила мадам. — Он был в своем вправе. Дафна прекрасно знала о его жестокости, но терпела ради денег. Я допил четвертый стакан воды. Мне категорически не нравилось то, чему я стал свидетелем. Никогда не желал знакомиться с устройством борделей. — Целитель Эдер? — Наконец амулет заработал. — Юхе? Позови, будь добр, господина Эдера. А лучше пусть сразу собирается к нам, это срочно. Да, из «Женского дома», все верно. Так и передай, что мадам Костанцо просит как можно скорее подойти. Девица эти минуты, не отрываясь, разглядывала меня. При таком отвратительном освещении вряд ли она могла многое увидеть, но мне было неуютно. — Целитель прибудет с минуты на минуту, Фаби. — Мадам властно махнула рукой. — Поднимись наверх и организуй девочек, пусть согреют воды, освободят место для господина Эдера. Договорились, дорогая? — В конце хозяйка борделя повысила голос, словно намекая девице, чтобы она поскорее убиралась. — Конечно, мадам. Фаби поправила на плече лямку прозрачного пеньюара и поспешила обратно в темноту коридора. — Увы, господин Келли, небольшая внештатная ситуация. Неприятно, но некритично. Однако я видел, как руки мадам Костанцо чуть подрагивают от волнения. Какой бы строгой и холодной хозяйка борделя ни казалась сначала, она явно переживала за здоровье некой Дафны, пусть та, судя по всему, добровольно пошла на риск. — Люди бывают разные, — тихо согласился я. — Мне всегда было сложно вас понять, особенно в подобных аспектах. Меня перекорежило от того, как иронично прозвучала из уст женщины фамилия «Келли», но называть настоящую или просить не обращаться ко мне так не стал. За последнее время, пытаясь выжить, я научился переступать через множество своих принципов и убеждений, которые раньше казались незыблемыми. — Когда придет целитель, я оставлю тебя ненадолго? Было понятно, что женщина не думает о том, что я куда-то залезу или что-то украду. Костанцо просто проявила вежливость, раз уж я стал свидетелем этой сцены. — Я не двинусь с места, мэм. Та хмыкнула. — А стоило бы. Вторая дверь направо — общая уборная. Можешь привести себя в порядок. Когда я уже направлялся к указанной двери, в зал стремительным шагом вошел мужчина. Он нес внушительный кожаный саквояж и одет был более чем достойно для рядового целителя. Весь вид показывал, как мужчине неприятно находиться в подобном месте. — Половину вперед, — процедил он. Если я правильно различил — в руку человеку перекочевали три серебряные монеты. Для обычного целителя, обслуживающего бордели, это были огромные деньги. Во всяком случае, в Старом Свете, из которого я прибыл. И либо я плохо понимал местное соотношение серебра к золоту, либо здесь настолько отличались расценки. А может, в городе вообще было мало целителей, и им приходилось работать с разными сословиями. Мадам Костанцо, подобрав юбки, поспешила за мужчиной. Я же, найдя уборную, наконец немного привел себя в порядок. Когда я вышел обратно в зал, хозяйка борделя сидела за стойкой и перекладывала бумаги, сортируя их по стопкам. Заметив мой взгляд, она повела плечами. — Девочек тоже разогнала, они, да и я, сейчас только мешали бы. — У вас мало целителей? Женщина вздохнула. — Увы. А магов-целителей еще меньше. На весь город всего одна больница и несколько частных клиник. Я приготовился к тому, что визит целителя затянется, однако сэр Эдер спустился обратно меньше, чем через десять минут. По моему мнению, единственное, что он мог успеть за это время — провести полноценную диагностику и только приступить к непосредственному спасению жизни. Однако мужчина брезгливо стащил с рук запачканные в крови перчатки, бросил их в мусорное ведро, достал из внутреннего кармана сюртука портсигар и закурил. На стойку перед мадам упали три монеты. — Безнадежно. Поздно нашли. Обширные внутренние повреждения и разрывы, к тому же она потеряла много крови. Даже задаток не возьму — я ничего не смог сделать. Надеюсь, тебе достаточно заплатили, чтобы проводить девочку к Триединому в достойном виде. Пока же можете проститься. Минут пятнадцать, может, чуть больше она еще промучается. Я не давал ей макового отвара. Возможно, девочка решит изъявить последнюю волю, и ей понадобится рассудок. Мои соболезнования. Эдер отвесил мадам легкий поклон и удалился. Хозяйка борделя выругалась, не стесняясь в выражениях. Откуда-то сверху донесся горестный плач. Я знал, что люди, любящие жестокость, не редкость, и идут они за кровавыми развлечениями именно в подобные места. Но, судя по тому, что видел и слышал сейчас, смерть хотя бы в этом конкретном борделе была нечастой гостьей. Побледневшая хозяйка невидяще уставилась на монеты. Я услышал, что время есть, почесал в затылке и, переборов последние сомнения, решился. — Мэм, быть может, я помогу? Мадам Костанцо резко повернулась в мою сторону. У нее был какой-то странный взгляд, будто бы она не до конца понимала, что я предложил. А потом так ссутулилась, будто бы мало верила в то, что я что-то смогу сделать. — Третий этаж, пятнадцатая комната. Девочки покажут. Я порадовался, что перевел дух и немного восстановил магический резерв. Сейчас силы мне понадобятся. Пройдя в темный коридор, я свернул на узкую лестницу. На втором этаже было пусто и тихо. Все девочки толпились в тесном коридоре третьего этажа. Здесь все было обставлено богаче и уютнее: под ногами появился ковер, на стенах — несколько картин фривольного содержания и дополнительные светильники. Здесь они горели, и стоило преодолеть последние ступеньки, в мою сторону устремились более десяти пар испуганно-заплаканных глаз. — Пропустите, я еще могу успеть. Девушки молча расступились, открыв дверь в пятнадцатую комнату. В нос ударил густой запах крови — целитель Эдер открыл окно, но жара, царящая на улице, не спасала положение, как и отдернутые занавески. Дышать было сложно. Услышав скрип открывшейся двери, девушка на огромной двуспальной кровати слабо дернулась и застонала. Странно, что в таком состоянии она оставалась в сознании. Тут и маковый настой не требовался — от такой боли обычно теряют сознание. Хотя не исключаю, что и это было сделано сэром Эдером… Как он сказал? Чтобы девушка могла изъявить последнюю волю. На мой взгляд, гуманнее было бы погрузить бедняжку в беспамятство, а не заставлять чувствовать, как утекает собственная жизнь. Странные порядки. — Ты от Триединого? — раздался хриплый голос. Лестно, конечно, но как бы Триединый не обиделся, что здесь такого плохого мнения о его представителях. — Почти, — в подробности вдаваться не стал. Сосредоточившись, я погрузил девушку в магический сон, который в случае моей неудачи обещал обернуться вечным. Как только затрудненное дыхание замедлилось, став редким и ровным, я приступил к осмотру. С физиологией я знаком хорошо, сказал бы даже — отлично. Любой эльф — целитель. А учитывая специфику моего рода занятий, во внутреннем устройстве людей я разбираюсь не хуже, чем в эльфийском. При необходимости и роды могу принять, и полостную операцию провести. Хотя никакого удовольствия подобное мне не доставит. Выглядела девушка ужасно. Опыт подобных развлечений у меня так-то отсутствовал, и я слабо представлял, чем, как и для чего можно такое устроить с человеком. И каким образом такое может принести наслаждение. Быстро просканировав тело на предмет внутренних повреждений и разрывов, я посмотрел, чем стоит заняться в первую очередь. Обычный целитель действительно не смог бы спасти девушку. Так что моя злость на сдавшегося Эдера прошла. Не имея магического дара, делать здесь было нечего. Наоборот, хорошо, что человек быстро расписался в своей несостоятельности и ушел, сохранив драгоценное время и дав тем самым шанс мне. Тратить собственный резерв, который за время бегства и так пришел в плачевное состояние, было жаль, но я убедил свою жадность, что раз уж вызвался — нужно все сделать хорошо и качественно. Поэтому, подхватив едва не угасшую искру жизни, влил в нее силу из своего внутреннего источника и принялся за лечение. Сначала я восстановил матку, пока еще оставалась возможность сохранить у девушки функцию деторождения. Зачем она нужна шлюхе, я понимал не очень хорошо. Они же все время вынуждены принимать настои от нежелательных последствий. Но пусть уж сама сделает выбор, а не окажется перед фактом. Затем я поработал над прямой кишкой, большая часть которой оказалась снаружи, а не там, где ей полагалось находиться. О том, что не все используют предусмотренный Триединым способ соития, я тоже слышал, но на практике столкнулся первый раз. Вот ведь люди извращенцы! Поневоле начнешь думать о том, что мои сородичи правы в суждениях насчет безнадежности всего человеческого рода. Смерть внимательно наблюдала за моими действиями, нависнув над левым плечом. Она уже сообразила, что уйдет из борделя с пустыми руками, но не спешила. Я чувствовал ее ленивый интерес. Что такое жизнь обычной шлюхи по сравнению с тем, что сегодня я привез в этот город? Смерть чувствовала надвигающиеся перемены и была довольна предстоящей жатвой. Закончил я внешними повреждениями, стянув глубокие порезы. Над кожей еще можно было поработать, чтобы не оставлять шрамов, но сил уже не оставалось. Я и так вложил достаточно магии, удержав жизнь в девушке, — хватило бы на спасение нескольких душ. Теперь дело было за малым — запустить естественную регенерацию и надеяться, что все заживет без последствий. Убедившись, что Смерть наконец-то покинула комнату, выпустив жертву из костлявых пальцев, я поменял сон девушки с магического на обычный и вытер капли пота со лба. Чувствовал себя отвратительно. Хоть рядом с блудницей ложись и вместо нее помирай. Сейчас меня можно было брать голыми руками и делать все, что заблагорассудится. Однако я робко надеялся на благодарность хозяйки борделя. На подкашивающихся ногах я добрался до двери и выглянул в коридор. Девушки молчали, ожидая вердикта. За их спинами я разглядел фигуру мадам Костанцо. — Все хорошо. Ее нужно помыть, переодеть и поменять белье. Со стороны покажется, что она здорова — сейчас на коже осталось только несколько шрамов, которые я смогу убрать, когда хотя бы немного восполню силы. Но это обманчивое впечатление. Дафне нужно восстанавливаться минимум неделю. А в лучшем случае не приступать к работе две-три. Я собирался сказать что-то еще, но перед глазами потемнело, и пол бросился в лицо, больно ударив по носу.