Лесной сторонник капитализма

Тем же днём я наведался на местный рынок прикупить пряжи, чтобы потом связать всем коллегам по рождественскому шарфу. Всем, кроме Уилла Вуда. Ничего на ум не приходило, что бы я ему мог подарить. Да и хотел ли вообще что-то ему дарить. Я по-прежнему не доверял ему, принимая в рассчёт его высокомерность в прошлом. Однако, опять же, я пообещал Уиллу сохранить в секрете его связь с каким-то мужиком по имени Тинсел, да и он был удивительно приветлив, когда я вломился к нему в гримёрку. Хотя тогда он наверняка был под чем-то… — Карл, вашим коллегам точно будет важно, какого из оттенков красного будут их шарфы? — улыбалась продавщица. — Позволь-позволь, алый отличается от бордового. Пусть выбирает дольше, старательней, — с жаром перебила её жена. В их лавке все были очаровательно любезны, однако иногда уж чересчур. — Ох, м-м, возьму алый, — смущённо ответил я. Затем взял свою сумку, сложив в неё пару мотков пряжи, и побыстрей ретировался. Вскоре я ретировался обратно к ним, вспомнив, что забыл заплатить и забрать сдачу. Мысленно же сделал себе заметку не витать в облаках когда попало. Я уже было хотел отправиться домой, как вспомнил, что должен был купить гигиенический комплект по уходу за бородой на этот месяц. Я махнул Иисусу и подошёл к его прилавку, на котором лежали всякие штуки, творящие чудеса. Обычно он раздавал их задаром. — Благословен будешь, — молвил он, протягивая уходовый комплект. — И ты да будешь благословен, Уилл. Я обернулся: позади меня стояла эта буржуйская морда с пятнадцатью бутылками воды. Снова этот чёртов, сука, Уилл Вуд. — Ты следишь за мной что ли? — спросил я как можно спокойней. Что он тут-то забыл?.. Почему не эксплуатирует рабочих за приватизированными средствами производстсва, или типа того? Хорошо, смотря правде в глаза, он просто испытывающий финансовые затруднения музыкант, может у него даже никаких предприятий-то не приватизировано, но всё-таки. — Карл, успокойся, я не так одержим тобой, как ты — мной. Я пришёл сюда перетереть с моим кентом Христом, — ответил Уилл, давая кулачок Иисусу. — Это я-то одержим? Ты капиталист! Ты эксплуатируешь невинных трудящихся и отнимаешь у них средства производства! — сказал я, и гнев во мне нарастал. — Э-э, ну не знаю. Не ты ли тогда вломился ко мне в гримёрку? Звучит нездорово как-то, — улыбнулся Уилл. — Ребята, давайте все успокоимся, — раздался голос Иисуса, — я не… — Заткнись, не все веруют в твоё божественное начало, Иисус, — чуть не вскричал я, заведённый. — Справедливое замечание, — ответил он, — но-таки блажен будь. — Ага, он и правда тот ещё блаженный, чуть ли не юродивый в своём праведном гневе, — сказал Уилл. Затем запрокинул голову и рассмеялся. Он смеялся, и смеялся, и смеялся. Что оказалось превосходной возможностью вдарить ему с размаху, чтобы он полетел на холодную землю, щедро удобренную навозом.