Лесной сторонник капитализма

Следующий концерт Уилл Вуда должен был пройти совместно с членом группы Ateez, Саном. Мне, как истинному к-поперу и верному фанату Ateez, следовало бы радоваться… Но ведь Уилл Вуд, как обычно, просто придёт и всё испортит, словно капитализм, уничтожающий общество. Что ж, приходилось настраивать себя на концерт — готовиться к кровоточащим от Уилла ушам. Я пришёл где-то за час до выступления, продумав блестящий план, как проникнуть на концерт незамеченным. Вместо того, чтобы воспользоваться главным входом в зал, я решил влезть в окно со двора. План мне казался безупречным, а риски были просто мизерны, но у меня на пути встала одна небольшая проблемка: во двор выходило только одно окошко (выражаю благодарность просто отвратительнейшему в своём деле архитектору этой концерт-площадки, ведь его оплошность мне всю жизнь изменила). По удивительному стечению обстоятельств, окно вело прямо в гримёрку Уилла Вуда, где он и готовился к концерту. Очевидно, я не хотел попасться с потрохами, потому спрятался в кустах, в паре метров от здания, откуда открывался обзор — я следил за окном, выжидая, пока Уилл покинет гримёрку. К тому же, я видел всё, чем он в ней занимался. В конце концов, спустя полчаса тоскливых наблюдений за тем, как он напивается до смерти и заявляет что-то о «загробном афтерпати», я выдохнул с облегчением: Уилл вышел из гримёрки. Вот он, мой шанс! Я забрался в окно и свалился внутрь, на удивление мягко приземлившись на причудливо узорчатый ковёр. Пару мгновений я сидел на месте, проникаясь атмосферой. Перво-наперво следует заметить, что вокруг всё было просто загромождено всяческим хламом. Он напичкал своё тщеславие книгами, таблетками, шляпами и шариками, коим не было счёта. Шары даже по полу катались, что, как по мне, очень странно. Также я заметил просто дикое количество вычурных рождественских украшений (и это сейчас-то, в разгар сентября!), потому накрепко уверился, что Уилл Вуд — еврей. Мне этого всего оказалось достаточно, чтобы счесть обстановку донельзя странной, но вполне подходящей Уиллу Вуду. Я уже направился к двери, как вдруг моё внимание привлек рисунок в рамке на стене. На нём было простым карандашом изображено дерево, вполне обыкновенное, однако его сопровождала ужасающе длинная подпись внизу. Я подошёл к рисунку, чтобы прочесть слова: «Меж тобой и сиим левитирующим древом, непостижимо огромным, разверзлись бескрайние просторы; древо обладает абстрактным мышлением, оно оказывает на тебя влияние — еле уловимое, но неотвратимое; не прогневай древо». Ну и стрёмнота, подумал я. Я хотел было снять рамку со стены, чтобы взглянуть на рисунок поближе, но тут дверная ручка повернулась. О, Сталин всеядный! Я напрочь забыл, что я всё ещё в гримёрке Уилла Вуда! От неожиданности я выронил из рук рамку и с ужасом узрел, как она разлетается на осколки. Уилл точно это услышал, что же теперь будет? Он позвонит в полицию? О нет, прятаться некуда! Меня посадят? Если меня посадят, значит, Манифест Коммунистической Партии запретят?! Бесчисленные мысли на разный лад суетились в моей голове, и никакая из них не помогала мне найти выход из сложившейся ситуации. Уилл Вуд замер на пороге, на лице его читалось искреннее замешательство. Он окинул взглядом комнату и заметил в углу меня. О мой Мао! Я смирился со своей судьбой, предвосхищая, как неизбежный гнев Уилла Вуда падёт на меня. Я закрыл глаза и ожидал его нападок — словесных и физических. Я, по правде, этого заслужил. Я ждал долго: казалось, вечность. Должно быть, секунды три. По их истечению, я осторожно открыл глаза. К моему величайшему удивлению, Уилл Вуд, стоявший напротив, улыбался. — Карл! — воскликнул он, схватив мою руку и безудержно её затряс. — Я так рад, так рад, что это ты, а не какой-то грабитель, или ещё чего похуже, — он смеялся. Уверен, он всё ещё был пьян, к тому же под чем-то. — Ну, у меня ещё концерт впереди, так что, э-э-э, присоединяйся к слушателям! Потом скажешь, как я выступил! Увидимся после концерта! Я и опомниться не успел, как Уилл уже умчался прочь.